Потом Дмитрий шел подле кареты Нагой до самой Москвы. Царица Марфа расположилась в Вознесенском монастыре, и Дмитрий посещал ее почти ежедневно. Москва следила за каждым его шагом. После молитвы в Успенском соборе царь пошел в Архангельский к гробу Грозного и, обняв камень, рыдал так, что его насилу оттуда увели. Настоящий, конечно, настоящий! Чтобы опровергнуть слова Годунова, народу показывали Гришку Отрепьева (кто-то играл эту роль?). Но, с другой стороны, к иконам новый царь прикладывается не по-нашему, не по-русски. Разучился, видно
30 июля Дмитрий венчался на царство. Посыпались милости: вернулись из ссылки опальные (Филарета Романова царь сделал митрополитом Ростовским), всем служилым удвоено жалованье, судопроизводство объявлено бесплатным, помещики теряли право на крестьян, если не кормили их во время голода, и т. д. Боярскую думу новый царь назвал Сенатом и работал в ней каждый день.
Симпатии людей моего поколения Лжедмитрий мог завоевать двумя особенностями поведения: уважением к культуре в западном ее понимании и веротерпимостью. С ласковой улыбкой он толковал в Думе и на улицах, по которым ходил запросто, что надобно учиться, ездить за знанием в Европу, и обещал открыть повсеместно школы и университет.
С той же простодушной улыбкой он пытался объяснить, что любой может верить в того Бога, в которого хочет, что в латинской вере и православии куда больше общего, чем различного. Он не собирался вводить на Руси католичество, ни в коем случае, но хотел, чтобы люди поняли Это в патриархальной Москве, где ненависть к католикам была возведена в традицию. Да там легче с язычником было найти общий язык, чем с латынянином! А Самозванец был одержим идеей всеобщего христианского ополчения против турок, во главе которого встала бы Русь. В Москве задули западные сквозняки, и очень многим это не нравилось.
Уже через неделю после воцарения Дмитрия поймали в Москве людей, которые хулили его и называли присланным королем Сигизмундом Гришкой Отрепьевым. При дознании выяснилось, что людей подбили Шуйские. Братья Шуйские были схвачены, суд приговорил их к смерти. Но новый царь заменил смерть ссылкой, а потом и вовсе вернул всех Шуйских в Москву.
Царю построили новый деревянный дворец, небольшой, но богато обставленный. Во дворце целыми днями играла музыка. Дмитрий говорил, что желает народного веселья, не запрещал ни скоморохов, ни плясок, ни карт, ни шахмат. Марина Мнишек сидела пока в Польше, требовала обещанных денег. Дмитрий деньги слал, но земли раздавать не торопился. Да и любовь его к Марине дала трещину. В ожидании свадьбы Дмитрий увлекся Ксенией Годуновой, об этом судачила вся Москва. Кончилось дело тем, что дочь Годунова постригли в монахини.
Тот, кто назвал себя Дмитрием, был хорошим царем. «Есть два способа царствовать, говорил он, милосердием и щедростью или суровостью и казнями, я избрал первый способ». Со страстностью юности он призывал к добру и любви. Дела в своем «Сенате» вершил толково и быстро. При всем уважении к Папе Римскому он словно забыл, что собирался переходить в католичество. Его личный секретарь был протестантом. Дмитрий задумал замириться со всей Европой, надеясь на союз с немецким императором, Венецией и французским королем Генрихом IV. Но как бы разумно ни вел себя он на троне, совершенно ясноон был обречен. Люди, посадившие его на русский трон, отводили ему роль манекена, они намеревались властвовать сами. А здесь вот какая незадачаДмитрий принял маскарадный костюм за подлинный и в решении государственных дел проявил полную самостоятельность.
Было в чем упрекнуть самозваного царя. Иногда он вел себя легкомысленно, почти ребячливо. Он не соблюдал в чистоте русских обычаев, пренебрежительно относился к русскому укладу. Принято спать после обедаспи, а не занимайся конными прогулками; не принято есть телятину (Церковь запрещает), так нечего подавать ее к обеду с единой целью позлить бояр. Но главная беда: свита его и поляки хозяйничали в Москве, как в собственной вотчине.
