День за днем, вечер за вечером сидели они втроем и пытались поддерживать беседу. Ричард мрачно поглядывал из-под нахмуренных бровей, не скрывая того, что хочет остаться наедине с Джоанной. Мэдж рыскала повсюду своим шпионским всевидящим оком и при любой возможности напоминала Джоанне, что она «дикарка» и совершенно не приспособлена для нормальной цивилизованной жизни на Западе. Джоанна же спокойно и терпеливо сносила все ее насмешки, потому что чувствовала свою вину перед ней, как перед женой Ричарда. Все это время сердце ее, не переставая, ныло.
Пару раз она пыталась уйтихотела оставить супругов наедине. Но Ричард не отпускал ее. Он был все еще слишком слаб и не смог бы перенести длительную поездку, и, как только Джоанна начинала собираться в дорогу, тут же говорил, что уйдет следом за ней пешком. Она не могла так рисковатьведь Ричард мог и сдержать свое слово, а это означало бы для него неминуемую смерть.
И все же дальше так продолжаться не могло. Кто-то из них должен был сломаться и не выдержать.
Впрочем, скоро судьба распорядилась сложившейся ситуацией сама. Запасы еды опять стали подходить к концу. Киши отправился в Форт-Юкон, чтобы сделать новые закупки. Но не вернулся. Им оставалось только гадать, что случилось с преданным индейцем. Джоанна предполагала, что с ним произошел какой-то несчастный случайиначе он обязательно приехал бы. Но не только страх за любимого слугу тревожил еетеперь они были полностью отрезаны от мира. Саней у них не было, собактоже. Припасы неумолимо истощались. Еды для всех троих оставалось теперь дней на десятьне больше.
В довершение всего вскоре после отъезда Киши заболела Мэдж. На сей раз это была не просто истерика или обычное притворство. У нее очень сильно болел живот, и всю ночь ее тошнило. Джоанна, которая помогала ей справляться с хворью, сказала Ричарду, что, похоже, у его жены аппендицит.
О Боже простонал Ричард. Так что же нам теперь делать?
Мы ничего не можем сделать, сказала девушка. Остается только молиться Господу, чтобы кто-нибудь проехал мимо и забрал ее в Форт-Юкон. Там есть врачможет, она и выживет.
Бедная Мэдж, произнес Ричард.
Разумеется, по большому счету ему не было до нее никакого дела. Он воспринимал ее лишь как помеху, стоящую между ним и Джоанной. Но сейчас, когда она заболела, Ричард невольно проникся к ней сочувствиемпросто не мог по-другому относиться к больным.
Мэдж лежала на кушетке и постанывала. Лицо ее в обрамлении длинных светлых прядей было изможденным и бледным. Но, даже заболев, она не в силах была сдержать свою злобу.
О чем это вы там шепчетесь? с раздражением в голосе спросила она.
Мы говорим о тебе, Мэдж, сказал Ричард.
Чтонадеетесь, я умру? поинтересовалась Мэдж.
Да нет же, нети как только воскликнула Джоанна, и лицо ее вспыхнуло, как вам такое могло прийти в голову!
А может может, я и умру. У меня так все болит. Умоляю, иди сюда, возьми, возьми меня за руку прошептала Мэдж.
Ричард послушно придвинул стул и сел рядом с ней. Когда он взял ее руку, она тут же сухими горячими пальцами вцепилась в его ладонь. На сердце Ричарда опустилась неимоверная тяжесть. Он проследил глазами за тоненькой фигуркой Джоанны, которая отправилась на кухню, чтобы приготовить для Мэдж горячее молоко. Никогда ведь не подумает о себе! Только о других. Она просто не способна ни на что дурное. Эх! Что только теперь с ними со всеми будет? Хоть бы вернулся Киши
Но Киши все не возвращался.
В волнении и тревоге прошел еще один день и еще одна ночь. Мэдж становилось хуже и хуже. Они не могли ничем ей помочь. Джоанна не спала всю ночь и заботливо ухаживала за ней, как своей лучшей подругой.
На следующее утро, как только забрезжил рассвет и в серой мгле закружились первые снежные хлопьяпредвестники скорой бури, рядом с хижиной Джона Грея показались путники на двух собачьих упряжках. Среди них, на счастье, оказался врач, американец. Группа направлялась в Форт-Юкон. Ричард, конечно же, обратился к ним за помощью. Врач бегло осмотрел Мэдж и выразил сочувствие, но остальные, согласно неписаному закону Севера, где «каждый за себя», начали роптать и требовать, чтобы упряжки немедленно двинулись дальшеиначе они не успеют до темноты или их застанет в пути снежная буря. Диагноз американца совпадал с тем, что предположила Джоанна. Аппендицит.
