Но это не устраивало плантаторов. Они стали прибегать к принудительному труду, захватывали людей, держали их в лагерях под охраной, заставляли работать. Но фиджиец старался убежать в свою деревню, на свой родной соседний остров. Тогда английские плантаторы стали искать рабочих на других островахнедалеких Соломоновых островах, Ново-Гебридских, Гильберта, стали ввозить рабов. Торговля рабами быстро разрослась, завоевав мрачную славу. Корабли работорговцев, «охотников за черными птицами», приставали, к берегам островов, вооруженные команды врывались в деревни, захватывали мужчин, заковывали в кандалы, бросали в трюмы кораблей. Иногда «вербовали», соблазняя якобы выгодными условиями и бесплатной доставкой обратно через три года.
На Фиджи возник центр работорговлигород Левука. Плантатор не интересовался тем, где и как были добыты рабы. Он покупал их и вез закованных к себе на плантацию. Ужасы работорговли и бесчеловечной эксплуатации на плантациях Фиджи не отличались от хлопковых плантаций южных штатов Америки или плантаций Вест-Индии. Островитяне оказывали сопротивление. Немало «вербовщиков» и плантаторов поплатились дорогой ценой за беззакония. Жители Соломоновых островов или других мест, думая, что их везут, чтобы убить и съесть, устраивали мятеж, перебивали команду. Неуправляемый корабль разбивался где-нибудь на рифах.
На плантациях, в лагерях, окруженных колючей проволокой, под вооруженной охраной надсмотрщиков рабочие сотнями погибали от непосильного труда, недостаточного и непривычного питания, болезней. Ужасы работорговли начали вызывать голоса протеста среди прогрессивных кругов Англии, делались запросы в парламенте. В 60-х годах британский флот начал патрулировать острова Меланезии для борьбы с торговлей рабами. Но успех был малый, так как корабли работорговцев укрывались среди сотен островов.
Оазисом среди этого моря беззакония и жестокости белых «культуртрегеров» выделялась восточная группа островов Лау, где власть захватил энергичный вождь с островов ТонгаМаафу. Маафу ввел тонганские порядки. Всю землю объявил своей собственностью и раздавал всем жителям отмеренные полосы земли в зависимости от заслуг и положения. Каждый платил налог кокосовым маслом, каждый мог возделывать свою землю. Белым земля не продавалась в крайнем случае давалась в аренду.
Система Маафу давала свои результаты. Производительные силы островов развивались без ущерба для экономики и Общественного строя жизни его народа.
Совсем иначе обстановка сложилась на главных островах Фиджи. К 1874 году видимость власти сосредоточилась в руках верховного вождя Такомбау. Такомбау был лишь ширмой. Фактически всем заправляла ров и торговцев, которые смотрели как на свою собственность.
На островах царили анархия и произвол. Были введены удобные для плантаторов законы и налоги. Мужчина должен был платить налог 20 шиллингов и женщина 4 шиллинга, деньгами или добром. Но денег не было, и сборщики налогов хватали всепоследнюю свинью, циновку, рыболовную сеть. Если фиджиец не мог платить налог, он присуждался к шести месяцам тюрьмы. К этому сроку приписывали еще штрафы и огромные судебные издержки. Получались длинные сроки, которые туземцы отрабатывали бесплатно на плантации белого, внесшего за них налог.
Многие районы Фиджи были совершенно опустошены, все люди были загнаны на плантации белых, где они фактически являлись рабами. Собственные хозяйства фиджийцев были заброшены и запущены. Это была плантаторская система в худшей ее форме, период, отраженный, хотя и слабо, в некоторых произведениях Джека Лондона. Она вызывала восстания и убийства плантаторов. В ответ карательные экспедиции загоняли целые племена ни в чем не повинных людей в концентрационные лагеря. На острове Коро был создан концентрационный лагерь, где можно было набирать рабочих, то есть рабов.
Тысячи рабочих были ввезены с Ново-Гебридских, с Соломоновых и других островов, кто силой, кто по обманным договорам. Срок считался три года, но сроки проходили, и никто их не возвращал. К этому времени на хлопковом рынке наступила депрессия, американская война кончилась. Плантаторы обеднели, им не только не на чем было отвозить рабочих, но и прокормить было нечем. А тысячи людей требовали возврата, отказывались работать, бунтовали, жгли плантации.
