Валентин не слушал Светлану. Может быть, насмешек боялся. Будут говорить, что он делает это, чтобы Светлане понравиться.
Однажды мы оставили его с Белкой охранять лагерь, а сами ушли в горы рыть шурфы. Вечером при возвращении еще издали услышали неистовый лай собаки.
Она, товарищи, нам сигналы подает, сказала Светлана, чтобы не заплутались.
Действительно, здесь возможно заблудиться даже рядом с палаткой. Со всех сторон обнимала нас тенистая, почти непроходимая тайга. Березняк был настолько густ, что мы с большим трудом продирались между белоснежными стволами, ноги обвивали кацие-то ползучие растения.
Шли гуськом. Передовой мял траву при помощи кайла, задние сверялись с компасом. Через каждые пятьдесят шагов передовые менялись, так как долго идти впереди одному никаких сил не хватало.
Мы вышли к речке и спустились к ее руслу.
В походах по тайге мы часто использовали для пути речные русла*. Хотя и ноги мокрые, и вода холодная, но шагать по воде все-таки легче, чем тащиться по буйным зарослям. Да и очень интересно брести водой. Идешь передовым, а у тебя из-под ног выскакивают серебристые хариусы.
Белка обычно чуть не за километр нас встречала, когда мы возвращались из тайги, а на этот раз и палатку увидели, а собаки нет.
«Что-то случилось, подумал я. Не медведица ли в гости пожаловала?»
Подошли вплотную. Собака лает в палатке, а шофер Валентин в кабине сидит.
От кого в кабине прячешься? спросили Валентина.
Он осторожно приоткрыл дверцу и предупредил:
А вы не храбритесь. Белка взбесилась.
Не может быть!
На спальный мешок накинулась. Хорошо, что не на меня Успел спрятаться. Укусит, знаешь ли А в тайге докторов нету
Светлана подбежала к палатке.
Белочка! Ты взаправду с ума сошла, собачка?
Рассмешила нас Светлана. Такая большая, а говорит как маленькая. Забыв осторожность, я тоже подошел к палатке^Белка стояла над спальным мешком Валентина и злобно лаяла.
У меня мелькнула догадка. Схватил я за углы спальный мешок и выволок из палатки.
Из мешка выползла гадюка.
Подружки
Маршрут был тяжелым. Лазая по камням, мы сбили коленки. Как огнем жгли кровавые мозоли на ногах. Лица наши были исхлестаны колючим боярышником.
Поднявшись на последнюю гору перед лагерем, мы далеко на берегу петляющей речки увидели нашу палатку. Около нее вился дымок, он манил нас на отдых. Но все так устали, что перед последним переходом решили сделать привал. Сбросили с плеч рюкзаки с образцами, раскупорили последнюю банку консервов, открыли термос.
Подкрепившись едой, я прилег на край обрыва и взглянул вниз, в узкую речную долинку, где виднелись каменные обнажения. Я увидел стадо диких коз. Белка заметила их раньше меня и уже мчалась прямо к стаду. Я с интересом стал наблюдать, что же будет дальше.
Козы, почуяв неизвестного им зверя, ринулись наутек и скрылись, затерялись среди скал. Но одна козочка не успела убежать. Она встала в оборонительную позу, пригнувши голову к земле, совсем как домашняя коза, когда та защищается от собаки.
Белка, вместо нападения, упала перед козой на спину и стала махать лапами. Коза легонько боднула Белку и побежала. Белка за ней. И началась веселая безобидная игра двух зверьковдикой козочки и сибирской дворняги.
Вот козочка вскочила на камень. Белка, не умея лазать по скалам, подбежала к подножию и залаяла. Коза мотнула красивой головой и спрыгнула к своей подружке. Они вбежали в березник, и их не стало видно.
Мы пришли в лагерь без Белкитак она к нам и не возвратилась. Появилась в палатке ночью, усталая, мокрая, по-видимому, издалека бежала по росистой траве.
В полночь меня разбудил подозрительный шорох за палаткой. Слышалось какое-то странное бормотанье. К тому же в тайге плакала, как ребенок, какая-то неизвестная мне птица. Я зажег свечку. В углу проснулась Белка. Она повела ушами и выбежала из палатки. Послышалась беготня, возня. Затем все стихло.