Не думаю, что случай острыйво всяком случае, на первый взгляд, сказал он Ричарду и Джоанне. И не смертельный. И все-таки аппендикс надо удалить, и как можно быстрей. У меня в санях найдется одно местоно только одно. Я могу отвезти ее в Форт-Юкон.
Мэдж слышала эти слова и тут же подняла крик:
Я не поеду без мужа! Не поеду! Нельзя ему оставаться здесь с этой девицей Я не допущу
Доктор смерил взглядом Ричарда и Джоанну, которые тут же покраснели. Затем снова повернулся к Мэдж.
В таком случае вы рискуете умереть, довольно резко сказал он. Лучше уж поедемте со мной.
Да-да, тебе нужно ехать, Мэдж, сказал Ричард, после чего коротко добавил:И я поеду.
Вы не поедете, сказал доктор. У нас больше нет места.
Мы вообще не доедем сегодня до Форт-Юкона, если не тронемся сейчас же, нетерпеливо вмешался в разговор один из попутчиков. Надвигается буря.
Кончилось тем, что Мэдж все же перенесли в сани, осторожно уложили на подушки и укрыли меховыми одеялами. Она безудержно рыдала. Но не из-за своего физического состояния, а из-за того, что Ричард и Джоанна остаются одни. Она совершенно обезумела от ревности и подозрений и напоследок что есть сил выкрикнула:
Дай мне слово, что будешь честен по отношению ко мне, Ричард дай мне слово Я могу умереть Поклянись Поклянись мне
Ее голос тонул в порывах ледяного ветра.
Сердце Джоанны дрогнулоее переполняла жгучая ненависть ко всему происходящему. В отчаянии она склонилась над больной:
Пожалуйста, не беспокойтесь, миссис Стрэндж. Я дам вам свое слово.
Я тоже, поспешил добавить Ричард. У него не было выбора.
Проезжая мимо, доктор выкрикнул:
Мы пришлем вам припасов из Форта. Не падайте духом, как только сможете, приезжайте. Я присмотрю там за вашей женой
Они уехали.
Ричард и Джоанна, уже основательно припорошенные снегом, медленно побрели к хижине. Стоило им захлопнуть за собой дверь, как они оказались в тепле и уютесловно отрезали от себя натужное завывание ветра.
Теперь, оставшись вдвоем, они вполне могли протянуть с таким количеством еды полмесяца. Это означало, что безопасность гарантирована, даже если Киши не вернется после бури. Тогда можно тронуться в путь до Форт-Юкона пешком.
Они взглянули друг на другана лицах их плясали тени от неровного света свечи. Наконец-то после долгих томительных дней удалось остаться вдвоем. Теперь ничто не мешало им броситься друг к другу в объятия кроме слова чести, которое они дали той, что уехала.
Ричард молча, исподлобья оглядел Джоанну. Сейчас она не казалась похожей на мальчишку-сорванцавместо брюк и шубы на ней было шерстяное платье и голубой в клеточку передник. Перед Ричардом стояла хрупкая девушкапечальная, с усталым взглядом и поникшими плечами.
Джоанна тоже не сводила с него глаз. Ей мучительно хотелось броситься к нему и утонуть в его объятиях. Но вместо этого она повернулась и пошла к плите.
Джоанна, дорогая моя!
Давай ужинать, Ричард, мы же дали слово этой, тихо сказала она.
Знаю, сказал он. Но я люблю тебя. Я хочу тебя. Анна, что еще за чертовщина такая? С какой стати она взяла с нас обещание?
Потому что она знает, что мы любим друг друга. Ей была нужна уверенность, что мы будем соблюдать правила игры. И она по-своему права.
Он шагнул к ней.
Анна, ты добрая и замечательнаядействительно замечательная. Но я уже устал и не могу больше играть в эту игру. Это нечестная играи Мэдж прекрасно это знает.
Ричард, мы должны сдержать обещание, сказала Джоанна. И ты поможешь мне в этом, потому что иначе я пущу тебя в свою постельи тогда все будет кончено.
Не все будет конченопросто закончится эта глупая, никому ненужная агония.
Она повернулась и снова посмотрела на него.
