И для меня в этом заключалась огромная разница. Это было словно обитать в библиотеке, а именно там я всегда была счастлива.
Чем больше я читала, тем сильнее боролась с утверждением, что литератураэто удел меньшинства, что читатель должен иметь определенный уровень образованности или происходить из нужного класса. Книги принадлежали мне по праву рождения. Никогда не забуду, какое волнение охватило меня, когда я выяснила, что самое первое стихотворение, записанное на древнеанглийском языке"Гимн Кэдмона"сочинил пастух из Уитби, примерно в 680 году нашей эры, когда святая Хильда была в Уитби аббатисой.
Только представьте... женщина возглавляет аббатство, а неграмотный пастух пишет стихотворение такой великой красоты, что образованные монахи записывают его и пересказывают паломникам и пилигримам.
Это изумительная историяКэдмон проводил больше времени с коровами, чем с людьми, не знал ни стихов, ни песен, поэтому, когда в аббатстве проходили церковные праздники и все желающие могли выступить с песнями или чтением стихов, Кэдмон всегда поспешно уходил к своим коровам, где никто бы ему не докучал. Но в ту ночь ему явился ангел и велел петьесли он мог спеть коровам, то мог спеть и ангелу. Кэдмон грустно ответил, что не знает ни одной песни, но ангел все равно велел ему петьо сотворении мира. И тогда Кэдмон разомкнул уста, и из них полилась песня. (Самое раннее упоминание об этой истории вы можете найти у Беды Достопочтенного в "Истории англов").
[Бе́да Достопочтенный (Досточтимый; ок. 672 или 67327 мая 735)бенедиктинский монах в двойном монастыре святых Петра и Павла в Нортумбрии (современный Джарроу). Написал одну из первых историй Англии под названием "Церковная история народа англов" (лат. Historia ecclesiastica gentis Anglorum, англ. Ecclesiastical History of the English People), которая принесла ему славу "отца английской истории".]
Чем больше я читала, тем сильнее ощущала себя связанной с другими жизнями и глубоко родственными душами. И пусть нас разделяли годы, но я чувствовала себя менее одинокой. Я больше не дрейфовала на своем маленьком плоту через настоящее, ибо нашла мосты, соединявшие берега. Да, прошлоеэто иные земли, но мы можем их посетить и можем принести с собой оттуда то, в чем нуждаемся.
Литератураэто наша общая основа. Коммерческий интерес не способен ее полностью поглотить, и точно так же ее нельзя выхолостить, как это происходит в поп-культуре, которая выжимает досуха все новое и двигается дальше.
Сейчас много спорят о противостоянии покоренного мира и мира дикого. И речь не только о дикой природе, которая нужна нам просто потому, что мы человеческие существа, речь о непокоренном открытом пространстве нашего воображения.
И непокорность эта таится в чтении.
Когда я заканчивала свой первый оксфордский семестр, мы читали "Четыре квартета" Т.С. Элиота.
[Четыре квартета (англ. Four Quartets)цикл из четырех поэм (Burnt Norton, East Coker, The Dry Salvages, Little Gidding) Томаса Элиота. Написан с 1934 по 1942 год, впервые издан в единой композиции в 1943 году.]
Взлети наверх, сквозь колыхание ветвей,
Сквозь свет и сквозь резную тень листвы,
Услышь, как под ветвями, на земле
Внизу, по влажной зелени травы
Из века в век бежит за вепрем гончий пес,
Вновь отражая на земле рисунок звезд.
Я тогда подумала о повторении, о привычных путях и о том, как сложно изменить прошлое. Оно тащится за нами следом, как докучливый соглядатай; оно встает между нами и новизной настоящего, между намии новым шансом.
Я все думалаа можно ли найти в прошлом искупление, обрести примирениеи могут ли старые войны, старые враги, вепрь и гончий пес найти в себе силы и хоть как-то помириться.
Я размышляла об этом потому, что подумывала навестить миссис Уинтерсон.
Мысль о том, что можно встать над обычным конфликтом, соблазняла. Юнг утверждал, что конфликт нельзя разрешить, оставаясь на том же уровне, на котором он возникна этом уровне существуют только победитель и побежденный, и нет никакой возможности для примирения. Нужно подняться над конфликтомсловно вы наблюдаете за бурей с возвышения.
