Иногда люди рассказывают о маленьких лесных человечках ростом не выше сорока сантиметров.
И все-таки они, наверное, выше сорока сантиметров. Пигмеями называют низкорослые африканские племена, но и среди этих племен нет ни одного человека ниже ста тридцати пяти сантиметров. Средний рост женщинсто сорок пять, а мужчинот ста пятидесяти до ста шестидесяти пяти сантиметров.
Таких людей вы найдете и в Ампасинамбу. Сегодня вечером мы прогуляемся по деревне, и я покажу их вам. Однажды я встретил у нас на ярмарке женщину, рост которой не превышал одного метра.
Откуда она пришла?
Она вышла из лесу и снова скрылась в лесу. Потом кто-то, правда не помню, кто именно, рассказывал мне, будто он лет пять назад поймал в лесу маленького мужчину, который вскоре умер.
После обеда я выстирала в близлежащем водопаде свое затвердевшее, покрытое глиняной коркой белье. Сверху меня с любопытством рассматривали десятки женских глаз. Шел дождь, и просушить белье было негде. Поэтому я облачилась во все сырое и, чтобы обсохнуть, присела в одной из пещер. Там оказалось довольно тепло; в этом дождеобильном тропическом лесу восточного побережья люди не зря селились в пещерах. Несколько обсушившись, я вернулась в деревню.
Мэр повел меня по Ампасинамбу. Под моросящим дождем деревня производила жалкое впечатление. Для защиты от воды и сырости дома были поставлены на сваи, стены сплетены из расщепленного бамбука или сделаны из тонких бамбуковых стеблей; крыши покрыты листьями пальмы равенала, известной также под названием «дерево путешественников».
По деревне стелился голубой дым: около очага грелись все, кто не работал в поле (поля, как правило, расположены далеко от деревни, в то время как сады, в которых выращивают сахарный тростник, бананы, фасоль и ананасы, примыкают к домам). Около хижин стояли женщины и с любопытством смотрели на нас. Большинство было одето в платья из лубяного волокна, но на некоторых были блузки и юбки из хлопка, вне сомнения завезенные в деревню торговцами. Люди казались в целом несколько низкорослыми, что, на мой взгляд, объяснялось неполноценным питанием. Лес кормит плохо, а продукты растениеводства удовлетворяют лишь часть потребности организма в витаминах и особенно белках. В лесу почти нет промыслового зверя, не считая кабана и дикой кошки.
Под вечер в кабинет мэра вошел человек и сказал, что он проводник и готов провести меня к водопаду. Его внешность не вызвала у меня особого восторга: он казался слишком маленьким для предстоящих трудностей. Но поскольку у меня не было иного выбора, я скрепя сердце дала свое согласие. В дальнейшем я убедилась, что он не только хороший проводник, но и прекрасный товарищ.
Утром следующего дня мы вышли в поход. Вся деревня высыпала из домов и провожала нас глазами до тех пор, пока мы не скрылись за поворотом дороги. Пошел неприятный, моросящий дождь, и узкие тропинки стали опасно скользкими. Нередко через глубокие овраги был перекинут всего один-единственный тонкий ствол, по которому, чтобы не сорваться, приходилось идти босиком.
Не смотрите вниз, смотрите на конец ствола, поучал проводник.
Разумеется, я боялась сорваться, особенно когда тонкий ствол подо мной начинал прогибаться.
Мы вошли в небольшую деревню, и проводник стал расспрашивать жителей, как пройти в долину, даже он не знал туда дороги. Двое мужчинодин постарше, другой совсем юношавызвались проводить нас.
Несколько женщин угостили нас бананами. Я попыталась дать им деньги, но они воспротивились:
Нет, нет! Возьмите так.
Тогда я подарила им коробок спичек, зная по опыту, что здесь, в лесу, это самый ценный подарок. К сожалению, я забыла спросить, умеют ли они с ними обращаться. Но вспомнила я об этом значительно позже, когда мне случайно стало известно, что они не знали, что делать с подарком.
Потом ко мне подошел мужчина и предложил курицу. Я хотела купить ее, но мужчина, оскорбленный, ушел вместе с птицей.
Курица это подарок вам от всей деревни, пояснил проводник. Этим они приглашали вас остаться у них в гостях. Теперь мужчина оскорблен, так как вы отвергли его подарок.
