Я подошла к воротам соседа и нажала на звонок. Через пару минут он открыл дверь и пропустил меня внутрь. Пока я шла к дому, прискакал радостный Тайсон. Поприветствовал меня довольным поскуливанием и снова умчался по своим делам. Игнат привел меня на кухню и заварил мне чай. А когда мы сели за стол, взглянул на меня и виновато произнес:
Извини, не стал будить тебя утром. Ты так сладко спала.
Ничего страшного, качнула я головой.
Игнат молчал, а я с болью в груди разглядывала его. Этих горьких складочек вокруг глаз еще вчера на его лице не было. Все, как известно, имеет свою цену. Вот и для него оказалось слишком нелегко узнать правду. Он поднял на меня глаза и поймал мой обеспокоенный взгляд. Невесело усмехнулся и пояснил:
Я знаю, что сейчас не в лучшем состоянии. Мне просто нужно примириться с тем, что произошло. Научиться с этим жить, а потом не слишком радостным тоном добавил:Зато в другом полно перемен. Заехал сегодня с утра к матери на кладбищетам чистота и порядок. А вся могила завалена свежими цветами. Я насчитал больше десяти букетов. Потом отправился в офис, так там полный аншлаг. Куча народу, и все хотят пообщаться лично со мной. Да еще и норовят руку пожать. На улице шагу не ступишь, как с тобой поздороваются с десяток человек, рассказывая все это, Игнат выглядел совсем не довольным, а, скорее, усталым. В его тоне не было удовлетворения, одно лишь недоумение.
Пожалуйста, не торопись, тихо попросила я. Дай себе время. Ты привыкнешь. А люди немного успокоятся и отстанут от тебя.
Возможно, пожал он плечами. А то я иногда думаю, что раньше было лучше. По крайней мере, никто не приставал и не лез со своими объятиями.
Ты просто привык быть один. Это пройдет.
Что ты сегодня делала? поинтересовался Игнат.
С утра съездила к Павлу в больницу. Ему уже лучше. Завтра переведут в обычную палату.
Здорово! Рад за него. Что он сказал?
Сказал, что отца Любы выпустили. Следователи считают, что он ни при чем. Кстати, о том, что Люба ему не родная, он знал еще до ее рождения, я вздохнула и осторожно добавила:А ее дядя ночью повесился в камере Думаю, это можно считать его признанием.
Игнат быстро вскинул на меня глаза, потом поморщился и отвернулся. Я дала ему немного времени смириться с этой мыслью и перешла к основному вопросу:
Павел сказал, что Любу вряд ли будут искать. Хотя штамп на твоей открытке с медвежонком восстановили, и теперь мы знаем город. У меня есть одна идея, но нужно, чтобы ты с ней согласился. Я хочу опубликовать в бесплатных газетах статью с рассказом о твоей истории. Без конкретных имен, конечно. Если Люба ее прочтет, возможно, захочет сюда приехать. Ты не против?
Какое-то время Игнат раздумывал над моими словами, потом кивнул.
Хорошо, я согласен. Если ты считаешь, что это единственный способ ее найти.
Другого я не придумала, ответила я и поднялась из-за стола. Игнат проводил меня до ворот.
Пока я шла домой, думала о том, что так и не рассказала ему об отношениях его матери с отцом Павла. На Игната и так слишком много всего свалилось. Мысль, что его мать могла быть счастлива и любима, если бы не исчезновение Любы, сделала бы его жизнь еще тяжелее. Впрочем, об этом все же придется рассказать. Игнат имеет право знать правду, как бы дорого она ему не далась. Вернувшись домой, первым делом я отправила готовую статью участковому.
Следующие три дня прошли в спокойной обстановке. Я, в основном, сидела дома, отдыхала от последних, насыщенных событиями и встречами, недель. Гуляла по саду, играла с кошкой. Я специально не придумывала ей имя, не хотела привязываться. Совсем скоро мне предстоит покинуть этот город, а забрать ее с собой я точно не смогу. Я даже не знала, где проведу первые ночи после отъезда, пока не найду себе очередное недолгое пристанище.
Каждый день я заезжала к Павлу в больницу, с удовлетворением отмечая, что он чувствует себя все лучше. Его уже перевели в обычную палату, и мне не нужно было уговаривать персонал, чтобы с ним встретиться. Как и обещала, я привозила ему вкусную еду, чему участковый радовался, словно ребенок. Еще в первый день он сообщил, что нашел журналиста и переправил ему мое письмо. А также через знакомых договорился о публикации статьи в газетах. И уже на следующее утро после нашего разговора она вышла. Теперь оставалось только ждать. Правда, времени на это у меня как раз не было.