Недоставало кораблей, так как и работорговля перестала быть выгодной: усилился контроль военного флота, и капитаны бросали это занятие. Многие капитаны, увозя рабочих, не доставляли их на родину, а выкидывали на любом берегу, часто к враждебным племенам, где они погибали. Немало кораблей захватывалось и сжигалось выведенными из терпения островитянами.
Положение на островах стало невыносимым. В это время, в октябре 1874 года, английское правительство, давно готовившееся прибрать к рукам острова Фиджи, объявило об аннексии островов. Вожди фиджийских племен, надеясь на лучшее, передали верховную власть представителям английской короны. Был назначен английский губернатор колонии Фиджи. Под давлением английской общественности правительством колоний запретило рабский труд. Разрешался только добровольный труд, и плата за труд была повышена. Тысячи привезенных людей были развезены по своим островам кораблями военного флота. Плантатор должен был вносить государству деньги в обеспечение возврата рабочих.
Теперь заволновались, забунтовали плантаторы. Они ждали от аннексии облегчения, улучшения своих условий, а стало еще труднее. Хлопок не находил сбыта. Сахарный тростник был выгоднее, но не хватало капитала на организацию новых плантаций, а главное снова со всей остротой встала проблема рабочих рук. Тут еще разразилась ужасная эпидемия кори, завезенная европейцами, которая унесла в могилу треть населения Фиджи. Население островов быстро уменьшалось, вымирало.
Под нажимом общественного мнения прогрессивных кругов Англии были изданы строгие законы, регулирующие использование труда фиджийцев. Было ясно, что для сохранения фиджийцев от полного вымирания надо создать для них более благоприятные условия существования и прежде всего обеспечить им свой привычный исконный образ жизни: чтобы они оставались в своих деревнях, жили по своим обычаям, возделывали свои поля и огороды, управлялись своими вождями. Колониальное правительство утвердило фиджийцев во владении известной части наследственных земель, которые никто не мог купить, признало их право управлять своими делами под руководством собственных вождей.
Плантаторы подняли крик. Они не могли ни использовать фиджийцев, ни ввозить меланезийцев или полинезийцев. Правительство, мол, не заботится о развитии производительных сил Фиджи, об интересах колонизации. Выход был найден в том, что было разрешено ввозить рабочих по договорам из Индии. Было заключено соглашение с англо-индийским правительством (система индентуры), согласно которому добровольные переселенцы вербовались агентами в Индии и заключался контракт. По этому контракту рабочий должен был служить на Фиджи пять лет на любой плантации, куда назначат, а затем еще пять лет по свободному выбору, где и как захочет сам. По истечении срока «мигранты» могли свободно вернуться в Индию, если они захотят. Доставка, устройство на работу оплачивается плантатором. По договору на каждые 1000 человек рабочих должно быть минимум 40 женщин.
В 1879 году корабль «Леонидес» привез первую партию, состоявшую из 481 индийского рабочего. Система эта действовала более сорока лет, и количество индийских рабочих, занятых главным образом на плантациях сахарного тростника, быстро увеличивалось и за счет привоза новых индийцев, и за счет роста индийского населения, уже живущего на Фиджи.
Индийцы находили на Фиджи в общем более благоприятные материальные условия, чем в перенаселенной сельской Индии, где лучшие земли были захвачены крупными землевладельцами. Тяжелый труд на плантациях был им также привычен.
Тем не менее это все же был полурабский труд, пережиток уже отошедших времен. И сами индийцы на Фиджи требовали лучшей оплаты труда, лучших жилищных условий для себя и своих семей. Общественные деятели в Индии протестовали против тяжелого подневольного положения своих соотечественников. В 1916 году вся система индентуры была опротестована правительством Индии и договоры были расторгнуты. К 1920 году все индийцы на Фиджи вышли из-под закона индентуры и стали свободны..
Большинство индийцев осело свободными фермерами или на купленных участках земли, или как арендаторы, выращивая сахарный тростник и другие культуры. Многие занялись мелкой торговлей, ремеслами, работают на транспорте (шоферы такси, автобусов), многие имеют интеллигентные профессии-техники, врачи, строители и т. п. В настоящее время индийцы на Фиджи составляют самую многочисленною группу населения, Их на островах, почти исключительно на Вити-Леву и Вану а-Леву, около 170 тысяч человек.
