Такое решение повар принимал каждый день после визита Варвары Кузьминичны, но дальше разговора дело не шло. Потапов знал, что и повар и врач в душе очень хорошо относились друг к другу, но по службе им приходилось ругаться. Варвара Кузьминична придирчиво относилась ко всему, что касалось еды: к чистоте, к продуктам, к питательности и разнообразию блюд. Повара это раздражало, он сам не менее ее был заинтересован в хорошей кухне и ко всякому замечанию относился как к личной обиде. Сегодня Варвара Кузьминична вздумала понюхать мясо и спросить, свежее ли оно. Было на что обидеться!
Между прочим, своей должностью и прозвищем «Крокет» повар был обязан тоже врачу. Два года тому назад, когда он пришел на заставу, на врачебном осмотре выяснилось, что раньше он работал заведующим рабочей столовой. Варвара Кузьминична, недовольная постановкой дела на кухне, доложила об этом начальнику заставы и настояла, чтобы новичка назначили поваром. Она же купила ему толстенную поваренную книгу. В книге было много замысловатых блюд, но почему-то для первого раза повар выбрал «картофельные крокеты». Бойцы заставы, узнав об этом, прозвали его «Крокет», тем более, что кушанье получилось неважное и никогда больше не готовилось.
Войдя в кухню, Назаров по запаху определил, что к ужину готовились свежие щи, а на второе, надо полагать, будет гуляш, раз дежурный чистит картошку.
Передав дежурному распоряжение начальника, конвоир стал ждать, пока тот нальет в чайник чаю, нарежет хлеба, а в котелок положит что-нибудь закусить.
Получив котелок и чайник, Назаров вернулся в канцелярию. Дверь оказалась запертой. Назаров постучал. Никто не откликался. Поставив котелок и чайник на пол, конвоир постучал сильней. Прислушался. Около самой двери раздался хриплый стон. Затем он услышал, как кто-то возится около задвижки. Наконец задвижка щелкнула, и дверь открылась.
Лейтенант стоял на коленях около двери и держался рукой за скобу. Назаров подхватил его под мышки и поднял.
Товарищ начальник чего это где он?
Лейтенант, обняв бойца за шею, с трудом дошел до кровати писаря.
Тревогу хрипло сказал он.
Назаров выскочил из канцелярии.
В самый разгар русской пляски под фокстрот в ленинский уголок ворвался Назаров и во весь голос закричал:
Тревога-а!
На мгновение все застыли, затем красноармейцы бросились к дверям. Не успел Назаров подбежать к политруку, как в комнате уже не осталось ни одного человека в красноармейской форме.
Товарищ политрук, нарушитель бежал Лейтенант в канцелярии на полу был уже в коридоре докладывал Наваров.
Девушки сбились в кучу и перешептывались.
По коридору застучали сапогами бежавшие бойцы.
Первое отделение, станови-ись! раздалась команда.
Живей, живей!.. Кто там еще копается!
Щелкали затворы винтовок. Звякали пряжки ремней. Голос старшины доносился с улицы:
Маслов, патроны раздавайте!
Есть! Лукин за меня остается.
В ленинский уголок бойцы вкатили пулемет. Вслед за пулеметом влетел Яковенко, уже переодетый в военное; он бросился к своему «максиму».
Не тронь подготовлен, подготовлен. Сальники сам наматывал
Все на месте? спрашивал больше для порядка командир пулеметного отделения, оглядывая бойцов.
В коридоре Маслов уже раздавал патроны выстроившимся бойцам.
Все стояли особенно подтянуто, чувствуя, что тревога не учебная.
Слушай мою команду! крикнул старшина в конце коридора. Равняйсь!
Разговоры сразу прекратились. Шарканье ног равнявшегося строя с правого фланга покатилось на левый и оборвалось. Наступила тишина. С момента объявления тревоги прошло не больше минуты.
Смирно!
Одним движением бойцы повернули головы и выдвинули вперед себя винтовки. Свет лампочки заиграл на штыках. Выждав секунды три паузу, старшина скомандовал:
Вольно! Маслов, продолжайте раздавать патроны, сказал он, повернулся и ушел в канцелярию.
В коридор вошел Васильев, ведя на поводу Мазепу. Собака радостно махала хвостом и повизгивала от нетерпения. Общее настроение передалось и ей.
Старшина, высунув голову из-за дверей, крикнул:
Пулеметчикам получить запасные ленты на складе!
