Джоанна поднялась.
Давай будем просто друзьямихорошими друзьями. Я же свой пареньа, Ричард? Пойдем, поможешь мне помыть посуду? Что и говоритьэто занятие для настоящих мужчин Она попыталась свести все к шутке.
Он покорно пошел следом за ней на кухню.
Ты, как всегда, неподражаема, сказал он. Ну ничем тебя не проймешь.
Перебрасываясь шутками, они стали мыть посуду.
Но уже через час, когда пришло время ложиться спать, все началось сноваони просто умирали от взаимного вожделения. И все-таки невидимый призрак Мэдж удерживал их от рокового шага, напоминая о данном обещании.
Честь! Честь! Честь! Это слово билось в мозгу Ричарда, как пойманная в сеть рыба.
К ночи снежная буря усилилась. Впрочем, в хижине было уютно и тепло. В полутьме мерцал огонек лампы. И только ветер так страшно завывал за окном, что, казалось, все демоны покинули преисподнюю и собрались здесь попировать. Не уставая, вокруг хижины плясали снежные вихри. А временами, в минуты затишья, издалека доносился заунывный волчий вой.
Джоанна все больше и больше опасалась за свою выдержку. Ей так хотелось броситься к Ричарду и спрятаться в его объятиях! Ну хотя бы на минуточку Как бы это было здорово! Даже здесь, в одинокой хижине, среди снегов, это показалось бы ей раем
Но она и подходить к нему боялась, даже случайно дотронуться до неговедь тогда их страсть сразу же вспыхнет и разгорится, и это стойкое пламя уже не погасить. И ничего уже не вернешьостанется лишь горькое сожаление о том, что они сами дали человеку честное слово и сами же его нарушили.
Перед тем как пойти в свою спальню и оставить Ричарда спать на кушетке, которую раньше занимала Мэдж, Джоанна помедлила и протянула руку для прощания.
Спокойной ночи, сказала она, но тут же спохватилась и убрала протянутую рукувидимо, побоявшись, что он схватит ее и не отпустит.
Тогда он, как солдат, отдал ей честь.
Спокойной ночи, крошка Анна.
Послушай, как бы нам ночью не снесло крышу, а? Вон как ветер-то разгулялся
Да уж, не сносить нам тогда головы, вымученно пошутил Ричард.
На том они расстались. Едва закрыв за собой дверь спальни, Джоанна бросилась на кровать и зарылась лицом в подушку, чтобы Ричард не слышал, что она плачет.
9
В полночь Джоанна проснулась оттого, что кто-то громко звал ее по имени и колотил в дверь.
Анна! Анна! Джоанна!
Она села в постели, протерла глаза, а в следующее мгновение уже стояла на ногахсон как рукой сняло.
Ричард, это ты! Что там?
Скорее выходи, сказал он. В прихожей прохудилась крыша. Наверное, ураганом проломило бревна. Надо скорее заделать дыруне то у нас промокнут все продукты. Ты бы видела, какой там снег, каждая снежинка чуть не с дом величиной.
Иду, сказала она.
Дрожа от холода, Джоанна зажгла свечу, накинула поверх пижамы шубу и влезла ногами в домашние туфли. Через минуту она уже стояла рядом с Ричардом. На нем тоже были только пижама и шуба. Их взгляды встретились, и у Ричарда защемило сердцетакая она была милая и трогательная со сна. Щеки раскраснелись, темные кудряшки спутались, как у ребенка, а эта полосатая пижама, торчащая из-под шубы! Но что это онпора заняться крышей. На их глазах залетающий внутрь снег таял и питал образовавшуюся на полу лужу.
Так. Я пойду разломаю пару ящиков на доски, а ты пока найди мне молоток и гвозди, сказал Ричард.
Хорошо, отозвалась Джоанна.
Они занялись починкой крыши. Ведь от сохранности продуктов зависела их жизнь.
Ричард, не без помощи Джоанны, заделал течь и как следует законопатил дыру в потолке. На это ему хватило двадцати минут. Однако под конец оба они были едва живы от холода и уже не могли унять дрожь. Ну и ночка выдалась! Ветер так и свистел во всех щелях. Казалось, над крохотной хижиной навис какой-то огромный страшный зверь и хочет всосать ее в свое чрево.
Когда с течью в крыше было покончено, Ричард зажег в комнате лампу.
Сварила бы ты, милая, кофейку. Ты же вся дрожишьтак ведь и простыть недолго, сказал он.
