Гутфрит оказался проворнее, чем я ожидал. Он сильно толкнул Оду, отчего епископ пошатнулся и упал на Хротверда, а пленник тем временем рванул к своим, требуя коня. Он был грузным, рыхлым и уставшим, и мне не составило труда догнать его. Одним ударом под колено я уложил короля на дорогу. Гутфрит замахнулся в мою сторону, как раз когда один из его дружинников двинулся к нам. Всадник опустил копье и пригнулся в седле. Гутфрит швырнул в меня камень, но в результате неловкого броска только отбил в сторону древко копья своего воина. Оно ударило меня по руке с такой силой, что я едва не выронил Вздох Змея. Гутфрит пытался вытащить меч, но тут подскочил Гербрухт и пнул по ножнам так, что эфес вырвался у короля из ладони. Всадник развернулся. Пегого жеребца покрывала пена, копыта стучали по камням и грунту, дружинник отчаянно сжимал поводья. Из-под серого шлема видны были широко распахнутые глаза и открытый рот. Юнец орал, только я ничего не слышал. Он отчаянно ударил коня шпорами, но тот, вместо того чтобы ускориться, поднялся передо мной на дыбы. Молодой воин пытался переложить копье из одной руки в другую, но теперь пришлось выпустить оружие и ухватиться за луку седла. Я воткнул Вздох Змея ему в бедро, распоров кольчугу, ткань и плоть от колена до паха, и он упал. Клинок высвободился, только когда лошадь сорвалась с места и помчалась по дороге туда, где мои люди рассекли войско Гутфрита, как «свиное рыло» рассекает «стену щитов».
Прекратите! завывал Ода. Остановитесь!
Гербрухт схватил Гутфрита и поставил на ноги. Король ухитрился как-то подобрать выпавший меч, но я отвел в сторону его руку и приставил окровавленное лезвие Вздоха Змея к шее.
Хватит! гаркнул я всадникам так, что чуть не надорвал горло. Хватит!
Гутфрит попытался ткнуть меня клинком в ногу, но я только плотнее прижал свое оружие к его кадыку. Он взвизгнул, а я провел острой кромкой Вздоха Змея по его шее, оставив царапину в палец шириной.
Бросай меч, ублюдок! проревел я.
Он подчинился.
Ты меня душишь, прохрипел король.
Хорошо. Я слегка ослабил нажим.
На нас скакал всадник с вепрем Гутфрита на щите. Он опустил копье, наставив его на меня, но потом разглядел Гутфрита, разглядел мой меч и осадил коня всего в нескольких шагах от нас. Копье он продолжал нацеливать на меня, его взгляд перебегал с испуганного лица Гутфрита на мое и обратно. Воин прикидывал, успеет ли проткнуть мне плечо прежде, чем я перережу королю глотку.
Парень, не валяй дурака, предупредил я, но это, похоже, только подтолкнуло его.
Он уставился на меня, немного поднял копье. Я слышал дыхание его коня, видел белки глаз животного. И тут вдруг всадник выгнулся, откинул голову, и показалось острие второго копья. Оно вонзилось воину в спину, перебив позвоночник, потом прошло через кишки и вздулось здоровенным бугром под кольчугой, прежде чем прорвало звенья и впилось в луку седла. Берг, нанесший удар, отпустил копье, парень заскулил и ухватился за древко, пришпилившее его к седлу. Выхватив меч, Берг развернулся, готовый отразить нападение следующих всадников, но бой уже затихал. Берг посмотрел на меня:
Господин, не хотят ублюдки драться! Он подвел коня к умирающему юнцу, резким ударом меча перерубил древко, и освободившийся всадник упал.
Драться-то ублюдки хотели, но не сильно. Они вымотались, а натиск Финана получился таким быстрым и яростным, что большинство воинов попытались избежать боя, и лишь немногие волей или неволей приняли участие в нем. Финан уже возвращался, кольчуга его была залита кровью.
Вон с коней! Сложить оружие! кричал он людям Гутфрита. Потом повернулся в седле, пригрозив дураку, не спешившему подчиниться. Наземь, дерьмо вонючее! Бросай меч!
Меч упал. Противник частенько теряет боевой дух, когда видит желание Финана пустить кровь.
Я отпихнул ногой меч Гутфрита и освободил короля.
Ну, теперь можешь поговорить с венценосным ублюдком, сказал я Оде.