Я начала готовиться к отъезду. Собрала свои вещи в рюкзак, прибралась в доме и во дворе. Больше не выходила в магазин, стараясь доесть все, что оставалось в холодильнике. Пересчитала наличность в тайнике и в ближайшие дни собиралась съездить в банк, забрать из ячейки все деньги. А еще позвонила Алевтине Егоровне и попросила не выгонять со двора прижившуюся в нем кошку. Сообщила, что если писательница примет меня на работу, мне придется быстро переехать, и договорилась оставить ключи от дома под большим цветочным горшком в саду.
А вот с Игнатом в эти дни мы почти не виделись. Он сам ко мне не заходил, и я тоже, решила дать ему время привыкнуть к новой жизни. Думала, чем меньше буду его видеть, тем легче расстанусь с ним и уеду отсюда. Правда, сердце не желало слушать голос разума и ныло. Меня постоянно тянуло открыть калитку, сделать несколько шагов и нажать на кнопку звонка. А я испытывала силу воли и из последних сил не поддавалась этому желанию.
Но однажды днем, когда мне было особенно грустно, я сидела в саду и вспоминала свою прошлую привычную, размеренную жизнь годичной давности. И тут услышала, как к соседнему дому подъехала машина. Тайсон радостно залаял, а значит, это его хозяин вернулся домой. И мне вдруг нестерпимо захотелось увидеть Игната, пусть всего на несколько секунд заглянуть ему в глаза. Я встала с лавочки и, не давая себе времени на раздумья, направилась к калитке. Прошла эти сложные несколько шагов и позвонила.
Игнат открыл мне дверь и сразу улыбнулся. А я вдруг вспомнила, с каким трудом давалась ему простая улыбка в первые дни нашего знакомства. Видимо, он понемногу привыкал к новым обстоятельствам. Его лицо было спокойным, горькие морщинки вокруг глаз разгладились. Он явно был рад меня видеть и пригласил в дом. Игнат пошел вперед, я закрыла калитку и двинулась за ним. И тут в ворота снова позвонили. Я взглянула на Игната, он пожал плечами, показывая, что никого не ждет, и попросил:
Открой, я подошла к воротам и распахнула дверь.
Прямо передо мной стояла миловидная женщина лет тридцати с зелеными глазами и длинными светло-каштановыми волосами. Но что-то в ее облике меня смущало. Я пригляделась внимательнее и удивиласьлицо гостьи было искажено сильным напряжением. А потом женщина перевела взгляд за мою спину и внезапно побледнела. И тут я наконец поняла, что Люба Кузнецова вернулась домой.
Я видела, как эти двое встретились впервые после одиннадцати лет разлуки. Игнат так и стоял в глубине двора, не двигаясь с места, женщина сама подошла к нему вплотную. С минуту неотрывно смотрела ему в глаза, потом протянула руку и погладила его лицо. А он осторожно обнял ее и притянул к себе. Они стояли так какое-то время, а дальше взялись за руки и ушли в дом.
Жгучая, темная ревность поднялась откуда-то из глубины и затопила все мое существо. Я просто физически больше не могла оставаться здесь. Вышла за ворота и с удивлением заметила, что перед домом Игната собираются люди. Я отошла немного в сторону и осталась стоять с ними, наблюдая за всем, что происходит вокруг.
Постепенно людей становилось все больше и больше. Они подходили со всех сторон, но не заходили в открытые настежь ворота, словно перед ними был нарисован магический круг. Терпеливо стояли и ждали, лишь тихо переговаривались между собой. А впереди, в полном одиночестве стоял мужчина. Я узнала его, хотя видела только на фотографии. Это был отец Любы.
Через полтора часа Игнат и Люба, все также держась за руки, вышли на улицу и подошли к ее отцу. А тот вдруг опустился перед ними на колени и свесил голову. Люба наконец отпустила руку Игната, наклонилась к отцу и заставила его подняться. Потом они крепко обнялись, а люди вокруг стали хлопать в ладоши. А дальше по одиночке подходили и обнимались с Любой и Игнатом. И уже через несколько минут все смешалось в общую хлопающую, смеющуюся и обнимающуюся толпу. Я отвернулась от нее и пошла к себе домой.
