Тем самым вовремя «всплывшее» письмо подтвердило, что Варейкисом не принимались меры по рассмотрению таких важных обращений.
В свою очередь заведующий отделом печати и издательств Мехлис внес свою лепту, сообщив Сталину, Кагановичу, Андрееву, Жданову и Ежову о том, что редактор газеты «Тихоокеанская заезда» Швер на протяжении ряда лет был политически тесно связан с троцкистско-бухаринскими шпионами Рябовым и другими. Редактируемые им в разное время газеты воронежская «Коммуна», «Сталинградская правда», «Тихоокеанская заезда» отличались тем, что они носили ярко враждебный подхалимский характер. Никогда в редактируемых Швером газетах не было острой борьбы против троцкистов и правых. Мехлис объяснял это тем, что Швер чужой и враждебный партии человек.
Отдел печати ЦК ВКП(б) вносил предложение: за связь с троцкистско-бухаринскими шпионами и засорение редакции «Тихоокеанской звезды» враждебными и политически сомнительными людьми снять Швера с работы редактора и исключить его из партии. При этом прилагался проект постановления.
4 октября 1937 г. Стацевич направил шифртелеграмму на имя Сталина, в которой сообщал, что обсудив статью в «Правде» от 30 сентября «Кто редактирует Тихоокеанскую звезду» бюро крайкома, признав правильным критику редактора газеты Швера и его заместителя Кукуя, исключило их из партии, передав дело Швера органам НКВД.
Заведующий отделом печати и издательств Мехлис внес на утверждение ЦК ВКП(б) кандидатуру нового редактора «Тихоокеанской Звезды» корреспондента «Правды» по Таджикской ССР Верховского, который проделал значительную работу и сейчас мог бы быть переброшен на Дальний Восток.
10 октября 1937 г. Мехлис переправил Сталину и Ежову письмо Ивановаработника точного машиностроения, которое он направил в газету «Правда». Тот пишет, что прочитав статью в «Правде» «Кто редактирует Тихоокеанскую звезду», решил отослать копию письма, посланного маршалу Ворошилову, где содержится компрометирующая информация на Варейкиса.
2 ноября 1937 г. от члена партии с 1917 г. (парт. бил. 0437073) Председателя месткома ШТАРМА Данилова было направлено письмо Сталину, в котором излагалось о безобразиях, творившихся в Продармии в период руководства краем Варейкисом.
Нашлась «компра» и на Стацевича. Так, в редакцию газеты «Правды» поступите» письмо о Стацевиче, исполняющем обязанности секретаря Дальне-Восточного крайкома ВКП(б). Автор письма И. М. Шаров писал, что Стацевич, будучи секретарем Сокольнического, а затем Железнодорожного райкомов ВКП(б) в Москве, поддерживал врагов, пробравшихся в аппараты этих райкомов. Поступающие к нему сигналы всячески замазывал. Особую поддержку оказывал Торнеру, выдвигая его как «достойного работника» на руководящую работу в ОГИЗ. Мехлис поспешил направить копию этого письма Статину, Андрееву и Ежову.
27 марта 1938 г. Блюхер сообщил Сталину, Ворошилову и Молотову об окончании работы пленума Крайисполкома, созванного для решения вопросов, связанных с севом. Почему он переключился с вопросов, связанных с армией, на вопросы сева не совсем понятно. Наверное, это было связано с ненавязчивой передачей компромата на руководство края.
Далее он сообщил, что армия, сокращая норму выдачи свежих овощей, выделяет краю для посева 5.000 тонн картофеля и 1.000 тонн выделяет Тихоокеанский флот. Почти столько же, сколько выделяет ТОФ, должны дать пограничники и Дальлаг. Если этого будет мало, то армия за счет сокращения нормы свежих овощей в пайке сможет выделить еще 34 тысячи тонн. Если будет одобрение ЦК, то армия готова была помочь в трактористах и водителях. Вот на такие самопожертвования и лишения своих красноармейцев готов был согласиться с одобрения партии Блюхер.
Позже, как и все, Блюхер начинает информировать инстанции. Так, 13 апреля 1938 г. он разговаривал с Федько «по проводу» и просил срочно передать Сталину следующее: «Мои последние наблюдения за работой и поведением тройки работников, о которой речь шла в моей телеграмме тов. Сталину от 27.3. 01/0071, эта тройка в указанной телеграмме упоминается в ее конце, приводит меня к выводу о том, что ей политически доверять нельзя. Эти сомнения закрались у меня давно, мне кажется, что у этих людей, начинающих в своих выступлениях имени ЦИКа и Сталина и этим кончающих очень плохие дела на практике, или во всяком случае вызывающие очень большое подозрение. Я несколько раз слышал автобиографию этих людей по их выступлениям на собраниях и каждый раз у меня оставались от их рассказов сомнения. Двое главных из них в дни гражданской войны все время болтались на западном и юго-западном фронтах, работая то в 12 армии, то в Мозыревской группе, то в 16 армии.