В конце Чосеровой "Троила и Крессиды" есть изумительный момент, когда поверженный в битве Троил погиб и был вознесен на седьмое небои вот он взирает оттуда на подлунный мирна наш мири хохочет, потому что осознает, насколько все бессмысленновсе то, что так много для нас значило, все наши распри и неразрешимые противоречия.
["Троил и Крессида"поэма Джеффри Чосера. Трагическая история двух влюблённых Троила и Крессиды, произошедшая во время осады Трои. Поэма состоит из пяти книг и написана королевской строфой. Многие исследователи полагают, что поэмалучшее из завершенных произведений Чосера.
Джефри Чосер (ок. 1340/13451400)английский поэт, "отец английской поэзии". Его называют одним из основоположников английской национальной литературы и литературного английского языка. Первым начал писать свои сочинения не на латыни, а на родном языке.]
Средневековое мировоззрение вынашивало идею изменчивости, мысль о том, что все в этом мире происходит хаотически и не может быть понято верно. Когда мы поднимаем глаза к небесам, мы представляем, что смотрим наружу и видим вселенную. Средневековый разум полагал, что смотрит внутрь, и что Землявсего лишь захудалый наблюдательный пункт, космическая мусорка миссис Уинтерсона центр всего... о, в центре всего находится ядро божественного порядка, основа котороголюбовь.
Мне нравится, что порядок должен происходить из любви.
Я понялапусть отдаленно и смутно, что мне нужно отыскать такое место, где моя жизнь могла бы примириться с самой собой. И я знала, что мне нужно задействовать любовь.
Я написала миссис Уинтерсон и спросила, не будет ли она против, если я приеду на рождественские каникулы. И можно ли мне привезти в гости подругу?
Она согласилась, что само по себе было очень необычно.
Она не спросила, как я жила с тех пор, как мы в последний раз виделисьникаких упоминаний о счастье или нормальности, о том, что я ушла из дома и уехала в Оксфорд. И я ничего не пыталась объяснять. Никто из нас не думал, что это странно, потому что в мире Уинтерсонов это странным не считалось.
Вот онасо своим новым электронным органом, с самодельной домашней радиостанцией и наушниками размером с радар для обнаружения инопланетных форм жизни.
А вот я и моя подруга Вики Ликориш. Я заранее предупредила миссис Уинтерсон, что Викитемнокожая.
Мне повезло, что я с этого начала, потому что миссис Уинтерсон обожала миссионерский труд и, похоже, решила, что если моя лучшая подругачерная, то это явный знак того, что пора развернуть миссионерскую деятельность. Она пошла к вернувшимся из Африки проповедникам и спросила: "Что там едят?"
Ответ гласил: ананасы. Я в толк не могу взять, почему. В Африке вообще есть ананасы? В любом случае, семья Вики происходила из Сент-Люсии.
[Государство Сент-Люсия расположено на одноимённом острове в составе архипелага Малые Антильские острова. На севере граничит с островом Мартиника (по проливу Сент-Люсия), на югесо входящим в состав государства Сент-Винсент и Гренадины островом Сент-Винсент (по одноименному проливу). С востока омывается водами Атлантического океана, с западаКарибского моря (общая протяженность береговой линии 158 км).
Каплевидный в плане остров имеет размеры примерно 44 км в длину и 23 км в ширину при общей площади в 617 км².]
Миссис Уинтерсон не была расисткой. Она исповедовала своего рода миссионерскую толерантность, пусть и снисходительную, но ни от кого не потерпела бы оскорбительных высказываний о цвете кожи или национальном происхождении.
Это было непривычно, особенно в то время, когда в городки, где проживал белый рабочий класс, и уже ощущалась нехватка рабочих мест, в значительных количествах стали приезжать пакистанцы. Тогда, в отличие от нынешних времен, никто не вспоминал о наследии Империи. Британия колонизировала, владела, захватывала или вмешивалась в дела половины земного шара. Мы разделили на части одни страны и создали другие. И когда кто-то из построенного нами силой мира вдруг начинал требовать компенсации, мы впадали в ярость.
Но церковь Елим привечала всех и каждого, и мы были обучены, пусть и со скрипом, принимать "наших друзей из-за моря".
Когда мы с Вики приехали в Аккрингтон, миссис Уинтерсон вручила ей одеяло, которое собственноручно связала, чтобы Вики не замерзла. "Они так чувствительны к холоду",сказала она мне.