* * *
Следующим утром я проснулась поздно, ночью меня мучили кошмары. Первым делом открыла ноутбук и просмотрела местные новости. Во многих из них вышла заметка о возвращении в город Любы Кузнецовой. А в этих заметках красовались фотографии вчерашней толпы у дома Игната. И я на фотографиях тоже была, а ведь даже не заметила, что нас кто-то снимал. К тому же, отправляясь к Игнату, я забыла надеть кепку. И пусть узнать меня сейчас непросто, тот, кому я очень нужна, не упустит этот шанс. А значит, мое время в этом городе истекло.
Я быстро перекусила первым, что попалось под руку, и отправилась в больницу, прощаться с человеком, спасшим мне жизнь. Когда я поднялась на нужный этаж, сразу же заметила Павла, медленно прохаживающегося по коридору. Он увидел меня и махнул рукой. Мы нашли небольшой уединенный холл с диваном и двумя креслами и устроились с удобствами. Участковый бросил на диван журнал, который держал в руке, взглянул на меня со странным выражением в глазах и покачал головой.
Ну что, ты все-таки добилась своего. Придется взять назад все свои слова о дилетантах. Ты нашла убийцу, освободила от этого груза Игната и вернула Любу домой. Я, правда, восхищен! И посрамлен в своем неверии.
Спасибо. Но я уже говорила, лавры мне не нужны. А сделали мы это с тобой вместе. Если бы не ты, эту пламенную речь могли бы зачитать на моих похоронах.
Ну ладно, весело согласился собеседник. Готов разделить с тобой этот успех. Тем более, мне уже обещали премию за помощь в раскрытии громкого висяка. А вообще, должен заметить: ты будишь в людях лучшие чувства. Я и не подозревал, что буду так рад за Игната!
Я усмехнулась, смущенно отвела глаза и мельком взглянула на журнал, который Павел положил рядом с собой. И замерла. Я прекрасно помнила этот журнал, три года назад в нем опубликовали одно из моих расследований. И сейчас мне было хорошо видно анонс с моей старой фотографией на обложке. Я быстро перевела взгляд на Павла и увидела, что он внимательно смотрит на меня. Теперь сомнений не осталосьон все знает. А участковый вдруг произнес:
Знаешь, несколько лет назад я начал следить за успехами молоденькой журналистки. Ее звали Анна Орлова. Она только окончила университет, а уже занималась одной из самых серьёзных тем: журналистскими расследованиями. И у нее здорово получалось. Меня всегда привлекала эта область. Папины гены виноваты, как ты понимаешь. Так вот, я читал все ее статьи и даже мечтал иногда познакомиться с ней. Вот только не подозревал, что мои мечты сбудутся. Когда ты прислала мне статью, я прочитал ее и узнал стиль. Твой стиль. Но в последнее время журналистка куда-то пропала. Я, конечно, видел весь этот шум в интернете. Но кто ж в наше время всерьез обращает внимание на подобный заказной компромат?
Преодолев первоначальную растерянность, я только было открыла рот, чтобы объяснить, как он меня перебил:
Можешь ничего не говорить. Если ты оказалась в нашем городе, значит, у тебя не было другого выхода. Но подожди, скоро я выйду из больницы и, может, тоже на что-нибудь сгожусь. И связи у меня кое-какие есть.
Спасибо, Паша, ответила я, глядя ему в глаза. Но пока я не готова бороться в открытую. Уже за это поплатилась. Мне надо накопить силы, переждать. Враг оказался слишком силен.
Понятно, ответил он. Значит, теперь ты уедешь. Я, ведь, больше тебя не увижу, да? Я лишь кивнула, и он произнес:Спасибо, что пришла попрощаться.
Я молча смотрела на участкового, потом потянулась к нему и обняла за шею. Отстранилась и сказала:
К тебе могут прийти и задавать обо мне вопросы. Будь осторожен, эти люди абсолютно беспринципны и ничего не боятся. У них очень хорошая защита. Пожалуйста, не изображай героя, расскажи, что спросят. А еще добавь, что ты зол на меня, потому что я подставила тебя под пулю.
Не беспокойся, я смогу себя защитить. Такой спектакль разыграю, пальчики оближешь. Лучше сама будь осторожна. И вспомни обо мне, если все-таки будет нужна помощь.
Я кивнула, отвернулась и шагнула к выходу. А он вдруг меня остановил:
Подожди. Ты же увидишь Игната?
Не знаю, наверное, увижу. Я еще с ним не попрощалась.
