Великий везир Махмуд-паша спешно собрал войско численностью 18 тысяч человек и выступил с ним к Дунаю. В марте он форсировал реку у Брэилы и углубился на территорию Валахии, разоряя все на своем пути. Дракула с войском находился поблизости и не дал врагам продвинуться далеко. Ночью валахи внезапно подошли к турецкому лагерю и, едва рассвело, бросились в бой. Захваченные врасплох, турки не успели понять, что их вдвое больше, чем нападавших. Сражение кончилось, не успев толком начаться. Махмуд-паша едва успел бежать с остатками армии, бросая награбленное добро. До шести тысяч турок было перебито, четыре тысячи взято в плен.
Победа Дракулы вызвала ликование в Европе. От Кракова до Генуи звонили колокола, приветствуя нового паладина христианской веры. Место подзабытого уже «белого рыцаря» Хуньяди занял «черный рыцарь»многие уже слышали о любви Дракулы к этому цвету. Иностранные государи слали ему письма с поздравлениями; король Матьяш обещал папе «при первой возможности» отправить войско на помощь валахам. Венецианский посол в Буде Пьетро Томмази 4 марта писал на родину: «Венгерский король сделает все возможное, чтобы помочь Дракуле. Он уже обещал направиться в Трансильванию вместе со своей армией». Английский паломник Уильям де Вей, оказавшийся на Родосе у рыцарей-иоаннитов, сообщал, что на всем острове праздновали великую победу, а Великий магистр ордена раздавал жителям вино и фрукты. Напротив, из Стамбула дипломаты доносили, что в городе тревожно; многие турки переправляют свои семьи и богатства за Босфор, боясь появления грозного Казыклу-бея.
Узнав о случившемся в Валахии, султан впал в ярость. Всезнающий Лаоник Халкокондил пишет: «Говорят также, что господин Махмуд первым узнал об этих событиях, а именно об убийстве послов и префекта Хамзы и о разорении всей области. Когда он рассказал императору, что валахи сделали с его людьми, тот ужасно рассердилсяговорят даже, что он осыпал его ударами. Однако это не было таким уж позором для императора Порты, поскольку убитые были не турками, а сыновьями рабов». Это был еще один плюс системы «девширме»благодаря ей инородцы воевали за султана и умирали за него. Тем не менее Мехмеду было нанесено тяжкое оскорбление, и он хотел как можно скорее наказать дерзкого воеводу. Не завершив начатую осаду Коринфа, он отправился в Эдирне собирать армию, которой на сей раз решил командовать лично.
Сборы продолжались до весны. В поход отправилась практически вся постоянная турецкая армия, состоявшая из трех частей: конного феодального ополчения спахиев, иррегулярной конницы (акынджи) и янычарского корпуса. Но всех этих сил Мехмеду показалось малодля похода на непокорную Валахию он мобилизовал отряды подвластных ему турецких феодалов и анатолийских крестьян, которые были необучены и плохо вооружены, но могли задавить противника массой. Чтобы закрепить превосходство над лишенным артиллерии врагом, турки везли с собой около сотни больших и малых пушек. Были у них и осадные орудия, хотя соглядатаи донесли, что валашские города плохо укреплены, не в пример Константинополю или Белграду. Зачем же тогда армия взяла с собой громоздкие катапульты и стенобитные машины? Создатели румынского фильма «Влад Цепеш» вполне правдиво реконструируют завоевательные планы султана: «Валахиятолько начало. Оттуда я пойду в Трансильванию, там перезимую, весной ударю на Буду и покорю всю Венгрию. Дальше меня ждут Вена и Рим. Я заставлю всю Европу славить имя Аллаха, и на краю ее воздвигну в знак победы такую высокую мечеть, что на ее минареты будет опираться луна».
Несоразмерность масштабов военных приготовлений с силами и возможностями противника показывает, что замысел похода и правда был куда масштабнее, чем наказание мятежного вассала. Валахия должна была стать для Мехмеда трамплином в осуществлении плана покорения Европыили преградой на пути этого плана, но это казалось султану почти невероятным. Он надеялся пройти через владения Дракулы легко, как нож сквозь масло, и ударить в трансильванское «подбрюшье» Венгрии, где почти не было королевских войск, стоявших в основном на Дунае. Дальше все зависело от военной удачи, но ничего невероятного в планах захвата Буды и Вены не былопадение Константинополя, величайшего города христианского мира, казалось современникам не меньшим чудом.