Поздно вечером мы вошли в другую деревню, решив в ней заночевать.
Нас торжественно проводили к хижине для гостей. На полу лежали свежие маты. Меня пригласили войти. Я села на высокий табурет, сплетенный из волокон пальмовых листьев, а старики и староста присели на более низкие табуреты, так как почетный гость всегда должен сидеть выше остальных. По обычаю, приветствуя незнакомца, обращаясь с просьбой или разговаривая со старшим по должности, следует присесть на корточки. Многие европейцы, не знакомые с обычаем, раздражаются, когда перед ними садятся на корточки, чтобы поговорить.
По знаку старосты маленький мальчик преподнес мне живую курицу и корзиночку с белым рисом. Затем он произнес приветственную речь:
Мы рады, что вы пришли в эту деревню, и благодарим вас за честь, которую вы нам оказали, остановившись у нас. Курица и рисподарок деревенской общины, и мы просим вас принять его как символ дружбы.
Я сердечно поблагодарила за гостеприимство.
Тем временем сын деревенского старосты внес огонь и вложил его в очаг, сооружение из глиняного основания и трех камней.
Затем вошла жена старосты и поставила на огонь горшок с водой, в которой плавало несколько стеблей сахарного тростника. Когда вода закипела, она перелила ее в высокую цилиндрическую корзиночку, в которую еще раньше насыпала толченый кофе. Сочащийся каплями кофейный напиток стекал в подставленную под корзиночку большую чашу. Первую порцию напитка она слила в маленькую чашку, поставила ее на большое блюдце, трижды поклонилась мне, затем, сидя на корточках, сделала один глоток, поклонилась еще раз и подала мне напиток.
Я выпила кофе и вернула чашку. Ее снова наполнили и передали старосте. Затем каждый из присутствующих по очереди, в порядке старшинства выпил по чашке кофе.
По древнему обычаю, повар, прежде чем подать гостю блюдо или напиток, обязан вначале попробовать их сам, чтобы гость видел, что пища не отравлена.
В то время как мы пили кофе, сын старосты готовил ужин. Он вылил из двухлитровой бамбуковой трубы, заменяющей ведро, воду в горшок и положил туда курицу.
У вас есть соль? спросил он.
К сожалению, нет.
Я совершенно упустила из виду, что здесь, в горах, соль редкий и драгоценный продукт. Из-за этой оплошности пришлось во время всего путешествия питаться пресной пищей.
Когда курица была готова, ее отложили в сторону и стали в другом горшке варить рис, причем большие мясистые листья заменяли крышку. Через некоторое время листья по краям горшка приобрели коричневый оттенок: рис сварился. Повар высыпал его на небольшую циновку, украшенную геометрическими узорами. Затем деревянной ложкой переложил оттуда немного риса на другую циновку, поменьше, и положил ее у моих ног, наконец достал из раскрашенного деревянного ящичка новую алюминиевую ложку и протянул ее мне. Остальные ели деревянными ложками. Курицу также положили к моим ногам, чтобы я могла выбрать себе лучший кусок.
Затем все, кроме повара и моих спутников, вышли из помещения, так как смотреть на гостя во время еды нельзя. Повар принимает участие в трапезе, чтобы доказать, что пища не отравлена. Я отдала курицу мужчинам, так как не в силах была заставить себя жевать несоленое мясо, а сама поела немного риса. Он недостаточно разварился, и, проглотив две ложки, я закашлялась и перестала есть.
Твердый рис потому вызывает боли в горле и груди, что вы устали и у вас мало жидкости во рту, объяснил мне проводник. Выпейте немного воды.
Мы сидели вокруг обеденной циновки. Мои проводники и повар ели с аппетитом, бесшумно и очень аккуратно, чтобы не просыпать рис на пол. Согласно здешним правилам, нельзя также выедать со своей стороны блюда риса большую воронку, чем у других, или съесть весь рис. Необходимо оставить по крайней мере половину блюда, которое затем передают деревенскому старосте для раздачи бедным. После еды место трапезы подметают маленьким веником, просыпавшиеся сквозь щели в полу остатки пищи достаются курам. Горшок, в котором варился рис, еще раз ставят на огонь. Рисовые зерна, прилипшие к стенкам и дну, поджариваются до тех пор, пока не покоричневеют; затем сосуд наполняют холодной водой и снова ставят на огонь. Получается золотисто-коричневый напитокрановари (рисовый чай), который пьют в конце еды. Если привыкнуть к нему, он окажется приятным на вкус.
