Итак, всё кончено, пусть отдохнут поля.
Вот льётся кровь его на стебли ковыля.
Король от бешенства дрожит, но мне она принадлежит,
Мне так сегодня наплевать на короля.
Но в замке счастливо мы не пожили с ней
Король в поход послал на сотни долгих дней.
Не ждёт меня мой идеал, ведь он король, а я вассал.
И рано, видимо, плевать на королей.
О ПЕРЕСЕЛЕНИИ ДУШ
Кто верит в Магомета, кто в Аллаха, кто в Исуса,
Кто ни во что не верит, даже в чёрта, назло всем.
Хорошую религию придумали индусы
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.
Стремилась ввысь душа твоя,
Родишься вновь с мечтою.
Но если жил ты, как свинья,
Останешься свиньёю.
Пусть косо смотрят на тебя, привыкни к укоризне.
Досадно, что ж, родишься вновь на колкости горазд.
И если видел смерть врага ещё при этой жизни,
В другой тебе дарован будет верный зоркий глаз.
Живи себе нормальненько,
Есть повод веселиться
Ведь, может быть, в начальника
Душа твоя вселится.
Пускай живёшь ты дворником, родишься вновь прорабом,
А после из прораба до министра дорастёшь.
Но, если туп, как дерево, родишься баобабом,
И будешь баобабом тыщу лет, пока помрёшь.
Досадно попугаем жить,
Гадюкой с длинным веком.
Не лучше ли при жизни быть
Приличным человеком.
Так кто есть кто, так кто был кем, мы никогда не знаем.
Кто был ничем, тот станет всем, задумайся о том.
Быть может, тот облезлый кот был раньше негодяем,
А этот милый человек был раньше добрым псом.
Я от восторга прыгаю,
Я обхожу искусы.
Хорошую религию
Придумали индусы.
В ЖЁЛТОЙ ЖАРКОЙ АФРИКЕ
В жёлтой жаркой Африке,
В центральной её части
Как-то вдруг вне графика
Случилося несчастье.
Слон сказал, не разобрав:
Видно, быть потопу.
В общем так, один жираф
Влюбился в антилопу.
Поднялся галдёж и лай,
Только старый попугай
Громко крикнул из ветвей:
Жираф большой, ему видней.
Что же, что рога у ней?
Кричал жираф любовно:
Нынче в нашей фауне
Равны все поголовно.
Если вся моя родня
Будет ей не рада,
Не пеняйте на меня,
Я уйду из стада.
Припев
Папе антилопьему
Зачем такого сына
Всё равно, что в лоб ему,
Что по лбуедино.
И жирафов зять брюзжит:
Видали остолопа?
И ушли к бизонам жить
С жирафом антилопа.
В жёлтой жаркой Африке
Не видать идиллий.
Льют жираф с жирафихой
Слёзы крокодильи.
Только горю не помочь,
Нет теперь закона
У жирафа вышла дочь
Замуж за бизона.
И пусть жираф был неправ,
Но виновен не жираф,
А тот, кто крикнул из ветвей:
Жираф большой, ему видней.
йоги
Чем славится индийская культура?
Ну, скажем, Шивамногорук, клыкаст.
Ещё артиста знаюРадж Капура
И касту йогов, странную из каст.
Говорят, что раньше йог мог
Ничего не бравши в ротгод,
А теперь они рекорды бьют:
Всё едят и целый год пьют.
Я знаю, что у них секретов много,
Поговорить бы с йогом тет-а-тет.
Ведь даже яд не действует на йога
На яды у него иммунитет.
Под водой не дышит часраз,
Не обидчив на словадва.
И если чует, что старик вдруг
Скажет «стоп!» и в тот же мигтруп.
А что же мы, и мы не хуже многих,
Мы тоже можем долго голодать.
И бродят многочисленные йоги,
Их, правда, очень трудно распознать.
Но очень много может йог штук:
Вот один недавно лёг вдруг.
Третий день уже летитстыд!
Ну, а он себе лежит, спит.
Я попросил подвыпившего йога,
Он бритвы, гвозди ел, как колбасу,
Послушай, друг, откройся мне, ей-Богу,
С собой в могилу тайну унесу.
Был ответ на мой вопрос прост,
Но поссорились мы с ним в дым.
Я бы мог открыть ответ тот,
Но йог велел хранить секрет, вот.
НАШИ ПРЕДКИ, ЛЮДИ ТЁМНЫЕ И ГРУБЫЕ
Наши предки, люди тёмные и грубые,
Кулаками друг на дружку помахав,
Вдруг увидели: громадное и круглое
Пролетело, всем загадку загадав.
