Может быть, покопавшись в архивах, можно найти следы каких-то сведений, давших путь к подобной догадке. Но, по-моему, это миф. Всю жизнь Иван IV реально боролся с двоюродным братом своимнедалеким Владимиром Андреевичем Старицким. Царь словно шел по кругу: громил, убивал, потом убеждался, что заговора нет, но проходил срок, Грозный достигал какой-то точки в своем вращении, и все начиналось сначала.
Прежде чем вступить в последний бой с заговорщиками, Иван IV решил приготовить себе путь к отступлению. Еще в 1559 году, после взятия Нарвы, Россия завела с Англией торговые дипломатические отношения, а в 1567 году у Ивана IV произошла тайная встреча с английским посланником в Москве Дженкинсоном. Посла, обряженного в русское платье, провели к царю тайным ходом. На встрече, кроме двух, присутствовал только Афанасий Вяземский. Царь приказал посланнику передать королеве Елизавете устно, что он просит в случае необходимости предоставить в Англии убежище для себя и своей семьи, «пока беда не минует». Этот тайный разговор дошел до нас, потому что пунктуальный посол, возвратясь в отечество, предоставил своей королеве письменный отчет.
О тайном разговоре в первую очередь не должны были знать опричники. Понятно, какая бы участь ждала их, если бы Иван IV скрылся в земле английской.
Теперь Иван мог приступить к очередному расследованию заговора. Слухи об «этом заговоре» противоречивы и запутанны. И по сию пору историки спорят: былоне было. Попробуй отдели крамольную болтовню от истинного заговора. Царь поступил просто. Он сердечно побеседовал с главным «участником» заговораВладимиром Старицким. Тот по простоте душевной пересказал царю некоторые высказывания недовольных бояр. Но страшно другое, Владимир не мог ослушаться царева приказа и попросил у конюшего Челяднина список лиц, на которых он, Владимир, может рассчитывать. Челяднин составил и передал Владимиру список из тридцати человек. Фактически это был список смертников, все происходило в строгой тайне.
Авторитет конюшего Челяднина был столь высок, что его не посмели сразу отдать под суд, только взыскали огромный денежный штраф, прочие тридцать были казнены.
Этим делом начался самый трудный период в правлении Грозноготеррор, откровенное и жесточайшее насилие. Об этой поре мало осталось достоверных сведений. Из страха писать правду даже летописи умолкли, опричные архивы погибли. Только иностранцы, служившие в опричнине, а потом бежавшие за рубеж, оставили леденящие душу мемуары. Казни следовали одна за другой. Опричники шли карательными отрядами на города и села, грабя и убивая жителей. Громили вотчины опальных и казненных заговорщиков. Убивали всех подряд: дворню, боярских слуг, детей, глумились над женщинами. Особенно зверствовали в имениях Челяднина. Синодик пишет: «Отделано 369 человек 12 человек скончалось ручным усечением» (то есть саблями). Защитой в бесчинствах была порука царя и сам смысл опричнины.
Начавшиеся казни вызвали протест духовенства. Против Ивана смело выступил митрополит Филипп. Вначале он увещевал царя тихими беседами, но, видя их бесполезность, произнес в марте 1568 года обличительную проповедь. На богослужении было много народа, весь цвет опричнины и сам царь. В конце богослужения Филипп отказался дать царю благословение. Иван в ярости стукнул посохом об пол и прокричал: «Я был слишком мягок к вам, теперь вы у меня взвоете».
В знак протеста против кровавых действий царя митрополит Филипп оставил свою кремлевскую резиденцию и переехал в один из московских монастырей, но сана с себя не снял. Духовенство раскололось, были и открыто поддерживающие Филиппа Колычева. Дума тоже была на стороне митрополита.
Грозный ответил новыми казнями. Синодик пишет: «Отделано: Ивана Петрова Федорова, на Москве отделано Михаил Колычев да три сына его, по городам и т. д.». Не будем продолжать скорбный список, скажем только, что старший боярин Думы Челяднин тоже был обезглавлен. Следствие производилось заочно, в строгой тайне, людей зачастую убивали на улице, оставляя на трупе объяснительную записку.
Чтобы разделаться с митрополитом Филиппом, царь повелел составить бумагу, порочащую жизнь бывшего игумена Соловецкого монастыря. И ведь составили! Для устрашения Филиппа царь послал в монастырь зашитую в кожаный мешок голову окольничего Колычевабрата митрополита.