О том, что делать с самой Валахией, султан, похоже, не слишком задумывался. Одни историки считают, что он собирался превратить ее в пашалык, обычную провинцию империи, и только храбрость Дракулы и его военное искусство спасли валахов от отуречивания. Другие утверждают, что Валахия и соседняя Молдова были нужнее туркам как буферные государства, которыми они в конце концов и стали. Их завоевание неминуемо привело бы к конфликту с Польшей, которую Порта пока что рассматривала как союзника в борьбе с Венгриейсвоим главным врагом на западе. Оккупация румынских предгорий и болот, где не было ни крупных городов, ни крепостей, могла только отвлечь турецкие силы от противоборства с венграми. Гораздо важнее для них был контроль над Дунаеммагистральным путем торговли и переброски войск. Эту задачу осуществляла цепочка крепостейКилия, Тигина, Рущук, Джурджу, Никополь и другие, но события 1462 года показали, что валахи достаточно легко могут захватить их, перекрыв Дунай для турок. Решением проблемы была уже не раз опробованная турками замена враждебного князя Валахии на дружественного. То, что этим последним был Раду, к которому султан питал самые теплые чувства, только разжигало его стремление поскорее посадить любимца на валашский трон.
* * *
Для осуществления своих планов Мехмед собрал в Эдирне громадную армию. Историки единогласно утверждают, что никогда еще под бунчуком султана не собиралось столько воинов, но в оценках их численности расходятся. Михаил Дука говорит о 150 тысячах воинов, Лаоник Халкокондил о 250 тысячах, турецкие хронистыдаже о 300 тысячах. Скорее всего, это преувеличение, и ближе к истине хорошо информированный венецианский дипломат Пьетро ди Томмази, сообщавший своему правительству, что турецкая армия достигает 80 тысяч человек, не считая все время подходящих новых отрядов. Но сколько бы у Мехмеда ни было людей, силы Дракулы все равно были несравнимо меньше. Тот же Томмази оценивает их в 24 тысячи человек, а другой итальянец, Доменико Бальди, в 30 тысяч (последняя цифра приводится и в русской «Повести о Дракуле»), Притом большей частью это были необученные крестьяне-ополченцы, а им противостояла элита османской армиина тот момент сильнейшей в мире.
Турецкий хронист Турсун-бег пишет: «Весной победоносный император, подобный Искандеру, выступил из Эдирне в город Филиппополь (Пловдив) на Дунае, чтобы лично покарать неверного пса Казыклу, отомстить Валахии за ее преступления и водрузить над ней победное знамя ислама. Пока собиралась великая армия из многих областей, султан послал по Черному морю галеры к Дунаю, в город Видин, и весной они подошли к устью Дуная. Всего флот насчитывал 25 боевых трирем и 150 других судов».
Подробнее подготовку к походу описал тот же Халкокондил: «Когда император Мехмед узнал, что князь Дакии убил его послов вместе с Хамзой, высокопоставленным чиновником Порты, преданным смерти без всяких переговоров, он сильно обозлился, что можно понять, и решил не оставлять это злодеяние безнаказанным и не медлить с наказанием людей, убивших его посланцев. Он не стал просить у князя Дакии никаких объяснений, разозленный еще и тем, что этот князь со своими людьми пересек Дунай, убил многих его подданных и вернулся домой невредимым. Но из всего этого он счел самым серьезным то зло, что было сделано с его послами. Поэтому он обратился ко всем своим высшим чиновникам, приказав им прибыть в столицу с войсками и вооружением, поскольку он намерен начать войну. Так он начал готовить поход против Дакии.
Как только его армии подготовились к войне, император немедленно ранней весной двинулся в поход на даков. Говорят, что его армия была очень большой, уступая только той, что император прежде повел против Византии. Лагерь его был красивее всех других лагерей и лучше их оснащен оружием и припасами, и армия достигала числом 250 тысяч человек. Это можно было узнать у перевозчиков, переправлявших войска через Дунайони купили это право у императора за 300 тысяч гальбенов и, как говорят, хорошо заработали на этом. По суше войско шло из Филиппополя, а на море 25 трирем и 150 лодок двинулись к Дунаю, собираясь причалить в Видине. Император приказал всем кораблям в Черном море тоже направиться к устью Дуная для перевозки войск». Говоря о ранней весне, греческий историк поторопился: сборы столь многочисленного войска заняли никак не меньше двух месяцев, и в поход султанское войско выступило только 17 мая.