Но народ снес бы и это, мало ли он видел бед в собственной стране. Бояре осторожно, исподволь стали мутить народ. Теперь уже не говорили: мол, он не царь, а Гришка Отрепьев. Какой же он Гришка, если его мать признала? Теперь боярские люди шептали: «Царь носит немецкое платье, поста не соблюдает, он окружил себя иноземцами и разбазаривает казну, он за латынян и хочет жениться на поганой польке». Во главе заговора против Лжедмитрия встали Шуйские, к ним примкнули князья Голицын, Куракин и боярин Татищев.
24 апреля 1606 года в Москву прибыл пан Мнишек с дочерью. Въезд их был роскошен. С ними приехало две тысячи гостей. Балы, празднества. Царь без устали танцевал в своем дворце, чем несказанно оскорблял чопорность бояр. Золото лилось рекой, русское золото.
Сразу по прибытии поляки стали безобразничать. Шляхтичи и их челядь вели себя высокомерно и нагло. В пьяных разгулах они врывались в дома, приставали к женщинам, затевали драки. «Крик, вопль, говор непотребный!»с негодованием восклицает летописец.
8 мая состоялось бракосочетание царя, после которого Марина Мнишек была коронована царицей. Царю донесли, что в городе зреет недовольство, возможен заговор. Дмитрий отмахнулся. В ночь 17 мая Василий Шуйский приказал отворить тюрьмы, выпустить преступников и вооружить их. В четвертом часу утра ударили в набат на Ильинке. На Красной площади собралось около двухсот человек, люди продолжали прибывать. Шуйский крикнул: «Литва собирается царя убить! Идти бить Литву!» Народ бросился в дома, где остановились шляхтичи и их свита. В эту ночь их было перебито великое множество, а Шуйский с заговорщиками направился в Кремль ко дворцу Самозванца. Охрана пропустила их беспрепятственно.
Когда Дмитрий понял, в чем дело, он был уже в ловушке. Все двери были заперты, а он метался по дворцу, как заяц, наконец выпрыгнул в окно. При падении он разбил себе грудь, вывихнул ногу и на какой-то момент потерял сознание. Испуганные стрельцы принесли его обратно во дворец. Царя защитил только Басманов, но был немедленно убит.
О том, как убивали Дмитрия, источники рассказывают достаточно подробно. Не хочется пересказывать. Лютость и подлость. Изуродованное тело Лжедмитрия выставили на Красной площади на обозрение народу. Похоронили его на кладбище для безродных. Но тут по Москве прошел слух, что мертвый царевич Дмитрий ходит по ночам. Тогда выкопали тело, сожгли, пепел всыпали в пушку и выстрелили в сторону Польши.
Марину Мнишек и отца ее взяли под стражу. Выбор нового царя был скорый. Не до Земского собора было сейчас. Прокричали на площади: де вот он, потомок Александра Невскогозаконный царь. И страной стал править Василий Иванович Шуйский.
Василий Иванович Шуйский (16061610 гг.)
История любит играть в противоположности. После странного, по-западному простодушного и внутренне свободного, каким был Самозванец, трон занял человек, пропитанный затхлостью старого двора, боязнью всего нового, при этом терпеливый и упорный в достижении целиистинно русское качество. Василий Иванович Шуйский был как-то чересчур несимпатичен. В свои пятьдесят четыре года этот подслеповатый, сутулый, мелочный, скупой и хитрый человек совсем изолгался. Он сам ездил в Углич в 1591 году и видел убитого Дмитрия, и он же один из первых признал в Самозванце убитого царевича. Но, признав Дмитрия, он тут же начал плести против него интригу и перед убийством его сознался, что поддержал Лжедмитрия только для того, чтобы скинуть Годунова. Но нельзя отказать Василию Шуйскому в мужестве и гибкой политике.