От его ласковых слов ее измученное лицо разом просветлело, и она отправилась варить кофе. Только сейчас Джоанна поняла, какой у нее смешной вид в этой пижаме и шубе до колен. Вода в кофейнике быстро закипела. Джоанна наклонилась над плиткой, чтобы снять его с огня, но занемевшие от холода пальцы не слушались ее. Кончилось тем, что она выплеснула часть кипятка себе на ногу.
Ричард не слышал, как девушка вскрикнула от боли. Только заметил, что она хромает, входя в комнату. В одной руке Джоанна несла кофейник, а другой прижимала непослушную полу шубы. Дойдя до стола, поставила кофейник.
Что с тобой, Анна? спросил он.
Ничего, сказала она.
Но ты хромаешь
А! Плеснула на себя горячим кофе. Нескладеха.
Действительно, нескладеха. Ну как же это ты, а, дурашка?
Он подошел к ней вплотную и опустился у ее ног на колени. На внутренней стороне белоснежной ступни виднелась красная воспаленная полоска. Какая у нее нежная, хрупкая ножка! Стоит только протянуть руку Он не сдержался и быстро поцеловал ее. И вот уже приник к ногам Джоанны и безудержно покрывал их поцелуями.
Не надо сдавленно сказала она.
Но границы уже были нарушены. Нет, сколько бы мужчина ни притворялся, сколько бы ни уговаривал сам себя, но платонической дружбы с женщиной ему мало. Ричард вскочил на ноги и порывисто обнял Джоанну. В своей молчаливой страсти он сжимал ее так крепко, словно хотел слиться с ней навсегда. Поначалу она еле слышно шептала:
Ричард нам нельзя мы же обещали
Но вскоре и она потеряла голову. Тело ее дрожало от возбуждениябольше всего на свете ей хотелось отдать его Ричарду. Она чувствовала на губах его горячий страстный поцелуй.
Все исчезло вокруг: время, пространство, бушующая за окном стихия, Мэдж Стрэндж со своими клятвами В мире были одни они, слившиеся в цепком объятии, приникшие друг к другу, словно люди, просидевшие много дней под землей, которым только что дали свободно дышать.
Он целовал ее в щеки, в глаза, в волосы Джоанна обвила руками его шею и прикрыла глаза. Ей казалось, от его нежных прикосновений она сейчас потеряет сознание. Ничего более прекрасного в ее жизни не было. Она не могла поверить, что такое бываетможет, это уже рай? Джоанна медленно открыла глаза. Комната плыла перед ней.
Ричард, мы нарушаем
Знаю, милая. Но не могу удержаться. Правда не могу, сказал он. Милая, милая Анна крошка моя нет так дальше продолжаться не может.
Я понимаю, Ричард. Но если мы нарушим наше обещание этой э-э-э миссис Стрэндж Разве мы не будем потом всю жизнь жалеть об этом? сказала она и боднула лбом его руку. Ричард Послушай, Ричард Нет, нет не целуй меняты же не даешь мне договорить.
А я и не хочу, чтобы ты договаривала. Я хочу с тобой целоваться.
Не надо, сказала она. Ты будешь потом жалеть, что потерял голову, и я тоже. Мы и так уже слишком далеко зашли.
Ричард глубоко вздохнул. Затем на минуту зажмурилсяодному только Богу известно, какая борьба происходила у него внутри, и беспомощно опустил руки.
Анна, любой на моем месте уже возненавидел бы себя самого, сказал он, целуя ей руку. Разумеется, ты права
Но ты же все равно знаешья тебя обожаю больше всех на свете, сказала она. И если завтра мне будет суждено умереть, я умру, зная, что видела на этой земле все: солнце, звезды, луну и и все земные радости. Я познала их, когда ты обнимал, целовал меня
Да ты сама для меня ярче всех звезд, вместе взятых, сказал он. Ты как огоньи согреваешь меня, и обжигаешь В тебе столько столько задора. Знаешь, ты просто рождена для любви.
Правда? Но это же ты меня научил, Ричард. Я же никогда ни с кем не целовалась, кроме тебя, просто, как только она это умела, были произнесены эти слова.
Он с нежностью посмотрел на нее. Какая восхитительная женщинастрастная, щедрая и при этом совершенно невинная и чистая. Он забыл про свою похоть. Ласково, как ребенка, поднял ее на руки и поцеловал в голову.
Милая моя, крошка моя, я еще почти не целовал твои ножки. Хорош же я любовник! Но все равно, Анна, я ужасно люблю тебя, и с этой минуты моя жизнь принадлежит одной только тебе. Я верюдолжно случиться что-то важное. Я обязательно стану свободным и тогда смогу на тебе жениться. Ведь ты хотела бы выйти за меня замуж?
