Я сердечно поблагодарила его за теплые слова и стала деятельно готовиться к отъезду. Прежде всего я заручилась рекомендательными письмами ко всем префектам и субпрефектам, побывав с этой целью в министерстве внутренних дел, В письмах говорилось, что я выполняю научное задание, и содержалась просьба к префектам и субпрефектам (Указывать мне всевозможную поддержку и таким образом содействовать успеху экспедиции.
Я взяла себе помощника, молодого студента-малагасийца по имени Жерар, которого мне очень рекомендовали. Он вырос в состоятельной семье, живущей в Тананариве, получил хорошее образование, говорил по-французски и по-малагасийски, а также немного по-немецки. Жерар уже отслужил в армии и не сомневался, что выдержит длительные пешие переходы. Отец разрешил ему принять участие в экспедиции в качестве помощника. Я со своей стороны обязалась нести все расходы и, разумеется, заботиться о его здоровье и благополучии.
Однако в дальнейшем я глубоко раскаялась, что польстилась на такую кандидатуру. Жерар оказался избалованным юношей, привыкшим к столичному комфорту. Из-за него мне пришлось набивать рюкзак консервами, какао, сухим молоком, маслом, кексами и т. д., без которых я лично вполне могла обойтись. Кроме того, Жерар захватил с собой три книги на немецком языке и несколько смен белья, чтобы не утруждать себя в походе стиркой. Но обо всем этом я узнала слишком поздно.
Итак, набив до отказа рюкзаки магнитофоном, тяжелой кинокамерой «Болекс», двумя штативами и большим количеством других кинопринадлежностей, мы выехали на рейсовом автобусе из Тананариве.
Приехав в Амбуситру, расположенную между Тананариве и Фианаранцуа, мы прежде всего зашли в префектуру. Префекта не оказалось на месте, и нас не слишком приветливо принял его помощник. Лишь прочитав письмо министра внутренних дел, он любезно улыбнулся и предложил нам присесть. Выслушав нас, помощник заявил, что, к сожалению, ничем не может помочь, и посоветовал вернуться в Анцирабе и уже оттуда попробовать добраться на попутной машине до Миандривазу.
Он посоветовал нам перед отъездом подняться на гору, которая находится в окрестностях города; оттуда открывается прекрасный вид на окружающую местность.
Мы так и поступили. Больше в Амбуситре делать было нечего, и мы выехали на стареньком автобусе в Анцирабе. Ехать было неудобно: я сидела на шаткой скамеечке и всякий раз, когда шофер тормозил, слетала с нее, ударяясь о спины впереди сидящих пассажиров; руки мои были заняты кинокамерой и магнитофоном, на коленях лежали оба фотоаппарата, которые я прижимала локтями, предохраняя их от падения и ударов.
Вопреки совету префекта я решила не ехать из Анцирабе прямо в Миандривазу. Еще в Амбуситре, тщательно изучив карты, я решила избрать другой маршрут, который показался мне более перспективным и интересным: по следам отступления вазимба, теснимых их более сильными соперниками из района Тананариве на запад.
Если вазимба живут в окрестностях Анкавандры, размышляла я, то и их предки могли избрать только прямой путь через горы Бунгулава. Даже на новейших картах эта область обозначалась как необитаемая; говорили, что лишь узкая тропка пролегает через горы. В таком случае это идеальный путь для отступления теснимого и преследуемого племени, а следовательно, вперед, в горы Бунгулава!
В Анцирабе мы сравнительно легко нашли такси и в обществе пятерых детей и восьмерых взрослых выехали в Тананариве.
Из Тананариве до Цируанумандиди мы добрались на частном автобусе-такси. Почти все время дорога пролегала по сухой холмистой степи, лишь изредка встречались небольшие деревушки.
Под вечер, когда мы уже подъезжали к Цируанумандиди, пассажиры спросили нас о цели нашего путешествия.
Мы хотим добраться до Анкавандры через горы Бунгулава, ответила я.
Что вы?! Что вы! встревоженно замахали они руками. Пешком в Анкавандру? Это невозможно! Туда ведет лишь одна крутая и узкая тропка. Бездорожье, безлюдье, ни капли воды! В лесу живут разбойники, нападающие на пешеходов! А где вы будете спать? На скалах?
Этого не может быть, недоверчиво засмеялась я и взглянула на Жерара. Ничего, мы не из трусливых!