Красноармейцы переглянулись. Командир пулеметного отделения, оставив за себя Яковенко, побежал в склад.
13. Погоня
В канцелярии лейтенант уже пришел в себя. Лебедев перевязывал ему голову.
Все построились? спросил начальник старшину и посмотрел по привычке на часы.
Все, товарищ лейтенант.
Давайте Мазепу на след Он из окна ушел.
В канцелярию вошел Васильев с собакой. Ей дали обнюхать стул, на котором сидел Райский. Мазепа сразу попил и, сделав два круга по комнате, рванулся к окну.
Не надо в окно вылезать не удержите. Обойдите, товарищ Васильев, остановил лейтенант связиста.
Васильев вышел, и скоро послышался лай Мазепы под окном.
Жукова ко мне.
Старшина выглянул в коридор.
Жукова в канцелярию.
В коридоре, как эхо, приказание повторилось, а в ответ на это гулко затопали сапоги, и в канцелярию вошел Яковенко.
По вашему приказанию явился, товарищ лейтенант. Командир отделения на склад пошел.
Яковенко? Вы же демобилизовались?
Никак нет я всегда в армии, товарищ лейтенант.
Это хорошо. Давайте, Яковенко, в секрет. К болоту. Туда, где четвертый пост. Вы знаете? Ждите до рассвета.
Есть. Можно идти?
Идите. В случае чего, не церемоньтесь. Чтоб ни один назад не ушел.
Не уйдет, товарищ лейтенант, серьезно ответил Яковенко и, повернувшись, вышел.
В окно выглянул Зорин.
Мазепа на следу, товарищ лейтенант. Нарушитель пошел к лесу.
Сейчас. Лейтенант встал. Пошатнулся. Ничего, ничего Чем это он меня угостил? Всю жизнь колечко не забуду. Где моя шинель? Вот черт! Неужели он захватил? Старшина, вы зачем оделись? Давайте вашу шинель.
А я?
Вы занимайте гостей.
Приказано занимать гостей, неохотно сказал старшина, передавая лейтенанту свою шинель.
Внимание, товарищи, сказал начальник, выходя в коридор и застегивая на ходу шинель. У нас на заставе первый случай побега. Ушел задержанный нарушитель. Далеко он не уйдет, но поймать его надо живым. Местность он, вероятно, хорошо знает. Маслов со своим отделением пойдет на Кулики, а я с Киселевым справа по следу с Мазепой. Встретимся у перекрестка. Ведите людей.
Патроны все получили? спросил Маслов и, не дожидаясь ответа, скомандовал:
Отделение, на-ле-во! За мной шагом марш!
Командир отделения Киселев, выждав, когда последние бойцы Маслова вышли на улицу, дал команду своему отделению.
Девушки прилипли к окнам, глядя на уходящих пограничников.
Старшина вернулся в ленинский уголок.
Ну, дорогие гости, сказал старшина, будем продолжать наш вечер. Вы куда, Валя?
Я не могу ждать Грохотов с Катюшей уехали Он без оружия. Я пойду навстречу.
Напрасно беспокоитесь. Муженек у вас находчивый, он и без оружия может, как с оружием
Если мы с ним разминемся, пускай ждет.
Валя ушла. За ней двинулись остальные девушки. Старшина стал в дверях.
А вас я не могу пустить. Не-ет. Вернутся бойцы, что скажут? Не удержал?
Пора домой. Уже поздно, запротестовали девушки.
Что вы, что вы! Детское время. Может быть, я вас не интересую? обращаясь к Тане, спросил старшина.
Таня смутилась.
Вовсе нет.
Нет? Не интересую, значит?
Вот вы какой Я совсем наоборот хотела сказать.
Наоборот? Очень приятно. Значит, интересую.
Да нет же Таня совсем смутилась и отошла к окну.
Девушки засмеялись.
Вот и хорошо, сказал старшина, садитесь-ка, гости дорогие. Может быть, споем?
Мы пойдем лучше, нерешительно сопротивлялась Таня.
Не могу пустить. Я вам скажу, в чем дело. Придете вы домой, отцам и братьям расскажете о побеге нарушителя Ну, значит, они тоже не утерпят и пойдут его ловить. А такой оборот, может быть, не входит в расчеты высшего командования.
Мы не скажем.
Верно, что не скажете, а только пустить не могу. Кто их знает. Они у вас на лице могут прочесть. Народ грамотный.
Девушки опять засмеялись.
Политрук, как только скрылись красноармейцы, сообщил коменданту участка о побеге нарушителя, о принятых мерах и теперь ходил по канцелярии.