Да, конечно, Ричард, очень-преочень!
Лучше нам сдержать слово, которое мы дали Мэдж, продолжал он. Тут ты правамы потом сами будем жалеть, что так получилось. Прости, прости меня дуракасовсем потерял голову.
И я тоже, сказала она, зарываясь лицом в его плечо.
Надо жепотерять такую прелестную кудрявую головку! шутливо проговорил он и с нежностью поцеловал ее в волосы.
Затем Ричард уселся в старомодное кресло-качалку, а Джоанну посадил себе на колени. Она тут же обхватила его руками за шею и прижалась щекой к его щеке. Так они и сидели, и он стал раскачивать кресло, баюкая ее, как ребенка. Оба молчали.
Вдруг он почувствовал на своей щеке что-то горячееэто была слеза, ее слеза!
Не плачь, крошка моя, охрипшим голосом сказал он, не надо плакать. Я знаю точновсе будет хорошо. Что-то должно случиться, что нас спасет.
Он губами стер с лица Джоанны слезы, поднял ее и отнес в спальню. Там уложил ее на кровать и заботливо укрыл одеялами.
Господи, ты вся дрожишь, бедняжка. Надо тебя согреть. Сейчас принесу горячий кофе. Придется заново подогревать егомы ведь так и не успели покофейничать.
Он принес ей чашку кофе и подождал, пока она выпьет. Он был так предупредителен с нейказалось, чувствовал свою вину за ту минутную слабость. На прощание Ричард опустился рядом с кроватью на колени и поцеловал ее в нежный изгиб руки.
Спокойной ночи, крошка Анна, сказал он. Спасибо тебе за твою любовь. Я просто горжусь тобой. Во всем ты смелаяи в любви тоже. Не все это умеют. Ну ладно, спи.
Он ушел, а Джоанна еще долго лежала и прислушивалась к шуму бури за окном. Сердце ее разрывалось на части
Они оба так и не уснули, пока не забрезжил серый рассвет.
Начинался новый день.
10
Уже два дня и две ночибесконечных, изнуряющихпровели двое влюбленных в занесенной снегом хижине. И все-таки они не нарушили слова, данного Мэдж.
Тень ее неизменно стояла между ними, но в глубине души каждый ждал, когда же у другого кончится терпение и нахлынувшая страсть соединит их.
В хижине все время стоял полумрак. Снег все не прекращался. В пасмурном свете короткого дня снежные хлопья казались серыми, а вечером их и вовсе поглощала черная тягучая тьма. Время ползло невероятно медленно, каждый час был для них мучением. Ах, если бы только они могли соединить руки и губы, если бы жили свободно, любя друг друга со всей силой молодых сердец, тогда бы и год пролетел для них, как короткий миг! Но пришлось сидеть по разным углам, стараясь даже не смотреть друг на друга, хватит уже одной бурной сцены прошедшей ночью, когда оба потеряли над собой контроль
Они не переставая говорили о Мэджбудто ее имя было флагом, с которым им легче дышалось в нелегкой борьбе за призрачную честь. Интересно, как она тамкак перенесла долгую дорогу до Форт-Юкона? Удалась ли доктору операция? Еще они говорили о Кишиих верном слуге-индейце. Что же с ним случилось? Джоанна страшно беспокоилась, почему он вдруг так таинственно исчез. Он прислуживал ей еще с тех пор, как она была маленькой девочкой, поэтому Джоанна тосковала по нему, как по самому близкому другу.
На четвертый день буря наконец улеглась. Кругом намело высокие пушистые сугробы, все деревья утопали в снегу. Небо посветлело, и сквозь бледные облака пробились скудные лучи солнца, превратив снежную пустыню в сказочную землювсю усеянную сверкающими алмазами.
Когда появилась возможность выходить из хижины, напряжение между ними заметно спало. Одев на ноги снегоступы, они старательно разгребали сугробы, выросшие под окнами и под дверью. Ричард взял ружье и отправился поохотиться на кроликов, чтобы добыть горячую пищу.
А в полдень вдруг вернулся Киши. Вид у него был неважный, кроме того, он сильно хромал. Однако выражение лица оставалось по-прежнему непроницаемым. Когда Джоанна радостно выбежала ему навстречу, он почтительно поздоровался с ней и тут же поведал историю своего долгого отсутствия.
А случилось вот что. По дороге обратно, уже закупив все необходимое, он угодил в лапы разбойниковкаких-то торговцев пушниной. Они украли у него продукты и собачью упряжку, а самого его бросили прямо на снегу замерзать.