Филиппа нельзя было запугать, но видя, что сопротивление бесполезно, он сложил с себя сан митрополита. Во время литургии в Успенском соборе туда ворвались опричники во главе с Басмановым, сорвали с Филиппа клобук и мантию и увезли в Богоявленский монастырь. Позднее Филипп был задушен в монастыре Малютой Скуратовым.
Новгородское дело.
Осенью 1569 года дошла очередь до самого Владимира Старицкого. Иван вызвал его с женой и дочерью к себе в Александровскую слободу. Там Малюта Скуратов и Василий Грязной принудили их выпить яд. Княгиня Ефросинья в это время находилась в Горицком монастыре. По приказу Ивана она была убита, а двенадцать ее монахинь отравлены угарным газом. Старицкие земли были взяты в опричнину.
В конце этого же 1569 года состоялся кровавый погром Новгорода. И не только Новгорода. Пятнадцатитысячное опричное войско шло по своей земле, как по чужой, грабя и убивая. По пути следования были разграблены Клин, Тверь, Торжок. Убийство людей сопровождалось изощренной жестокостью и пытками, потому что каждый день велись следствия. Во главе карательной армии шел сам Иван Грозный с сыном Иваном. Розыском занимался Малюта Скуратов.
Пришли в Новгород. Официальная летопись вещает: «неисповедимое колебание, падение и разрушение Великого Новгорода продолжалось около шести недель». Жгли и убивали всех подряд. Обливали людей какой-то горючей гадостью, поджигали и сбрасывали в реку. Волхов был запружен мертвыми телами и не мог вынести их в Ладожское озеро. Топили и женщин, и детей, связывали им руки на мосту и бросали в ледяную реку. Софийский собор был разорен, выломаны древние Корсунские врата, церковную утварь и иконы увезли с собой.
Страшная шестинедельная расправа с новгородцами описана неизвестным автором в «Повести о погибели Новгорода». Историки до сих пор не могут найти однозначного ответа: зачем понадобилось Ивану IV так поступить с родной землей? Ему всюду чудилась измена. В начале 1569 года литовский отряд при загадочных обстоятельствах захватил крепость Изборск (недалеко от Пскова). Впоследствии опричники доказали, что в Изборске была измена. Когда крепость отбили у врага, опричные следователи стали пытать всех подряд. А под пыткой чего не скажешь? Изборская измена в глазах Ивана бросала тень на Псков и Новгород. Царь боялся, что они могут переметнуться к литовцам. Боялся, но не более это одна версия. Архивы глухо упоминают о подметных письмах, был состряпан «заговор» новгородского боярина Даниловаэто вторая версия. По третьей версии Ивана напугало свержение шведского короля Эрика XIVбезумца и самодура. Может быть, Иван IV боялся повторения шведской истории у себя дома и решил настолько устрашить своих подданных, чтобы те и думать забыли о каком бы то ни было сопротивлении.
После крушения Новгорода царь с ближайшим окружением поехал по монастырям. Пусть на свой лад, но Иван был верующим человеком. Как же согласуется с этим его «озорство», как пишет летописец, на монастырских подворьях, где грабились кельи, рубилась скотина, изымалась монастырская казна, а настоятелей и соборных старцев секли палками по пяткам с утра до вечера?
И как во всем этом искать смысл? Самое простое объяснениецарь был безумен. Были у него часы просветления, а потом опять застилали глаза страх и кровавая мгла. Но окружение его тоже безумцы?
Псков избежал разорения, но не казней.
Московское дело.
Новгородский архиепископ Пимен, по мысли Ивана, был заговорщиком, поэтому сам Пимен и многие люди из его окружения были отправлены в Александровскую слободу. Под розыском несчастные наговорили на себя все, что от них требовали. У Москвы и Новгорода были давние торговые и дружеские связи. В результате следствия были названы имена многих москвичей, и не только думных бояр, но и людей из верхушки опричнины. Выяснилось, что Алексей Басманов и князь Афанасий Вяземский были когда-то в дружественных отношениях с архиепископом Пименом.
Воображение нарисовало Ивану IV картину вселенского заговора, который проник и в опричнину. Малюта Скуратов и Василий Грязной интригами поддерживали в Иване это убеждение.