А в спорах, догадках, дебатах
Вменяют «тарелкам» в вину(Припев)
Утечку энергии в Штатах
И горькую нашу слюну.
Ой, вон «блюдце» пролетело над Флоренцией,
И святая инквизиция под страх
Очень бойко продавала индульгенции
Очень шибко жгла учёных на кострах.
Припев
Нашу жизнь не назовёшь ты скучной, серенькой,
Тем не менее не радует сейчас
Кто-то видел пару «блюдец» над Америкой
Кто-то видел две «тарелки» и у нас.
Припев
УТРЕННЯЯ ГИМНАСТИКА
Вдох глубокий, руки шире.
Не спешите, три-четыре.
Бодрость духа, грация и пластика.
Общеукрепляющая, утром отрезвляющая,
Если жив пока ещё, гимнастика.
Если вы в своей квартире.
Лягте на пол, три-четыре.
Выполняйте правильно движения.
Прочь влияния извне, привыкайте к новизне.
Вдох глубокий до изнеможения.
Очень вырос в целом мире
Гриппа вирус, три-четыре.
Ширится, растёт заболевание.
Если хилыйсразу гроб,
Сохранить здоровье чтоб.
Применяйте, люди, обтирания.
Если вы уже устали,
Сели-встали, сели-встали.
Не страшны нам Арктика с Антарктикой.
Главный академик Иоффе
Доказал, коньяк и кофе
Вам заменит спортопрофилактика.
Разговаривать не надо,
Приседайте до упада
Да не будьте мрачными и хмурыми.
Если очень вам неймётся,
Обтирайтесь, чем придётся,
Водными займитесь процедурами.
Не страшны дурные вести,
Начинаем бег на месте.
В выигрыше даже начинающий,
Красота, среди бегущих
Первых нет и отстающих:
Бег на местеобщепримиряющий.
ОН БЫЛ ХИРУРГОМ
Он был хирургом, даже нейро,
Специалистом по мозгам.
На съезде в Рио-де-Жанейро
Пред ним все были мелюзга.
Всех, кому жизнь уже не светила,
Превращал он в нормальных людей.
Но огромное это светило,
К сожалению, было еврей.
В науке он привык бороться,
И за скачком всегда скачок.
Он одному первопроходцу
Поставил новый мозжечок.
Всех, кому жизнь уже не светила.
Превращал он в нормальных людей.
Но огромное это светило,
К сожалению, было еврей.
О ВКУСАХ НЕ СПОРЯТ
О вкусах не спорятесть тысяча мнений,
Я этот закон на себе испытал.
Ведь даже Эйнштейн, физический гений,
Весьма относительно всё понимал.
Оделся по моде, как требует век,
Вы скажете сами:
«Да это просто другой человек».
А я тот же самый.
Вот уж действительно, всё относительно, всё-всё, всё.
Набедренный пояс из шкуры пантеры,
О да, неприлично, согласен, ей-ей,
Но так одевались все до нашей эры,
А до нашей эры им было видней.
Оделся по моде, как в каменный век,
Вы скажете сами:
«Да это же просто другой человек»,
А я тот же самый.
Вот уж действительно, всё относительно, всё-всё, всё.
Оденусь, как рыцарь я после турнира,
Знакомые вряд ли узнают меня,
И крикну, как Ричард я в драме Шекспира:
«Коня мне, полцарства даю за коня!»
Но вот усмехнётся и скажет сквозь смех
Ценитель упрямый:
«Да это просто другой человек».
А я тот же самый.
Вот уж действительно, всё относительно, всё-всё, всё.
Вот трость, канотье, я из НЭПа, похоже?
Не надо оваций, к чему лишний шум.
Ах, в этом костюме узнали? Ну что же,
Тогда я надену последний костюм.
Долой канотье, вместо тросточки стек,
И шепчутся дамы:
«Да это же просто другой человек».
А я тот же самый.
Будьте же бдительны, всё относительно, всё-всё, всё.
АГЕНТ 007
Себя от надоевшей славы спрятав
В одном из их Соединённых Штатов,
В глуши и в дебрях чуждых нам систем,
Жил более известный, чем Иуда,
Живое порожденье Голливуда,
Артист Джеймс Бонд, шпион, агент 007.
Был этот самый парень звезда, ни дать ни взять.
Настолько популярен, что страшно рассказать.
Да шуточное ль дело, почти что полубог.
Известный всем Марчелло в сравненьи с ним щенок.
Он на своей на загородной вилле
Скрывался, чтоб его не подловили,
И умирал от скуки и тоски.
