Не пей! услышал он крик Йонатана.
Но было уже поздно, он лизнул липкую жидкость и зашелся в кашле. Это было все что угодно, только не вода! Все что угодно, только не соль! Казалось все вкусы вселенной собрались там, на его ладони и ворвались в его рот, обжигая язык неимоверной смесью. Но ничего страшного не произошло, его быстро отпоили водой из бурдюка, причем Иуда весело ругался из-за непредвиденного расхода воды.
Не страшнопроворчал СимонМы скоро дойдем до Потока Серн.
Так вот куда ты нас ведешь. А что мы будем там делать? удивился Йоханан, которого не было слышно с начала похода.
Ответа он не получил, но, похоже, на ответ он и не рассчитывал. Поток Серн оказался веселым ручьем, пробивающимся сквозь заросли низкорослых акаций. Всадники слезли с мулов и повели их в поводу по гладким камням на дне чистого и прохладного потока. Их сандалии весело шлепали по воде и также весело шлепали копытами мулы, обрадованные тенью и обилием воды. Чудесен был этот поток, прорезавший узким ущельем бесплодную пустыню, напоивший узкую полоску земли и принесший в нее жизнь. Здесь действительно было много горных коз, осторожно выглядывающих из-за буро-желтых скал. Со всех сторон за путниками настороженно следили каменные суслики, стоящие столбиками на стенах вокруг потока. Высоко над ними, из-за острой скалы показался и исчез пятнистый пардус, которого Публий видел до того только в зверинце, приехавшем в Геркуланум, когда он еще был мальчишкой. Отряд долго понимался вдоль ручья, потом Симон повел их по тропе над потоком, наконец почти незаметная тропа пошла еще круче вверх и закончилась в узкой расщелине грудой камней, скрывающей едва заметный вход в пещеру. Часа полтора понадобилось им чтобы расчистить вход, но внутрь они не пошлиСимон велел ждать утра. Он настаивал не зря: утром, когда они влезли внутрь через узкий лаз, факелы не понадобилисьнебольшая пещера была освещена через два отверстия вверху.
В углу пещеры они увидели нечто вроде большого сундука, заваленного камнями. Из под камней, по краям сундука, виднелись две полузасыпанные крылатые фигуры.
Ой! восторженно закричал кто-то из братьевНе может быть!?
Конечно же, это был порывистый Элеазар. Он бросился было к сундуку, но его остановили две истошных крика:
Стой! Назад! кричал Иуда.
Не смей! вопил СимонЭто смерть!
Эти крики как будто отбросили Элеазара назад, и он рухнул на колени на полпути к загадочному сундуку.
Не может быть! ошеломленно прошептал ЙонатанНеужели это он?
Он самый
Симон тяжело дышал и был похож на человека долго и тяжело бежавшего и, наконец, вставшего отдохнуть. Было похоже, что все свои силы он вложил в этот истошный крик.
Но мы же не сможем.... Йоханан не договорил.
Не сможемподтвердил немного успокоившийся СимонНо вовсе не потому, что мы не являемся потомками Аарона.
Не кощунствуй, братпоморщился ИудаМы все уважаем тебя и твои идеи, но и ты отнесись с уважением к тому, во что верит наш народ.
Я верю в то же самоеответил Симон уже совершенно спокойноТолько вижу несколько иначе то, во что я верю. Ты же слышал, что я сказал. Мы не сможем. Но, возможно, сможет он.
И маккaвей показал рукой на Публия. Ничего не понимающий Публий, стоявший последним, подошел к Симону и спросил:
Что это такое?
Это наша величайшая святыня. Мы зовем егоКовчег Заветав голосе Иуды слышалось неподдельное почтение.
Это не только очень святая, но и весьма опасная реликвиядобавил СимонГоворят, что даже смотреть на Ковчег опасно, а уж дотронутьсяверная смерть. Наш отец, который показал мне это место, когда я был еще мальчишкой, как-то рассказывал, что один священник коснулся при нем Ковчега и был наказан.
Он умер? спросил Йоханан, завороженно глядя на реликвию.
Он остался жив, но у него почернела рука, которой он дотронулся до Ковчега.
Так как же он здесь оказался? поинтересовался Публий.
Видишь кольца? Симон показал на кольцо, торчащее из-под осыпиВ них продевали шесты и на них его несли.
Только чистые душой и телом священники могли нести Ковчегторжественно заявил Элеазар, до сих пор подавленно молчавший.