Ты собираешься с ним прощаться? удивленно переспросил Павел. Он же в тебя влюблен, и покачал головой. Что ж, тогда парню придется нелегко. В общем, скажи ему: его отца сбросил в воду мой отец, я ошеломленно уставилась на него, а собеседник спокойно продолжил:Отец любил Катерину и не мог смотреть, как над ней издеваются. Тогда, у реки, он видел, как пьяный муж ее ударил, подождал, пока тот останется один, и попытался с ним поговорить. Разговора не вышло, и отец столкнул его в воду. Он быстро закрыл дело, но очень переживал, что все обвиняют мать Игната. И, в конце концов, признался ей. Но она запретила ему кому-нибудь об этом говорить. И кстати, именно поэтому отец спрятал улику. Считал себя виноватым перед их семьей. Он рассказал мне все перед смертью и показал бумаги. В них отец признается в убийстве. Поэтому я и был все время рядом с тобой. Не хотел, чтобы ты случайно раскопала эту тайну. Но сейчас готов ее раскрыть. Если Игнат захочет, я отдам ему все бумаги.
Теперь понятно, задумчиво пробормотала я. А то все гадала, в чем твой интерес.
Извини, не оправдал ожиданий, усмехнулся Павел. Ты, наверное, думала, из-за твоих красивых глаз? Он вдруг убрал улыбку и сказал серьезно:Впрочем, из-за глаз я бы как раз остался. Но ты слишком крутая для меня. Я боюсь таких женщин, не знаю, что с ними делать. Мне бы кого-нибудь попроще, потом кивнул. Ладно, иди уже, мне пора на процедуры.
Я подошла к лифту и только потянулась к кнопке, как двери открылись, и на площадку вышла Настя, подруга Любы. Меня она не узнала, но зато увидела Павла, улыбнулась, помахала ему рукой и пошла навстречу.
* * *
Я вернулась к себе, но заходить в дом сразу не стала. Присела на лавочку в саду и оглянулась по сторонам. Итак, завтра днем я уже уеду отсюда. Что ж, время, проведенное в этом городе, оказалось очень даже неплохим. Я помогла еще одному человеку, нашла друга и встретила Игната. А, ну да, и еще подружилась с очередным пушистым зверьком. Рыжая кошка как раз вынырнула из кустов, подошла ближе и улеглась на траву у моих ног.
Я так и сидела, вдыхая свежий, пахнущий травами, воздух, когда увидела, что к моим воротам подошел Игнат. Протянул руку, сам отодвинул изнутри щеколду на калитке и зашел во двор. Подошел ко мне и сел рядом. Какое-то время мы оба сидели молча, а потом я вздохнула и призналась:
Я должна рассказать тебе кое-что о твоих родителях. Боюсь, это тоже будет нелегко. Прости
Мне кажется, я уже ко всему готов, невесело усмехнулся собеседник.
Тогда слушай. Отец Павла, старший Горохов, влюбился в твою маму сразу, как вы сюда приехали. Ему было тяжело смотреть, как твой отец ее бьет. Он много раз пытался с ним поговорить, но без толку. В тот день, у реки, он увидел такую же сцену. И когда твоя мама ушла, продолжил свои увещевания. Но в этот раз разговор совсем не получился. И тогда старый участковый столкнул твоего пьяного отца в воду, Игнат резко обернулся и с изумлением уставился на меня. Я продолжила:Да, отец Павла убил твоего отца. Из любви к твоей маме. Дело он быстро прикрыл, но не ожидал, что все будут обвинять его любимую. Он очень переживал и признался ей в своих чувствах и в своем поступке. А она запретила ему рассказывать об этом другим. Именно поэтому, чувствуя вину перед вами, отец Павла спрятал улику, найденную у вас во дворе. И запил он, потому что не смог пережить потерю любимой. Перед смертью он рассказал обо всем Павлу и отдал ему бумагу, в которой признавался в убийстве твоего отца. Как раз из-за этих событий Павел хотел быть в курсе нашего расследования. Беспокоился, что мы выясним слишком много. По крайней мере, это была его первоначальная причина. А потом он понял, что ты невиновен, и помогал нам до конца. Сейчас он готов отдать тебе признание своего отца, и ты можешь делать с бумагами все, что считаешь нужным.
Игнат задумчиво смотрел на меня, качая головой. Потом сказал:
Бедная мама, она держала все это в себе. Даже мне не рассказала. Не представляю, каково ей было. Жаль, что у них с участковым ничего не получилось. Они оба заслуживали счастья. Знаешь что, мне не нужны эти бумаги. Достаточно, что теперь я знаю правду. А маме уже все равно.