Но наездник мой всегда на мне,
Стременами лупит мне под дых.
Я согласен бегать в табуне,
Но не под седлом и без узды.
Если не свободен нож от ножен,
Он опасен меньше, чем игла.
Вот и я, подседлан и стреножен,
Рот мой разрывают удила.
Мне набили раны на спине,
Я дрожу боками у воды.
Я согласен бегать в табуне,
Но не под седлом и без узды.
Мне сегодня предстоит бороться
Скачкия сегодня фаворит,
Знаю, ставят все на Иноходца,
Но не яжокей на мне хрипит.
Он вонзает шпоры в рёбра мне,
Зубоскалят первые ряды.
Ох, как я бы бегал в табуне,
Но не под седлом и без узды.
Пляшут, пляшут скакуны на старте,
Друг на друга злобу затая
В исступленье, в бешенстве, в азарте
И роняют пену, как и я.
Мой наездник у трибун в цене,
Крупный мастер верховой езды
Ох, как я бы бегал в табуне,
Но не под седлом и без узды.
Нет, не будут золотыми горы,
Я последним цель пересеку,
Я ему припомню эти шпоры,
Застою, отстану на скаку.
Колокол, жокей мой на коне.
Он смеётся в предвкушеньи мзды.
Ох, как я бы бегал в табуне,
Но не под седлом и без узды.
Что со мной? Что делаю, как смею?
Потакаю своему врагу.
Я собою просто не владею,
Я прийти не первым не могу.
Что же делать остаётся мне?
Вышвырнуть жокея моего.
И бежать, как будто в табуне,
Под седлом, в узде, но без него.
Я пришел, а он в хвосте плетётся
По камням, по лужам, по росе.
Я впервые не был Иноходцем,
Я стремился выиграть, как все.
МИКРОФОН
Я оглох от ударов в ладони,
Я ослеп от улыбок певиц.
Сколько лет я страдал от симфоний,
Потакал подражателям птиц.
Сквозь меня, многократно просеясь,
Чистый звук в ваши души летел.
Стоп! Вот тот, на кого я надеюсь,
Для кого я все муки терпел.
Сколько лет в меня шептали про луну,
Кто-то весело орал про тишину,
На пиле один играл, шею спиливал
Ну, а я усиливал, усиливал, усиливал.
На низах его голос утробен,
На верхах он подобен ножу.
Он покажет, на что он способен,
Но и я кое-что покажу.
Он поёт задыхаясь, с натугой,
Он устал, как солдат на плацу.
Я тянусь своей шеей упругой
К золотому от пота лицу.
Припев
Только вдруг, человече, опомнись,
Что поёшь, отдохни, ты устал.
Эта патокасладкая повесть.
Зал, скажи, чтобы он перестал.
Всё напрасно, чудес не бывает,
Я шатаюсь, я еле стою,
Он бальзамом мне горечь вливает
В микрофонную глотку мою.
Припев
В чём угодно меня обвините,
Только против себя не пойдёшь
По профессии я усилитель,
Я страдал, но усиливал ложь.
Застонал я, динамики взвыли,
Он сдавил моё горло рукой.
Отвернули меня, умертвили,
Заменили меня на другой.
Тот, другой, он всё стерпит и примет,
Он навинчен на шею мою.
Часто нас заменяют другими,
Чтобы мы не мешали вранью.
Мы в чехле очень тесно лежали
Я, штатив и другой микрофон,
И они мне, смеясь, рассказали,
Как он рад был, что я заменён.
Припев
НЕ ПИСАТЬ МНЕ ПОВЕСТЕЙ, РОМАНОВ
Не писать мне повестей, романов,
Не читать фантастику в углу.
Я лежу в палате наркоманов,
Чувствую, сам сяду на иглу.
Кто-то раны лечил боевые,
Кто-то так, обеспечил тылы.
Эй, вы, парни мои жировые,
Поскорее слезайте с иглы.
В душу мне сомнения запали,
Голову вопросы мне сверлят.
Я лежу в палате, где глотали,
Нюхали, кололи всё подряд.
Кто-то там проколол свою душу,
Кто-то просто остался один.
Эй, вы, парни, бросайте марфушу,
Перейдите на апоморфин.
Тут один знакомый шизофреник
В него няня тайно влюблена
Говорит: «Когда не будет денег,
Перейду на капли Зимина».
Кто-то там проколол свою душу,
Кто-то просто остался один.
Эй, вы, парни, бросайте марфушу,
Перейдите на апоморфин.