Уснуть я больше не мог. Когда сквозь полотно палатки стало пробиваться солнце, я заметил две тени, которые носились за палаткой. Я пригляделся к силуэтам и увидел, что впереди бегала Белка, а за нейдикая коза. Что было всего интереснее, так это то, что коза держала в зубах деревянную поварешку, случайно оставленную нами после ужина за палаткой.
Проснулась Светлана.
Ой! Кто-то с поварешкой бегает. Утащит в тайгу.
Я вышел из палатки. Коза с поварешкой юркнула в кусты, и Белка за ней убежала, но вскоре на мой зов вернулась и поварешку принесла.
Молодец, Белка! похвалил я ее. Давай сюда поварешку!
Белка вильнула игриво хвостом и снова убежала в тайгу.
Домой вернулась она к обеду и без поварешки.
Подружке подарила, сказал шофер Валентин.
В дебрях тайги
Добравшись по звериной тропе до одной из порожистых речек, мы на пригорке поставили палатку.
За рекой высилась крутая, в березовых зарослях, гора, за ней, еще выше, другая, а дальшегорные гряды, одна величественнее другой. Горные вершины, покрытые вечными снегами, поднимались выше облаков.
Нам предстояло, оставив лагерь под охраной двух-трех человек, отправиться дальше километров за сто на один из далеких горных кряжей.
Одни предлагали взять с собой собаку, другие были против.
Она в маршруте только мешать будет, протестовала Светлана. Для нее продукты придется нести. Она в первый же день так измучается, что на руках потащите А на медведицу напоретесь?
Белка обязательно с медвежатами затеет игру, как в прошлый раз с диким козленком.
Ну и что?
Белка будет играть, а медведица медвежат защищать. Лагерь тоже надо охранять. Представьте, что к палатке подкрадется зверь. Без собаки его и не услышишь. А Белка обязательно голос подаст.
После короткого спора Белку оставили при лагере. Остались мы со Светланой и Володей, который накануне сбил ноги и в дальний поход идти не мог.
Проводив товарищей, мы занялись хозяйством. На случай дождя вокруг палатки выкопали канавки, натаскали сухих дров, перемыли посуду, выхлопали пыль из спальных мешков. Володя Борзунов затосковал.
Зря они не взяли меня с собой, сказал он. У меня ноги совсем не болят.
У тебя не ноги, а настоящие ходули, смеясь, заявила Светлана. Длинные, и с чего им болеть?
Я и говорю, что не болят. Смозолил маленько.
Меньше бы бегал по тайге, сказала Светлана. А то за тобой не угонишься. Теперь дома посидишь.
Ладно. Посижу дома, а завтра не удержите. Хоть на ближнюю высотку, да схожу обязательно
Володядлинный, русоволосый, самый молодой в отряде. На его мальчишеском лице едва пробивался пушок. Светлана была ему по плечо и когда разговаривала, то глядела на него снизу вверх.
Ночью было душно. Где-то совсем рядом выл зверь. Мы всю ночь не гасили свечку и по очереди дежурили.
Утро выдалось хмурым. Парило. Чувствовалось приближение грозы.
После завтрака Володя возобновил свой вчерашний разговор.
Не могу я без дела сидеть. Недалеко бы куда-нибудь сходить, а то, ей-богу, стыдно.
Правильно, пожалуй, неожиданно поддержала его Светлана. Сходим вон на ту гору. Там, наверное, есть интересные отложения. К обеду дома будем.
Володя со Светланой налегке отправились в маршрут.
С непонятной настойчивостью с ними рвалась бежать Белка. Пришлось мне держать ее, пока геологи не скрылись в тайге.
К обеду я нажарил консервов с рисом, вскипятил кофе. Но нам с Белкой пришлось обедать вдвоем. Наши товарищи не пришли к обеду.
Вечером разразилась гроза. Молния сверкала беспрестанно. Раскаты грома сливались в один сплошной грохот. Дождь лил такими потоками, что казалосьвода вытеснит воздух и дышать будет нечем.
Ураганный ветер трепал палатку, она ходила ходуном, крыша ее трещала и прогибалась. Белка лежала у меня в ногах и дрожала. В палатку вбежал бурундук и полез в ящик с продуктами, а она даже не взглянула на зверька. Вдруг угол палатки резко опустился мне на голову. Свечка потухла. По спине захлестала вода.
С пучком веревки и с топором я выбрался из-под мокрого тяжелого брезента и заметил вырванный из земли кол с угловой веревкой-растяжкой.