Пять месяцев велось следствие, подошло время казней. В страшный список попали руководители земщины: думный дьяк и хранитель печати Висковатый, казначей Фуников и многие из высших приказных чиновников. Но особенно удивило Москву, что вместе с земщиной на казнь пошли и главные опричники: Басмановы, Плещеевы, Вяземский. С Алексеем Басмановым, своей правой рукой, Иван IV расправился с особой жестокостью. Младшего сына, Петра, обезглавили на глазах у отца, а старшему, Федору, обещали сохранить жизнь, если он собственноручно перережет отцу горло, что Федор и сделал.
Всего было казнено свыше ста человек (некоторые называют цифру 180). Для каждого из осужденных Иван уготовил собственную казнь. Рассказывают, что когда народ увидел на площади приготовленные орудия пыток, то в ужасе разбежался. Зрителей потом силой сгоняли на казнь. На следующий день было потоплено около восьмидесяти жен казненных «заговорщиков».
Конец опричнины.
Страна была разорена, царил голод. К осени 1570 года пришел морчума. В Москве страшная болезнь уносила до тысячи жизней в день. Сократилась площадь обрабатываемых земель. Крестьяне бежали на необжитые окраины государства. Множество деревень стояли пустыми.
Разорение довершили набеги татар. В 1571 году крымский хан Девлет-Гирей занял и сжег Москву. В это время русская армия потерпела поражение под Ревелем. Наконец и сам Иван IV усомнился в опричном правительстве, которое не смогло защитить внешние границы государства.
1572 год ознаменовался вторым татарским походом. Татары двинулись к Туле, в районе Серпухова перешли Оку. На этот раз русская армия оказала им серьезный отпор. Под руководством воеводы князя Воротынского и опричного воеводы князя Хворостинина московские войска разгромили татар.
Две недели Иван IV праздновал победу. Это время совпало с роспуском опричнины. Семилетний кровавый террор кончился. Царским указом было упразднено само слово «опричнина». Того, кто произносил его, наказывали кнутом. Иван боялся, конечно, не возрождения опричного аппарата, а его критики. Ругаешь опричнину, тем ругаешь царя, а царь должен быть вне подозрений.
Но казни не прекратились. Теперь казнили тех, кто был повинен в «новгородском деле», «московском деле» и т. д.
Семейная жизнь Ивана Грозного
Не только грех чрезмерной жестокости лежал на Иване IV. Мы знаем, как тяжело было отцу его Василию III добиться разрешения на повторную женитьбу. Православная Церковь очень серьезно относилась к таинству брака.
Иван IV был многоженец, и духовенство накладывало на него епитимью. Был период, когда и молиться он мог только в отдельном, боковом приделе Благовещенского собора.
Всего жен у Ивана было семь, других любовных связей (необнародованных) сосчитать невозможно. О двух первыхАнастасии и кабардинке Кученей мы уже говорили. Кученей прожила с Грозным восемь лет, причина ее смерти не выяснена.
Третью жену Ивану выбирали из русских невест по установленному ритуалу. Осенью 1571 года в Александровскую слободу привезли две тысячи девиц. Царь сам осматривал каждую из претенденток. Выбор пал на шестнадцатилетнюю дворянку из Новгорода Марфу Собакину. Наверное, она была очень красива! Дружками невесты на свадьбе сидели Малюта Скуратов и Борис Годунов.
Через две недели после свадьбы молодая царица умерла. Обстоятельства ее смерти не выяснены, но предположениям нет числа. Сам Иван утверждал, что взял жену уже больную, но надеялся на Бога. Тогда же говорили, что мать Собакиной передала дочери какие-то травы для «чадородия». 360 лет спустя при реконструкции Москвы гробница Собакиной была вскрыта. Удивительный биологический феномен (причины его я не знаю) Марфа Собакина лежала в гробу, как живая, ее не тронуло тление.
До следующего брака царя пришлось собирать церковный собор. Четвертый брак даже при полной невинности мужа в его вдовстве категорически запрещается Церковью. Но на этот раз духовенство пошло на уступки. В 1572 году после Пасхи царь женился на новгородской красавице Анне Колтовской. В сентябре этого же года молодая царица была насильно пострижена в монахини Введенского монастыря. Там она и прожила до старости.
