- Я Элвин, курьер с фабрики. Мы с вами знакомы. Я был у вас на прошлой неделе во вторник... и в конце того месяца тоже... и ещё за десять дней до этого... Скажите, а Итан дома?
- Нет, он на базаре. Мы вдруг вспомнили, что у нас закончились крахмальные салфетки. Ну он и пошёл их покупать. А я ведь говорила - что-то мы с ним всё-таки забыли! Какое же Рождество без крахмальных салфеток? На праздничном столе всегда должны быть крахмальные салфетки, иначе что же это за праздник?
"Крахмальные салфетки?! - я со стоном схватился за голову. - Крахмальные салфетки?!! Ничего глупее и представить себе нельзя было!"
Не знаю, что в тот момент повергло меня в больший шок: то, что весь мой великолепный план по спасению честного имени Элвина стремительно летел в тартарары из-за каких-то салфеток, или то, что мы ухитрились так удачно разминуться с нашим будущим спасителем по пути к нему домой.
Странно, но мне почему-то не пришло тогда в голову, что мальчик может попросту остаться здесь до полуночи и таким образом получить необходимое ему алиби. В дальнейшем на суде Итан и миссис Дональдина смогли бы подтвердить, что во время пожара на фабрике Элвин находился у них в гостях. Впрочем, ещё бабушка надвое сказала, смогло бы свидетельство помощника управляющего и его престарелой полоумной матери перевесить свидетельство самого управляющего и фабричного сторожа. В любом случае в ту минуту я отчаянно корил себя за то, что мне не пришло в голову перепроверить на досуге местоположение молодого человека.
- Так он, значит, ещё нескоро вернётся?
- Не знаю, - старушка пожала плечами. - С этими покупками такое ведь дело. Бывает, сразу попадётся, что ищешь, а бывает - ходишь, ходишь по базару час, два, а оно не попадается и всё тут... Да погоди ты, не беги! - осадила она Элвина, будто тот и в самом деле намеревался срочно куда-то бежать. - Посиди, отдохни! А там, глядишь, он и придёт... М-да... Вот в наше время дети так не бегали. В наше время люди куда солиднее были. Ты имбирный чай любишь? - неожиданно сменила она тему разговора.
- Нет. У меня на него аллергия.
- Ну так я пойду, заварю. А ты посиди пока, отдохни на кухне.
Вслед за этим старушка, а вместе с ней и мальчик перешли в крохотную кухню. Усевшись за большой самодельный стол, занимающий чуть ли не половину помещения и покрытый простой двуцветной скатертью, Элвин послушно принялся "отдыхать". Старушка тем временем направилась к другому столику в противоположном углу и зажгла старую одноместную керосиновую горелку. Установив на конфорку закопчённый чайник, она начала заваривать обещанный чай, одновременно продолжая развивать тему всеобщей деградации:
- Та-ак... Ложечка имбиря... Гвоздичка... Чабрец... Мята... Чёрный перец... Ты как любишь, чтобы перцу побольше или поменьше было? Ну да я положу пару ложек... Та-ак... Мёд... Лимон... Да-а, в наше время люди куда солиднее были. И жили лучше. И трава куда как зеленее была - не чета нынешней... А чего ты Итану передать-то хотел? Может, мне пока расскажешь? А я уж ему передам, как он придёт... Ежели не забуду, конечно. А-то память-то у меня в последние годы не ахти... Кстати, как бишь ты сказал тебя звать-то?
Элвин принялся увлечённо рассказывать о злодейском замысле Фламболла; о том, как прознав об этом плане он, Элвин, решил обратиться за помощью к своему старшему товарищу; о последовавших за этим злоключениях и о том, как, преодолев все препоны, он в итоге благополучно прибыл сюда. Любопытно, но за всё время рассказа мальчик ни разу не упомянул обо мне, хотя я и не успел попросить его об этом. В итоге вопрос о том, каким образом ему вообще стало известно о готовящемся преступлении, он просто обошёл, никак его не разъясняя. Старушка слушала гостя молча, никоим образом не показывая, что её как-то взволновали или хотя бы обеспокоили его слова. При этом она как ни в чём не бывало продолжала готовить напиток. Я глядел на неё из пламени горелки в немом бессилии и продолжал клясть себя на чём свет стоит. Ну почему? Почему я не догадался проверить, где Итан?! А какая польза теперь от того, что мальчик изложит всё этой престарелой женщине? Да она уже через пять минут забудет всё, что успела услышать!
