Парень налегал всей грудью, лодка неслась ровно и мерно вдоль берега, огибая пристани, пароходы и нефтяные баржи, из которых баки черными трубами всасывали в себя нефтяную кровь.
За ними парень снова вышел на берег, размотал бечеву и поволок лодку вверх, к туманному городу, твердо шлепая босыми ногами по самому краешку песчаного берега.
* * *
Утро и день Харита провела с рыбаками. Она помогала им выгружать рыбу из лодки, таскать ее в садки. Садки, торговавшие живою рыбой, стояли у берега Волги, под взвозами каменных улиц. На маленьких плотах торчали избушки, в этих избушках летом день и ночь проводили торговцы рыбою. Покупатели приходили из города с корзинами и мешками, шли на промокшие водою плоты, здесь забирали рыбу и уходили.
Днем в избушке на плоту пили чай, потом обедали, тою же ухою. Когда вся рыба была выгружена, рыбак рассчитался с хозяином садка, завернул деньги в ветхую тряпочку, поманил с собой Хариту и, наказав парню ждать его, пошел на берег.
Кое-что для снастей купить надобно!сказал он,да и на штаны парню надо! Провожу и тебя заодно!
Девочка шла рядом, говорила робко:
Спасибо, дяденька, вам!
Мостовые города удивили ее. В улицах встретились блиставшие лаковыми стенами вагоны трамваев. На них смотрела Харита долго и пристально. Сердце у нее замерло от восторга.
Что, хорошая штука?спросил рыбак, смеясь.
Харита промолчала, потом ответила тихо:
Значит, дяденька, правда все?
Что правда?
А что прохожий вчера рассказывал?
А что ему зря плести за нужда?добродушно подтвердил старик,теперь, милая, все возможно! По воздуху люди в машинах летают, в колясках без коней ездят, так неужели не придумают машины, как прохожий рассказывал, для нужды бедного человека? Свой, рабочий человек, во главе всех глав встал, так он о себе и заботится! А первая заботаоблегчение труду рук своих! А раз Карла Маркса капитал пожертвовал, так за чем остановка может быть? Остановки теперь быть не может!
Бешеный автомобиль, ревя и фыркая, проскочил перед ними на перекрестке двух улиц. Харита отшатнулась, посмотрела ему в пыльный след. Таинственный город становился правдоподобным, как эти улицы, трамваи, автомобиль, как рыбак и сама Харита.
Да вот найдешь городувидишь!сказал рыбак, выходя на длинную, подымавшуюся в гору, ровную, как пол, и прямую, как межа, улицу,а теперь, девонька, расставаться нам с тобой надо!
Он остановился, вынул из кармана тряпочку с деньгами, долго разворачивал ее и, развернув, отсчитал Харите рубль.
Возьми на дорогу,сказал он, вкладывая ей деньги в руку,возьми!
Мне не надо, дяденька! Я так доеду как-нибудь!
Ну, ну!сурово зажал он ее пальцы с деньгами,бери. В дороге на кусок хлеба пригодится, а люди разные бывают! Другой, хоть ты помирай у него на глазах, куска хлеба не даст! Бери!
Спасибо, дяденька!
У девочки навернулись на глаза слезы. Она смотрела на лохматую рыбацкую голову, на седевшую рыжую бороду, в которой торчали рыбьи чешуйки, и думала о том, что есть на свете хорошие люди. Слов у нее не нашлось, она потерлась головой об руку рыбака, как ласковый котенок, и ничего не сказала.
Иди прямо по этой улице!показал рыбак,прямо до конца. Приведет она тебя к вокзалу, там увидишь, как люди в вагоны садятся и уезжают. Прицепись и ты с ними! Ребята наши деревенские больше все под вагонами, в дровяных ящиках катают. Там не найдут, а доедешь хорошо! Ну, да видно будет! А в Москве, доченька, люди не пропадают, там ты свое место найдешь! Дорогу в город покажут, а я думаю, что и сами тебя на казенный счет довезут! Тебе бы только до Москвы добраться.
Доберусь!кивнула упрямо головой Харита,знаю я, как ездить! Мы с отцом ездили в те голодные годы и на пароходах, и в поездах.
Ну, и прощай, стало быть! Грамоты ты не знаешь?
Чуть-чуть!
Письма мне не сочинишь?
Девочка задумалась, потом ответила решительно:
Сейчас не сумею, а там, как маленько меня подучат, так первому тебе и напишу, дяденька!