А то, бывало, встретят у квартиры,
Набросятся и рвут на сувениры
Последние штаны и пиджаки.
Вот так и жил, как в клетке ну, а в кино потел:
Различные разведки дурачил как хотел.
То ходит в чьей-то шкуре, то в пепельнице спит,
А то на абажуре, прям, когой-то соблазнит.
И вот артиста этогоДжеймс Бонда
Товарищи из Госафильмофонда
В совместную картину к нам зовут.
Чтоб граждане его не узнавали,
Он к нам решил приехать в одеяле
Мол, всё равно на клочья разорвут.
Да вы посудите самина проводах в ЮСА
Все хиппи с волосамипобрили волоса,
С него сорвали свитер, отгрызли вмиг часы
И растащили плиты, ну прямо со взлётной полосы.
И вот в Москве нисходит он по трапу,
Даёт долдар носильщику на лапу
И прикрывает личность на ходу.
Вдруг кто-то шасть на газике к агенту,
Он киноленту вместо документу
Что, мол, свои, мол, хау-ду-ю-ду.
Глядь, огромная колонна стоит сама в себе,
Но встречает чемпиона по стендовой стрельбе.
Попал во всё, что было, он выстрелом с руки.
По ём бабьё с ума сходило, и даже мужики.
Довольный, что его не узнавали,
Он одеяло снял в «Национале»,
Но несмотря на личность и акцент,
Его там обозвали оборванцем,
Который притворялся иностранцем,
И заявлял, что, дескать, онагент.
Швейцар его за ворот, тут решил открыться он:
Ноль семь я. «Вам межгород? Так надо взять талон».
Во рту скопилась пена и горькая слюна,
И в позе супермена он уселся у окна.
Но вот киношестёрки прибежали
И недоразумение замяли,
И разменяли фунты на рубли.
Уборщица ворчала: «Вот же пройда!
Подумаешь, агентишка какой-то!
У нас в девятом принц из Сомали».
ГУЛИ, ГУЛИ, ГУЛЕНЬКИ
Гули, гули, гуленьки,
Девоньки, девуленьки,
Вы оставьте мне на память
В сердце загогулинки.
Не гляди, что я сердит,
По тебе же сохну-то.
Я не с фронта инвалид
Я любовью трёхнутый.
Выходите к Ванечке
Да Манечке-мотанечке.
Вы что стоите, как старушки,
Божьи одуванчики?
Милый мой каменотёс
Сильный муж да ласковый.
Он мне с Англии привёз
Лифчик пенопластовый.
Здесь и мода отстаёт
Вот у нас в Австралии
Очень в моде в этот год
В три обхвата талии.
Уж не знаю я, как тут,
А, к примеру, в Дании
Девок в ЗАГСы волокут
При втором свидании.
Я не знаю, как у вас,
А у нас во Франции
Замуж можно десять раз,
И все без регистрации.
Ой, давай, давай, табань,
А то в берег врежемся.
Не вставай в такую рань,
Давай ещё понежимся!
Без ушка иголочка,
Оля, Ольга, Олечка,
Ты поднеси-ка инвалиду
Столько да полстолечка.
На пути, на перепутьи
Молодуху сватал дед,
Сперва думали, что шутит,
Оказалося, что нет.
Мой милёнок всё допил,
Дочиста и допьяна.
Потому и наступил
В мире кризис топливный.
Ты не вой, не ной, не ной,
Этот кризиснефтяной.
Надо больше опасаться,
Что наступит спиртовой.
Гляну яодна семья
На таком воскреснике.
Все друг другу сыновья
Или даже крестники.
БАЛЛАДА О ГИПСЕ
Нет острых ощущений, всё старьё, гнильё и хлам.
Того гляди, с тоски сыграешь ящик.
Балкон бы, что ли, сверху иль автобус пополам
Вот это боле-мене подходяще.
Повезло, наконец повезло,
Видел Бог, что дошёл я до точки.
Самосвал в тридцать тысяч кило
Мне скелет раздробил на кусочки.
Но вот лежу я на спине загипсованый,
Каждый член у мене расфасованный
По отдельности, до исправности(Припев)
Всё будет в цельности и в сохранности.
Эх, жаль, что не роняли вам на череп утюгов,
Скорблю о вас, как мало вы успели,
Ах, это просто прелестьсотрясение мозгов,
Ах, это наслажденьегипс на теле.
Как броня на груди у меня,
На руках моих крепкие латы.
Так и хочется крикнуть: «Коня мне, коня!»
И верхом ускакать из палаты.