Придя к власти, он начал борьбу за упрочение трона теми же старыми методами, словно и не правил Русью Борис Годунов, не было польской авантюры. Перво-наперво в Москву привезли тело убитого отрока Дмитрия и выставили в Архангельском соборе. Отрок был объявлен святым, и здесь впервые было сказано, что он был убит злодеями. Говорить о «самозакалывании» категорически запрещалось, потому что святой не может быть даже нечаянным самоубийцей. От имени матери инокини Марфы по городам и весям разослали грамоты, в которых несчастная женщина каялась, что признала в Гришке Отрепьеве сына. Согласия на это покаяние у инокини никто не спрашивал. Народ пребывал в полном оцепенении. Да и как не оцепенеть, если на голову то и дело сыплются грамоты, взаимоисключающие одна другую.
На патриарший престол вместо назначенного Лжедмитрием Игнатия взошел казанский митрополит Гермоген, поборник старого благочестия и лютый враг всяческой новизны. Взятых в плен во время московской резни знатных поляков решили до времени на родину не отправлять, а выведать в Польше ситуацию.
Тем временем в Москве росло недовольство, перешедшее 15 июня 1606 года в открытый бунт. Выставленное на Красной площади тело Лжедмитрия не убедило народ в смерти царя. Поди разбери, чей это труп, если на нем и лица не осталось. Мощи отрока Дмитрия тоже не вызывали доверия. Народ не любил Шуйского и ждал от него подлога и обмана.
Из Москвы дух лжи распространялся на все государство. Вскоре на юге разнесся слух, что царь Дмитрий необычайным образом спасся. Вначале против Шуйского выступил путивльский воевода князь Григорий Шаховскойэто он заявил, что в Москве убит некий «немчин».
Очагом народных волнений стала Комарницкая область (под Путивлем). Во главе восстания встал Болотников, человек удивительный. Боевой холоп (послуживец) князя Андрея Телятевского, он попал в плен к татарам и был продан в рабство туркам. Дальнейшая его биография пестра и туманна: турецкие галеры, потом Италия, в Венеции он стал гондольером, через Австрию и Чехию затем вернулся на родину.
Болотников искренне верил, что Дмитрий жив, и ждал только, когда он придет и возглавит народное ополчение. А пока к восставшим сбегался черный люд, посадские, бедные казаки и беглые холопы. Были там и бояре, ненавидевшие Шуйского; к Болотникову примкнули рязанские дворяне во главе с Прокопием Ляпуновым. Разосланные Болотниковым грамоты призывали к мятежу. Города один за другим откалывались от Шуйских и провозглашали царем Дмитрия.
Под Кромами, а затем под Калугой повстанцы разбили государственные войска. В октябре 1606 года Болотников подошел к Москве. Ополчение его насчитывало десятки тысяч человек. Оно носило, как сказали бы сейчас, классовый характер. Дети дворянские не хотели воевать наравне с холопами и оставили нового вождя. Болотников был отбит от Москвы князем Михаилом Васильевичем Скопиным-Шуйским (запомните это имя!) и ушел в Калугу.
Все воевали за Дмитрия, но он не объявлялся. Зато появился некто Илейка (Илья Горчаков), объявивший себя царевичем Петромсыном бездетного царя Федора. Илейка начал мятеж на Волге, его поддержали волжские казаки, затем он поднялся вверх по реке и присоединился к Болотникову. Повстанцы воссоединились в Туле.
Для уничтожения армии Болотникова в мае 1607 года Василий Шуйский сам повел свои войска в Тулу. Осада города длилась четыре месяца. Наступала осень, пришел голод. Чтобы взять город, осаждавшие запрудили реку Упу. Вода залила и тульский кремль. Видя безвыходность своего положения, Болотников отворил ворота кремля. Шуйский обещал сохранить восставшим жизнь и, конечно, обманул. Илейку, незадачливого «царевича Петра», повесили в Москве, Болотникова сослали в Каргополь. Там его вскоре ослепили и утопили.