Торжественный ужин затянулся на три часа, давно стемнело, и я облегченно вздохнула, когда на полу наконец расстелили мат, набитый рисовой соломой. Мой проводник повесил москитную сетку и вышел вместе с хозяином, так как мужчине нельзя оставаться наедине с чужой женщиной даже на несколько минут. Эту ночь я тоже спала очень плохо: дым тлеющего очага ел глаза и крысы носились по балкам и москитной сетке.
На следующий день погода не улучшилась. По лесу плыли обрывки тумана, и так же регулярно низвергались ливневые потоки. Тучи, накопившие влагу в Индийском океане, отдавали ее здесь, в горах Бецимисарака. Староста посоветовал мне переждать непогоду в деревне, но я спешила вперед, памятуя о том, что моего возвращения с беспокойством ожидают в Ампасинамбу. Мое платье и обувь, как и смена белья, за ночь так и не просохли, и только теперь я поняла, что выбрала для похода совершенно неподходящую одежду.
В Фианаранцуа я спросила одного знакомого, как мне следует одеться для путешествия по тропическим влажным лесам восточного побережья.
Возьмите две пары длинных брюк, ответил он, для защиты от пиявок и разных насекомых. Платья и юбкиизлишняя роскошь. На ноги для перехода вброд болот и ручьев наденьте резиновые сапоги, чтобы не заболеть бильгарциозом. В основном же ходите в носках и теннисных тапочках. Дождевую накидку не берите из-за влажности и духоты. Свитер и джемпер тоже ни к чему, как и спальный мешок. Вместо этого возьмите две простыни, и все.
Уже после первого дня я поняла, что экипировалась никуда не годно. К тому же в спешке я примерила только один резиновый сапог из двух, одолженных мне субпрефектом Нусиварики, не предполагая, что второй, левый, окажется на два номера меньше. Мои теннисные тапочки от дождя и грязи совсем размокли, а ступни так опухли, что я предпочла идти босиком.
Однако, карабкаясь по скалам, взбираясь и спускаясь по узким тропинкам, трудно обойтись без обуви. Нам не раз приходилось переходить вброд реки, и мои брюки сразу намокли до колен и отяжелели от глины. Поэтому в первой же деревне я укоротила их ножницами наполовину. Иногда проводнику приходилось топором пробивать дорогу в густых зарослях. Мои добровольные помощники постоянно наблюдали за моими руками и ногами и, увидев готовую присосаться пиявку, немедленно срывали ее. Как мне не хватало простой юбки и шорт, а также крепких сандалий. Куда девалась душная тропическая жара? Я ужасно мерзла и радовалась, что вопреки добрым советам знакомого захватила с собой хотя бы два тонких пуловера и спальный мешок. Правда, пуловеры давно насквозь промокли, но они хотя бы защищали от холодного ветра. Даже перчатки оказались как нельзя более кстати. А как мне недоставало хорошего теплого плаща! Приходя в деревню, я сидела, дрожа, у костра, закутавшись в свой пуховый спальный мешок. К утру становилось настолько прохладно, что я мерзла даже в спальном мешке.
Мои спутники подготовились к походу значительно лучше. На каждом из них было по две рубашки из лубяного волокна, которые не промокали и защищали от ветра. Нижняя рубашка была всегда сухой и хорошо сохраняла тепло. При первой же возможности я купила лубяное волокно, и проводник сшил мне такую же рубашку. Здесь все мужчины сами шьют себе рубашки. Для этого материал, сотканный из луба пальмы рафия, складывается пополам, в середине сгиба проделывается отверстие для головы, и оба края сшиваются до проймы. Впереди делают обычно большой накладной карман для мелочей, которые мужчина всегда должен иметь при себе. Женщины шьют из этого материала нечто вроде юбки, которая похожа на длинную трубу, доходящую до плеч. Верхняя часть стягивается, связывается узлом и над грудью заправляется вовнутрь.
Когда я облачилась в лубяную рубашку, все неодобрительно закачали головами, не понимая, как может женщина носить мужское платье.
Возможно, в Андафи женщины и мужчины одеваются одинаково, говорили они друг другу.