Тот помедлил, потому что Финан гнал коня к нам. Ирландец кивнул мне:
Молодому Иммару рассекли плечо, но в остальном Мы не пострадали, господин. Чего не скажешь про этого ублюдка. Он бросил что-то Гутфриту. Один из твоих зверюг, лорд король. Финан осклабился. Я увидел, что швырнул он отрубленную голову, которая покатилась по земле и остановилась у ног Гутфрита. Хотел забрать младенца забавы ради, пояснил мне Финан. Но теперь женщины и мелкота в безопасности. Под охраной твоего сына.
И ты, лорд король, тоже в безопасности, заверил Ода, отвешивая Гутфриту поклон. Он говорил как ни в чем не бывало, словно не лежала на камнях отрубленная голова и парень не корчился с обрубком копья в животе. Король ждет встречи с тобой! прощебетал епископ. Ждет не дождется!
Гутфрит ничего не ответил. Его трясло, вот только от страха или от злости, утверждать не берусь. Я подобрал его меч и сунул Гербрухту.
Ему он некоторое время не понадобится, сказал я, отчего Гутфрит насупился.
Лорд король, нам следует вернуться в Эофервик, гнул свое Ода.
Хвала Господу, пробормотал Хротверд.
У нас есть корабль, бодро продолжил Ода. Мы будем в Эофрвике через два, от силы три дня.
В Йорвике, промычал Гутфрит, называя Эофервик его датским именем.
Вот-вот, в Йорвике.
Среди побежденных я заметил пожилого, седобородого, одноглазого, с ногой, покалеченной саксонским копьем, Болдара Гуннарсона. Он был одним из самых доверенных людей Сигтригра, воин опытный и с головой, и меня удивила присяга, принесенная им Гутфриту.
Господин, а какой у меня был выбор? спросил он, когда я его вызвал. Я стар, семья моя живет в Йорвике. И что мне было делать?
Но служить Гутфриту?!
Он не чета брату, согласился Болдар, пожав плечами. Братом Гутфрита был Сигтригр, мой зять, человек, которого я любил и которому доверял.
Ты мог бы перейти ко мне после смерти Сигтригра.
Я подумывал об этом, господин. Но Йорвикмой дом.
Так возвращайся, сказал я. И забери с собой людей Гутфрита.
Он кивнул:
Хорошо.
И еще, Болдар, чтоб без глупостей! предупредил я его. Селян не трогать! Хоть краем уха услышу про грабеж и насилие, отыграюсь таким же образом на твоей семье.
Тут Болдар помрачнел, но снова кивнул:
Не будет глупостей. Он помолчал. Господин, а как быть с ранеными и убитыми?
Своих мертвых закопайте или оставьте воронам, мне все равно. А раненых увезите с собой.
Куда это увозите? возмутился Гутфрит. Вспомнив про свой королевский титул, он приосанился и, оттеснив меня, встал перед Болдаром. Куда?
Домой! отрезал я сердито и, в свою очередь, толкнул его. Болдар отведет твоих людей домой, при этом тихо и мирно.
Мои люди останутся при мне! упирался Гутфрит.
Тебя повезут на корабле, срань ты несчастная. Я подошел ближе, заставив его податься назад. И места на борту мало. Тебе можно взять четырех человек. Четырех, не больше!
Ну, наверняка начал было Ода, но я оборвал его:
Он возьмет четверых!
Он взял четверых.
Мы вернулись в Беббанбург с Гутфритом, четырьмя его воинами и архиепископом Хротвердом, ехавшим рядом с Одой. Мой сын будет провожать женщин на юг до поры, пока Болдар и его люди не уйдут домой. Корабль, доставивший Оду в Беббанбург, должен был теперь отправить его, архиепископа и короля-пленника на юг, в Эофервик.
Король Этельстан желает тебя видеть, напомнил мне Ода перед отплытием.
Ему известно, где я живу.
Он бы хотел, чтобы ты прибыл в Эофервик.
Я останусь здесь, буркнул я.
Он повелевает, негромко промолвил Ода и, когда я не ответил, а молчание чересчур затянулось, пожал плечами. Как знаешь, лорд.
На следующий день мы наблюдали, как корабль Оды выходит на веслах из гавани. Дувший с северо-востока пронзительный ветер наполнил парус. Я смотрел, как втягивали внутрь весла, а белый след разбегался за кормой, когда судно шло мимо островов Фарнеа. Я глядел ему вслед, пока он не растворился на юге в пелене дождевого шквала.