Симон при этих словах поморщился, а Иуда добавил:
И только один Первосвященник мог открыть эту крышку, да и то лишь один раз в году
Да и то не всякий первосвященникехидно добавил ЙонатанМне как-то плохо верится, что Менелай смог бы даже приблизиться.
Маккавеи весело засмеялись, и это сняло напряжение, висевшее в воздухе.
Что я должен сделать? спросил Публий.
Он один не смеялся. Так вот для чего им нужен раб! Раба не жалко! Пусть раб погибнет за их непонятную реликвию.
Ничего ты не должен делать! вскричал ЙонатанТы все равно не сможешь коснуться его. Тут нужен святой коэн
Или инженертихо сказал Симон.
Публий удивленно посмотрел на него. При чем тут инженер? Любой раб сойдет, разве нет? Или все же не любой? Загадочный маккавей опять заставлял задумываться, задумываться так, что трещала голова от обилия вопросов.
Он подошел к таинственному сундуку и присмотрелся: загадочная реликвия явно что-то ему напоминала. И тут он вспомнил Нечто подобное он видел в храме Гора в Мемфисе, где жрецы умудрялись метать настоящие молнии с помощью конструкции, немного напоминающей этот ковчег. По крайней мере, помнилось ему, там тоже были две золотые фигуры по краям, только у египтян это были соколы. До своего магического сундука и они боялись дотрагиваться, а передвигали его исключительно при помощи деревянных шестов, на концах которых были укреплены большие, полупрозрачные желтые камни, те, что греки называют "электрон". Этот "электрон", вспоминал Публий их рассказы, добывают где-то далеко на севере, там где солнце висит низко над морем, по которому ходят огромные ледяные горы, и горе кораблю, который налетит на такую гору в тумане. Стоят эти "электроны" огромных денег, так что на них у инженера надежды не было, но можно было попробовать нечто другое. Он заметил в углу несколько достаточно прочных дрынов, тоже заваленных камнями. Дерево выглядело сухим, а ведь это то, чего, как ему помнилось, добивались жрецы Гора.
Осторожно подойдя, он потянул один из них и отпрянул в страхе: сундук издал тихий, едва слышимый треск. Публий обернулся Маккавеи стояли поодаль, настороженно поглядывая то на него, то на Ковчег. Он снова потянул за шест и, наконец, вытянул его целиком.
Глядитепозолотазавороженно сказал подошедший Йоханан, посмотрев на шестЭто же один из тех, на которых его переносили.
Действительно, на дрыне была видна изрядно облупившаяся позолота.
Отойдисказал Публий ЙоханануИ вы все отойдите.
Маккавеи послушно отошли на другой край пещеры. Осторожно, предельно осторожно, Публий дотронулся концом шеста до одного из верхних камней завалившей Ковчег осыпи. Ничего не произошло. Он медленно поддел шестом камень, сбросил его вниз и в страхе отпрыгнул в сторону: сундук затрещал значительно громче. Что это за треск? Ответа не было, но бывший инженер уже привык к безответным вопросам. Он сбросил второй камень, потом третий Ковчег потрескивал, то тише, то сильнее, но убивать никого не собирался. Постепенно Публий осмелел и работа пошла быстрее. Из-за его плеча появился второй шест и тоже начал сбрасывать камни. Публий обернулся и увидел Симона, осторожно орудующего шестом. Работа пошла быстрее и вскоре Ковчег был совершенно свободен от камней. Теперь Публий мог его рассмотреть. Он действительно напоминал сундук очень тонкой работы, длиной локтя этак в два-три и соответствующей ширины. Стенки темного дерева были покрыты многочисленными узорами, рассмотреть которые не позволяла пыль. Всем бы он походил на сундук, если бы не две крылатые фигуры по краям инкрустированной золотом, а может быть и цельнозолотой, крышки. Фигуры изображали людей, огромные крылья которых взмывали над их головами навстречу друг другу и почти соприкасались кончиками золотых перьев. По верхнему ободу Ковчега, сразу под его крышкой виднелись четыре кольца. Догадавшись, что надо делать, Публий просунул свой шест в ближайшее кольцо, толкнул его дальше и просунул его конец через кольцо на противоположной стороне. При этом он задел за кольцо и Ковчег слегка, едва заметно качнулся. Внезапно раздался треск, намного более сильный чем прежде и между кончиков почти сомкнувшихся крыльев проскочила толстая бледно-оранжевая молния.