К этому времени самозванство уже стало заразной болезнью. В Астрахани объявился царевич Август«сын» Ивана Грозного, потом царевич Лаврентий«сын» убитого сына Грозного Ивана, на Украине появилось восемь «царевичей»и все сыновья царя Федора. Как видим, традиция «сыновей лейтенанта Шмидта» появилась на Руси очень давно. Не было только главного, давно ожидаемогоспасшегося царя Дмитрия. И он появился Лжедмитрий II.
О нем ничего толком неизвестно. Историки предлагают шесть имен на выбор. Их не стоит перечислять, все они сомнительны. Одно ясно: второй самозванец был сработан руками польских панов, не желавших «упускать наработанного».
Вокруг нового Самозванца моментально собралось войско: стрельцы, холопы, крестьяне и казаки во главе с атаманом Иваном Заруцким. Потом стали прибывать под знамена Самозванца польские паны. Лжедмитрия II уже никто не считал царем и обращались с ним унизительно. Не смея отказаться от навязанной ему роли, «царь» запил горькую.
Весной 1608 года войско царя Лжедмитрия II разбило под Волховом войско бездарного брата царя Дмитрия Шуйского. Путь на Москву был открыт. Однако Самозванец II не стал брать столицу, а встал лагерем в Тушинов восьми верстах от Москвы. По местоположению этого лагеря Лжедмитрий II был прозван «Тушинским вором». Так он и называется в русской истории.
К Самозванцу II присоединились не только люди знатных польско-литовских фамилий (буйный богатырь Ян Сапега, Лисовский и т. д.), но и знатнейшие московские бояре, бежавшие от Шуйского. В Тушино организовалась своя Боярская дума, приказы, дьяки вершили дела. Это был раскол страны. В Тушинском лагере 100 000 людей присягнуло Самозванцу II. Там без конца закатывались пьяные пиры, в окрестных землях шел беззастенчивый грабеж, воровские дружины загоняли народ в леса, забирали и волокли в лагерь женщин.
А в Москве было страшно, тоскливо. У Шуйского не было войска, чтобы разгромить лагерь Тушинского вора. Шуйский выжидал. Чего?..
Опасаясь открытого нападения Польши, Шуйский подписал с королем Сигизмундом мирный договор (июль 1608 г.). По этому договору Москва должна была вернуть Польше пленных поляков. Польша обещала за это отозвать все находившиеся на Руси польско-литовские отряды, которые были рассеяны по русской земле.
По договору Мнишек с дочерью (они отбывали ссылку в Ярославле) должны были вернуться в Польшу. Но тщеславный пан хотел вернуть упущенное, поэтому дал знать в Тушинский лагерь о своем отъезде. Посланный Тушинским вором отряд отбил Мнишека и Марину у сопровождающих. От Марины ждали одногопризнания, что Тушинский вор и есть ее муж, то есть Дмитрий.
Надо представить себе психологию этой женщины. Всего неделю она была русской царицей, а потом потеряла все. Мужа убитым она не видела и только по дороге в Тушино узнала горькую правду. Узнала и наотрез отказалась даже видеться с новым Лжедмитрием. Убедили Ян Сапега говорил о высоком назначении Польши, о выгоде, случившийся рядом, иезуит толковал о подвигах во славу католичества, а папенька Мнишек просто продал дочь за 300 000 рублей и обещание получить в собственность северские земли.
Тушинский вор, по словам историков, был бездарный, неграмотный мужик, сквернослов и пьяница. Как ни плакала Марина, как ни упиралась, ей пришлось тайно обвенчаться с Тушинским вором и объявить его обретенным мужем.
Признание Марины Мнишек имело колоссальное значение: теперь поляки поддерживали «законного русского царя и царицу».
В октябре 1608 года тушинские войска взяли Ростов, где митрополитом был Филарет Романов. Ростовского митрополита привезли в Тушино, приняли с поклоном и нарекли московским патриархом. Таким образом Филарет стал главой духовенства, которое поддерживало Тушинского вора.