Исправив повреждения, я зажег в палатке свечку. Пришлось подмоченные продукты перетаскивать на сухое место. Я устал, прилег на чей-то мешок; и уснул как убитый Известно всем, как хорошо спится во время грозы. Не знаю, сколько времени я спал. Меня растормошила собака.
Чего тебе, Белка?
Собака схватила меня зубами за штаны и потянула из палатки.
По крыше все еще барабанил дождь, но ветра не было. Гремело где-то далеко. Гроза была на исходе. Я выглянул в ночную темень. Белка бросилась в кусты и призывно залаяла.
«Наконец-то, обрадовался я, идут мои геологи домой», и шагнул вслед за собакой. Она забегала вперед, возвращалась, снова тянула дальше в мокрую тайгу. И дотянула до большой лиственницы. Под укрытием густых ветвей лежал человек. Это был наш шофер Валентин, который напросился сходить с геологами в маршрут вместо Володи.
Что с тобой?
Разбился Домой шел гроза застала. Не мог дойти до лагеря.
В палатке при свете свечи я увидел, что все лицо у Валентина залито кровью. Левый глаз заплыл.
Уснуть он по-настоящему не мог. Засыпал, кричал во сне и просыпался. А я до рассвета и глаз не сомкнул.
Солнце взошло на ясном безоблачном небе. Я развел костер и приготовил завтрак. Выполз на свет и Валентин. Первый его вопрос насмешил меня.
Как по-твоему, спросил он, неужели у меня на лице останутся шрамы?
Чудак! ответил я. Берегись, чтобы у тебя столбняка не было, а шрамыерунда. Да Белку поблагодари. Если бы не она, мог бы погибнуть.
У Валентина оказалась разбитой щека, выбит зуб, повреждена коленная чашечка, на спине ссадина.
Они, как козы, карабкаются по горам, рассказывал о геологах Валентин. Поднялись один за другим на скалу, а я тоже за ними полез. И свалился. Сперва не больно было, а потом сам знаешь. Хотели провожатого датьотказался. Не мог же я сорвать поход. Как добрался до лиственницы, уже не помню.
А где Светлана с Вовкой? спросил он немного погодя.
Что я мог ему ответить?
Не знаю, сказал я. Ушли на ближнюю гору. Гроза, вероятно, застала. Скоро должны прийти.
Плохо, проговорил Валентин.
Не маленькие, сказал я. Найдут днем домой дорогу. Они все-таки геологи.
Это камешек в мой огород, обиделся шофер. Согласен, что я плохой скалолаз. А через речку как они перейдут? Слышишь, как шумит?
Я вышел на берег. Небольшая светлая речушка превратилась в грозный поток. По ней, как щепки, неслись вырванные с корнем деревья. Мутные валы бились о прибрежные камни, вздымая целые фонтаны брызг.
После тревожной ночи потянулся тревожный день. Мы сидели на берегу, кричали, заставляли лаять Белку. В нескольких местах развели дымные костры, но Володя со Светланой как сквозь землю провалились.
Вечером вода в речке несколько спала. Я попытался перебраться на ту сторону вплавь, но не мог доплыть и до середины потока. Меня снесло за километр от места. Из воды выбрался в синяках и ссадинах.
Настала вторая бессонная ночь. Мы с Валентином до утра жгли костры и прислушивались.
На свету Белке удалось переплыть поток. Я махнул ей рукой и крикнул:
Белка! Ищи! Там! Светлана!..
Собака скрылась в зарослях.
И второй день прошел в тревоге. Ведь геологи отправились в маршрут без продуктов, а ягодами не много напитаешься.
На закате солнца я набил рюкзак продуктами, взял медикаменты, термос с горячим кофе, компас, длинную веревку и вышел на берег.
Ты что задумал? тревожно спросил Валентин.
Искать товарищей. Ждать их сил больше нет.
К концу веревки я привязал камень и бросил через речку. Камень несколько раз обернулся вокруг прибрежной березки. Я потянулкрепко держится. Тот конец, что был у меня в руках, я закрепил на своем берегу. При помощи такого малонадежного приспособления мне удалось перебраться на ту сторону.
Я шел по тайге. Было тихо и тепло. Березовые леса купались, как в золоте, в свете вечерней зари. Кругом посвистывали рябчики.
Пока светло, я решил дойти до той высотки, куда направились Володя со Светланой, и уже оттуда начать поиски. Чтобы самому не заблудиться, через каждые десять шагов пришлось делать на деревьях затесы, примечать выходы пород, деревья с разбитыми молнией вершинами.