После этого Грозный два года ходил в холостяках, а потом присмотрел в доме князя Воротынского новую невесту, сироту, дочь костромского дворянина Анну Васильчикову. Сыграли свадьбу, а через год (1576 г.) Анну заточили в Покровском монастыре в Суздале, где она вскоре скончалась. Похоронили ее в усыпальнице рядом с Соломонией Сабуровой, первой женой Василия III.
Шестой женой Ивана Грозного стала вдова дьяка Василиса Мелентьева. Она была незнатного происхождения. Брак этот не был церковным, а сопровождался только молитвой. Судя по летописным обмолвкам, царь привязался к Василисе, но она вскоре умерла.
Связь Грозного с княжной Марией Долгорукой нельзя назвать браком, поскольку Мария провела с Иваном всего одну ночь. Утром царь повелел посадить ее в карету, и лихие слуги утопили княжну в реке Серой вместе с экипажем.
В сентябре 1580 года Иван IV женился в последний раз. Царю уже пятьдесят лет. Женабоярская дочь Мария Нагая. В 1583 году она родила сына Дмитрияжертву трагедии в Угличе, прообраз Самозванца. Церковь считала этот брак незаконным. Очевидно, и сам Иван не относился к браку с Нагой серьезно, потому что усердно хлопотал о браке с Марией Гастингсродственницей английской королевы Елизаветы. Ранее он и к самой Елизавете сватался, да она ему отказала.
Брак с английской принцессой, по замыслу Грозного, должен был поднять престиж царской династии и способствовать военному союзу с Англией. Кроме того, царь надеялся получить вместе с невестой удельное княжество в Англии, которое могло бы стать последним его убежищем в случае беспорядков дома. Удивительные странности присущи Грозному! Конечно, у него была мания преследования.
В Англию отправилось посольство во главе с Федором Писемским. Среди прочих поручений Писемский должен был раздобыть «парсуну меру роста девицы, узнать, дородна ли, бела или смугла, каких лет». Прочие поручения были не менее важны. Польский король Стефан Баторий в Ливонской войне уже отбил у русских Полоцк, и Иван IV надеялся заручиться поддержкой Елизаветы в войне против Ливонии.
Елизавета отказала Грозному в поддержке против Батория, а также в руке своей родственницы. В утешение Ивану Елизавета сообщила, что тридцатилетняя невеста здоровьем слаба и уродлива, лицо ее было испорчено оспой.
Пришлось Ивану доживать жизнь с Марией Нагой. В то время, как Нагая стала царицей, в Александровской слободе отпраздновали еще одну свадьбу. Грозный женил своего сына, умом слабого Федора, на сестре Бориса ГодуноваИрине.
В 1581 году, в ноябре, в Александровской слободе разыгралась последняя драма этого проклятого местав приступе гнева Иван Грозный убил старшего сына и наследника Ивана.
Причины убийства назывались самые разные. В это время шла к концу двадцатипятилетняя Ливонская война, кончившаяся полным поражением русских. После взятия Полоцка Стефан Баторий держал в осаде Псков. Шведы заняли Нарву (Иван-город). Эта потеря была особенно ощутима для Ивана IV, так как Нарва связывала Россию с Балтийским морем. Одну из причин убийства Иваном сына современники связывают с Ливонской войной. Как пишет Карамзин, наследник Иван, явившись к отцу, стал требовать, чтобы царь послал его с войском освободить Псков и восстановить честь России. С криком: «Мятежник! Ты вместе с боярами хочешь свергнуть меня с престола!»Грозный ударил сына посохом. Это, так сказать, трагедийная версия.
Существует еще версия бытовая. Трезвому уму она покажется нелепой, однако для того времени она вполне правомочнаобычная семейная сцена. Мало ли их было на Руси? Царь поутру зашел на половину сына и застал там беременную сноху Елену Шереметеву в одной рубахе. Женщина при дворе считается одетой, если на ней три рубахи. Царь ударил Елену по щеке, Иван вступился за жену. Разгневанный отец замахнулся на сына и случайно угодил посохом в висок.
Ивану было двадцать семь лет. Он был полон сил, а время Грозного уходило. В свои пятьдесят лет тот был дряхлым стариком, с ним случались припадки, похожие на падучую. Вся натура Ивана-старшего протестовала против надвигающейся старости.