ОДИН ЧУДАК ИЗ ПАРТИИ ГЕОЛОГОВ
Один чудак из партии геологов
Сказал мне, вылив грязь из сапога,
Послал же Бог на головы нам олухов.
Откуда нефть, когда кругом тайга.
И деньги в прорву. Лучше бы на тыщи те
Построить ресторан на берегу.
Вы ничего в Тюмени не отыщете,
В болото вы вгоняете деньгу.
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
Дела идут, всё боле-менее.
Мол, роем землю, но пока у многих мнение.
Что меньше более у нас, а больше менее.
А мой рюкзак пустой на треть.
Ас нефтью как? Да будет нефть.
Давно прошли открытий эпидемии
И с лихорадкой поисков борьба.
И дали заключенье в Академии
В Тюмени с нефтью полная труба.
Нет бога нефти здесь, перекочую я
Раз бога нет, не будет короля.
Но только вот нутром и носом чую я.
Что подо мной не мёрзлая земля.
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
Дела идут, всё боле-менее.
Мне отвечают, что у них такое мнение.
Что меньше более у нас, а больше менее.
Пустой рюкзак, исчезла снедь.
Ас нефтью как? Да будет нефть.
И нефть пошла. Мы по болотам рыская.
Не на поллитру выиграли спор.
Тюмень, Сибирь, земля Хантымансийская
Сквозила нефтью из открытых пор.
Моряк, с которым столько переругано.
Не помню уж, с какого корабля.
Всё перепутал и кричал испуганно:
Земля, глядите, братики, земля!
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
Дела идут, всё боле-менее.
Мне не поверили, и оставалось мнение,
Что меньше более у нас, а больше менее.
Но подан знакбурите здесь!
А с нефтью как? Да будет нефть.
И бил фонтан и рассыпался искрами,
При свете их я бога увидал
По пояс голый, он с двумя канистрами
Холодный душ из нефти принимал.
И ожила земля, и помню ночью я
На той земле танцующих людей.
Я счастлив, что превысил полномочия:
Мы взяли риск и вскрыли вены ей.
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
Дела идут, всё боле-менее,
Что прочь сомнения, что есть месторождение,
Что больше более у нас, а меньше менее.
Так я узналбог нефти есть,
И он сказалда будет нефть!
Депешами не простучался в двери я,
А вот канистры в цель попали, в цвет
Одну привёз под двери недоверия,
Другую внёс в высокий кабинет.
Один чудак из партии геологов,
Сказал мне, вылив грязь из сапога,
Послал же Бог на головы нам олухов.
Откуда нефть, когда кругом тайга?
И шлю депеши в центр из Тюмени я,
Дела идут, всё боле-менее,
Что прочь сомнения, что есть месторождения,
Что больше более у нас, а меньше менее.
Так я узнал: бог нефти есть,
И он сказал:Да будет нефть!
ПРО РЕКУ ВАЧУ И ПОПУТЧИЦУ ВАЛЮ
Под собою ног не чую,
И качается земля.
Третий месяц я бичую,
То есть, списан подчистую
С китобоя-корабля.
Ну, а так как я бичую
Беспартийный, не еврей,
Я на лестницах ночую,
Где тепло от батарей.
Красотаживи и грейся.
Хрен вам, пуля и петля.
Пью, бывает, хоть залейся,
Кореша приходят с рейса
И гуляют от рубля.
Рупь не деньги, рупьбумажка,
Экономитьтяжкий грех,
Эх, душа моя тельняшка,
Сорок полос, семь прорех.
Но послал Господь удачу,
Заработал свечку Он:
Углядев, что горько плачу,
Он шепнул: «Вали на Вачу,
Торопись, пока сезон».
Что такое эта Вача,
Разузнал я у бича,
Он на Вачу ехал плача,
Возвращался хохоча.
Вачаэто речка с мелью
В глубине сибирских руд.
Вачаэто дом с постелью,
Там стараются артелью,
Много золота берут.
Как вербованный ишачу,
Не ханыжу, не торчу.
Взял билет, лечу на Вачу.
Прилечупохохочу.
Нету золота богаче,
Люди знают, им видней,
В общем, так или иначе,
Заработал я на Ваче
Сто семнадцать трудодней.
Посчитали, отобрали
За еду, туда-сюда,
Но четыре тыщи дали
Под расчётвот это да!
Рассовал я их в карманы,
Где и рупь не ночевал,
И поехал в жарки страны,
Где конфеты, рестораны,
Позабыть, как бичевал.
Выпью, там такая чача,
За советчика-бича.
Я на Вачу ехал плача,
Еду с Вачи хохоча.