Тем временем Ян Сапега и Александр Лисовский решили блокировать Москву с севера и осадили святыню РусиТроице-Сергиев монастырь. Стратегические планы поддерживались желанием тушинской братии разорить богатейший монастырь. Троицкий монастырь отчаянно сопротивлялся. Пятнадцать тысяч польских ратников стояли под его стенами и палили из пушек. И никак
Князь Скопин-Шуйский.
Как жил народ? Ужасно. Вспомните нашу революцию: то белые, то красные, то Махно. Вспомните самые страшные кадры в кино про войну с фашизмом: голод, разруха, убийства, насилие. Только вместо немецкой речипольская. Необычайная жестокость и озлобленность у всех, и никакой надежды.
Трудное время сортирует людей, и, хоть появляется со дна много пены и мусора, возникают, как маяки, люди яркие, значительные. Такими были Болотников, братья Ляпуновы, герои Минин и Пожарский.
Иное дело князь Скопин-Шуйский. Он был племянником Василия Ивановича Шуйского и мог претендовать на русский трон. Несомненно, князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский был необыкновенным человеком. Красив, строен, высок, он был талантливым полководцем, был умен и удачлив, за ним шли люди и верили ему. В двадцать два года он стал освободителем отечества.
Царь Шуйский побаивался Скопина и призывал его на службу только в самые трудные, «пиковые» времена. Так Скопин заставил Болотникова отойти от столицы. Второй раз царь призвал Скопина, когда Тушинский вор начал забирать власть в свои руки. Бояре один за другим бежали в Тушино, а московский люд угрожал сбросить Василий Шуйского с престола.
Шведы сами предложили свою помощь, и, конечно, не бесплатно. Шуйский вначале отказывался, но когда положение и вовсе стало ужасным, согласился. Шуйского тоже можно понять: мало нам поляков, на Руси появятся еще шведы, а за это им надо отдать Корелу с уездом и заплатить огромные денежные суммы.
Для переговоров со шведами был послан Скопин-Шуйский. Он блестяще справился с этой задачей. Шведы направили в помощь пятитысячный отряд под руководством Делагарди, смелого и достойного человека. Сам Скопин собрал в Новгороде ополчение, соединился с Делагарди и двинулся к Москве.
Один за другим освобождал Скопин от тушинцев русские города. В битве под Тверью войска Тушинского вора были разбиты. Сапега и Лисовский срочно сняли осаду Троице-Сергиевого монастыря.
После Твери продвижение армии Скопина замедлилось. Шведы требовали денег, а их не было. Скопин не растерялся. Он призвал на помощь монастыриСоловецкий, Печерский и др. Монахи снабдили Скопина нужными средствами. Богатые купцы Строгановы прислали не только деньги, но и ратных людей. Скопин пользовался необычайной популярностью. Рязанский воевода Прокопий Ляпунов, бывший сподвижник Болотникова, прислал к Скопину посольство, которое стало уговаривать его занять русский трон. Скопин категорически отказался и царя Шуйского о разговоре извещать не стал.
Но помощь шведов слишком тяжела была для России. Польша со Швецией находилась в состоянии войны. Шведская помощь Руси развязывала королю Сигизмунду руки. Конечно, он не упустил возможности ввязаться в войну. В сентябре 1609 года в нарушение мирного договора с Москвой поляки осадили Смоленск. Сразу скажем, что смоляне сдерживали осаду почти два года. Оборону города держал воевода Шеин.
Осадив Смоленск, Сигизмунд призвал поляков из Тушинского лагеря соединиться с государственными польскими войсками. Тушинский лагерь распался. Самозванец II, одевшись в крестьянское платье, бежал в Калугу. Блокада Москвы была снята.
12 марта 1610 года столица торжественно встречала русскую армию. Рядом со Скопиным ехал Делагарди, ставший другом Скопина-Шуйского. Далее общее ликование, пиры, чествование и ропот в народе против Василия Шуйского. А Дмитрий Шуйский, наблюдая с земляного вала, как горячо приветствуют москвичи его племянника, закричал: «Вот идет мой соперник!»