Сын Иван проболел одиннадцать дней, впал в горячку и умер. К умирающему были призваны английские доктора и юродивые. Обнаженное тело царевича опускали в теплую опару, но тесто сразу опало, что означалоне жить.
19 ноября 1581 года царевич Иван скончался. Царь едва не помешался от горя. После смерти сына он навсегда оставил Александровскую слободу.
А Россия лишилась наследника. Не стоит идеализировать образ царевича Ивана. Он был помощником отцу в его кровавых делах. Но мы не знаем, что он при этом чувствовал и что заставляло его быть рядом с отцом: может быть, страх или глупое молодечество? В карательном походе на Новгород Ивану было пятнадцать лет.
Итог
Умер Иван Грозный 19 марта 1584 года за шахматами. Перед смертью он сильно болел и велел привезти из поморских деревень вещих колдуний, чтоб сообщили ему день смерти. И представьте, нашлась старуха, точно указавшая дату. Рассказывают, что, выслушав старуху, Иван усмехнулся криво и обещал сжечь всех ведуний заживо, если останется живым в предсказанный день. Но старуха не ошиблась. Что тут правда, что вымысел? каждый решает на свой манер. Смерть Ивана Грозного вызвала страшную суматоху во дворце. Народ не сразу узнал всю правду.
Иван IV правил Россией пятьдесят лет и оставил по себе страшную память. Все, что сделал хорошего, сам же своими руками уничтожил и тем привел государство Русское к Смутному времени.
Но если бы Иван IV был только жестоким изувером, то не писали бы о нем тома историки, не вопрошали бы с недоумением: кем был этот человек?
Иван IV продолжил политику отцов, создал централизованное государство с приказным управлением. Правительство Алексея Адашева ввело на Руси суд присяжных. Грозный покончил с татарской Ордой в Поволжье. При Иване IV легендарный Ермак присоединил к Руси Сибирь. Казак Ермак Тимофеевич был когда-то разбойником, человеком удалым и мужественным. Его поход в Сибирь начался со службы промышленникам Строгановым, а кончился службой России. Уже после того, как Ермак Тимофеевич летом 1584 года погиб (утонул в Иртыше), русские поставили в Сибири крепость Тюмень (1586 г.), затем Тобольск (1587 г.) и сделали его столицей Сибири.
При Иване Грозном при его непосредственной поддержке на Руси возникло книгопечатание. Вначале Иван IV пытался наладить книгопечатание с помощью иностранцев, но неудачно. В 1553 году митрополит Макарий посоветовал приспособить для печатного дела Ивана Федорова дьякона кремлевской церкви Николая Гостунского. В 1564 году в Москве вышла первая печатная книга «Апостол». Но рукописные книги не потеряли своего значения. Книгопечатание находилось в зачатке. Рукописными были и летописи, и «Домострой», и Великие Четьи Минеи, созданные митрополитом Макарием. Четьикниги, предназначенные не для церковного служения, а для чтения, они распределялись по месяцам и включали в себя Житие святых, исторические повести и сказания.
При Иване Грозном много строили, для строительства использовали кирпич. Венцом творения стал храм Василия Блаженного на Красной площади.
Когда читаешь о лютом времени Ивана Грозного, то кажется, жизнь должна была остановиться, но так не бывает. И при Сталине (а число жертв его было куда больше) люди жили, работали, рожали детей, и бывали у них часы счастья, а иные всю жизнь прожили в довольстве, не замечая творящихся рядом ужасов.
И еще
Читая в детстве романы, скажем, «Королеву Марго», «Дочь Монтесумы», «Хронику Карла IX», «Князя Серебряного», «Тиля Уленшпигеля»романы кровавые, я поняла, что происходящее в них связано общей датойXVI век. Жестокость XVI века уникальна! Причем это век ярких личностей, великих географических открытий, расцвета искусств, реформации Церкви и бесконечные тысячи костров, на которых сжигали еретиков, и изощренные пытки, и лютые казни.
В Испании расцвет инквизиции, в Америке, после открытия Колумбом Нового Света в 1492 году, уничтожаются целые народы: ацтеки, майя и др. В Нидерландах лютует герцог Альба. По делам беспорядков с 1567 по 1573 год там осудили двенадцать тысяч человек, при количестве тогдашнего населениячудовищная цифра. Во Франции казни и отравления завершаются беспощадной резней гугенотов в ночь Святого Варфоломея в 1572 году. В Швеции безумный король Эрих XIV вырезал такое количество своих подданных, что по размаху и бессмысленности его можно сравнить с Иваном Грозным. В Англии Мария Кровавая (жена Филиппа II Испанского) устроила резню протестантов.
