Это были его владенияего империя. Через неделю или меньше он станет диктатором Земли. Через неделю или чуть меньше полтора миллиарда людей провозгласят его верховным правителем. Полтора миллиарда людей, готовыхвопияумереть за него!
Через неделю или меньше!
Александр Македонский, Карл Великий, Цезарь, Наполеон
Он один мог править всем миром. Диктатор, какого еще не бывало!
10
Доктор Эрл, следя за его подвигами в газетах, терпеливо ждал, когда Дэвид вернется в Англию. Неудобства, мучительная скука его жалкого наемного жилища больше ничего для него не значили. Он был уверен, что Дэвид делает это для него, подготавливая мир к великому эксперименту.
Как только Дэвид приземлился под Лондоном на своем ракетном корабле и был доставлен в отель на роскошном личном автомобиле, он осмелился нанести ему визит. Здравый смысл предостерегал его от этого, но, с другой стороны, посчитал он, это могла быть его естественная, сдерживающая застенчивость.
Дэвид сомневался и некоторое время раздумывал, прежде чем впустить старого доктора. Он совсем забыл о жалком дураке. Его идеалистические мечты не преследовали никакой личной славы. Только улучшение человечества.
К черту человечество! Он желал стать богомспособным распоряжаться жизнью и смертью миллионов людей.
Я знал, что ты позволишь мне увидеть тебя,мягко и благодарно сказал доктор Эрл. Он нерешительно подошел к креслу, на которое указал Дэвид, нервно теребя шляпу.
Вы же не думаете, что я о вас забыл?вкрадчиво спросил Дэвид. Он презирал Эрла за его смиренность. На его месте он бы постарался хоть как-то поправить дела.
О нет!поспешно воскликнул Эрл.Я знал, что ты делаешь это для нашего эксперимента.
Дэвид был застигнут врасплох. Он чуть было не выпалил опровержение, но вовремя спохватился:
Я знал, что вы поймете.Он улыбнулся.
О, у меня никогда не было никаких сомнений,ответил доктор Эрл, немного расслабившись.Только мне было интересно, как далеко ты зайдешь.
Не слишком далеко. Но достаточно.
Эрл успокоился. Он серьезно кивнул.
Конечно, нет! Но мы должны быть уверены в нашем успехе. Я оставляю все в твоих руках. Только
Только что?с подозрением спросил Дэвид.
Ну, я хотел знать, когда мы начнем создавать новую жизнь.
Дэвид встал, с намеком, что разговор окончен.
Доверьте мне и это.
Доктор Эрл радостно пожал ему руку и направился к двери.
Подождите минутку,остановил его Дэвид.
Эрл обернулся.
Мне нужна пара. Не могли бы вы сделать?
Конечно!
Тогда я скажу вам, когда начинать.Он смотрел, как старик с ужасной медлительностью идет к двери. И выругал себя за то, что не сумел сказать это с должной дипломатичностью, но разве он может сказать старому дураку правду.
Неужели Эрл считает его идиотом? Позволив доктору создавать новых людейкак он сказал?«Даже более совершенных», чем он, Дэвидон потеряет свое превосходство и свой шанс господствовать над всей Землей. Это было бы чистой глупостью, особенно теперь, когда ему оставалась всего одна неделя, чтобы дождаться диктатуры Всемирного правительства.
Он постарался забыть об этом инциденте. Но не мог забыть, что ему нужна пара. Иногда он замечал красивую женщину, которую можно было бы пожелать, но стоило только ей заговорить и все очарование растворялось. Он знал, что ему нужна подходящая пара, но в целом мире никого не нашлось бы для него. Только его создатель мог создать женщину столь же совершенную, насколько совершенным мужчиной был он сам.
11
СРЕДЬ БЕЛА дня, 4 декабря, десятки тысяч бомб разорвались более чем в двух тысячах городах по всей Земле.
В небе барражировали самолетыогромные стаи. Все дороги были забиты семьями беженцев, которые уносили свои пожитки как можно быстрее и как можно дальше от этих мест.
Бомбы посыпались на правительственные здания. Одновременный взрыв десятков тысяч зарядов, потряс мир. Огромные осколки дождем взметались в небо, чтобы сыпаться вниз, принося еще более страшные разрушения.