Но там действительно живут разбойники! не сдавались пассажиры. Они уже погубили много людей. Чтобы вас защитить, мало одного жандарма. С вами не пойдет ни один проводник. Возвращайтесь лучше в Тананариве.
На Жерара эти слова произвели впечатление.
Все, что рассказывают эти люди, правда, сказал он. Нам действительно лучше вернуться в Тананариве.
Не пугайтесь, успокоила я его. Люди часто преувеличивают. Приедем в Цируанумандиди, а там видно будет.
Поздним вечером автобус въехал в город.
Мы остановились в гостинице «Отель вазаха».
На другое утро мы нанесли визит субпрефекту. Он прочел рекомендательное письмо и приветливо обратился ко мне:
Чем могу служить?
Я рассказала, что уже в 1961 году я по инициативе бывшего субпрефекта Фианаранцуа господина Ракотомизы выполняла на острове официальное задание: искала остатки одного племеникоренных жителей Мадагаскара. Теперь думаю продолжить свои изыскания, начав их с экспедиции в горы Бунгулава.
Я заметила, что субпрефект скептически отнесся к моим намерениям. Здесь, на Мадагаскаре, давно привыкли к тому, что экспедиции и разные исследователи приезжают на джипах и вездеходах с целым штатом помощников и переводчиков. Таким экспедициям любой субпрефект почтет за честь оказать посильную помощь. Я же приехала на частном автобусе-такси и мало что значила в глазах местных чиновников.
Но я знала по опыту, что шумные экспедиции пугают жителей небольших деревушек; кроме того, в отдаленные деревни ведут узкие тропки, а не шоссейные дороги.
Когда я рассказала субпрефекту, что собираюсь пешком пересечь горы Бунгулава, он заметно разволновался:
Что вам нужно в горах Бунгулава? Там ничего нет!
С большим трудом мне удалось убедить его в своих добрых намерениях. Я сказала, что хочу найти в горах следы томпон-тану (туземцев, коренных жителей), не обмолвившись, однако, ни словом о вазимба, так как жители плато боятся таинственных пигмеев, а «просвещенные» люди не верят в существование вазимба.
Но ведь в Белобаку не ходят такси.
Может быть, у вас найдется машина напрокат?
Дайте подумать Завтра туда отправляется небольшой грузовик с мебелью для учителя. Вы можете поехать на этой машине.
Затем субпрефект написал рекомендательное письмо бургомистру Белобаки с просьбой подыскать нам проводника, который согласился бы провести нас через горы Бунгулава в Анкавандру.
Мы распрощались, и я, довольная результатами переговоров, в хорошем настроении отправилась на рынок, чтобы посмотреть на скот, который согнали сюда из самых отдаленных уголков страны, даже из-за гор Бунгулава, чтобы сбыть скотопромышленникам из Тананариве. Из разговоров я узнала, что прежде на рынок Цируанумандиди пригоняли из прибрежных районов запада через Бунгулава тысячи быков. Но так как за время долгого перехода через горы и перегона до столицы скот значительно терял в весе, его цена падала в несколько раз по сравнению с первоначальной. Откормленный бык, стоивший от пятнадцати тысяч до двадцати тысяч франков, приносил в конце концов своему владельцу всего тысячутри тысячи франков. Поскольку скотоводы племен бара и сакалава сами не в состоянии совершать далекие путешествия в Тананариве, чтобы проверить продажные цены на волов, они уверены, что торговцы надувают их, тем более что сами они не умеют ни читать, ни писать. Поэтому они продают скот только в случае крайней нужды.
Люди на рынке охотно отвечали на мои вопросы и в свою очередь спрашивали, что я делаю в Цируанумандиди.
Я приехала сюда потому, что хочу изучить ваши обычаи и нравы, и еще потому, что слышала, будто где-то здесь живут потомки древних томпон-тани.
Но люди только покачивали головами: томпон-тани давно вымерли; до того как сюда переселились люди народа амбаниандро (которых также называют хова или мерина), местность была совершенно необитаема.
Когда я осталась одна, ко мне подошел старик, долгое время наблюдавший за мной со стороны.
Я вижу, вы интересуетесь древними обычаями, обратился он ко мне на диалекте жителей плато. Это хорошо. Молодежь, особенно в городах, совсем пренебрегает обычаями предков. Все хотят говорить по-французски и жить как французы. Скоро люди совсем забудут старинные обычаи, предания и песни. Я рад, что вы, вазаха, хотите познакомиться с ними.