Писарь сидел за столом, заготовляя какую-то ведомость.
Из ленинского уголка донеслась песня девушек. Политрук посмотрел на писаря. Ему показалось, что Лебедев хочет прекратить пение.
Пускай поют, сказал он, заглядывая через голову писаря в бумагу.
Это был новый список личного состава заставы. Пробежав глазами фамилии, политрук не нашел Грохотова, Лукина, Яковенко и других демобилизованных, ему стало грустно.
Еще раз взглянув на список, политрук зашагал по комнате. За каждой прочитанной фамилией вставали живые люди.
Вот, например, командиры отделений: Маслов, Киселев и Жуков. Сейчас они ведут за собой в темноте на опасное дело прекрасных людей.
Масловугрюмый, неразговорчивый, медлительный. Политрук не мог вспомнить, видел ли он его когда-нибудь улыбающимся. До армии Маслов работал где-то в совхозе. Отца его убили в гражданскую войну. На заставе этот пограничник был знаменит фразой, которую любил повторять: «Не торопясьно побыстрей». Бойцы его отделения все как на подборкомсомольцы, только один онбеспартийный. Первые дни медлительность Маслова раздражала политрука, но со временем, когда он убедился, что делу это не вредит, примирился и перестал замечать ее.
Киселев был полная противоположность Маслову. Весельчак, плясун, он увлекал свое отделение необычайно живым темпераментом. В походе Киселев со своим отделением загонял остальных, и к нему всегда относилась команда:
Не частить! Ре-же!..
До армии он работал шофером на грузовике в небольшом сибирском городке, и на его совестион этого сам не скрываллежало много задавленных кур, гусей и даже два барана.
Жуковкомсомолец и кандидат партии. Он в течение пяти минут с завязанными глазами разбирал и собирал пулемет. С точностью до десяти метров определял на глаз расстояние до видимой цели. Очень любил математику. Однажды он поразил инспектора, приехавшего из Москвы. На вопрос, сколько будет 34, помноженное на 76, Жуков не стал высчитывать на бумажке, а не задумываясь ответил: 2584. Инспектор взял его тетрадь, помножил, убедился, что ответ правилен. Он посоветовал Жукову учиться в артиллерийской школе, написал рекомендательную записку. На будущий год Жуков собирался ехать учиться, и все на заставе были заранее уверены в его успехе. Родителей Жуков не помнил. Его беспризорником поймали где-то на юге и водворили в детский дом. До Красной армии он кончил фабзавуч и работал на заводе.
14. На дороге
Ветки хлестали его по лицу. Раз он чуть не упал, споткнувшись, но удержался за дерево, попавшееся под руку. Больше всего он боялся уронить чемодан и разбить флаконы с «духами».
Райский понимал, что за ним гонятся. Иногда ему слышался лай собаки, это заставляло его напрягать последние силы. Шинель путалась в ногах, рубашка давно была мокрая, он задыхался. Где-то слева затарахтела телега. Райский остановился и прислушался. Да, за лесом по дороге кто-то ехал.
Райский взял влево. Он знал, что недалеко, у перекрестка, дорога делает крутой поворот, и побежал наперерез.
Грохотов ехал не спеша. Катюшка, свернувшись калачиком, спала на охапке сена и видела занятный сон. Будто бы сидит она в школе на уроке и с удивлением слушает учительницу. А учительница у них Баркан, и рассказывает она, что белые грибы будто бы поганые и что их не едят, а самые лучшие грибымухоморы. Катюшка хочет возразить Баркан. Раскрывает рот, а голоса у нее нет, и никто се слов не слышит. Катюшке стыдно, она машет руками, объясняет, что Баркан вовсе не учительница и зря ребята ее слушают, но голоса все нет.
Катюшка знает, что если она выпьет воды, то голос у нее появится, голос пересох. Она выбегает из класса, за ней бежит Баркан и все остальные ребята Катюшке хочется пить, в горле щекочет
На повороте Румба фыркнула и остановилась. Кто-то схватил ее под уздцы.
Кто такой?
Грохотов слез с телеги и старался в темноте разглядеть человека, остановившего лошадь.
Вам что надо? Отпустите лошадь.
Куда едешь?
В Кулики, ответил Грохотов, разобрав наконец, что перед ним командир-пограничник.
С заставы?
Да. А вы куда, товарищ командир?
К вам на заставу. Поезжай, поезжай Я думал, кто-нибудь из колхозников.