Интересны некоторые цифры. В 1911 году из 40 тысяч индийцев только 27 % родилось на Фиджи. В 1936 году из 85 тысяч человек 72 % родилось на Фиджи. В 1946 году85 % родилось на Фиджи, а из остальных 15 % подавляющее большинство живет в колонии более 15 лет.
Что же касается фиджийцев, то они в огромном большинстве вернулись в свои деревни и занимаются сельским хозяйством, на своих огородах и полях, возле своих банановых и кокосовых насаждений. Некоторая часть работает в городах и на золотых приисках.
Плантации сахарного тростника все перешли в руки крупных промышленных компаний и обрабатываются трудом индийских рабочих, получающих в аренду земельные участки. Хлопок фактически перестал выращиваться на Фиджи.
«ВИТЯЗЬ» НА ФИДЖИ
12 декабря. Раннее утро, день обещает быть тихим, солнечным, ярким. С утра пораньше отправляемся с В. Г. Богоровым на базар. Местные базары всегда интересны. Увидишь чем торгуют, что люди едят, всевозможные продукты сельского хозяйства, местных промыслов, людей всех народностей в их повседневной жизни. Базар расположен тут же около порта.
Вышли на пристань, и нас сразу притянули к себе раскрытые ворота двух пакгаузов. Первыйэто склад для копры. Он весь наполнен сладко пахнущими, беловато-серыми нарезанными дольками копрысушеной мякоти зрелого кокосового ореха. Несколько черных рабочих насыпают копру в мешки.
Копра второй после сахара продукт экспорта Фиджи. В 1955 году копры было вывезено на 2650 тысяч фунтов стерлингов. Значительное количество копры перерабатывается тут же в Суве. Невдалеке дымит фабрика, на которой копра размалывается, измельчается, из нее выжимается кокосовое масло. Кокосовое масло потребляется в пищу, перерабатывается в маргарин, идет на изготовление дорогих сортов мыла. Тут же в Суве работает и мыловаренный завод на кокосовом масле, снабжающий мылом острова Океании. Остающийся ценный кокосовый жмых идет на корм скоту, свиньям, курам.
Но прежде всего кокосовый ореходин из важнейших пищевых продуктов местного населения. Ядро ореха едят просто сырым или толченым, из него делают вкусный кокосовый крем, который служит приправой при изготовлении самых различных блюд. Вообще фиджийцы любят добавлять во все мясные и рыбные блюда различные растительные приправы.
Всегда прохладное свежее кокосовое молоко очень приятней освежительный напиток. Ф. Ф. Беллинсгаузен пишет: «Мы освежались кокосовой водой. Вода сия, когда свежа, при усталости в знойный день кажется лучше всех существующих известных напитков».
Почти весь сбор кокосовых орехов собирается в садах и мелких кокосовых рощах фиджийцев.
Соседний склад был наполовину заполнен крупными, тяжелыми, спирально закрученными коническими раковинами моллюска трохус («трока шелл» по-английски). Необработанная раковина покрыта серым, грязноватым наслоением извести. Если положить ее в разведенную кислоту, известь растворяется и выступает прекрасный серебристый слой перламутра. Добыча раковин трохус составляет важный промысел береговых жителей. Трохуса вывозят в год почти на 30 тысяч английских фунтов стерлингов. Экспортируют эту раковину главным образом во Францию, где из нее изготовляют перламутровые пуговицы и другие изделия из перламутра.
Простившись с дружелюбными, широко улыбающимися рослыми рабочими-фиджийцами, подарившими нам на память по паре крупных раковин, подходим к базару, который в утренние часы кишит народом. Рынок устроен вполне культурно крытый, вместо стен прочная металлическая сетка позволяющая хорошо циркулировать воздуху. Между прилавкамибетонированный пол.
Заходим в рыбный ряд. На широком наклонном прилавке из белой блестящей плитки кучками лежат диковинные рыбы разных сортов. Над прилавком проходит водопроводная труба с многочисленными отверстиями. Рыба все время орошается обильными струйками холодной воды, остается влажной и прохладной. Я не ихтиолог и не могу назвать все сорта тропических съедобных рыб, которые мы увидели. Тут и длинные, хищные, с узкими, вытянутыми, как у щуки, мордами и загнутыми назад зубами барракуды, которых жители боятся больше, чем акул, и прекрасные, но уже поблекшие, с крутым, высоким лбом золотые макрели, и крупные, широкоспинные тунцы, продукты промысла открытого моря, различные, более мелкие, ярко окрашенные тропические рыбы коралловых рифов. Рыбу ловят рыбаки-фиджийцы, но продают ее на базаре главным образом торговцы-индийцы, одетые в белое. Они сообщают нам местные названия различных рыб, но запомнить их невозможно. Над прилавкомдоска, на которой мелом перечислены ядовитые рыбы, запрещенные к продаже.