Вскоре я отыскал свежий шурф, остатки размытого дождем кострища. Развел свой костер. Вскипятил чай. Поужинав, прилег у тлеющих углей и стал прислушиваться к таежным шумам.
Вот где-то треснула ветказначит, проходит сторожкий зверь. Что-то сорвалось в вершине кедра и с шуршанием летит вниз. Поднимаю голову, и меня по лбу больно ударяет кедровая шишка. Значит, какой-то грызун лакомится кедровыми орехами. А может быть, вверху гуляет рысь? Я с опаской поглядел в вышину и подбросил в костер сухие ветки.
Клонило ко сну. Задремал немного. Вдруг послышался лай собаки. Померещилось, может быть? Нет! Лай повторился резче и ближе. Мокрая и грязнаятолько глаза сверкают, кубарем подкатилась ко мне Белка.
Мигом я собрал свои пожитки, раскидал костер, погасил головешки и пошел за своим четвероногим проводником. Вначале Белка повела меня обратно по той же дороге, по которой я уже шел, и только недалеко от речки свернула в сторону.
Днем трудно ходить по тайге, а в ночное время и подавно. Хотя светила луна, но тусклые лучи ее не пробивали плотную листву деревьев. Я натыкался на бурелом, падал в ямы, но спешил за собакой.
Деревья несколько поредели, под лунным светом блеснула вода. Белка привела меня на берег знакомой речки километрах в пяти выше нашего лагеря.
Почти у самой воды, прислонившись к упавшему дереву, сидели Светлана и Володя.
Первой к ним подбежала Белка и лизнула в лицо Светлану. Я с радостью заметил, что они живы, но крепко спят. Стал тормошить. Первой очнулась Светлана и обняла собаку. Проснулся Володя. Хотел встать на ноги, но не смог. Снова свалился на траву и захрапел.
Я быстренько развел костер, распотрошил рюкзак, подогрел кофе. Светлана выпила несколько глотков и снова уснула в обнимку с Белкой.
Утром хотя с большим трудом, но мы благополучно дотянулись до лагеря.
После крепкого отдыха геологи рассказали, что с ними произошло в тайге.
На высотке, куда намечен был их маршрут, они задержались до вечера, и тут их застала гроза Идти в лагерь было невозможно. Схоронялись под навесом скалы и переночевали. Утром, нагрузив тяжелыми образцами рюкзак, направились домой. Впереди шагал Володя. Он изредка вынимал из футляра компас, клал его на блокнот и сверялся с азимутом. Шли по прямой линии целый день, но ни речки, ни лагеря найти не могли. Пришлось вторую ночь проводить в тайге. Питались смородиной. Сварили грибной суп без соли. Утром пошли дальше. И тогда Володя случайно обнаружил в блокноте бритвенные лезвия, которые отводили стрелку компаса. Из-за этого геологи сделали крюк не менее чем в пятьдесят километров. Ориентиры были потеряны, и теперь даже с верными показаниями компаса было трудно найти дорогу к лагерю.
В тот день в тайге их нашла Белка и вывела на берег речки, но переправиться через нее у геологов уже не было сил. Так, без костра, уставшие и голодные, они забылись в тяжелом сне.
Белка в капкане
В конце лета мы спустились с гор и вышли из тайги в Хакасские степи. Здесь встретилось нам много неожиданностей.
Тайга избаловала нас сухим березовым топливом, где можно было, не вставая с места, разжечь костер, а в степи нет леса, нет и дров. В первый же вечер мы оказались в затруднительном положениинадо ужин варить, а кругом ни единого кустика, одна трава. Недалеко от лагеря я увидел какие-то заросли и отправился туда с Белкой в надежде что-нибудь набрать для костра.
Подошли ближе. Растет незнакомая мне не то трава, не то особый сорт конопли выше человеческого роста. Белка забежала в заросль, с визгом выскочила обратно и завертелась на одном месте. На вершинах растений, как у конопли, были крупные семена. Я решил попробовать на вкус, что это такое. Осторожно сорвал до десятка зернышец и положил в рот. Как вцепятся эти зерна мне в язык! Оказалось, что это не конопля, а дикая сибирская крапива, жгучая как огонь. У меня три дня болел распухший язык.
Набрав сухих, прошлогодних стеблей крапивы, развели мы костерок и все-таки ужин сварили.