На самом интересном месте повествования миссис Дональдина всё-таки проявила наконец долгожданную реакцию. Внезапно встрепенувшись и подняв глаза, она уставилась куда-то в пространство. На лице её промелькнула озабоченность. Быть может, она всё-таки не до такой степени плоха?
- Ох... А ведь чай-то я добавить и забыла, - покачала головой старушка и повернувшись поставила перед мальчиком кружку с дымящимся напитком. - Вот! Пей!
"Всё! Мне это надоело! Неужели нужно ждать ещё каких-то подтверждений тому, что и без того ясно?"
Глядя на то, как Элвин, довершив своё повествование, сидит, прихлёбывая "чай", и в свою очередь выслушивает подробный отчёт старушки о временах её молодости, я понял, что моё первоначальное решение, принятое ещё у трона Семицветного, было абсолютно верным.
Время на маленьких настенных часиках неумолимо приближалось к девяти. Пока Итан доберётся до базара, пока отыщет там эти клятые салфетки, пока вернётся назад - всякая возможность предотвратить преступление будет упущена! Остаётся одно - действовать своими силами. А значит, здесь нельзя больше задерживаться. Прости, Элвин, но мне придётся снова тебя покинуть. Я ещё должен успеть тебя спасти!
Глава Девятая,
в которой на сцену выходят укротители пламени
Я смотрел на Берг из костра, разведённого одиноким пастухом на краю глубокого каменистого ущелья. Звёзды, скрытые от глаз горожан, ослеплённых уличными фонарями, в этой дикой местности безраздельно властвовали на небосводе. Большой, пылающий тысячами огней человечий улей, широким кругом раскинувшийся на равнине, в стороне от островерхого горного хребта, казался сейчас маленьким и незначительным на фоне этого бескрайнего звёздного моря.
Я переключился на другое Окно. В центре Берга, на главной его площади и Золотом Проспекте собралась тьма-тьмущая народу. В этот час сюда явился чуть ли не весь город. Торговцы в наскоро сооружённых павильонах продавали различные согревающие напитки, а также горячие пирожки, леденцовые палочки и ватный сахар по монете за порцию. На специальных возвышениях по периметру площади уже были расставлены внушительные пусковые установки. Ровно в полночь по команде, отдаваемой лично бургомистром, из них должны были одновременно устремиться ввысь десятки фейерверков, украшая небо над Бергом сверкающим огненным узором. Главная рождественская ёлка на своём почётном месте в центре площади сияла множеством разноцветных свечей. Как раз в пламени одной из них я сейчас и находился. Толпа внизу возбуждённо бурлила. Люди то и дело что-то выкрикивали, перемещались с места на место, подшучивали друг над другом и вообще всячески развлекались. И эльфы сновали из одного огня в другой, разделяя со смертными их веселье.
Я опять перевёл взгляд. Теперь я смотрел на мир из одинокого фонаря, сиротливо горевшего подле чугунных фабричных ворот. Здесь, на окраине города, в этот час было как-то по-особенному тихо и безлюдно. Крыши дальних корпусов за забором едва выступали из ночной мглы, сливаясь в один сплошной массив. Небо, поглотившее и растворившее в своей глубине свет городских огней, было непроглядно чёрным. Чуть подпрыгнув и на секунду зависнув над пламенем фонаря, я кинул беглый взгляд за забор. Главный вход основного производственного корпуса был наглухо закрыт, но дверь бокового чёрного хода, возле которого обычно занимал свой пост Кэйн, была распахнута настежь и чуть покачивалась на ветру. Судя по всему, злоумышленники уже были внутри и вовсю готовились к своей диверсии. А это значило, что и мне пора было их навестить.
Первое, что я услышал, совершив очередное своё перемещение, был громкий недовольный кашель мистера Фламболла. Сообщники стояли посреди фейерверочного цеха, в узком свободном пространстве между двумя шеренгами рабочих мест на втором этаже главного корпуса. В правой руке управляющего был зажат знакомый мне бронзовый подсвечник в форме рождественского эльфа, а в единственной левой руке сторожа - дешёвый ручной фонарь с погнутой металлической ручкой. Оранжевые отсветы, рождаемые обоими светильниками, беспорядочно бегали по безлюдным рядам пустых скамей и рабочих столов, прикрытых сверху кусками плотной холщовой материи. Неровное пламя отбрасывало на лица обоих заговорщиков жутковатые тени и блики, уподобляя их неясным зловещим фигурам из чьего-то ожившего ночного кошмара.