Значит, мы не идем в Эофервик? уточнил Финан.
Мы остаемся здесь, твердо заявил я.
Этельстан, которого я с малых лет опекал и которому помог взойти на трон, теперь величал себя Monarchus Totius Brittaniae, вот пусть сам и разбирается со своей Британией.
А я остаюсь в Беббанбурге.
* * *
Два дня спустя я сидел с Финаном и Бенедеттой на утреннем солнышке. Недавние жаркие деньки уступили место холодной не по сезону погоде. Убрав под капюшон несколько непослушных прядей, Бенедетта поежилась:
Это что, лето?
Лучше, чем в последние два дня, отозвался Финан.
Ледяной северо-восточный ветер, наполнивший парус идущего на юг корабля Оды, принес с собой надоедливый дождь, и я переживал за судьбу урожая. Но дождь кончился, робко выглянуло солнце, и я даже надеялся на возвращение тепла.
Ода теперь должен быть уже в Эофервике, пробормотал я.
И долго нам ждать, прежде чем Этельстан пришлет тебе приглашение? поинтересовался Финан.
Возможно, гонец уже в пути.
И ты поедешь? поинтересовалась Бенедетта.
Если он попросит вежливо? Может, и поеду.
А может, и нет, добавил Финан.
Мы смотрели, как молодые воины упражняются во владении мечом. Обучал их Берг.
От Рорика нет проку, проворчал я.
Он старается.
И на Иммара только глянь! Да он и с улиткой не сладит!
У него рука еще не зажила.
А Алдвин? Как сено косит.
Он ведь еще мальчишка совсем. Научится.
Наклонившись, я погладил одного из моих волкодавов по жесткой шерсти.
И еще Рорик толстеть стал.
Он обхаживает одну скотницу, сказал Финан. Пухленькую такую. Подозреваю, она ему масло таскает.
Подозреваешь? буркнул я.
И сливки, продолжил ирландец. Надо мне за ней приглядеть.
И задать ей порку, если ворует.
Ему тоже?
Ясное дело. Я зевнул. Кто вчера выиграл соревнование по еде?
А ты как думаешь? Финан ухмыльнулся.
Гербрухт?
Жрал как вол.
Но парень он хороший.
Это точно, согласился Финан. Победа в соревновании по пердежу тоже за ним.
Уфф! Бенедетта скривилась.
Это их развлекает, заметил я.
Из главного дома доносились взрывы хохота. Я думал о том, что привело Этельстана в Эофервик. Думал о том, сколько еще пройдет месяцев, прежде чем все это навсегда перестанет меня волновать.
Их легко развлечь, сказал Финан.
Вон там корабль. Я кивнул на север.
Заметил его минут десять назад, отозвался ирландец. Он был зоркий как сокол. И это не купеческое судно.
Ирландец оказался прав. Приближающийся корабль был длинным, низким и узкимкорабль для войны, не для торговли. Корпус у него был темный, а парус почти черный.
Это «Трианайд», опознал я. Название означало «Троица».
Ты его знаешь? В голосе Финана прорезалось удивление.
Шотландский корабль. Мы видели его в Дамноке несколько лет назад.
Зло грядет с севера, процедила Бенедетта. Звезда и дракон! Они не лгут!
Это всего лишь один корабль, попытался я успокоить ее.
И он направляется сюда, добавил Финан.
Идущий под парусом корабль находился близ Линдисфарены и разворачивал украшенный крестом штевень в направлении канала, ведущего в гавань Беббанбурга.
Если этот тупой ублюдок не поостережется, сидеть ему на мели.
Но кормчий «Трианайда» знал свое дело. Корабль обогнул песчаные банки, спустил парус и на веслах вошел в канал, где мы потеряли его из виду. Я ждал, когда дозорные на северных укреплениях принесут мне весть. Одинокий корабль опасности не представлял. «Трианайд» мог нести человек шестьдесят-семьдесят, но мой сын все равно поднял отдыхающих воинов и отправил на стены. Берг прервал тренировку и послал людей загнать в крепость большую часть беббанбургских лошадейте паслись на окраине деревни. Кое-кто из поселян, опасаясь, что появление темного корабля предвещает стремительный свирепый набег, уже гнал свою живность к Воротам Черепов.
С новостями пришел Видарр Лейфсон.
Скотты, господин, доложил он. Окликнули нас. Причалили в гавани и ждут.