Пиши так: в Увек, на учителя Рукавичкина и передать рыбаку Герасиму! Пиши все, как доедешь и какая там жизнь в том городе, и кого принимают!
Рыбак погладил ее голову, наклонился и поцеловал:
Ну, ну, иди!
Он торопливо свернул в другую улицу. Харита же пошла твердыми шагами прямо. В темном подъезде она аккуратно завернула в подобранную бумажку свои и рыбаковы деньги, оставив лишь гривенник на хлеб, и спрятала в сапог. На гривенник купила она хлеба, с хлебом же к вечеру добралась до вокзала. Шла тихо, оглядываясь кругом.
Невиданные дома, улицы, рельсы, столбы и трамваи, нарядные люди удивляли ее. В каждом окошке стояли чудесные, непонятные вещи, которые нужно было рассмотреть со всех сторон. Ее толкали прохожие, оглядывали внимательно стоявшие на углах милиционеры, она шла хвоим путем, не замечая ничего.
В вокзал ее не пустили. Харита постояла возле подъезда, посмотрела на извозчиков, высаживавших пассажиров с чемоданами и корзинами, потом пошла по стене, возле решеток, отыскивая другой вход. Везде стояли сердитые люди, они еще издали замечали Хариту, грозили, кричали:
Проходи, проходи, девочка! Куда лезешь? Что надо?
На сложенных в кучу камнях, против платформы для дачных поездов, имевшей свой выход на улицу сидели два мальчугана. Харита посмотрела на них издали и подошла.
Вы, ребяточки, не ехать хотите?спросила она.
Мальчишки посмотрели на нее сурово:
А тебе что?
Примите меня к себе.
Рыжий мальчишка посмотрел на товарища, сказал покровительственно:
Тебе куда надо-то?
Харита помялась.
Мне бы в Москву.
Мальчишки засмеялись.
Что же? Покупай билет, да и поезжай! Мы-то тут при чем?
А вы разве не едете?
Мы безбилетные!ответил другой мальчишка,нам с тобой не рука!
Харита решительно села на камни:
Я с вами. У меня билета нету. Научите меня, братики, как мне сесть!
Голос у Хариты дрогнул. Мальчишки помолчали Рыжий спросил:
А чего дашь?
Ничего у меня нет!жалобно развела руками Харита.
А коли нет, так сиди тут до ночи. Как вечер придет, поулягутся все спать, пройдешьне заметят. А там забирайся в вагон, какой знаешь, и лежи!
А куда он пойдет?
Куда-нибудь да пойдет!захохотал мальчишка,беда небольшая, коли в сторону уедешь!
Отсюда все на Москву идут!серьезно ответил другой и встал,намозолим мы тут глаза до ночи! Пойдем-ка, Ваняка, отсель пока что!
Ребята ушли. Харита тверже уселась на камнях, достала свой хлеб и стала жевать потихоньку.
За решеткой ходили люди. Ушел один поезд, пришел другой, выгрузивший своих пассажиров с корзинами, чемоданами и мешками. Извозчики вереницею двигались к подъезду, хватали пассажиров и уезжали.
Харита слушала свистки, глядела на вокзальную суматоху, ждала терпеливо, думала про себя:
«Значит, уеду!»
И было ей жаль только одногопочему нет с ней Алешки и почему она раньше не убежала от хозяйки, от хнычущих ребят, когда на свете все так просто складывается и гладко выходит.
К вечеру улегся шум, стали реже реветь свистки, скрылись извозчики. Мальчишки не возвращались; сумерки, точно потерявшись, долго не наступали. Харита прилегла на камнях, заснула. Проснувшись же, она ахнула испуганно: на платформе было светло, как днем, огромные матовые фонари сияли ослепительным светом повсюду. Харита подошла к платформе; из окошка деревянной будки бросился ей в лицо крик:
Куда, рваная?
Девочка покорно отошла. Голубоватый электрический свет напомнил о необыкновенном том городе. Он был где-то,она уже не сомневалась теперь в этом,но добраться до него было трудно: все дороги туда крепко охранялись сердитыми людьми, не похожими на деревенских рыбаков.
Неожиданно кто-то легонько тронул Хариту за плечо. Она оглянулась проворносзади шли ребята. Рыжий махнул ей рукой:
Ну, пойдем, что ли!
Харита живо пошла за ними. Рыжий ворчал, как взрослый:
Вот эти девчонки! Прямо дохлый народничего не умеют! Все ты ей покажи, проводи да посади! Ну, что отстаешь, дохлая?