Лица командира Грохотов не разглядел. Уж очень было темно. Пограничник повернулся и хотел сесть в телегу, но удар по затылку лишил его сознания.
Катюшка проснулась от грубого толчка. Грохотов грудью навалился на ее лицо и крючком шинели оцарапал щеку.
Андрюша!.. Пусти, больно запищала Катюшка.
Высвободив голову, она увидела наклонившегося над ней человека, он, схватив ее за волосы, нагнул а дальше она ничего не помнила.
Анна Петровна Демьянова шла по дороге с дочерью Любой и поминутно ругалась.
Тщетно прождав до десяти часов Раису Семеновну Баркан, которая остановилась у них вчера, женщины забеспокоились и пошли на розыски.
Тьфу ты, леший в самую лужу. Будь ты проклят!..
Ты смотри под ноги-то, говорила отставшая немного Люба.
Смотри, смотри, ворчала колхозница. Темень такая куда ни смотри, все ночь
Мама, тут дорога на «Первомай» сворачивает.
Не тут, дальше. Погоди-ка Едет кто-то.
Женщины остановились. Навстречу им ехала телега. Когда она поравнялась с ними, Анна Петровна окликнула:
Товарищ, товарищ!..
Человек не отозвался и проехал мимо.
Чего это он? Пьяный, что ли?
Мам, это военный, а в телеге у него другой лежит. Я видела.
Ну, виделаи ладно. Некогда, значит, с нами разговаривать. Пойдем.
Куда мы дальше-то пойдем?
На заставу. Надо заявить. Может, она там осталась. Работала дотемна и задержалась.
Там вечеринка сегодня. Демобилизованных провожают, вставила Люба.
Ладно. Не отставай
Пошли бы завтра утром ворчала Люба.
Молчи. Человек, может, заблудился А чтоб тебя! Опять в лужу ругалась Анна Петровна. Ну, шагай, шагай. Теперь до заставы близко.
Женщины прибавили шаг. Вдруг Анна Петровна споткнулась и чуть не упала.
Тьфу! Леший! Чего это? Господи, никак человек! Люба, зажги фонарь.
Девушка достала спички и чиркала одну за другой. Спички не загорались, отсырели.
Скорей. Ну, чего ты копаешься?
Наконец спичка зашипела и загорелась.
Пряча от ветра огонек, Люба с трудом зажгла фонарь.
Свети. Девочка какая-то
Анна Петровна перевернула неподвижно лежавшую девочку.
Мать пресвятая! Катюшка Никитина. Что ты, Катя! Катя голубушка
Живая? спросила дочь.
Живая. Катя! Доченька, что с тобой? Очнись, ясынька. Придерживая Катюшку за голову, Анна Петровна почувствовала под рукой что-то липкое.
Чего-то голова мокрая Ну-ка, свети. Кровь.
Убили? испуганно вскрикнула Люба.
Молчи. Бинтовать надо. Давай чего-нибудь. Да вон юбку рви, нижнюю-то Скорей, что ли, да не жалей, торопила она дочь.
Пальцы девушки не слушались.
Я не жалею крепкая.
Держи ее. Фонарь-то поставь, командовала Петровна. В кружках санитарных занимается тоже Руки-то чего трясутся. Дай-ка.
Одним взмахом она оторвала кусок юбки и принялась бинтовать, приговаривая:
Что ты, ягодка? Кто тебя так изувечил? Катюша! Водички бы надо Ах ты, горе
Катюшка открыла глаза и застонала.
Больно, девочка? Катя! Это я Анна Петровна. Узнаешь меня?
Тетя мухоморы не едят прошептала Катюшка и снова закрыла глаза.
Катя! Чего она сказала? Забылась опять. Люба, неси фонарь. На заставу пойдем. Ближе. Помоги-ка.
Анна Петровна взяла девочку на руки.
Она как перышко. Свети, чтоб не споткнуться. Девочка моя, бедная.
Так они шли с километр. Руки у Анны Петровны устали. Неожиданно навстречу им из темноты вынырнула Валя Никитина.
15. На границе
Получив боевое задание отправиться в секрет к болоту, Яковенко вернулся в ленинский уголок, снял тело пулемета со станка, взвалил его себе на плечо и, скомандовав остальным, вышел во двор. За ним выстроился расчет: помощник наводчика, наблюдатель, или дальномерщик, и двое подносчиков патронов. Во дворе к ним подошел командир с третьим подносчиком, у которого в руках были коробки с лентами.