Понимая, что без помощи извне он не сможет остановить противника, Дракула принял меры для защиты населения. Крепостей в Валахии не былоих роль выполняли горы и леса, которые воевода постарался использовать как можно эффективнее. Лаоник Халкокондил пишет: «Как только лаки осознали, что император идет на них, они увезли своих жен и детей, одних в горы Брашова, другихв городок (пропуск в текстевероятно, историк имел в виду Бухарест, но не знал его названия. В. Э.), который был со всех сторон окружен болотами и отлично защищен ими. Многих женщин увели в леса, где люди приезжие и не знающие тех мест с трудом находят дорогу, ибо леса эти необъятны, густо поросли деревьями и почти непроходимы. Отправив своих детей и жен в безопасное место, сами даки собрались вместе, чтобы следовать за своим князем Владом».
Военные приготовления турок вызвали беспокойство в Европе; между столицами, загоняя лошадей, метались гонцы. Всех интересовало, куда двинется грозный султан, уже прозванный Завоевателемв Венгрию, на Белград, на Рим? Мехмед сам старался поддерживать интригу, пустив слух, что он двинет войска на Белград, чтобы отомстить за поражение 1456 года. Поверив этому, венгерские магнаты бросились вывозить имущество из районов, близких к Дунаю. Король Матьяш отправил к Белграду отряд конных стрелков и, по слухам, сам собирался поехать туда. Об этом 28 мая писал новому дожу Венеции Кристофоро Моро посол в Буде Пьетро де Томмази, оговариваясь: «Сделает он это или нет, я сказать не могу. Мне известно, что светлейшему королю Венгрии очень недостает денег и взять их ему в ближайшее время негде. Потратить на другие цели деньги, предназначенные для выкупа короны у светлейшего императора, или отчеканить другие он не может, а здесь без денег нельзя сделать ничего».
Венецианец знал, о чем пишет: Матьяш израсходовал огромные деньги на войну с Фридрихом III и на выкуп у него короны, поэтому не мог собрать большое войско. С небольшими силами воевать с громадной османской армией он не собиралсяв конце концов, Дракула был не его вассалом, а турецким, вот пусть турки с ним и разбираются. Даже если они захватят Валахию, на возню с этим непокорным народом в тамошних горах и болотах у них уйдет несколько лет. А за это время Матьяш накопит денег, вооружит большую армию, получит обещанную помощь от императора и папытогда весь мир увидит, кто был прав! Должно быть, так и думал король Венгрии, отвечая на невысказанные упреки своих придворных и собственной совести. Во всяком случае, когда на рубежах Валахии разразилась война, королевская армия не двинулась с места и ничем не помогла соседям.
Армия султана между тем неспешно двигалась вдоль Дуная, минуя города и села, недавно разоренные Дракулой. Колонны турок растянулись на несколько лиг (лига примерно равнялась 4,5 километра), поднимая тучи пыли. Шли грозные янычары в высоких матерчатых колпаках и широких шароварах. Ехали конные спахии в богатом платье, с саблями, на которых золотом были выписаны строки Корана. Носились на своих мохнатых лошадках акынджи, пугая дикими криками анатолийских крестьян. В огромном обозе везли 120 пушек, осадные лестницы и даже запас веревок, чтобы вязать пленных. Там же ехали многочисленные ремесленники, муллы и историографы, призванные описывать победы султана. Всех их вместе со снаряжением и припасами везли тысячи быков, мулов и верблюдов. Войско вели лучшие полководцы империивеликий везир Махмуд-паша, Омер Турхан-оглу, Али Михал-оглу, Али Эвренос-бей-оглу, Умур Дели-оглу из Янины. Сам Мехмед ехал в центре в громадной повозке-шатре, сопровождаемой караваном слуг, поваров и невольниц.