Проводник в преддверьи пьянки
Извертелся на пупе,
Тоже и официантки,
И к тому ж на полустанке
Села женщина в купе.
Может, вам она как кляча,
Мне так просто в самый раз.
Я на Вачу ехал плача,
Еду с Вачи веселясь.
Слово за слово, и Валя,
Как узнала про рубли
То да сё, да трали-вали
Сотни по столу швыряли
С Валей вместе изошли.
С нею вышла незадача,
Я и это залечу,
Я на Вачу ехал плача,
Еду с Вачихохочу.
Суток шесть, как просквозило,
Море, вот оно стоит.
У меня что былосплыло,
Проводник воротит рыло
И за водкой не бежит.
Рупь последний в Сочи трачу,
Телеграмму накатал:
«Шлите денеготбатрачу,
Я их все прохохотал».
Где вы, где вы, рассыпные?
Хоть ругайся, хоть кричи,
Снова ваш я, дорогие,
Бодайбинские, родные,
Незабвенные бичи.
Мимо рта проносят чачу,
Мимо носа алычу.
Я на Вачу едуплачу,
Над собою хохочу.
ДОРОЖНАЯ ИСТОРИЯ
Я вышел ростом и лицом, спасибо матери с отцом,
С людьми в ладу, не понукал, не помыкал.
Спины не гнул, прямым ходил, и в ус не дул, и жил, как жил,
И голове своей руками помогал.
Но был Донос и был навет. Кругом пятьсот и наших нет.
Был кабинет с табличкой «Время уважай!»
Там прямо без соли едят, там штемпель ставят наугад,
Кладут в конверт и «посылают за Можай».
Потом «зачёт», потом домой, с семью годами за спиной:
Висят года на мнени сбросить, ни продать.
Но на начальника попал, который бойко вербовал,
И за Урал машины стал перегонять.
Дорога, а в дороге МАЗ, который по уши увяз.
В кабине тьма, напарник третий час молчит.
Хоть бы кричал, аж зло берёт: назад пятьсот, вперёд пятьсот,
А он зубами «танец с саблями» стучит.
Мы оба знали про маршрут, что этот МАЗ на стройке ждут.
А наше делосел, поехал, ночь-полночь.
И надо ж такпод Новый годназад пятьсот, вперёд
пятьсот,
Сигналим зря, пурга и некому помочь.
Глуши мотор, он говорит. Пусть этот МАЗ огнём
горит.
Мол, видишь сам: тут больше нечего ловить.
Мол, видишь сам: кругом пятьсот, и к ночи точно занесёт,
Так заровняет, что не надо хоронить.
Я отвечаю: «Не канючь!» А онза гаечный за ключ
И волком смотрит (он вобще бывает крут).
А что емукругом пятьсот, и кто кого переживёт,
Тот и докажет, кто был прав, когда припрут.
Он был мне больше, чем родня, он ел с ладони у меня,
А тут глядит в глазаи холодно спине.
А что емукругом пятьсот, и кто там после разберёт,
Что он забыл, кто я ему, и кто он мне.
И он ушёл куда-то вбок, я отпустил, а сам прилёг.
Мне снился сон про наш весёлый наворот:
Что будто вновь кругом пятьсот, ищу я выход из ворот,
Но нет его, есть только вход, и то не тот.
Конец простойпришёл тягач, и там был трос, и там был
врач,
И МАЗ попал, куда положено ему.
И он пришёл, трясётся весь А там опять далёкий рейс.
Я зла не помню, я опять его возьму.
РЯДОВОЙ БОРИСОВ
«Рядовой Борисов?» «Я!» «Давайте, как было дело».
«Я держался из последних сил.
Дождь хлестал, потом устал, потом уже стемнело.
Только я его предупредил.
На первый окрик «Кто идёт?» он стал шутить.
На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,(Припев)
Чинарик выплюнул и выстрелил в упор».
«Бросьте, рядовой, давайте правду, вам же лучше.
Вы б его узнали за версту».
«Был туман, узнать не могтемно, на небе тучи.
Кто-то шёл, я крикнул в темноту».
Припев
«Рядовой Борисов, снова следователь мучил,
Попадёте вы под трибунал.»
«Я был на посту, был дождь, туман, и были тучи,
Снова я упрямо повторял.
Припев
Год назада я обид не забываю скоро
В шахте мы повздорили чуток.
Правда, по душам не получилось разговора
Нам мешал отбойный молоток.
На крик душиоставь еёон стал шутить.
На мой удар он закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался, я был обижен, зол.