К сожалению, я недостаточно хорошо говорю по-малагасийски, сказала я, и меня не всегда понимают.
Я, например, хорошо понимаю вас, вежливо возразил он. И тот, кто хочет, всегда поймет, что вы хотите сказать.
От этого старика я узнала, что томпон-тани не кто иные, как вазимба.
Вазимба не духи, а такие же люди, как мы с вами, сказал он. Амбаниандро прогнали их из района Тананариве на запад. Впоследствии там поселились также сакалава.
В настоящее время, продолжал он, вазимба ведут такой же образ жизни, как все прочие жители Мадагаскара. Их захоронения охраняются как святые места. Их памятники высечены из фатоманга (голубого камня, сорт гранита). На памятниках установлены изготовленные искусными гончарами узорчатые глиняные сосуды. Некоторые вазимба до сих пор живут в горах Бунгулава и Бемараха. Они не платят налогов и не общаются с другими племенами.
Далее старик сообщил, что знает одного деревенского старосту из племени бара, который живет в горах Бунгулава и женат на женщине из племени вазимба. Правда, он не знает, где именно живет этот староста и как его зовут, но бургомистр Белобаки может сообщить дополнительные сведения.
После обеда я еще раз встретилась с субпрефектом и в беседе упомянула об утреннем разговоре на рынке. Однако субпрефект не поверил ни единому слову старика, заметив, однако, что он тоже слышал, будто какой-то мужчина женат на женщине из племени вазимба.
Слова субпрефекта не обескуражили меня: я была уверена, что напала на след, который, возможно, приведет меня прямо к вазимба.
Утром следующего дня мы выехали на грузовике из Цируанумандиди. Вместе с нами в Белобаку ехало шестеро человек, и Жерару с тремя другими пассажирами пришлось устраиваться на груде мебели. Мы с учителем сели в кабину. Ее дверца оказалась без ручки и прикреплялась веревкой. Как обычно, я держала на коленях магнитофон и кинокамеру и повесила крест-накрест через плечо оба фотоаппарата. Дорога и здесь была плохой, и мне, чтобы не вылететь через еле державшуюся дверцу, то и дело приходилось хвататься рукой за металлический выступ над головой. Вскоре мы с головы до пят покрылись красной пылью, проникавшей в кабину через щели и открытые окна.
Дорога изобиловала ухабами, и нас основательно протрясло. Из мотора поднимались горячие пары бензина. Учитель сидел еле живой, и я уступила ему более удобное место у окна.
Время шло, но безлюдной, истомившейся от зноя степи, казалось, не будет конца. Несколько раз нам попадались сгоревшие дома. По словам пассажиров, дома были сожжены разбойниками. С тех пор здесь никто не живет, а на местность наложено фади, табу. На острове немало районов, над которыми довлеет фади, поскольку там совершено убийство или другой акт насилия; жители строго соблюдают табу и обходят эти места стороной.
Около Белобаки нам повстречалась машина префекта.
Очень рад, очень рад! приветливо поздоровался он, К сожалению, у меня мало времени: спешу в Цируанумандиди. Но к вечеру я вернусь в Белобаку. Буду счастлив увидеть вас у себя в гостях. Жаль, что мне не сообщили о вашем приезде заранее.
У меня рекомендательное письмо субпрефекта к мэру Белобаки.
Прекрасно! Поезжайте к мэру, он позаботится о вас до моего возвращения. Велома, до вечера! И он помахал на прощание рукой.
Вначале шофер подвез меня к зданию мэрии, а затем поехал в школу сгружать мебель. Кабинет мэра оказался на замке. Обед. Нас окружили несколько мужчин.
Я спросила, где мэр. Мне ответили, что его нет, но что здесь его помощник. Я передала помощнику письмо, и вскоре мы уже находились в местной гостинице. Ее владелица любезно встретила меня, но, видимо, была смущена и озадачена.
К сожалению, у нас нет хлеба, извинилась она, только рис и ромазава; кроме того, у нас всего один номер, но он еще не прибран.
Она провела меня в номер. Он действительно имел непривлекательный вид: деревянный лежак с грязным матрацем, деревянная скамья и стол составляли всю обстановку.
У нас есть еще одно помещение, но оно промыто сильно пахнущим дезинфекционным раствором. Если угодно, можете лечь там, а ваш спутник переночует в этом номере.