Чего ждут?
Заявили, что хотят переговорить с тобой.
Штандарт несут?
Красная рука, сжимающая крест.
Домналл! в удивлении воскликнул я.
Давненько не видели мы этого ублюдка, пробормотал Финан. Домналл был одним из полководцев Константина, внушающим страх воином. Впустим его?
Его и еще шестерых, распорядился я. Шестерых, и не больше. Примем его в главном доме.
Прошло с полчаса или больше, прежде чем Домналл поднялся в главный зал Беббанбурга. Все его люди, кроме составившей ему компанию шестерки, остались на корабле. Очевидно, им было строго-настрого запрещено досаждать мне, потому что никто даже не попытался сойти на берег, а сам Домналл добровольно сдал меч в дверях и приказал своим людям сделать то же самое.
Лорд Утред, мне ведомо, что ты меня опасаешься, пророкотал Домналл, едва мой слуга принял мечи. Но мы явились с миром!
Когда скотты толкуют про мир, лорд Домналл, я покрепче запираю своих дочерей, был мой ответ.
Он помолчал, коротко кивнул, а когда заговорил снова, в голосе его слышалось сочувствие.
Лорд, помню, у тебя была дочь. Мои соболезнования. Она была храбрая женщина.
Да, сказал я. Моя дочь погибла, обороняя Эофервик от норманнов. А как твои дочери? Здоровы?
Здоровы, ответил он, пройдя к огню, который мы разожгли в большом центральном очаге. Все четыре замужем и рожают детишек, как плодовитые свиноматки. Добрый Господь на небе! Шотландец протянул руки к пламени. Ну и холодный денек выдался!
Это верно.
Король Константин шлет тебе привет, ровным голосом промолвил он, потом воскликнул с воодушевлением: Это эль у вас тут?
Когда ты пробовал его в прошлый раз, то сказал, что он на вкус как лошадиная моча.
Может, и сейчас так покажется, но что делать страдающему от жажды? Домналл обратил внимание на сидящую рядом со мной Бенедетту и поклонился ей. Госпожа, мои соболезнования.
Соболезнования? переспросила она.
С тем, что тебе приходится жить со мной, пояснил я и указал Домналлу на другую сторону стола, на скамьи, способные вместить всех моих людей.
Домналл обвел зал взглядом. Высокая крыша держалась на мощных балках и стропилах, понизу мы обложили стены камнем, а устланный тростниковой подстилкой пол сбили из широких сосновых досок. На обустройство крепости я потратил целое состояние, и этого нельзя было не заметить.
Славное местечко, лорд Утред, похвалил Домналл. Жалко будет его лишиться.
Я уж постараюсь, чтобы этого не произошло.
Шотландец хмыкнул, потом перекинул могучие ножищи через скамью. Он был настоящим великаном, одним из тех, с кем я предпочел бы не встречаться в бою. Мне он нравился. Его спутники, за исключением бледного попа, выглядели тоже внушительноих явно отобрали с целью устрашить нас своей наружностью. А их предводитель, усевшийся справа от Домналла, был еще одним великаном. По виду ему было лет сорок, смуглое, покрытое морщинами и шрамами лицо, и на фоне густого загара длинные волосы казались неестественно белыми. На меня верзила смотрел с неприкрытой враждебностью. Но самым странным в его обличье были два амулета поверх отполированной кольчуги. Одним был серебряный крест, а другимсеребряный молот. Символ христианства и символ язычества.
Домналл придвинул к себе кувшин с элем, потом кивнул священнику на место слева от него.
Отец, ты не беспокойся, сказал он попу. Лорд Утред, может, и безбожник, но не такой плохой парень. Потом он обратился ко мне. Отец Колуимдоверенное лицо короля Константина.
Что ж, добро пожаловать, отче, поприветствовал я.
Мир дому сему, произнес Колуим звучным голосом, выдававшим куда больше уверенности, нежели можно было ожидать, судя по робкой наружности попа.
Высокие стены, сильный гарнизон и добрые люди обеспечивают в нем мир, проговорил я.
И надежные союзники, добавил Домналл, снова потянувшись за кувшином.
И надежные союзники, эхом повторил я. За спиной у скоттов упало полено, разбрызгивая искры.
Домналл плеснул себе эля.
Лорд Утред, вот только в этот раз, продолжил он, союзников у тебя нет. Говорил он тихо и вновь в его тоне прорезались нотки сочувствия.