Припев
Вот жаль, что мне нельзя уже увидеть прежних снов.
Они как острый нож для инвалида.
Во сне я рвусь наружу из-под гипсовых оков,
Мне снятся свечи, рифмы и коррида.
Ах, надёжна ты, гипса броня,
От того, кто намерен кусаться.
Но одно угнетает меня
Что никак не могу почесаться.
Припев
Так, я давно здоров, но не намерен гипс снимать.
Пусть руки стали чем-то вроде бивней,
Пусть ноги опухаютмне на это наплевать.
Зато кажусь значительней, массивней.
Я под гипсом хожу ходуном,
Я наступаю на пятки прохожим,
Мне удобней казаться слоном
И себя ощущать толстокожим.
И вот по жизни я иду загипсованый,
Каждый член на виду, расфасованый
По отдельности, до исправности.
Всё будет в цельности и в сохранности.
ЕДЕШЬ ЛИ В ПОЕЗДЕ, В АВТОМОБИЛЕ
Едешь ли в поезде, в автомобиле,
Или гуляешь, хлебнувши винца,
При современном машинном обильи
Трудно по жизни пройти до конца.
Вот вам авария в Замоскворечье:
Трое везли хоронить одного.
Все и шофёр получили увечья,
Только который в гробу ничего.
Бабы по найму рыдали сквозь зубы,
Дьякон, и тот верхней ноты не брал.
Громко фальшивили медные трубы,
Только который в гробу не соврал.
Бывший начальник и тайный разбойник
В лоб лобызал и брезгливо плевал.
Все приложились, и только покойник
Так никого и не поцеловал.
Но грянул гром, ничего не попишешь
Силам природы на речи плевать.
Все разбежались под плиты и крыши,
Только покойник не стал убегать.
А что ему дождь, от него не убудет.
Вот у живущих закалка не та.
Ну а покойники, бывшие люди,
Смелые люди и нам не чета.
Как ни спеши, тебя опережает
Клейкий ярлык, как отметка на лбу.
А ничего тебе не угрожает,
Только когда ты в дубовом гробу.
Можно в отдельной, а можно и в общей
Мёртвых квартирный вопрос не берёт.
Ох, молодец, этот самый усопший,
Вовсе не требует лишних хлопот.
В царстве теней, в этом обществе строгом
Нет ни опасностей, нет ни тревог.
Ну а у насвсе мы ходим под Богом,
Только которым в гробуничего.
Ловко, надёжно, работают бойни,
Те, кому нужно всегда при ноже.
Значит, в потенции каждый покойник,
За исключением тех, кто уже.
Слышу кругомон покойников хвалит.
Да нет, я в обиде на нашу судьбу
Ведь всех нас когда-нибудь кто-то задавит,
За исключением тех, кто в гробу.
ПОЧЕМУ АБОРИГЕНЫ СЪЕЛИ КУКА
Не хватайтесь за чужие талии.
Вырвавшись из рук своих подруг.
Вспомните, как к берегам Австралии
Подплывал покойный ныне Кук.
Там в кружок усевшись под азалией.
Поедом, с восхода до зари
Ели в этой солнечной Австралии
Друга дружку злые дикари.
Но почему аборигены съели Кука?
За чтонеясно, молчит наука.
Мне представляется совсем простая штука:
Хотели кушатьи съели Кука.
Есть вариант, что ихний вождь Большая Бука,
Кричал, что очень вкусный кок на судне Кука,
Была ошибка, вот о чём молчит наука
Хотели кока, а сьели Кука.
И вовсе не было подвоха или трюка
Вошли без стука, совсем без звука,
Пустили в действие дубинку из бамбука.
Тюк прямо в темяи нету Кука.
Но есть, однако же, одно предположенье,
Что Кука съели из большого уваженья,
Что всех науськивал колдун, хитрец и злюка:
Ану, ребяты, хватайте Кука!
Кто уплетёт его без соли и без лука,
Тот сильным, смелым, добрым будет вроде Кука.
Кому-то под руку попался каменюка,
Метнул, гадюка, и нету Кука.
А дикари теперь заламывают руки,
Ломают копья, ломают луки,
Сожгли и бросили дубинки из бамбука
Переживают, что съели Кука.
БЕРМУДСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК,ИЛИ ПИСЬМО НА ТЕЛЕВИДЕНИЕ ИЗ СУМАШЕДШЕГО ДОМА
Дорогая передача! Во субботу, чуть не плача,
Вся Канатчикова дача к телевизору рвалась.
Вместо чтоб поесть-помыться, уколоться и забыться,