Историки пишут: «бурное развитие гуманистических теорий сопровождалось», дальше перечисляются все ужасы. Но почему борьба за человечность сочеталась с жесточайшей бесчеловечностью? Еще говорят: век формирующегося абсолютизма, он должен быть жесток. Наверное, есть марксистская оценка XVI века. Но я скорее готова поверить, что в лютости населяющих XVI век людей виноваты пятна на Солнце, излучения из космоса или битва Уицрауэров (по Даниилу Андрееву, ящуров государственности), чем в рост классового самосознания, когда «народ сам вершит историю».
Я не настаиваю на фатальном развитии истории, но XVI век имеет фатальный характер. А Иван IV Грозный был воплощенное зло, низшее проявление тех дьявольских сил, которые терзали в XVI веке человечество.
Царь Федор Иванович (15841598 гг.)
В кратких очерках русской истории царю Федору Ивановичу обычно не отводят отдельную главу, он идет под общим заголовком «Борис Годунов», потому что именно Годунов был при Федоре реальным правителем.
Но я хочу высказаться в защиту Федора Ивановича. Да, он был слаб умом и здоровьем, не был пригоден к управлению государством, но именно при нем, а правил он четырнадцать лет, Русь вздохнула свободно. В это время произошло мало ярких событий (кроме разве что загадочной смерти ребенка Дмитрия в Угличе), о нем почти нечего писать, и это благое время для каждого отдельно взятого человека. Государство во время этого затишья ничего не завоевало и не выиграло, зато жители сего государства не подвергались казням, опале, разбоям и максимальному напряжению сил, при котором сама жизнь становится пыткой. И если судьба назначила в цари несмышленого, но доброго и истинно верующего Федора Ивановича, то уже за это он достоин нашего уважения.
Обидно, что современники этого не понимают. Сталина и Грозного уважают, про в общем-то безобидного Брежнева рассказывают злые анекдоты. По Грозному плачут (умер великий царь!), а сыну Федору забывают выказать уважение. Но, видно, такова природа человеческая.
Однако к делу! В завещании Ивана Грозного наследником престола и всея Руси был объявлен Федор, советниками его назначались князь Иван Петрович Шуйский, князь Мстиславский, боярин Юрьев, боярин Годунов и любимец Грозного Богдан Бельский.
Федор был последним сыном Анастасии, первой жены Грозного. Во время вступления на трон Федору было двадцать семь лет. От Марии Нагой (седьмой жены Грозного) имелся царевич-младенец Дмитрий. Ему с матерью был пожалован в удел Углич.
Утверждение Федора на царство было неспокойным. В первую же ночь после смерти Грозного сторонники Федора приставили к родственникам царицы Нагим стражу, ожидая от них «злых умыслов». Москва волновалась. Бояре и начальники приказов срочно присягнули Федору, а царевича Дмитрия со всеми Нагими, двором их и стрельцами отправили в Углич.
Богдан Бельский (сторонник Дмитрия, человек умный и честолюбивый) развел в городе смуту, призывая стрельцов присягнуть Дмитрию. В перестрелке было убито двадцать человек и сто ранено. Бельского срочно сослали в Нижний Новгород.
Земский собор утвердил Федора на царство, и 31 мая 1584 года его торжественно короновали. Церемония была длинной и вконец утомила простодушного Федора. К ужасу присутствующих, он передал шапку Мономаха князю Мстиславскому, а «державу» (золотое яблоко) Борису Годунову. Федор был человек «домашний» и не мог постичь всех этих государственных условностей. Недаром народ считал его юродивым и потому любил.
После венчания на царство Федор совершил многие акты милосердия: возвратил свободу и землю попавшим при Грозном в опалу, освободил всех военнопленных, пожаловал боярским званием близких ко двору князей (звание боярина не передавалось по наследству).
Борис Годунов через сестру Ирину оказывал сильнейшее влияние на царя, а со смертью в 1586 году Никиты Романовича Юрьева стал правителем при государе.