Чувствуя общее настроение, Шуйский решился на разговор с племянником. Скопин заверил дядю, что и не помышляет о престоле. Сейчас он передохнет от битв, а дальше к Смоленску, на помощь воеводе Шеину. Делагарди торопил Скопина: подальше от Москвы, где можно ожидать выстрела в спину. Но Скопин не верил в беду, он был счастлив.
И вдруг на пиру после поднесенной чаши вина Скопину стало дурно. Отвезли домой, призвали медиков. Ничего не помогало. Через две недели после рокового пира, в ночь с 23 на 24 апреля 1610 года, Скопин в расцвете сил и счастья скончался.
Москва была в ужасе. Все говорили, что молодой полководец отравлен. Ведь чару вина поднесла ему жена Дмитрия Шуйского, бездарного конкурента, дочь Малюты Скуратова («кума крестная, змея подколодная», как поется в народной песне). Похоронили Скопина-Шуйского в Архангельском соборе, но не около царей и великих князей, а рядомв новом приделе. Из-за его громадного роста во всей Москве не нашлось подходящего гроба, пришлось надставлять имеющийся.
Узнав о смерти Скопина, Прокопий Ляпунов публично обозвал Василия и Дмитрия Шуйских убийцами и призвал народ к мщению. Княжество Рязанское «отложилось» от Москвы.
Шуйскому оставалось править три месяца. Опять он сам себя перехитрил. Положение было критическим. Потеряв надежду взять Смоленск, польские войска разделились: часть их осталась под стенами города, а другаябольшая, во главе с гетманом Жолкевским, двинулась к Москве. Шуйский послал ему навстречу сорокавосьмитысячное войско, поста командующего добился, на свое горе, Дмитрий Шуйский.
Как только Москва осталась без защиты, на поверхность всплыл Тушинский вор. Со своим разношерстным войском он занял Серпухов, вышел к Москве и встал лагерем в Коломенском в семи верстах от столицы.
23 июня 1610 года русские войска в битве с Жолкевским под Клушином потерпели сокрушительное поражение. Не желая встречаться с поляками, Лжедмитрий II бежал с Мариной Мнишек в Калугу в сопровождении казаков атамана Заруцкого. В конце 1610 года Тушинский вор был убит на охоте князем Петром Урусовым.
17 июля 1610 года дворяне и посадские люди во главе с Захаром Ляпуновым свергли Василия Шуйского.
Василий Иванович Шуйский, последний царь из дома Святого Владимира, правил четыре года. Пишешь о Смутном времени и подгоняешь себя вперед: что там за поворотом? А замрешь на мгновениеи увидишь в Василии Ивановиче не царя, а человека. Несчастное правление «Он хотел как лучше, а получилось как всегда»это пословица наших дней. Свергли это значит, хватали, тащили куда-то, кричали оскорбительные слова, может быть, и били. Потом насильно постригли, разлучили с женой и, наконец, отдали полякам как заложника. С Шуйским повезли в Польшу и его братьев.
Перед королем Сигизмундом, хоть и унижали русского царя сверх меры, Василий Иванович вел себя достойно. Мужества ему всегда хватало. Он не струсил перед казнью, которую Лжедмитрий отменил в самую последнюю минуту, не запросил пощады и у короля Польши. До последнего часа Василий Иванович считал себя царем. Вместе с братьями Шуйского отправили в Гостынский замок под стражу. 12 сентября 1612 года Шуйский на шестидесятом году жизни скончался.
Междуцарствие
После Шуйского в Москве стала править Дума«семибоярщина» во главе с князем Мстиславским. Жизни без царя бояре не мыслили, следовало немедленно выбрать нового. Войско Жолкевского стояло под Москвой на Новодевичьем поле, поэтому неудивительна предложенная боярами кандидатура: королевич Владислав, сын короля Сигизмунда. Обязательным условием Думы были переход польского королевича в православие и женитьба на русской невесте. Бояре настаивали также, чтобы при воцарении Владислава поляки покинули Россию и вернули пленных.