Думаешь, мне не хочется броситься в твои объятия? Я бы с удовольствием
Черт знает что такое! с горечью воскликнул он.
Действительно, сказала Джоанна. Лицо ее было белее снега, но она упрямо улыбалась, сжав губы, как мальчишка. Все это ужасно. Нет, Ричард, я вовсе не помешана на девичьей чести и всей этой ерунде Я не ханжа. Если бы ты не был женатя бы не колебалась и секунды. Жизнь так коротка, смерть так внезапназачем же упускать свое счастье? Я бы пошла на это с радостью. Я ведь так мало повидала в этой жизни Но дело в том, что ты не свободен.
Что ж, наверное, ты права, Анна, понуро сказал он. Я не свободен, я связан по рукам и ногам. Подумать толькоты, девчонка, еще почти ребенок, и так рассуждаешь. Ты меня прямо пристыдила.
Да нет же, Ричард, нет!
Пристыдила, пристыдила, сказал он. Может, тебе и не хватает образованностивон моя очаровательная супруга величает тебя «дикаркой», но зато твой отец сумел научить тебя главному. Ты умеешь отличать плохое от хорошего. А кроме того, ты настоящий крепкий орешекя таких еще не встречал.
Она мучительно покраснела и стала теребить свой фартук. Почему-то ей стало неловко от этих похвал, от того, что она осталась наедине с мужчиной. Джоанна чувствовала, насколько слаба перед ним, наверное, он уже осознал свою власть над ней. Ведь достаточно одного его прикосновения, чтобы она сдалась.
Не знаю, Ричард, сказала девушка. Отец учил меня, что самое главноеуметь держать себя в руках, а все остальное приложится само.
Что ж, он был прав, подтвердил Ричард.
Но я все равно люблю тебя, ужасно сильно люблю, поспешила добавить она.
Он посмотрел на нее долгим, полным страстного желания взглядом. Затем отвернулся. Это было выше его силвидеть совсем рядом ее трогательную тонкую фигурку, ее милое лицо, с упрямо поджатыми губами, и не сметь подойти, чтобы заключить все это в нежные объятия. Она любила его так же страстно, как и он ее. Но сейчас она оказалась сильнее.
Ричард так и не решился перешагнуть барьер, который Джоанна воздвигла между ними, хотя сделать это было очень легко. Он зажег масляную лампу и поставил на стол.
Не бойся, сказал он. Я буду паинькой. Но вот обещать, что помогу тебе выдержать это испытание, не стану. Сегодня я отвечаю только за себя самого.
Щеки ее обдало жаром. Слава Богу! Успокоенная, она отправилась на кухню.
Приготовлю ужин, бросила Джоанна на ходу.
Она чувствовала себя усталой и очень несчастной. Злосчастная клятва, данная Мэдж Стрэндж, лежала между ними, как пропасть. Конечно, на самом деле никакой пропасти не былоодно только честное слово. Хотя, что такое честь? Это когда кто-то горой стоит за правду и нравственность? Или когда кому-то кажется, что он поступает правильно Ведь ничего не стоит перекинуть мостик через эту пропасть. Джоанна знала, насколько это легко. Она любила этого мужчину, и он страстно желал быть с ней. Оба они мучились, сохли друг по другу, и достаточно было одного касания, одной маленькой искры, чтобы разгорелось жаркое пламя. Теперь они были одни, никто не следил за ними ревностным взглядом, никто не говорил с ними язвительным, исполненным подозрений тоном. Ничто не мешало им, кроме самой малостикакого-то хрупкого «честного слова».
Дрожащими от волнения руками она поставила на плитку кастрюлю с кроличьим бульоном. Надо заняться ужином и ни о чем не думать. Но не думать о Ричарде, который был так близко, совсем рядом, было невозможно. Она видела, как он меряет шагами гостиную, зажав в зубах пустую курительную трубку. Все, все против него! Даже табака не осталось. Во всей хижине ни одной сигаретки.
Он все ходил и ходил из угла в уголброви нахмурены, руки сцеплены за спиной. Вот же она, там, его девочка, в кухне, готовит ужин. Прогнала его прочь Господи, как ему хотелось сжать ее в объятиях и зарыться губами в ее пушистые кудряшки!