Проводник вырезал длинный шест, чтобы я могла, так же как и он, перепрыгивать через впадины, ямы и другие препятствия. Положенные на плечи два длинных банановых листа защищали меня от проливных дождей.
Отправляясь в поход, я не ожидала, что он окажется настолько тяжелым. Извилистые, узкие, порой едва заметные тропки круто поднимались по склонам; латерит был таким гладким, словно его смазали мылом, а мокрый травяной покров на скалах делал их еще более скользкими. Почти все время дорога шла по краю ущелья, усыпанного огромными неровными валунами. Один неверный шаги прощай, жизнь. Однако все эти трудности были хорошо известны моим спутникам. Длинные шесты заменяли нам канат, с помощью которого альпинисты страхуют друг друга.
Горные ручьи разлились и с шумом неслись в долину. Местные ручьи теплее горных речушек в австрийских Альпах, но не уступают им в темпераменте. Из воды выглядывают камни, положенные в местах перехода; только по ним и можно перейти на другой берег: во время разлива поток достигает двухметровой глубины. Но всего через два месяца, в сухой сезон, те же самые ручьи легко перейти вброд. Не помню уже, через сколько речек и ручьев нам пришлось перебираться в этом походетак много их встретилось на нашем пути. Одна, без помощи провожатых я бы никогда не достигла цели.
Однажды я едва не наступила на голову крокодила, которую приняла за камень; я уже приготовилась к прыжку, как вдруг проводник рванул меня сзади на себя. Крокодил удивленно открыл глаза. И это был не единственный случай, когда проводник спасал мне жизнь.
Однажды, перебираясь через бурную реку, я сорвалась с камня. Проводник не отпустил моей руки и вместе со мной оказался в воде; увлекаемый течением, он тем не менее несколькими метрами ниже чудом уцепился за большой валун. Я стала карабкаться по скользкому, крутому, глинистому берегу, сорвалась и снова очутилась в воде. Мои провожатые, парализованные ужасом, безучастно смотрели, как я скользила назад в воду. Однако мне снова удалось выкарабкаться на берег. Провожатые к тому времени пришли в себя: несколько рук дружно подхватили меня и поставили на ровное место. Увидев, что я наконец в безопасности, все стали громко смеяться. Я тоже засмеялась.
Несмотря на плохую видимость, жители небольших деревушек издали замечали наше приближение и обращались в бегство. Поэтому я всякий раз высылала вперед одного из провожатых, хорошо известного в здешних местах, чтобы он подготовил жителей деревни к нашему приходу, а сама терпеливо ждала сигнала, и, только услышав пение и хлопки в ладонизнак, что меня приглашают в гости, я входила в деревню. Лишь когда я оказывалась в центре толпы, пение обрывалось. Деревенский староста брал обеими руками мою правую руку и произносил приветствие. Остальные присутствующие приветствовали меня таким же образом. Даже дети стремились пожать мне руку. Некоторые из них, побоязливее, при моем приближении начинали плакать. Старшие дети, особенно девочки, дотрагивались до моей спины, проверяя, настоящая ли у меня белая кожа.
Хижина для гостей к тому времени уже бывала устлана свежими матами, мальчик приносил бамбуковую трубу с речной водой и ставил ее в угол. Первое время я никак не могла приспособиться к этому сосуду. Однако затем я наловчилась осторожно наклонять трубу, так, чтобы вода стекала прямо в полиэтиленовый мешочек, который я держала в левой руке. Наполнив мешочек, я ставила трубу на место, смачивала в воде тряпку и таким образом умывалась.
Ночью я спала на бамбуковом полу. Вскоре я привыкла к новой постели и отлично высыпалась. Менее приятным было присутствие крыс, носившихся в темноте по хижине. Крысы, завезенные на Мадагаскар морскими судами, быстро расплодились, поскольку у них не оказалось естественных врагов, и превратились в настоящий бич островитян. Правда, на Мадагаскаре есть кошки, но из-за тропического климата они размножаются медленно и плохо выживают.
Во всех деревнях я расспрашивала жителей о лесных людях.
Сейчас их больше нет, отвечали мне. Раньше было несколько человек. Они жили под открытым небом, ходили непричесанные, не обрабатывали полей. Ночами они прокрадывались в деревни и воровали рис и маниок.
Однако один из стариков совета старейшин деревни Антробака заявил, что в лесу до сих пор живут маленькие человечки ангалампи.