Миссис Уинтерсон страдала неврозом навязчивых состояний и вот уже почти год вязала во славу Иисуса. С рождественской елки свисали вязаные украшения, а собака маялась в рождественской курточке из красной шерсти с вывязанными белыми снежинками. Еще был связан рождественский вертеп, и каждому пастуху полагался вязаный шарфик, потому что наш Вифлеем находился по дороге в Аккрингтон, а не в Иерусалим.
Когда отец открыл мне дверь, на нем была новая вязаная жилетка и того же цвета вязаный галстук. Весь дом был обвязан и перевязан.
Ну да ладно. Зато нигде не было и следа револьвера. А миссис W надела праздничный зубной протез.
"Вики,сказала она,присаживайся. Я приготовила тебе тост с запеченным сыром и ананасами".
Вики решила, что это, должно быть, такой ланкаширский деликатес.
На следующий день нас ждал окорок с ананасом, после которого на столе оказались консервированные кусочками ананасы. Потом мы ели оладьи с ананасами и "перевернутый пирог"с ананасами же. И курицу по-китайскис ананасами, а потомкубики чеддера с ананасами, нанизанные на коктейльные шпажки, кокетливо воткнутые в половинку обернутой фольгой капусты.
В итоге Вики заявила: "Я не люблю ананасы".
Это была ужасная ошибка. У миссис Уинтерсон мгновенно изменилось настроение. Она объявила, что в следующий раз мы будем есть котлеты. Мы согласились, но в тот вечер, как и собирались, пошли в паб, чтобы поесть креветок с жареной картошкой.
Около десяти вечера мы вернулись домой и обнаружили, что миссис Уинтерсон угрюмо маячит у плиты. Дом наполнял кошмарный запах горелого масла, мяса и жира.
В небольшой пристроенной к дому кухоньке миссис Уинтерсон стояла и механически переворачивала на сковороде какие-то черные штучки размером с пуговицу.
- Я тут с шести вечера эти котлеты готовлю,сказала она.
- Но ты же знала, что мы собирались уйти.
- Но вы же знали, что я готовлю котлеты.
Мы не понимали, что тут можно поделать, поэтому пошли спатьВики наверх, а я в гостиную, на надувной матрац. На следующее утро к завтраку нас ждал накрытый стол. В центре высилась пирамида неоткрытых консервных банок с ананасами, ее венчала открытка в викторианском стиле с двумя стоящими на задних лапах котами, одетыми в мужской и женский костюмы. Подпись гласила: "Никто нас не любит".
Пока мы прикидывали, стоит ли сбежать на работу сразу или рискнуть приготовить себе тост, в комнату ворвалась миссис Уинтерсон, схватила открытку и швырнула ее назад на стол. "Это мы с твоим отцом!"сказала она.
Мы с Вики подрядились на Рождество поработать в психиатрической больнице. Огромное, монументальное здание в викторианском стиле, где я жила и работала целый год перед Оксфордом, с обширной прилегающей территориейтам даже была своя пожарная машина и общественный клуб. Больница была пристанищем для невменяемых, буйных, свихнувшихся и осужденных. Кое-кто из старожилов находился здесь за то, что родил ребенка, кто-тоза попытку убить ребенка, а некоторые находились здесь вместе с детьми. Это был странный мирсоциальный и уединенный одновременно.
Мне нравилось там работать, пусть и приходилось вычищать за подопечными их дерьмо и блевотину и разносить им еду на огромных оловянных подносах. Я работала посменно, по двенадцать часов. Может быть, окружающее безумие успокаивало мои собственные страхи. Я испытывала сострадание. И чувствовала, что мне повезлооказывается, сойти с ума так просто.
Единственное, что я там ненавиделаэто тележки с успокоительными. Больных накачивали седативными препаратами и транквилизаторами. Шприцы и таблетки вроде бы гуманнее, чем обитые матами изоляторы и смирительные рубашки, но я в этом не уверена. От местных обитателей разило валиумом и ларгактиломот последнего у них еще портились зубы.
[Валиумшироко используемый препарат-транквилизатор, оказывающий выраженное седативное, снотворное, противосудорожное и успокаивающее действие.