Перед отходом «Витязь» закупил на базаре разную свежую рыбу, и мы имели возможность оценить отменный вкус и тунца, и барракуды, и других промысловых рыб тропических морей. Кстати, о тунце. Активнейшие в мире рыболовыяпонцы в настоящее время ловят тунца чуть ли не по всему Тихому океану. Незадолго до нас в Суву заходил крупный японский тунцелов, промышляющий в океане, в районе Фиджи.
Тут же рядом находится лавка нерыбной морской продукции. Веселые, скалящие белоснежные зубки, я бы сказал хорошенькие, молодые фиджийки торгуют тут крабами разных видов, креветками, всевозможными моллюсками, двустворчатыми, брюхоногими. Целый зоологический музей.
Заходим в главный корпус базара. Большой овощной и фруктовый отдел. Торговцы в большинстве индийцы, но мной и фиджийцев, есть и китайцы. Глаза разбегаются от всевозможных фруктов. Крупные ананасы, огромные гроздья бананов. Бананодна из важнейших местных культур, продукт массового потребления и вывоза. Для вывоза бананы снимаются недозрелыми, еще зелеными, и доходят они при хранении и транспортировке. Это те бананы, которые нам знакомы. Из Фиджи бананы экспортируются главным образом в Австралию и Новую Зеландию. Но бананы, которые снимаются зрелыми для потребления на месте, крупные, желтые; ароматные. В России, в Европе мы таких бананов не знаем. Узнаем, что есть садовый банан, обычный, без косточек, и дикий, с косточками, который едят лишь в вареном виде. Ананасы были завезены на Фиджи европейцами, но бананыстаринная местная культура, игравшая большую роль в питании населения во времена открытия Фиджи европейцами. Многие плоды знакомы нам лишь по названию, но видим их в первый раз. Спрашиваем торговцев и узнаем, что эти крупные круглые, желтые плодызнаменитое манго (Mangifera indica), столь нежное, что не может быть предметом вывоза. Плоды манго действительно очень вкусные, приятные, кисло-сладкие, но с легким запахом терпентина.
Овальные, желтые, действительно похожие на дынного дерева«попо», или «попоа», или «папайа» (Carica papaya). Легкий скипидарный запах у плодов попоа несколько портит вкус этого вообще приятного плода. Нарезанные ломтики ананаса и попоаобычный на Фиджи фруктовый салат.
Крупные, как тыква, плоды хлебного дереваArtocarpus altills. Манго, бананы стоят четыре пенса за фунт, хороший ананасодин шиллинг. У нас еще нет фиджийских денег, нокак только будут в кармане, надо все попробовать.
Видим и наши знакомые плодыяблоки, апельсины, но это все привозные. Апельсины с других островов Океании (с Самоа), яблокииз Новой Зеландии. Яблоки, груши не разводят на Фиджи. Говорят, что им нужна зима, период покоя. Здешние деревьякокос, бананприносят плоды круглый год.
Фрукты, прежде всего ананасы и бананы, важная статья экспорта Фиджи. В год теперь вывозят фруктов на 150 тысяч фунтов стерлингов, больше всего в Новую Зеландию.
Овощной ряд. Вот родные, знакомые картофель, капуста, арбузыкультуры, завезенные в Океанию европейцами. Но гораздо больше местных овощей. Большие, длинные клубни ямса (Dioscorea) и круглые, крупные, до 23 килограммов весом, клубни таро (Colocasia, или Xanthosoma). Эти крахмалистые корнеплоды, которые едят в вареном или печеном виде, составляют основу углеводного питания фиджийского населения. Они охотно покупаются к столу и англичанами. Наш морской агент, мистер Симпсон, говорил мне, что жена его нередко готовит к обеду печеное таро и печеные плоды хлебного дерева. Печеный хлебный плод я не ел, но сырой пробовал не раз. Устройство плода напоминает устройство дыни. Между семенами, лежащими в середине, и твердой, несъедобной в сыром виде наружной мякотью находится тягучая сладкая масса, которую мы ели не без удовольствия. Мест: жители говорят, что плод хлебного дерева лучше всего печеный.