Харита бежала за ними, задыхаясь. На ходу сказала:
Посадите меня, братики! Я вам гривенничек дам!
Дам!передразнил мальчишка,иди уж! Зачем тебе в Москву надо? Приютская, что ли?
Нет,сказала Харита,у меня там мамка в кухарках живет, теперь велела мне приезжать!
Заберут дорогой в приют!буркнул мальчишка, жалея уже запыхавшуюся девчонку, с жалкими косичками, болтавшимися на спине ее, как живые,гляди сама!
Они шли в тени высокой платформы. Когда платформа кончилась, мальчишки осмотрелись, потом, обойдя тупик, стали пробираться через пути, прячась в тени вагонов. Здесь не было высоких фонарей, керосиновые лампочки в стрелочных фонарях горели тускло. Харита шла за спиной рыжего мальчугана, стараясь не отстать, не потеряться. Она смотрела только в его спину и не видела, куда шла.
Ноги натыкались на рельсы и шпалы В длинных переулках между вагонами было темно и тихо. Иногда мелькали фонарики в руках сторожей,от них нужно было прятаться за колеса вагонов и сидеть не дыша, выжидая.
Ребята разыскивали на путях какой-то состав, присматривались к вагонам, останавливались, соображая. Наконец, решили твердо:
Беспременно, что этот! Садись, ребята!
Под вагонами девочка шла, натыкаясь на железные углы. С разбитого лба на руке осталась горячая и липкая капля. Харита подумала:
«Кровь!»
Но ничего не сказала, не пожаловалась, не остановилась. Рыжий мальчишка открыл дверцу черного, пахнувшего нефтью и копотью дровяного ящика:
Ложись тут, девчонка, лежи смирно, хоть день, хоть два! Завтра этот поезд непременно пойдет, потому что вагоны вчера еще мыли! Лежи!
А вы?откликнулась девочка из ящика шопотом.
Мы в следующем поедем!
Они захлопнули дверку, Харита очутилась в черном мраке, духоте и тепле. Она протянулась в ящике, как в постели, вздохнула спокойно,как будто теперь все было сделано, можно было покойно жевать хлеб, спать и думать об удивительном городе, к которому она приближалась.
Харита закрыла глаза. В тишине и мраке ослепительные огни, прыгавшие перед ее глазами, долго мешали ей уснуть, как жалость к Алешке, не знавшему ничего о событиях в жизни Хариты.
* * *
Сквозь сон Харита слышала, как двинулись вагоны. Она улыбнулась счастливо, но, открыв глаза, увидела тот же сплошной мрак и снова заснула. Проснулась она от голосов, звучавших где-то очень близко.
Посмотри здесь, Веселов!
Иду!
Харита вздрогнула и застыла. Кто-то ходил подле вагонов. Затем уже совсем рядом она услыхала шаги подлезавшего под вагон человека и глухой голос:
То-исть ни одного поезда не отправили, Павел Иванович, чтобы полдюжины не найти! Ящики эти хоть бы отломать вовсе!
Что не запираете?
Разве назапираешься?
Дверка ящика загремела, дневной свет ослепил девочку. Она съежилась от страха. По спине пробежал ледяной холод, овеял сердце и заледенил.
Ну, вот и тут один! Вылезай, окаянный!
Тяжелая рука опустилась на плечо Хариты. От этого прикосновения она пришла в себя. Тепло разлилось по всему телу, обожгло щеки горячей кровью и брызнуло из глаз слезами.
Дяденька, дяденька, не тронь меня!
Действительно, не тронь!грубо оборвал ее голос,выходи, говорю! Не то за уши вытяну!
Харита вылезла.
Тьфу, пропасть! Девчонка, оказывается!
Дяденька, дяденька
Иди, иди!
Крепкая рука проводника вытянула ее из под вагона. За вагоном стоял кондуктор, он посмотрел на девочку, спросил коротко:
Чья? Откуда?
Сирота я! Дальняя! К мамке в Москву еду, мамка в кухарках там
Ну, ну!оборвал ее толстый, спокойный кондуктор,затянула! Эту в охрану сдай, Веселов!
Проводник держал за руку крепко, Харита шла за ним, всхлипывая. Слезы оставляли грязные следы на щеках ее. Когда проводник вывел ее на платформу, пассажиры, глядевшие из окон вагонов, качая головами, говорили:
Ну, что за дети!
Что из них выйдет, из таких?!
Харита оглянулась на нарядную даму, глаза у ней высохли вдруг. Она выдернула свою руку из крепкой руки проводника, сказала резко:
Сама пойду, что ты меня тащишь!