Тайком от народа в сентябре 1610 года бояре впустили в Москву польские войска. Чтобы добиться согласия Сигизмунда на воцарение в Москве сына, воевода Жолкевский предложил боярам направить под осажденный Смоленск в стан королевских войск делегацию. Во главе многочисленного посольства поехали митрополит Филарет, отбитый у Тушинского вора, и князь В. В. Голицын.
Господи, как унизительно! Смоленск из последних сил обороняется от поляков, а тут же под стенами города восемь месяцев в палатках живет посольство Москвы, умоляя Сигизмунда отдать на русский престол шестнадцатилетнего сына. Но зачем было Сигизмунду отдавать сына на каких-то условиях, если он без всяких условий решил завоевать Русь и обратить ее в католичество? Вот только Смоленск никак не хотел сдаваться! Кончилось дело тем, что непокорные, совершенно обессиленные осадой смоляне затворились в городской церкви, подожгли лежащий в подвале порох и взлетели на воздух перед пораженными поляками.
Глав высокой делегацииФиларета и Голицына, которые так и не отступились от своих условий, отправили в Польшу заложниками. Везли их в цепях. Это случилось уже тогда, когда первое ополчение русских во главе с Прокопием Ляпуновым стояло у Москвы.
Когда в октябре 1610 года русская делегация направилась под стены Смоленска, воевода Жолкевский тоже уехал из Москвы, оставив вместо себя во главе польского войска Гонсевского. В Москве поляки были интервентами и вели себя соответственно, возбуждая ненависть народа. «Семибоярщина» ни во что не вмешивалась. Бояре ждали милостей от Сигизмунда.
Однако из-под Смоленска поступали тревожные вести: король не отдает сына в православие, а хочет сам занять русский трон без всяких условий.
Это время выдвинуло на передние позиции двух человек: патриарха Гермогена и Прокопия Ляпунова. Гермоген решил жизнь положить, но не дать погибнуть православию на Руси. По всей стране он стал рассылать грамоты, призывая народ объединиться против проклятых захватчиков. К москвичам Гермоген обратился в соборной церкви. После этой горячей проповеди поляки взяли патриарха под стражу.
Прокопий Ляпунов поднял народ на борьбу с поляками. Что это был за человек? Прокопий и брат его Захар были людьми богатыми, происходившими из захудалого рязанского княжеского рода. Прокопию было пятьдесят лет. Высок, ладно скроен, горяч, с авантюристической жилкой: воевал и за Болотникова, и за Тушинского воравсе никак не мог разобраться в ситуации, а с призывами Гермогена разобрался. Он поднял Рязанскую землю: здесь было создано первое народное ополчение. К рязанцам присоединились дворяне и посадские люди из Нижнего, Мурома, Суздаля, Владимира, Костромы. Встали под знамена Ляпунова и казаки-тушинцы с Иваном Заруцким, князь Дмитрий Трубецкой. В числе ополченцев бился и князь Пожарский.
18 марта 1611 года народное ополчение подошло к Москве, захватило Москворечье и проникло в Белый город. Поляки принуждали москвичей оборонять от ополчения Кремль, в результате поднялось народное восстание. На улицах города шли кровопролитные схватки.
Поляки подожгли город, а сами затворились в Кремле. Битва продолжалась среди дыма и пламени, мирное население гибло в огромном количестве. Очевидец сравнивает происходившее тогда в Москве со Страшным Судом. Три дня горела Москва.
Кремль остался цел, но Китай-город и прочее сгорели дотла. Первое народное ополчение потерпело поражение. Пожарский был опасно ранен, его в бессознательном состоянии вывезли из Москвы в Троице-Сергиев монастырь.