Теперь совершенно ясно, что на фронте этих армий работала сильная, хорошо сколоченная и многочисленная группа предателей пилсудчиков. Эта группа предателей для насаждения своих агентов по развалу войск широко использовала польские бюро или польские отделы при наших партийных органах. Один из них, у которого Петр Александрович был перед отъездом из Хабаровска, как будто работал и болтался по этим польским бюро, так как сам он уроженец Двинского или Гродненского районов Польши.
Я упоминаю о разговоре Петра Александровича для того, чтобы установить о ком идет речь. Мои настроения в отношении этих лиц Петр Александрович помнит еще по своей поездке на Дальний Восток, о них в разговоре с ним я и тогда высказывал некоторое сомнение, которое сейчас у меня перерастает в убеждение.
Передаю это сейчас по проводу в связи с только что полученными указаниями, свидетельствующими об обстановке на Дальнем Востоке. Свидетельствующими о напряженной обстановке на Дальнем Востоке. Доклад о этих людях и их делах я имел через 23 дня передать шифром сейчас это ускоряю и свои сомнения, и очень большие опасения передаю, пользуясь разговором с Вами.
Прошу передать тов. Сталину, что обоих руководителей, о которых идет речь, следует хорошо и немедленно проверить по их личным делам.
Понятно ли Петру Александровичу, о ком я говорю?
Говорит тов. Смирнов, понятно, Василий Константинович».
Кабинетная возня продолжалась. 31 марта 1938 г. Стаце-вич направил в ЦК ВКП(б) Маленкову копию материала, присланного Шкирятовым в крайком на Легконравова, в котором тот обвинялся в защите лиц, оказавшихся впоследствии врагами народа. Стацевич просил совета рассматривать ли этот материал на бюро крайкома?
По жалобе Блюхера на отсутствие коллективного руководства в бюро крайкома Стацевич высказал предположение, что во всем этом деле играет негативную роль Легконравов, который занимался интриганством.
Интересный случай произошел на районной партконференции Ивановского района Амурской области. Секретарь райкома Миронов 11 мая 1938 г. сообщил ЦК ВКП(б), что секретаря Далькрайкома Стацевича, прибывшего на вторую районную партконференцию без партийного билета, делегаты удалили с заседания.
ЦК ВКП(б), получив эту телеграмму, попросило Стацевича дать объяснение. Тот пояснил, что когда он явился на райпартконференцию, начались раздаваться возгласы со стороны военных товарищей, что надо проверить документы. Председательствующий на конференции Миронов дал справку кто пришел на конференцию, заявил, что лично знает Стацевича. Выступление Миронова не удовлетворило часть товарищей, после чего Стацевич выступил и заявил, что требования товарищей предъявить партдокументы правильны, но предъявить партбилета не может, так как оставил его в крайкоме. Тем не менее конференция большинством голосов лишила его возможности присутствовать на конференции.
ЦК ВКП(б) посчитало факт недопущения секретаря Далькрайкома ВКП(б) к участию в работе Ивановской районной партконференции Амурской области является дезорганизаторским и свидетельствует о наличии крайней распущенности в этой парторганизации, постановив доложить в ЦК ВКП(б) результаты проверки всех обстоятельств дела и обстановки в районе, при которых мог иметь место подобный факт.
15 мая 1938 г. Мехлис сообщил Сталину о данном инциденте. Как выяснилось, инициатором его является батальонный комиссар Подокаралин. Мехлис предложил отстранить от работы. По его мнению, это позорит присутствовавших на конференции политработников и военных коммунистов. Вместо того, чтобы обрушиться против провокации, Подокаралин возглавил ее.
Блюхер, получив шифртелеграммы о происшедшем, посчитал крайне необходимым личный выезд члена Военного совета Мазепова в дивизию и район для детального ознакомления с обстановкой, где разыгрался этот инцидент, и для беседы с активными его участниками.
17 мая 1938 г. было принято решение по этому делу. ЦК ВКП(б) посчитал факт недопущения секретаря Далькрайкома ВКП(б) Стацевича к участию в работе Ивановской районной партконференции Амурской области из-за формальной придирки (отсутствие партбилета на руках) дезорганизаторским. Учитывая то, что секретарь РК ВКП(б) Миронов и многие члены партконференции хорошо знали лично Стацевича как секретаря Далькрайкома ВКП(б), этот факт свидетельствовал о наличии крайней распущенности в Ивановской парторганизации и об отсутствии какого бы то ни было руководства конференцией со стороны как президиума, так и секретаря РК ВКП(б) Миронова.
«ЦК ВКП(б) постановляет:
1. Снять Миронова А. И. с поста секретаря Ивановского райкома ВКП(б), как не обеспечивающего большевистского руководства районной парторганизацией и исключить его из партии.
2. Привлечь к партийной ответственности членов президиума райпартконференции и передать дело о них в КПК при ЦК ВКП(б).
3. Указать т. Стацевичу на то, что он, как секретарь Далькрайкома ВКП(б) оказался в данном случае не на высоте, удалившись с партконференции вместо того, чтобы до конца разоблачить дезорганизаторские действия группы делегатов партконференции или в крайнем случае распустить конференцию за ее антипартийное поведение.