Он попытался заставить себя подумать о жене. У бедной Мэдж аппендицит. Ее сейчас везут по морозу в Форт-Юкон, везут в снежную бурю, и, может, она не доедет туда живой. А ведь она его жена. Когда-то он любил ее. Любил ее бледное, аристократическое лицотеперь такое измученное и напряженное. Любил целовать ее чудесные светлые волосысовсем не похожие на коротко стриженные завитки Джоанны. Да, они такие разныедве его женщины. Однатипичное порождение большого городабесчувственная стерва. Другая жеистинное дитя Северасмелая, по-мужски решительная и вместе с тем по-женски чуткая и умеющая любить. В любви и страсти она щедра так же, как и во всем остальном.
Разве можно поставить рядом с ней Мэдж? Мэдж только и смогла, что убить в нем любовь. Разрушить все его мечты о будущем. Она не принесла ему ни любви, ни детей. И ради нее он должен теперь отказываться от Джоанны, которая вернула ему вкус к жизни, рядом с которой он снова почувствовал себя мужчиной?
Он прикрыл глаза ладонью. Боже, до чего же хочется подойти к ней, дотронуться до нее! Как манят ее губы!
Когда она внесла в гостиную ужин, молча, словно бестелесный призрак, проскользнув мимо него, он лишь искоса взглянул на нее и сразу отвернулся. Джоанна тоже стрельнула в него глазами и тут же потупилась. Поставив на стол суп, села напротив.
Ужин трудно было бы назвать веселым. Они уже не могли, как прежде, по-дружески болтатьстрасть поглотила их и теперь комом вставала в горле. Ели молча и напряженно. Стоявшая между ними Мэдж словно присутствовала здесь, в комнате, непрошеным гостем и говорила своим издевательским голосом: «Ну чтодали мне слово? Теперь только попробуйте его нарушить!»
Первой заговорила Джоанна.
Снег пошел, сказала она. Слышишь, как шуршит за окном?
Слышу ответил он. Очередная буря.
Еще одна буря на нашем с тобой счету, заметила Джоанна.
Да уж У него вырвался смешок. Резко отодвинув стул, он снова принялся ходить из угла в угол. Только на этот раз у нас полно еды. По крайней мере, точно хватит до установления погоды.
Вот и хорошо, сказала Джоанна.
Куда уж лучше! Сидеть тут взаперти вдвоем и чтобы эта все время так и стояла между нами! сорвался он. Кошмар!
Понимаю, Джоанна опустила голову. Но надо надо попытаться
Вот-вот. Я всю жизнь только и делал, что заставлял себя делать то, чего мне вовсе не хотелось, да, думаю, и ты тоже. Ах, Анна, милая моя крошка Анна, мне столько пришлось всего пережить А ты? Ты ведь тоже почти не знала счастья. И теперь, когда мы наконец нашли друг друга Теперь мы не можем просто быть счастливы Это ужасно.
Она закрыла лицо руками.
Да, это ужасно, Ричард. Но ведь ей тоже сейчас нелегко Представь себеехать неизвестно куда, все болит да еще и мы остались тут вдвоемона ведь так ревнует
Жалеешь ее? Да какое мне, собственно, дело до этой ее глупой ревности? взорвался он. Там, дома, она, видите ли, не хотела меня. Потешалась надо мнойчто это, мол, я так прыгаю и порхаю вокруг семейного гнездышка Еще и ребенка мне подавай Любовную страсть она считала чем-то отвратительным и грязным, а искренние отношенияпроявлением дурного тона. И вот теперь, спустя шесть лет, она вдруг поняла, что теряет меня, и решила вот что бы то ни стало вернуть! Назлоно вернуть! Какая тут может быть жалость.
Но она же больна.
Печально. Анна, ты очень добрадаже слишком добра к ней.
Джоанна подняла на него взгляд.
Просто я люблю тебя. И мне правда жаль ту, другую, которая по глупости тебя потеряла.
Она бы не потеряла меня, Анна, если бы вела себя со мной порядочнопросто порядочно.
Конечно, согласилась Джоанна. Но, ты знаешьхоть это и нехорошо с моей стороны, я рада, что ты полюбил меня.
Ну что об этом говорить? с досадой сказал он, облокотившись о край стола напротив нее и вперив в нее пристальный взгляд. На его смуглом худом лице, у рта, она заметила глубокие горестные складкивероятно, следы долгих лет, проведенных с Мэдж.
Надо об этом говорить, сказала она. Только только не давай мне поблажки. Я так стараюсь держаться.
Ричард отвернулся.
Анна, ты истязаешь мою плоть и кровь хрипло сказал он.