Едва выглянув из огня знакомого подсвечника, я первым делом узрел прямо перед собой сухой, покрытый жёсткой трёхдневной щетиной подбородок сторожа. С невозмутимым видом оглядывая тонущее во мраке помещение цеха, Кэйн молча курил свою новенькую трубку, буквально за несколько часов до этого полученную им в дар от его щедрого начальника. Всё окружающее сторожа пространство было заполнено густыми облаками тяжёлого табачного дыма. Сам даритель, глотнувший, должно быть, ненароком этой отравы, стоял рядом и старательно откашливался.
- Послушайте, мистер Кэйн! Неужели вам самому не мешает этот чад? - сквозь кашель поинтересовался у своего подчинённого управляющий, ожесточённо размахивая руками в надежде отогнать едкий дым. - По правде сказать, я лелеял надежду, что вы хотя бы в момент проведения нашей операции воздержитесь от этой вашей привычки! Разве вас самого это не отвлекает?
- Нет, - невозмутимо пожал плечами Кэйн. - С чего бы? Наоборот успокаивает. Да и потом я читал: курение благотворно влияет на лёгкие.
- В самом деле?
- Кха-кхе-кхе-м...
- Поразительно! Кто бы мог подумать, - Фламболл изумлённо тряхнул головой. - Ну хорошо, давайте ещё раз повторим нашу "рабочую версию". Итак, будучи широко известны своей высокой дисциплиной и неукоснительной преданностью регламенту, вы, тем не менее, в кой-то веки не устояли перед соблазном и решили отлучиться со своего поста, дабы полюбоваться на обещанный бургомистром фейерверк. Собственно, именно из-за этого всё и произошло.
- По головке меня за это точно не погладят, - буркнул Кэйн.
- Вас, конечно, уволят за халатность, но всё равно не будут сильно наказывать, учитывая вашу инвалидность и выслугу лет. А уж я со своей стороны обеспечу вам такое выходное пособие, что вам и незачем будет работать до конца дней своих.
- Было бы неплохо.
- Итак, вы покинули свой пост. Тем временем мальчик, скучающий в одиночестве у своей старой опекунши, не выдержал и тоже сбежал. Решив немного прогуляться, он в итоге вернулся обратно на фабрику и забрёл сюда - на второй этаж главного корпуса.
- У меня вопрос. А что скажет сама старуха? Она-то будет в курсе, что мальчишка всю дорогу торчал у неё.
- Видите ли, мистер Кэйн, - тут управляющий лукаво усмехнулся. - Нам следует учесть, что миссис Гертруда всё-таки старая женщина. Она подслеповата, подглуховата... и к тому же давно мечтает переехать в новое более просторное жильё. Полагаю, мне удастся внушить ей, что она попросту не заметила, как мальчик сбежал из-под её присмотра. Итак, заигравшись, Элвин случайно уронил с одного из рабочих мест стоявшую там лампу.
С этими словами Фламболл аккуратно, чтобы ненароком не забрызгать носки своих лакированных туфель, опрокинул стоящий на углу соседнего стола незажжённый масляный светильник. Послышался звон разбитого стекла. По окрашенным в тускло-бордовый цвет стёртым половицам растеклась обширная масляная лужа.
- Вслед за этим, - продолжал управляющий, - мальчик уронил на разлившееся горючее зажжённый подсвечник, испугался вспыхнувшего огня и убежал, в результате чего... в результате чего... Да что ж такое! Не понимаю, почему оно не загорается?!
Что-то явно шло не так. Стремящийся устроить пожар Фламболл старательно тыкал в лужу бронзовым подсвечником, специально похищенным для этой пагубной цели из тумбочки законного хозяина. Но сколько бы он ни подносил пламя к маслу, оно ни в какую не желало загораться, словно это было и не масло вовсе, а обыкновенная подкрашенная вода. Не в силах вымолвить ни слова от возмущения, незадачливый поджигатель с праведным негодованием воззрился на лужу. На самом деле причина была вовсе не в жидкости, а в самом подсвечнике. Сейчас он не сумел бы запалить даже кучу сухого пороха, но Фламболл и не догадывался об этом обстоятельстве. Не догадывался он и о происхождении сего необъяснимого феномена.
Трудно ли удерживать всепоглощающую сущность огня одним усилием воли? Как вам сказать... Представьте, что вы задержали дыхание. Трудно ли вам удерживать воздух в лёгких в первую минуту? А во вторую? А в третью? В то время как толстяк-управляющий, пыхтя от напряжения, продолжал свои тщетные попытки поджечь масло, я изо всех сил сдерживал горючий потенциал пламени, превращая его в безобидный источник света. Вид у Фламболла в эту минуту был весьма комичный. Я бы с удовольствием посмеялся, если бы мог хоть чуть-чуть отвлечься от своего занятия.