Теперь самолеты парили, кружа над городами, пробиваясь сквозь облака клубящейся пыли. Под ними полчища вооруженных людей врывались в разрушенные города: кто пешком, кто на лошадях или в легких маленьких автомобиляхвсеми возможными способами. Растерянные, раненые горожане обычно почти не оказывали сопротивления.
Но в Лондоне все было сложнее. Вокруг Букингемского дворца собрались «Бобби», поддерживаемые Колдстримским гвардейским полком и всеми регулярными войсками, какие только могли собрать. За городом, в полной готовности, затаился флотв ожидании приказов, которые никак не поступали.
Разведчики доложили о приближающейся к гавани флотилии линкоров. Величаво королевский флот двинулся вниз по реке, чтобы дать отпор. «Бесстрашный», крупнейший британский линкор, сел на мель и вынужден был в стороне наблюдать за боем.
Семь линейных кораблей, четыре крейсера и авианосец развернулись и начали удирать от королевского флота, который пустился в погоню. В восемнадцати милях в море неизвестная флотилия рассредоточилась по обширному пространству, разворачиваясь к преследователю носами, в то время как королевский флот выставил свои могучие борта к чужим кораблям и тут же открыл огонь практически прямой наводкой.
Неизвестный флот мог стрелять из меньшего количества орудий в лобовой позиции, но они с лихвой восполняли недостаток заградительным огнем бомб, сбрасываемых самолетами, поднимавшимися с авианосца.
Королевский флот вел бой в течение трех с половиной часов. Это была чистая удача, что они продержались так долго. Бомбы невероятной мощности создавали воздушные пузыри, и сверхтяжелые корабли, теряя плавучесть, уходили под воду.
Это было эпическое зрелище: грандиозные корабли уходили под воду со всей командой, в полном боевом порядке и во весь голос распевающей национальный гимн, прорывавшийся сквозь грохот пушек и рев волн, падающих на гибнущие корабли.
В городе пулеметы строчили по стенам дворца. Легкая артиллерия била сталью по крепкому старому замку.
Верхом на великолепном блестящем черном коне, с лязгающим мечом на боку, но с современным оружием необычного вида в руке, Дэвид галопом промчался к жалкому брустверу из мешков с песком, автомобилей и огромных бетонных плит, снятых с тротуаров. За ним неслась бравая, бесстрашная кавалерия.
Они перемахнули через бруствер на лужайку, окружавшую дворец, подставляя себя под огонь защитников трона. Словно не думая об этом, они, как безумные, поскакали к старинным воротам. Странное тяжелое ружье Дэвида, нацеленное обеими руками, выпустило один ужасный залп. Створки с грохотом упали внутрь.
Все еще сидя верхом, они пронеслись над толпой солдат, «бобби» и красиво разодетых гвардейцев, рубя направо и налево своими длинными острыми мечами. Их лошади скользили меж груд тел по лужам крови.
Они безжалостно расправились с сопротивлением. Стуки копыт, свист мечей, пронзающих плоть, страшные крики раненых и умирающихстарый дворец слышал это и раньше, но никогда в тронном зале. Дикая, победоносно горланящая толпа безумцев, топча мертвых, сносила стены и все, что стояло на их пути.
В каждой стране было одно и то же. Немногие защитники против миллионов захватчиков и жаждущих крови революционеров, готовых к смерти. Террористическая организация, известная как «Партия», снабжала их всем, чем могла.
На следующий день дым руин рассеялся, и началась работа по восстановлению и захоронениям. Дэвид, верховный диктатор Мирового Государства, все еще жил в Отеле «Гранд Палас»временно, пока для него не построят новый дом.
12
Именно там доктор Эрл разыскал его, когда реки крови утихли. Он бежал вместе с другими за пределы города, когда пришло сообщение о перевороте; теперь он вернулся, ошеломленный резней и опустошениями, совершенными за один короткий день.
Ковент-Гарден и весь прилегающий к нему район, включая доходный дом, где он жил, были полностью разрушены. Он был весь бледный, его мутило от столь хладнокровных разрушений и убийств.