В поражении первого ополчения не столько пожар виноват, сколько разногласия в стане Ляпунова. Народное войско имело трех предводителей: князя Трубецкого, Прокопия Ляпунова и атамана Заруцкого. Но всем распоряжался крутой и нетерпимый Ляпунов. Больше всего он ожесточил против себя казаков, наказывая их за своеволие. Двадцать шесть человек были утоплены по его приказу.
О спорах и разногласиях у русских проведали поляки, написали подложную грамоту и подкинули ее в стан. В той грамоте говорилось, что Ляпунов приказал горожанам бить и топить всех казаков. Не пытаясь разобраться, что да как, казаки собрали круг и на нем убили Прокопия Ляпунова. Вот так.
Второе народное ополчение
Тушинский вор был убит, но Марина Мнишек родила ему сына«воренка», как звали его на Руси. После убийства в московском стане Прокопия Ляпунова там стал заправлять всем Заруцкий. Марина Мнишек стала его любовницей. Теперь она приехала в московский стан. Ее сын был провозглашен наследником русского престола, и все присягнули ему.
По русской земле, грабя и убивая народ, бродили польские и казачьи шайки. Русские тоже собирались в партизанские отряды и воевали с разбойниками. Появились новые самозванцы, объявившие себя Дмитриями, один в Пскове, другой в Астрахани. В июле 1611 года пал Смоленск, воевода Шеин попал в плен. В довершение всего северные русские земли отпали от Руси. Шведский полководец Делагарди, недавний друг русских, в июле 1611 года взял приступом Новгород и заставил новгородцев выбрать в государи шведского королевича Карла-Филиппа. Шведы надеялись, что королевич займет со временем московский трон, и обещали сохранить на Руси православие. Государство стало распадаться на отдельные части, каждый город жил наособицу. Стон стоял на русской земле в это страшное время.
Политические силы исчерпали себя, но пробудились силы национальные и религиозные. Архимандрит Троице-Сергиева монастыря Дионисий и келарь Авраамий Палицын разослали по городам грамоты, призывая православных выступить на защиту родной земли. Одна из грамот Троицкого монастыря достигла Нижнего Новгорода и оказала на город сильнейшее впечатление. В Нижнем стало собираться народное ополчение.
Главным организатором ополчения был земский староста Кузьма Анкудинович Минин, ремеслом «говядарь» (торговец мясом). В предводители ополчения решено было выбрать князя Дмитрия Пожарского, как человека честного и хорошего воина. Князь Пожарский в это время находился в своей вотчине в ста двадцати верстах от Нижнего, где лечился от ран, полученных в Москве.
Когда посыльные из Нижнего Новгорода прибыли к Пожарскому и предложили возглавить ополчение, князь согласился с условием, что первым помощником ему будет Минин.
Князь Пожарский родился в 1578 году и происходил из древнего, но оскудевшего рода. Служить он начал при Борисе Годунове в мирной придворной должности стряпчего с ключами, при Василии Шуйском стал воеводой в Зарайске и активно сражался против поляков.
Для сбора ополчения нужны были деньги. Был составлен мирской приговор, по которому каждый облагался «пятой деньгой», то есть платил пятую часть своего достояния на общее дело. Были избраны оценщики, не допускалось ни льгот, ни отсрочки. У некоторых приходилось брать силой, но многие давали больше, чем пятая часть. Священники и монастыри тоже были обложены налогом. К уклоняющимся от оплаты применялись крутые меры. Неимущих людей отдавали в кабалу с тем, чтобы за них платили богатые. Много было добровольных пожертвований. У Строгановых ополченцы взяли крупную сумму денег взаймы. Когда ополчение прибыло в Ярославль, там тоже стали собирать деньги. Богатый купец Никитников отказался дать пятую часть своего имущества, потому что его приказчики в Нижнем уже внесли в фонд ополчения пятьсот рублей. Другие ярославские богачи решили последовать примеру Никитникова. Минин предупредил, что если они не внесут «пятую деньгу», то их имущество силой конфискуют в фонд ополчения. Характер у Минина был твердый, популярность его была очень велика. Ярославские купцы исполнили приказ нижегородцев.