Чинарик выплюнул, нож бросил и ушёл.
Счастие моё, что оказался он живучим.
Ну а я, я долг свой выполнял.
Правда ведь, был дождь, туман, по небу плыли тучи.
По уставу правильно стрелял.
Припев
ЧЁРНОЕ ЗОЛОТО
Не космосметры грунта надо мной,
И в шахте не до праздничных процессий.
Но мы владеем тоже неземной
И самою земною из профессий.
Любой из нас, ну чем не чародей,
Из преисподней наверх уголь мечет.
Мы топливо отнимем у чертей,
Свои котлы топить им будет нечем.
Взорвано, уложено, сколото
Чёрное, надёжное золото.
Да, сами мы, как дьяволы, в пыли,
Зато наш поезд не уйдёт порожним.
Терзаем чрево матушки-земли,
Но на земле теплее и надёжней.
Вот вагонетки, душу веселя,
Проносятся, как в фильме о погонях.
И шуточку «Даёшь стране угля!»
Мы чувствуем на собственных ладонях.
Припев
Воронками изрытые поля
Не позабудь и оглянись во гневе,
Но нас, благословенная земля,
Прости за то, что роемся во чреве.
Да, мы бываем в крупном барыше,
Но роем глубже, голод ненасытен.
Порой копаться в собственной душе
Мы забываем, роясь в антраците.
Припев
Вгрызаюсь в глубь веков хоть на виток,
То взрыв, то лязг, такое безгитарье.
Вот череп вскрыл отбойный молоток,
Задев кору большого полушарья.
Не бойся заблудиться в темноте
И захлебнуться пыльюне один ты.
Вперёд и вниз! Мы будем на щите,
Мы сами рыли эти лабиринты.
Припев
НАС ТЯНЕТ НА ДНО, КАК БАЛЛАСТЫ
Нас тянет на дно, как балласты,
Мы цепки, легки, как фаланги,
А ноги закованы в ласты,
А наши тела в акваланги.
В пучину не просто полезли.
Сжимаем до судорог скулы,
Боимся кессонной болезни
И, может, немного, акулы.
Воды бы, замучила жажда, воды бы.
Красиво здесь? Всё это сказки,
Здесь лишь пучеглазые рыбы
Глядят удивлённо нам в маски.
Понять ли лежащим в постели?
Изведать ли ищущим брода?
Нам нужно добраться до цели,
Где третий наш без кислорода.
Мы плачем, пускай мы мужчины,
Погиб он в пещере кораллов.
Как истинный рыцарь пучины,
Он умер с открытым забралом.
Пусть рок оказался живучим
Он сделал что мог и что должен.
Победу отпраздновал случай.
Ну что же, мы завтра продолжим.
ЗАТЯЖНОЙ ПРЫЖОК
Хорошо, что за рёвом не слышалось звука.
Что с позором своим был оставлен один на один:
Я замешкался возле открытого люка
И забыл пристегнуть карабин.
Мне инструктор помоги коленом пинок
Перейти этой слабости грань.
За обычное наше «Смелее, сынок!»
Принял я его сонную брань.
И оборвали крик мой, и обожгли мне щёки
Холодной острой бритвой восходящие потоки,
И звук обратно в печень мне вогнали вновь на вдохе
Весёлые, беспечные воздушные потоки.
Я попал к ним в умелые цепкие руки
Мнут, швыряют меня, что хотят, то творят.
И с готовностью я сумасшедшие трюки
Выполняю шутя все подряд.
Есть ли в этом паденьи какой-то резон,
Я узнаю потом, а пока.
То валился в лицо мне земной горизонт.
То шарахались вниз облака.
И обрывали крик мой, и выбривали щёки
Холодной острой бритвой восходящие потоки.
И кровь вгоняли в печень мне, упруги и жестоки.
Невидимые, встречные воздушные потоки.
Но рванул я кольцо на одном вдохновеньи,
Как рубаху от ворота или чеку.
Это было в случайном свободном паденьи
Восемнадцать недолгих секунд.
А теперь некрасив я, горбат с двух сторон,
В каждом горбе спасительный шёлк.
Я на цель устремлён и влюблён, и влюблён
В затяжной неслучайный прыжок.
И обрывают крик мой, и выбривают щёки
Холодной острой бритвой восходящие потоки.
И проникают в печень мне на выдохе и вдохе
Бездушные и вечные воздушные потоки.
Беспримерный прыжок из глубин стратосферы
По сигналу «Пошёл!» я шагнул в никуда.
За невидимой тенью безликой химеры,