Чудом он не умер от голода и холодаего подобрали другие проезжие торговцы, которые оказались не такими беззастенчивыми, как те, что ограбили индейца. Они отвезли его в Форт-Юкон, и ему удалось раздобыть новую упряжку и снова закупить запасы продуктов. Сани он смастерил сам из березовой корыи вот приехал домой, чтобы выполнять распоряжения Белой Госпожи.
Как я рада, что с тобой все в порядке, Киши! сказала Джоанна. Значит, ты из Форт-Юкона? Скажи, ты, случайно, не знаешь, не слышал, как там другая белая госпожа жена мистера Стрэнджа, которую увезли от нас совсем больную?
Да, подхватил Ричард, не снимая руки с плеча Джоанны. Как она там?
Да, кивнул индеец, он знает, он слышал. Джоанна и Ричард затаили дыхание, ожидая, что же он им скажет, и боялись смотреть друг другу в глаза. Выяснилось в Форт-Юконе говорят, будто белая женщина настолько сильно больна, что вряд ли выживет.
Скажу даже больше, угрюмо продолжал индеец, почтенный белый доктор велел мне передать господину из Англии, чтобы тот немедленно выезжать в Форт-Юкон, если хочет еще застать жену живой.
Ричард прикусил губу.
Бедняга Мэдж! сказал он. Похоже, ей сильно не повезло.
Ричард, тебе обязательно надо ехать, тотчас же, сказала Джоанна. Даже обсуждать это не стоит.
Он посмотрел на нее долгим взглядом. Затем вздохнул и слабо кивнул.
Да, надо. Я все понимаю. Но я не могу опять оставлять тебя одну
Теперь у меня снова есть Киши.
Это верно, и все-таки я боюсь тебя оставлять.
Когда-нибудь когда-нибудь ты, может, и вернешься, сказала она. Даже он, который так хорошо знал и так любил ее, не смог бы расслышать в ее тихих словах хоть малое нетерпение или намек на него.
Обязательно Обязательно вернусь, моя крошка, сказал он.
Но если твоя жена тяжело больна и нуждается в твоей заботе, тогда не надо, не приезжай, не бросай ее, Ричард
Никто из них не упомянул о том, что жизнь Мэдж висит на волоске, что она может умереть Они молчалии это было тяжелое молчание. Ричард надел шубу, шапку и рукавицы, затем велел Киши, чтобы тот приготовил для него упряжку.
Когда пришла пора прощаться, Джоанна словно онемела от горя. Ей казалось, лучше бы она сама умерла, чем оставаться одной в этой хижинебез него, без ее Ричарда Ему тоже было страшно тяжело расставаться с ней. Взяв ее руки в свои, он заглянул в ее огромные карие глазав них стояла невыразимая печаль.
Я вернусь к тебе, крошка Анна, сказал он.
Я буду здесь, отозвалась она.
И все-таки надо взять тебя с собой!
Да нет же, не надо. Ты только подумай, как это может взволновать ее, а ведь она больна, она при смерти, Ричард, и вдруг узнает, что мы приехали вместе! Лучше скажи ей, что ты уехал от меня и вернулся к ней.
Ричард наклонился и поцеловал ее в лоб.
Крепкий ты мой орешек, самый крепкий на свете, сказал он. До чего же я не хочу от тебя уезжать! Но придется. Да поможет тебе Бог, любимая. Оставляю тебя на попечение Киши.
Он присмотрит за мной, сказала она и улыбнулась.
Сани заскользили по сверкающей снежной дороге, и хижина покойного Джона Грея осталась позади. Еще долго перед глазами Ричарда стояла прощальная улыбка Джоанны.
«Обязательно к ней вернусь»думал он.
Джоанна не отрывала глаз от удаляющихся саней, пока те не превратились в маленькую черную точку на горизонте. Еще никогда ей не было так горько. Уехал. Он уехал! Сердце ее готово было разорваться. Если Мэдж жива, он останется с ней. Он не сможет ее бросить. Возможно, они уже никогда больше не встретятся.
Еле волоча ноги, зашла она в комнату, которая несколько дней была их общим домом. На столе осталась лежать его пустая трубка, на полу стояли его снегоступы Она села за стол, и вдруг слезы градом покатились у нее из глаз.
Неизвестно, сколько времени она проплакала так, как вдруг услышала взволнованный голос Киши:
Маленькая Госпожа быстрее надо запереть и заставить чем-нибудь дверь и взять ружья!