Я согласилась и принялась распаковывать вещи. Хозяйка обрадованно засуетилась: приезжих было мало, и дела в гостинице шли неважно. Вместе с мужем она приготовила нам дешевый и вкусный обед. Пообедав, мы прогулялись по деревне. Меня удивило, что ее жители, едва завидев нас, обращались в бегство. Это было тем более странно, что Белобака находится всего в двухстах километрах от столицы. Мэр также не показывался, и его кабинет был по-прежнему на замке.
В гостинице меня ждали трое мужчин. Они слышали, сказал один из них, что я собираюсь пересечь горы Бунгулава и ищу носильщиков и проводников. Они готовы, продолжал он, наняться за 2500 франков и питание. Я ответила, что, во-первых, нам нужно всего два человека, так как у нас мало поклажи, и, во-вторых, так много я заплатить не могу.
Я как-то сразу прониклась ко всем троим недоверием. Но что особенно настораживало, так это поразительное упрямство, с которым они предлагали свои услуги, хотя все, с кем я ни разговаривала, пытались отговорить меня от моей затеи. Меня убеждали, что в Бунгулава живут разбойники и что я ни за какие деньги не найду носильщика. И вдруг сразу трое В конце концов я попросила визитеров подождать до вечера, сказав, что хотела бы прежде переговорить с префектом.
Тем временем к гостинице приблизилось несколько любопытных. Я попыталась завязать беседу. Вначале они испуганно отмалчивались, но затем разговорились. С бьющимся сердцем я узнала, что в Белобаке случайно находится Махатао, тот самый деревенский староста, который женат на женщине из племени вазимба и живет в горах Бунгулава, что он хорошо знает древние обычаи и историю Мадагаскара и что он единственный человек, который действительно может мне помочь. Я верила и не верила своему счастью: неужели я действительно нашла этого человека?
Несколько мужчин охотно согласились проводить меня к Махатао. Он сидел в одной из хижин в компании стариков. Он уже давно узнал о моем приезде, но тем не менее, увидев меня, изобразил на лице изумление. Я поздоровалась и подсела к кружку. Постепенно мы разговорились, и я, мучимая любопытством, засыпала его вопросами.
Он отвечал сдержанно, причем смысл его ответов сводился к одному: убедить меня отказаться от экспедиции. Однако я сделала вид, что не поняла намеков, и, улыбнувшись своей самой обворожительной улыбкой, спросила:
Я слышала, что вы прекрасно знаете историю страны и древние обычаи. У меня к вам большая просьба: разрешите мне пожить несколько дней в вашей деревне в горах Бунгулава, Я хочу изучить древние обычаи племени бара.
Где вы выучили наш язык? спросил он.
О, я очень плохо говорю по-малагасийски, скромно отвечала я. Два года назад я уже приезжала на Мадагаскар. Я была на юге и востоке.
Что вы там делали? спросил он.
Я собирала вместе с хомбиаса целебные травы и училась лечить людей.
В его глазах блеснула заинтересованность. Поговорив еще немного, он обратился к присутствующим:
Эта женщинахороший человек, она много знает и знакома с нашими обычаями. Я приглашаю ее к себе в деревню.
Некоторые старики попытались отговорить Махатао от этой затеи:
Будь осторожен! А вдруг она шпионка?
Но Махатао объявил, что я его гостья, и все замолчали. Он же нашел мне немного погодя двух носильщиков, и на следующее утро мы тронулись в путь. Префекта я так и не дождалась: по дороге у него случилась авария с машиной.
Не берите с собой продуктов, посоветовал Махатао. Барагостеприимное племя, у вас всего будет вдоволь.
Тем не менее я купила в магазине рис, соль, сахар, табак, спички и керосинтовары, которых нет в горах Бунгулава. Дорога сразу запетляла по голым холмам, поросшим выжженной травой. Узкими тропками мы карабкались по крутым склонам и затем осторожно спускались в долину. Несколько раз мы переправлялись через реки, кишащие крокодилами. По команде Махатао мы выстраивались на берегу и, громко крича, хлопали в ладоши. Затем один из сопровождающих входил в воду и начинал изо всех сил хлопать по воде руками, чтобы спугнуть крокодилов, так как увидеть их приближение в мутном потоке было невозможно. Потом в воду входили оба носильщика, за ними следовала я, за мноймужчина с копьем в руке, замыкал цепочку Махатао.