Это сотворил его Дэвид. Потребовалось много времени, чтобы поверить в это. Конечно, его Дэвид не был образцом милосердия и сострадания, но каким нужно быть жестоким и бессердечным монстром, чтобы устроить такое побоище.
Как только он пришел в себя, он заковылял по разбитым улицам, мимо разрушенных домов, к отелю «Гранд Палас», одиноко стоявшему среди пыльных руин Лондона.
Дэвид,воскликнул он.Ты обещал мне
Он едва узнавал свое творение: человек первозданной красоты стал уродлив от опьяняющей его власти. Дэвид рубанул воздух рукой, показывая, что отбросил глупые представления о человечности и жалости.
Но наш эксперимент,жалобно начал доктор Эрл.Тебе достаточно того, чтобы просто править Землей? А как же наша миссиявозвысить человечество?
Вы думаете, я глупец?усмехнулся Дэвид.Я диктатор Мирового Государства! Я не собираюсь отказываться от мира ради чего-либо!
Доктор Эрл стоял ошеломленный.
Убирайтесь! Забудьте о человечестве и думайте о себе.
Но, Дэвид
Идите вон!
Усталый, сломленный старый доктор попытался надеть шляпу на голову и вовремя вспомнил, что находится в присутствии мирового диктатора.
Мне негде ночевать,сказал он.Мой пансион разрушен.Он с надеждой посмотрел на Дэвида, который повернулся к куче бумаг на своем столе.
Ночуйте здесь, если хотите. Но уйдите и оставьте меня в покое!огрызнулся он.
Доктор Эрл поплелся за слугой, отведшим его в спальню. Тяжело опустившись в кресло, он сидел, обхватив голову дрожащими старческими руками, не в силах поверить в превращение.
Дэвид был чудовищемопьяненным властью и славой.
Нет, это не так. Он был человеком, и любой человек на его месте поступил бы точно так же. Ни один не смог бы устоять перед дурманящей возможностью стать диктатором мирас властью распоряжаться жизнями и смертями полутора миллиардов человек.
Он встал, пошатываясь, и попытался пройтись по комнате. Усталые ноги не держали его.
Ему хотелось плакать
Он не создал ни сверхчеловека, ни Бога. Вместо этого существо, которому он дал жизнь, оказалось аномально разумным человеком с обычными людскими инстинктами и реакциями.
Человек! Не больше, чем любой человек!
И все его оправдания этого в высшей степени прекрасного создания, которому он дал дыхание, жизнь и мозг, были именно оправданием. Но этот человек в них не нуждался, он действовал так, как от него можно было ожидать.
В этом был перст божийв сверхчеловеческом интеллекте, которым он наделил его: вот что сотворило беду.
ДЭВИДА нужно было убить. Он не мог отделаться от этой мысли. Если мир должен жить, Дэвид должен умереть. Эти двое не могли существовать вместе. Из морей крови и разрушений Дэвид мог создать только хаос, в котором человечество не сможет жить.
Отнять человеческую жизнь, дав взамен надежду умереть за Спасителя. Дэвид был человекомчеловеком, рожденным не от женщины,но тем не менее человеком. Он не был ни богом, ни демоном.
Будущее и управление всем миром нельзя было доверить в руки простого человека.
Но мир еще можно было спасти. Единственным, кто стоял на пути создания великого человека, был Дэвидчеловек, который, как он считал, больше всего поможет его эксперименту. Ему придется действовать одному. Но он не сможет добиться успеха до тех пор, пока Дэвид жив и стоит на его пути. Дэвид знает, что можно создать еще более совершенных людей, чем он. И никогда не успокоится, если Эрл попытается это сделать.
Дэвида придется убить! Дэвида придется убить!
Эта фраза весь день гудела в его голове. Он не мог ни отдыхать, ни есть. Его руки сжимались в кулаки в поисках оружия.
В тот вечер он прокрался в коридор. Его комната находилась через две двери от комнаты Дэвида, коридор был пуст. Дэвид был диктатором, от него был без ума весь мир, никто и помыслит убить его. Так что коридор был пуст.
Старый, разочарованный доктор крался так быстро, как только могли двигаться его протестующие ноги.
Дэвид спал, прекрасный и безмятежный от торжества власти. Спал так, как спал одиннадцать лет назад, когда не знал жизни и был безупречной статуей, вырезанной из плоти и наполненной синтетической кровью.