И по сию пору бытует мнение, что род Годуновых татарского происхождения. Легенда утверждает, что татарский предок Годуновамурза Чет, в крещении Захарий, приехал из Орды к Ивану Калите на службу и построил Костромской Ипатьевский монастырь. По мнению современных историков, предки Годуноваприродные костромичи, младшая ветвь Сабуровых, находящихся в родстве с царями.
Борис Годунов родился в 1551 году, он был на шесть лет старше царя Федора. Отец Бориса был помещиком средней руки и рано умер. Малолетних сирот Бориса и Ирину взял к себе в Москву дядя Дмитрий Иванович. Дядя служил в опричнине, знался с Малютой Скуратовым и стал со временем постельничим у Грозного, то есть стал ведать всем бытом и охраной царя. Борис тоже поступил в опричную службу. Он стал стряпчим по придворной части, поэтому хорошо знал личную жизнь Грозного. Женат Годунов был на дочери Малюты Скуратова.
Во всех пакостях Грозного и своего тестя Борис участия не принимал. Он не был жестоким человеком, при этом был умен, умел ладить с людьми и приноравливаться к любой обстановке. Еще при Грозном он получил высокий чин боярина.
Федор жаловал Бориса подарками, землями и высокими чинами. Годунов стал одним из самых богатых людей в стране. При этом он был непопулярен в народе (кто он такой, чтоб его уважать?) и вызывал крайнее озлобление Мстиславских и Шуйских, считавших, что власть по праву должна принадлежать им.
Годунов боролся с раздорами умно, осторожно, иногда коварно. Князь Мстиславский был при Грозном главой земщины. Теперь Казенный приказ, ведающий царской казной, стал вотчиной Шуйских и Милославских. Руководил Казенным приказом, при поддержке последних, Петр Головин. А ведь кто при деньгах, у того и власть!
Годунов потребовал у Думы провести ревизии казны. Проверка обнаружила огромную недостачу. Боярский суд приговорил казначея Головина к смертной казни. Но Годунову не нужна была слава Ивана Грозного. Петра Головина подвергли унизительной публичной казни и сослали под Казань.
Партия Шуйских уговорила князя Ивана Мстиславского убить Годунова на пиру в его доме. Слабохарактерный Мстиславский вначале отказывался, потом согласился. О сговоре стало известно Годунову. Мстиславский был схвачен и пострижен в Кирилловом монастыре, соратники его пошли в ссылки.
Клан Шуйских нашел себе поддержку в купечестве Москвы, народ был за них. Шуйские объявили открытую войну Годунову. Во главе клана стоял Иван Петрович Шуйский, герой обороны Пскова на Ливонской войне. Борьба с Годуновым шла в двух направлениях: во-первых, мутить народ, подбивая на бунт, вторая линия поведения носила чисто политический характер.
Годунов влиял на Федора через сестру свою Ирину. Ирина была бездетна, а стране, как всегда, нужен был наследник. Почему бы не повторить то, что с таким успехом проделали с Василием III и первой женой его Соломонией Сабуровой? Развести Федора с Иринойи весь сказ. Ирину в монастырь, а на ее место какую-нибудь из «своих» невест. За развод царской четы стоял и митрополит Дионисий. Вся подготовка велась в строжайшей тайне.
Будь царь Федор «государственным» человеком, он, может быть, и поддался бы напору бояр (дела отечества превыше всего!). Но он был просто порядочным человеком, любил жену и не мог пойти на предательство. Более того, он жизни без нее не мыслил. В свое время Грозный по политическим соображениям настаивал на разводе сына. Федор панически боялся отца, но даже побои не заставили его расстаться с Ириной Годуновой.
В 1586 году митрополит Дионисий за попытку развести царя был лишен сана и сослан в монастырь под Новгород. Тогда Шуйские пошли на мятеж, организовали в Москве беспорядки, подняли торговый люд. В результате шести купцам отрубили головы, многих посадских отправили в Сибирь, а Ивана Петровича Шуйского сослали в Кириллов монастырь. По слухам, он был там отравлен угарным газом.
Теперь Годунов стал при царе Федоре единоличным правителем. Первым крупным успехом Годунова на политическом поприще стало учреждение самостоятельной Московской патриархии. На Руси уже давно выбирали митрополитов. Но хотя Константинопольская патриархия бедствовала под турецкой властью, формально сохранялось ее каноническое верховенство над русской митрополией.