Ларгактил (аминазин)нейролептик, купирует различные виды психомоторного возбуждения, бреда и галлюцинаций, уменьшает или снимает страх, тревогу, напряжение у больных психозами и неврозами.]
Мы с Вики ходили на работу и возвращались, стараясь не замечать, что дома, на Уотер стрит, обстановка была куда безумнее, чем все, что творилось на работе. Дом на глазах становился все мрачнее и готов был рассыпатьсяпрямо как в рассказах По. Рождественские украшения были на месте, гирлянды светились, но от этого делалось только страшнее.
Примерно неделю миссис Уинтерсон с нами не разговаривала. Однажды вечером мы вернулись с работышел снежок, на улице славильщики распевали колядки. И тут я поняла, что у нас дома проходит церковное собрание.
Миссис Уинтерсон была в веселом настроении, она приоделась в красивое платье и встретила нас тепло.
- Я как раз иду за каталкойхотите пирога?
- Что такое "каталка"?спросила Вики. Ей на ум явно пришли катастрофа, больница и инвалидное кресло.
- Это у нас так называют сервировочный столик на колесиках,ответила я, а миссис Уинтерсон резво въехала в гостиную с тележкой, груженой подогретыми пирогами.
В этот момент ко входной двери подошла группа чужих славильщиковвозможно, из Армии Спасения, но миссис Уинтерсон такие тонкости не интересовали. Она распахнула дверь и заорала:
- Иисус уже здесь! А ну, пошли вон!
- Мам, это как-то чересчур...
- Мне и так со многим пришлось смириться,ответила она и многозначительно на меня посмотрела.Я знаю, что библия учит нас подставлять другую щеку, но бывают такие дни, когда никаких щек не напасешься.
Вики тоже столкнулась с трудностями. Как раз перед самым Рождеством она пошла спать и обнаружила,что ее подушка куда-то исчезла, зато на кровати лежит наволочка, набитая религиозными брошюрками о конце света. Она начала осознавать, каково этожить в преддверии апокалипсиса.
- Тяжко тебе жилось там, у тебя на родине,сказала миссис Уинтерсон.
- Я родом из Лутона,ответила Вики.
[Лутон (англ. Luton)город в Англии, выделенный в унитарную единицу, в южной части церемониального графства Бедфордшир.]
Но ей было тяжко. Кому угодно было бы. Свисавшие с потолка бумажные цепи стали выглядеть как наручники для безумцев.
Отец большую часть времени проводил в сарайчике на заднем двореон готовил для церкви скульптурную композицию. Я полагаю, это должно было быть что-то вроде надалтарного украшения на евангельские темы. Пастор хотел украсить воскресную школу чем-то, что не выглядело, как католические истуканы, кумиры, прямой запрет на которые был озвучен в книге Исхода.
Отец любил лепить фигурки из глины и раскрашивать их. Сейчас он красил шестую.
- Что это?спросила Вики.
Это были Семь Гномов, Обретших Спасение. Белоснежка отсутствовалавидимо, потому, что почти полностью воплощала католический еретический образ Девы Марии. Зато каждый гном был снабжен небольшой табличкой с именем: Питающий Надежду, Исполненный Веры, Исполненный Духа, Благочестивый, Достойный, Бдящий и Исполненный Рвения.
Отец тихонько водил кисточкой.
- Твоя мать расстроена,проговорил он.
Мы оба понимали, что это значит.
В кухне миссис Уинтерсон готовила заварной крем. Она судорожно перемешивала его в кастрюле так, словно там плескались темные воды бездны. Когда мы протискивались мимо нее к задней двери, она, не отрывая взгляда от кастрюли, произнесла: "Грех. Он извращает все".
Вики не привыкла к ее манере общатьсято молчать целыми днями, то вдруг изрекать судьбоносные обрывки мыслей, которые мы все должны были бы разделить и понять, но у нас это никогда не получалось. Ясно было, что Вики это напрягает, да и отец пытался меня предупредить. Я проверила ящик с полотенцами. Револьвера там не было.
- Думаю, нам пора собираться,сказала я Вики.
На следующее утро я сообщила маме, что мы уезжаем.
- Вы это нарочно,ответила она.
Дом. Две ступеньки вверх, две ступеньки вниз. Длинный темный коридор и убогие комнатки. Дворик с туалетом и угольным погребом, мусорки и собачья конура.