Доктор Эрл умело перерезал его белое мускулистое горло, хотя руки его дрожали от жалости и отвращения к самому себе,перерезал краденым хлебным ножом.
Его творение лежало неподвижно, пропитывая постель искусственной кровью. Он снова был безжизненным и совершеннымпрекрасным и сильным в смерти, как статуя.
Доктор Эрл съежился в кресле и уставился на окровавленный нож.
Он не сумел добиться успеха. Его эксперимент всегда будет обречен.
Человек не может создать бога.
Проблема с убийством
ГИЛРОЙ разложил на столе редактора макет последнего номера «Морнинг Пост» и мрачно уткнулся в строчки. Редактор ковырял свои, в чернилах, ногти, не глядя на них: он наблюдал за лицом Гилроя.
Двенадцатая жертва зарублена топором в Бронксе,бормотал Гилрой себе под нос.Двенадцатьза две недели, и ни единой зацепки.
Редактор вздрогнул. Он с болезненным шипением втянул в себя воздух и вытащил носовой платок, чтобы стереть с пальца кровь. Гилрой раздраженно поднял свою невероятно длинную худую голову.
Почему бы вам не сделать маникюр, шеф? Это ваше ковыряние в ногтяхзрелище не для слабонервных.
Редактор проигнорировал его. Он обернул носовой платок вокруг пальца и сказал:
Я снимаю тебя с этой расчлененки, Гилрой. Какая разница, кому ходить в отделение и получать сводки от полиции? Ты должен сам признатьне считая воды, твои заметки точно такие же, как и в любой другой газете. Так почему я должен держать толкового человека на этой работе, когда любой сопляк может сделать то же самое, меж тем есть куча других историй, которые только и ждут, чтобы ты занялся ими?
Гилрой покорно вздохнул и сел. Затем снова вздохнул и поднялся, пройдя за редакторский стол к окну, за которым виднелась темная река и огни Джерси. Его удивительно некрасивое, в резких чертах лицо задумчиво скривилось.
Я все понял, шеф. Конечно, вы правы. Но, черт возьми!Он быстро повернулся.Почему бы нам не потрудиться самим? Нам обязательно нужны подачки от копов? Как насчет того, чтобы расследовать это дело? О, шеф, вы оставите этот палец в покое, пока у меня не случился инсульт?
Редактор поспешно поднял глаза, хотя его большой палец продолжал ласкать кровоточащую кутикулу.
А как ты собираешься вести собственное расследование?спросил он.Ни тыи ни один другой репортерникогда и в глаза не видели ни одной жертвы, чтобы дать описание того, как они выглядели. Копы даже не позволяют тебе взглянуть на останки. Они находят руку или ногу, завернутую в бумажные продуктовые пакеты, но видел ли ты их когда-нибудь? Всю ночь напролет они патрулируют Бронкс на своих радиомобилях, но почти каждое утро находят руки или ноги. Ну, Шерлок, что ты будешь делать со своим болезненным самолюбием, если даже копы не могут остановить убийства?
Да. Было бы неплохопосмотреть на отрубленные конечности,сказал Гилрой, медленно передвигаясь к столу, засунув руки в карманы, опустив голову и сжав губы в струну. Он был удивительно худым, даже для репортера, и всего нескольких дюймов ему не хватало до вакансии циркового гиганта. В своей сутулой позе он напоминал свернутый зонтик.Почему легавые даже не дают взглянуть разок? Ведь больше шансов на опознание. Может быть, ненамного больше, но все же.
Редактор пожал плечами и вернулся к своим ногтям.
Гилроя вдруг осенило. Он пристально посмотрел на шефа.
Если мы проявим соображалку, то сможем увидеть одну из этих конечностей!
Вот как?спросил редактор с легким сомнением.И что ты предлагаешь?
Ну, до вечернего тиража еще есть время. Предположим, что мы вставим сообщение о награде тому, кто нашел ногу, руку или что там будет еще, и принес ее сюда. Уверен, это даст результат!
Редактор сунул в пишущую машинку лист бумаги.
Сколько я должен заплатить двести пятьдесят? Главное, чтобы в управе не пронюхали прежде времени.