- Ничего не понимаю! Можно подумать, что огонь меня не слушается! - воскликнул обескураженный управляющий, выпрямляясь и в крайнем изумлении переводя взгляд с подсвечника на горючее. Я с благодарностью воспользовался передышкой, стараясь как можно скорее восстановить силы перед новым раундом.
"Ничего, человек, мы ещё посмотрим, кто кого одолеет в этой борьбе! Может быть, хотя бы на сей раз до тебя дойдёт, что не всё в этом мире так уж обязано тебя слушаться!"
Пока Фламболл с беспомощным видом чесал затылок, я успел немного передохнуть и приготовился к возобновлению нашего состязания... Но тут к моему глубочайшему ужасу произошло то, чего я попросту не догадался учесть в своих расчётах.
- Насколько я понял, эта штуковина должна просто лежать около центра возгорания, чтобы следователю проще было угадать поджигателя. Это ж не значит, что пожар и в самом деле должен начаться именно из-за неё? - заметил Кэйн и, вынув из кармана своей потрёпанной солдатской шинели старое походное огниво, чиркнул кремнём о кресало.
Едва плотный сноп ярко-оранжевых искр коснулся поверхности разлившейся по полу масляной лужи, как та мгновенно вспыхнула ярким радостным пламенем.
- Хм... И действительно! Ваша правда. Какая, в сущности, разница, что породило огонь, - главное, что он был порождён, - смущённо кашлянул Фламболл. Устало ухнув, он утёр выступивший на лбу пот и продолжил излагать свою версию событий. - Итак, проявив преступную халатность, мальчик покинул место зарождающегося пожара, в результате чего тот, постепенно разгораясь, перекинулся на ткань, которой было покрыто ближайшее рабочее место, и начал дальше распространяться по помещению. А мы тем временем...
- А мы тем временем вообще находились далеко отсюда, - вставил Кэйн.
- Разумеется. Вообще-то я всего лишь хотел заметить, что мы тем временем не обязаны долее здесь задерживаться. Пожалуй, нам будет лучше незамедлительно покинуть это место, тем более что скоро здесь станет по-настоящему жарко.
Сказав это, Фламболл сверился со своими наручными часами.
- Отлично! Я рассчитал среднюю скорость распространения пламени. С учётом коэффициента огнеупорности пола, оно доберётся отсюда до склада готовой продукции как раз к полуночи. К тому времени, когда пожар обратит на себя внимание, мы уже будем на главной площади вместе с остальными празднующими.
Коварный Фламболл всё продумал. Важнейший и заключительный этап диверсии должен был совершиться ровно в полночь, в тот час, когда все вокруг будут веселиться и пускать фейерверки. Таким образом, взрывы на фабрике вызовут далеко не такой пристальный интерес, как в любое другое время. Люди не обратят внимания на грохот и шум, доносящиеся со стороны промышленного квартала, решив, что там тоже кто-то празднует и запускает пиротехнику. Когда же народ наконец спохватится, тушить будет уже нечего.
- Что ж. Как я уже сказал, поскольку нас ничего более здесь не задерживает...
Управляющий уже намеревался было направиться к лестнице, однако его остановил Кэйн.
- Эй, шеф! Подсвечник-то оставьте! - напомнил он с кривой усмешкой.
- Ах да! В самом деле. Что-то я сегодня какой-то рассеянный. Вы знаете, волнение! В конце концов, от успеха этой операции так много зависит...
Глупо улыбнувшись, Фламболл неловко швырнул подсвечник на пол возле того места, где уже краснели языки разгорающегося пожара. При соударении с полом свечка отделилась от чаши и ткнулась фитилём в пыльный пол. Я еле успел отскочить назад в Лабиринт, когда Окно передо мной резко сжалось и затянулось, чуть не разрезав меня надвое.
Ну вот и конец. Я сделал всё, что от меня зависело. Но одно дело взять под контроль небольшое пламя и не дать ему перекинуться на другой предмет и совсем другое - погасить уже разгоревшийся большой огонь. Нет, такое мне не по силам. Да и никто из тех, кого я знаю, на такое не способен. Эх, будь я водяным эльфом... Но что толку размышлять о том, чего нет? Теперь мне остаётся лишь скромно отойти в сторонку и досмотреть финал этой трагикомедии в качестве пассивного зрителя.