Все шестеро со страхом отпрянули на другой конец пещеры, при этом брошенный Публием дрын вызвал еще одну молнию. Маккавеи ошарашенно посмотрели друг на друга, потом все разом посмотрели на Публия. Он посмотрел на них таким же недоуменно-испуганным взглядом и пожал плечами. Ничего не происходило: Ковчег не метал в них молний и никого не пытался испепелить. Публий покосился на Симона, но загадочно-невозмутимый Тасси выглядел таким же растерянным как и остальные. Это почему-то так рассмешило Публия, что он не сумел сдержаться и расхохотался во весь голос. Маккавеи ему не препятствовали, смущенно посматривая на бывшего инженера, но на лицо Симона быстро вернулось прежнее выражение невозмутимой уверенности. Отсмеявшись, Публий еще раз внимательно рассмотрел Ковчег. Похоже, что фигуры стоят на шарнирах и поворачиваются. Но почему молния проскакивает именно между крыльями? Может быть? Не проверить ли возникшую у него в голове безумную мысль. А что он, раб, может потерять? Свою жизнь? Так она ему не слишком дорога. И он снова вспомнил глаза цвета мокрого песка, но тут же мысленно отогнал ненужное видение.
Не торопясь вернувшись к вяло потрескивающему Ковчегу, он снова взял шест и осторожно надавил на одно из взметнувшихся крыльев. С треском выскочила молния, но не ударила, а ушла во второе крыло. Он надавил сильней и фигура повернулась, отведя крыло в сторону и выстрелив еще одной молнией. Обернувшись, он увидел пять пар удивленно уставившихся на него глаз. Подмигнув им, он надавил было на другое крыло, но быстро сообразил, что два тяжелых крыла, повернутых в одну и ту же сторону, могут повалить Ковчег. Зайдя с противоположной стороны, он нажал шестом на второе крыло и повернул эту фигуру в противоположную сторону. Теперь крылатые люди смотрели в разные стороны, как будто обидевшись друг на друга. Интересно, что в этот раз молнии не было, подумал Публий.
Что теперь? спросил он Симона.
Теперь надо перенести его в более надежное местоответил тот.
Он, казалось, совершенно оправился от потрясения, чего нельзя было сказать об остальных маккавеях. Все же они пришли в себя настолько, что трое из них смогли ухватиться за концы протянутых Публием шестов и только Йонатан и Йоханан остались не у дел. Осторожно подняв ковчег шестами и стараясь держать руки подальше от его краев, они понесли было его в противоположный конец пещеры, но внезапно остановились, услышав истошный крик Публия:
Кладите! Бегом в сторону!
Послушно не то бросив, не то опустив шесты все трое отбежали в сторону и испуганно уставились на него.
Проститесмущенно сказал он, утирая со лба пот.
Публий не стал рассказывать, что увидел, как страшные крылья начинают снова сближаться. Неверное, ему просто показалось. Дальнейший перенос Ковчега прошел без происшествий и он, наконец был установлен в узкой нише в дальнем углу. Публий прекрасно понял замысел Симона: в этой открытой сверху и не самой сухой пещере здесь был самый высокий и сухой угол. Но ведь не только для этого он привел их сюда, думал он. Наверное, будет разговор. И разговор состоялся этим же вечером, но вначале они снова завалили камнями и ветками вход в пещеру. Потрескивал костер, на раскаленных камнях пеклись лепешки, вкусно пахло из кувшинчика с оливковым маслом и, поэтому, разговор долго не начинался. Наконец, когда они насытились, первым не выдержал нетерпеливый Элеазар:
Так твой раб у нас теперь вместо Великого Коэна? спросил он со смехомТы его обрезать не забыл?
А правда, Тассиподхватил ЙонатанОн у тебя обрезан?
Вам что, все остальное уже ясно? ехидно спросил ИудаИли его крайняя плоть для вас важнее всего?
Брось, Маккабапроворчал СимонОни просто боятся задавать правильные вопросы.
А какие вопросыправильные? осторожно влез в разговор Публий.
Вот это как раз был правильный вопроснеожиданно заявил ЙохананВерно, Тасси?
Да, Гаддисподтвердил СимонПоэтому, я вам помогу и подскажу правильные вопросы. Например: для чего использовался Ковчег? Илипочему и когда он был спрятан?
На второй вопрос я могу ответитьзаявил ЭлеазарЕго спрятали перед Вавилонским пленением, потому что было пророчество.