Проводник провел ее стеклянными коридорами в маленькую комнатку. Там на скамейке сидел уже вчерашний мальчишка с двумя другими. Но рыжего между ними не было.
Проводник сказал коротко:
Еще одна, приютская.
Сидевший за столом человек в шинели, с револьвером на поясе, мотнул головой равнодушно. Харита отошла к скамейке, села рядом с мальчишкой.
А тот где?спросила она.
Мальчишка свистнул:
Утек!.
Теперь что будет?
А ничего. Запишут да выпустят, коли скажешь, где живешь!
Харита вздрогнула.
Я не скажу, мне нельзя.
Ну, в приемник отведут,спокойно ответил мальчишка,была там?
Нет!
Ну, посмотришь! Оттуда в приют отправят!
Не шептаться!крикнул человек из-за стола,сидеть смирно! Девочка, подойди сюда!
Харита замолчала, подошла к столу.
Как звать?спросил он,откуда?
Харитой звать, я дальняя!
Откуда? Говори толком. Где жила?
Харита закусила губы.
Ну, что же?
Не помню!
Спрашивавший устало закрыл глаза, сказал:
В приемник пойдешь сейчас,он постучал в стеклянное окошечко за своей спиной, крикнул туда,дежурный, пошли милиционера сюда!
Милиционер пришел не скоро. У Хариты устала спина от напряженного сидения в молчании и тишине. Она посмотрела на милиционера и готовно встала.
Вероятно, бежавшая из приюта,сказал человек из-за стола,отведите в приемник, товарищ!
Милиционер кивнул головою, отворил дверь, давая девочке дорогу. Харита улыбнулась мальчишке и пошла за милиционером.
Дорогою он спросил равнодушно:
Из какого приюта?
Я не приютская!тихо ответила Харита.
Все равно узнают, зачем врешь?
Я не вру!
Милиционер покачал головою и больше ничего не спрашивал, вплоть до дверей приемника, до которого дошли так скоро, что Харита и оглядеться не успела кругом.
На высоком крыльце каменного дома милиционер остановился, для чего-то поправил пояс с револьвером, высморкался и постучал в дверь.
Харита отвернулась, глядя на улицу. Из города к вокзалу поднимался в гору зеленый трамвайный вагон. Поравнявшись с Харитой, вагон зазвенел электрическим звоном, понатужился и помчался быстрее. Харита скользнула взглядом по лицам пассажиров, высовывавшихся в окна, и вдруг увидела за соломенной нарядной шляпой баранью шапчонку колпачком и под ней облупившийся от купанья сизый Алешкин нос и растерянные губы.
Харита метнулась с крыльца с отчаянным визгом. Рука милиционера опустилась на ее плечо с тяжестью камня в тот же миг.
Алешка как-будто бы оглянулся, но ничего не увидел. Хариту втолкнули в открывшуюся дверь сильные руки, и над головой у нее прогремело сурово:
Ах, ты, дрянная девчонка! Смо-о-отри!
Она задрожала, закусила губы до крови и, ничего не ответив, покорно стала подниматься по лестнице вверх.
ГЛАВА ПЯТАЯ,ПРИВОДЯЩАЯ В СОВЕРШЕННЕЙШЕЕ ИЗУМЛЕНИЕ НЕ ОДНОГО ТОЛЬКО РЫБАКА
Обратный путь рыбаки плыли на веслах. Лодка вниз по течению с пустыми корзинами шла легко. Увек показался еще засветло. Старик, сидевший за кормовым веслом, пригляделся к развалинам, сказал парню, кивнув головой на берег:
Гляди, пожалуйста, все ищут, ведь!
Парень подержал весла над водой, посмотрел:
Должно быть, нашли что!
Да уж будто все перекопали! Чего бы там находить?
А уж не знаю! Нашли, значит, коли копают! Зря рыться не станут.
Парень опустил весла.
Добеги,сказал старик,как пристанем, узнай, что там такое, пока я управлюсь с лодкой!
Парень кивнул головой, налегая на весла. Лодка полетела стрелою. Берег бежал мимо, до места дошли в полчаса. Парень вышел на берег, вытянул лодку.
Управляйся, Герасим Андреич, а я пойду, погляжу.
Дойди, дойди.
Герасим едва управился с корзинами, сетями и веслами, как парень вернулся. Он бежал, сломя голову. Старик ждал его с любопытством.
Ну, и что-ж?
Человека отрывают, говорят!
Как человека?
Девчонку какую-то там, говорят, задавило!