В первых рядах шел отряд, возглавляемый братом Дракулы Раду Красивым, на которого султан возложил особую миссиюстать господарем Валахии и привести, наконец, этот непокорный край под руку Порты. Константин из Островицы пишет: «Султан послал за его братом, чтобы он приезжал ко двору, и два высших вельможи из султанского дивана, один по имени или по прозвищу Махмуд-паша, а другойИсак-паша, отправились к нему и, держа его с двух сторон, повели к султану туда, где султан сидел на своем престоле. А когда он пришел, султан поднялся, взял его за руку и посадил подле себя на другом, немного более низком престоле по правой стороне от себя и приказал принести синее одеяние из парчи и надеть на него, потом он приказал принести красную хоругвь и отдал ее ему, а к тому же золото, коней, шатры, какие подобают господарю, и тут же отправил с ним четыре тысячи коней вперед к Никополю, чтобы он его там ожидал, и сам, не мешкая, двинулся вслед за ним».
Многие относились к Раду свысока, помня его прошлое султанского миньона. Только самые близкие к принцу люди знали, что он умен, смел и опытен в ратных делах. Благодаря близким отношениям с султаном он отлично знал положение дел в империи и соседних странах. По догадке Халкокондила, именно он в свое время упросил Мехмеда посадить Дракулу на валашский трон, но вряд ли это так: давно забыв брата, он воспринимал его только как соперника в борьбе за власть, особенно если они, как считают некоторые, были рождены от разных матерей. Достигнув семнадцатилетнего возраста, Раду покинул покои султана (тот предпочитал мальчиков помоложе) и женился на родственнице сербского деспота Марии Деспине, которая родила ему дочь Марию.
Именно Раду поручили первым подойти к Дунаю в районе Никополя и разведать обстановку. Оказалось, что на другом берегу реки, у крепости Турну, уже собралось валашское войскоДракула пытался помешать туркам переправиться через реку. Среди янычар был и Константин из Островицы, который вспоминал: «Когда мы были в Никополе, на берегу Дуная, с другой стороны стоял воевода Дракула с войском и оборонял перевоз. Султан так сказал янычарам: Мои милые овечки, что мое, то ваше, и прежде всегомои сокровища; дайте мне совет: ведь от вас зависит, переправлюсь ли я на ту сторону и выступлю ли против моего неприятеля. И они ему отвечали: Счастливый повелитель, вели приготовить лодки, а мы ночью сложим свои головы, но переправимся на ту сторону. Тогда султан велел дать им восемнадцать больших снаряженных лодок и других приспособлений: пушек, ружей, больших и малых пищалей. А когда наступила ночь, мы сели в лодки и быстро поплыли по воде вниз так, что звуков от весел и людей не было слышно. И мы приехали на ту сторону на один гон ниже того места, где расположилось их войско, и тут мы окопались, поставив орудия и прикрыв их вокруг большими щитами; около себя мы поставили дреколья для того, чтобы с нами ничего не могли сделать всадники».
Эти события произошли 4 июня 1462 года. Увидев высадившихся турок, Дракула немедленно атаковал их; прежде чем те успели приготовиться к бою, было перебито 250 янычар. Казалось, что вот-вот их сомнут и сбросят в Дунай. Валахи дрались, как одержимые, и Константин пишет, что на султана, наблюдавшего за битвой с другой стороны реки, «напал великий страх». Но тут янычары установили пушки на лафеты и открыли огонь по валашской кавалерии. Ядра врезались в строй атакующих, испуганное ржание коней смешалось с предсмертными стонами. Воины Дракулы отступили, бессильно глядя, как Дунай покрывает черная сыпь лодок с турецкими солдатами. Поняв, что бой проигран, воевода приказал отступать. Радуясь этому, султан тут же велел разделить между янычарами 30 тысяч золотых и дал свободу тем из них, кто до этого был рабом.
Единственным оружием против турок оставалась теперь «тактика выжженной земли». На пути к Тырговиште османы всюду встречали сгоревшие дотла, опустевшие деревнини людей, ни скота. Животных, которых не удалось увести с собой, жители забили и бросили в колодцы, отравив их. Об этом сообщает участник похода Турсун-бег: «Продвигаясь по этой стране, как непреодолимый морской прилив, воины султана обнаружили, что там нет ни капли воды, чтобы утолить жажду. Повозки и вьючные животные не могли двигаться дальше, и солнечный жар был так велик, что на кольчугах воинов можно было жарить мясо. Разгневанный султан обвинил своих командиров в беспечности и велел отхлестать разведчиков плетьми. Поскольку в тех местах нигде не было воды, их послали на поиски. Пережив множество трудностей и опасностей, они добыли воду и доставили ее султану и всем воинам». Речки и пруды пересохли от жары, и воду, вероятно, пришлось везти в бурдюках от самого Дуная.