Я тоже слышал эту историю, Аваранподтвердил СимонНо только это выдумка. Спрятали же его совсем по другой причине Но об этом позже. Самый главный вопрос в том, что такое Ковчег? Кто из вас знает ответ?
Публий обвел взглядом освещенные костром задумчивые лица маккавеев. Было заметно, что братьев одолевают сомнения. Очевидно, они знали что-то, но подозревали, что их знаний недостаточно, и, поэтому, молча ждали продолжения. Все же Элеазар не выдержал:
Там лежат Скрижали Завета, а ещечерез Ковчег Господь являет свою волю.
Думаю, так оно и естьспокойно сказал СимонА еще, он источник неимоверной силы, верно?
Он сравнивал холмы с землей на своем путизадумчиво, как будто что-то вспоминая, сказал Иуда.
И на выровненном пути можно проложить широкую. ровную дорогу, и это очень хорошоСимон говорил тяжело, с трудом выдавливая словаНу, а если на пути попадется город. то можно и город снести.
Все, не исключая Публия, с ужасом посмотрели на него. Он посмотрел на них с грустной улыбкой и спросил:
Вы что, действительно думали, что стены Иерихона пали от звуков труб?
Публий слышал эту историю от Симона и не удивился, когда Элеазар вскричал:
Но ведь сказано, что вострубили в трубы, и стена города рухнула?
Правильно сказано, да только неправильно понято. Не путай "тогда, как" с "потому, что"
Ты хочешь сказать?
Я хочу сказать, что Ковчегэто еще и оружие! Страшное оружие!
Он произнес это так, что Публию стало жутко, и, похоже, не только ему. В расщелине наступила такая тишина, что они услышали поступь диких коз на скале над ними. Помолчав, Симон продолжил:
И именно поэтому он здесь.
И опять первым не выдержал Элеазар:
Не понимаю! Мы же можем сокрушить любую армию. Что нам теперь слоны Антиоха! Да что нам все слоны Ойкумены!
Симон повторил как эхо:
Вот именно поэтому он здесь Нам даже пришлось отдать на поругание соломонов Храм и пережить вавилонское рабство, потому что на другой чаше весов была гибель мира. И из Храма Ковчег исчез не перед вавилонским нашествием, а много раньше. И не от Навуходоносора его прятали, а от тех из нас, кто еще не был готов
Публий слышал это "не готов" уже не в первый раз, но теперь выяснялось, что не он один был не готов.
Не готов к чему? подал голос Йонатан.
К тому, чтобы использовать страшную силу Ковчега исключительно на благообычно невозмутимый Симон вскочил на ноги и сейчас почти кричал свистящим, прерывающимся шепотомНо что есть "благо"? Для одного это надел для каждого землепашца, кусок хлеба, Храм, наши обычаи и законы. А для другого ?
Он сделал паузу. Все неотрывно смотрели на него и, казалось, забывали дышать. Публий судорожно втянул в себя воздух.
А для другогопродолжал Симон, вбивая слова как гвоздиЭто уничтожение еще одного города, потомеще одного. А что потом? Выжженные поля, мертвые города и богоподобные победители на развалинах? Ах, как трудно от этого удержаться. Не всегда это удавалось Давиду, и не всегда Соломону, но все же они удержались на грани, не преступили ее. А другие? Неужели, Апфус, ты не понимаешь, для чего были нужны коэны? Как ты думаешь, почему лишь Великий Коэн, да и то лишь раз в году, мог поднимать "капорет"? К счастью, тогда еще нельзя было стать Первосвященником за золото или в результате интриг. Да мне плевать, что Менелай не потомок Аарона, а вот то, что его назначил проклятый Базилевс, это не дает мне покоя, это жжет мне грудь. А теперь представь нашего Менелая властителем Ковчега? Представил? Представил?
Хорошоначал молчавший до сих пор ИудаМенелаю мы Ковчег не отдадим. А нам? Нам ты доверяешь? С ним мы могли бы не только освободить Иудею, но и завоевать весь мир. Ты доверил бы Ковчег мне?
И снова все смотрели на Симона. Что он ответит? Ждал порывистый и нетерпеливый Элеазар-Аваран, ждал властный Йонатан-Апфус, ждал порою яростный, а теперь неестественно спокойный Иуда-Маккаба, ждал тихий Йоханан-Гаддис. Ждал и Публий.