4. Предложить Дальне-Восточному крайкому ВКП(б):
а) созвать в Ивановском районе Амурской области новую районную партийную конференцию, произведя выборы делегатов на первичных партсобраниях. На конференции разъяснить не большевистский характер поведения части делегатов предыдущей конференции;
б) доложить ЦК ВКП(б) результаты проверки всех обстоятельств и обстановки в районе, при которых мог иметь место подобный факт.
5. Настоящее постановление опубликовать в Хабаровске, в Амурской области и в Ивановском районе».
28 марта 1938 г. Блюхер начинает «топить» Стацевича. Он информирует Сталина и Ворошилова о том, что «Стацевич по возвращении из Москвы часто и не всегда к месту рассказывает, как он докладывал Вам о тяжелом жилищном положении, в котором находится ОКДВА. Казалось бы, это обязывало его как секретаря Крайкома и члена Военсовета армии всячески помогать армии. К сожалению, кроме ни к чему не обязывающих слов, со стороны Стацевича армия реальной практической помощи не видит и не испытывает».
Далее он писал, что исполняя решение февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б), армия пропустила через партийные и политические курсы со сроком от 2-х до 4-х месяцев 914 политработников. При этом для размещения курсов пришлось закрыть санаторное отделение Хабаровского военного госпиталя. Очередные партийные курсы в 200 человек собрать негде. Хотя в Хабаровске уже 6 месяцев стоит пустым огромное здание, которое подготовлено для партийных курсов, открыть которые собираются, но собрать никак не могут. Это здание может вместить одновременно и курсы Крайкома и 200 человек наших политработников. Стацевич третий месяц отказывается удовлетворить нашу просьбу под разными предлогами. Последний раз он заявил, что запросил разрешение у Вас и ждет разрешения. В связи с этим Блюхер просил дать Стацевичу разрешение предоставить ОКДВА помещение для 4-х месячных партийных курсов Пуарма ОКДВА на 200 политработников.
Просил выделить дополнительно к ассигнованным средствам еще 4 миллиона рублей для постройки в Хабаровске здания армейского учебного центра.
В тот же день Сталин ответил. «Первое. Ваши записки получил. Спасибо за информацию. Не допускаю, чтобы Стацевич имел что-либо против Вас, ибо мне хорошо известно его положительное отношение и уважение к Вам. Возможно, что Легконравов ласково мутит воду и мешает Вам разглядеть действительное лицо Стацевича, которого ЦК считает хорошим товарищем и работником. Легконравов способен на такие фокусы.
Второе. У меня нет и не было никакого запроса от Стацевича насчет предоставления ОКДВА помещения партшколы для 200 политработников. Понятно, что я стою за предоставление помещения.
Третье. Легконравов вызван по вопросу о распределении колхозных доходов, а также по некоторым другим щекотливым вопросам, бросающим на него тень».
Таким образом Блюхеру не удалось скомпрометировать Стацевича, но посеять червь сомнения в способностях партийного руководителя удалось.
26 мая 1938 г. Политбюро принимает решение освободить Г. С. Люшкова от работы начальника УНКВД Дальневосточного края, с отзывом его для продолжения службы в центральном аппарате НКВД СССР.
На должность начальника УНКВД ДВК утверждался Горбач Г. Ф., с освобождением его от должности начальника УНКВД Новосибирской области.
29 мая 1938 г. Стацевич рапортует в ЦК ВКП(б) Сталину, что «Коллегия Верховного Суда СССР приговорила к расстрелу и приговор приведен в исполнение за вредительство и японский шпионаж над бывшими руководителями Амурской области. Иванов бывший секретарь обкома ВКП(б), Коссокин бывший первый секретарь Обкома ВКП(б), Давыдов бывший начальник облуправления НКВД, Рыбаченко бывший управляющий трестом Амурзолото, Полетаев бывший зам. председателя облисполкома, Осеев бывший прокурор области, Максимов бывший секретарь Архаринского райкома ВКП(б), Гавеман бывший председатель облисполкома. Володин бывший зав. сельхозотделом обкома ВКП(б).
По городу Хабаровску и области Крутов бывший председатель Далькрайкома, Верный бывший третий секретарь дальневосточного крайкома ВКП(б), Западный бывший зам. нач. УНКВД по ДВК, Лебедев бывший зам. председателя Далькрайисполкома, Райхман бывший председатель Горсовета, Вольский бывший врид. председателя Далькрайисполкома, Чернин бывший прокурор ДВК, Шостак бывший уполномоченный наркомторга, Введенский бывший зам председателя далькрайкома, Шрейберг бывший замкрайздрава, Иовлянский бывший уполномоченный Наркомпищепрома. Слинкин бывший секретарь обкома ВКП(б), Лямин бывший, председатель облисполкома, Каплан бывший секретарь обкома ВКП(б), Виноградов бывший секретарь Горкома Уссурийской области, Овчинников бывший секретарь обкома ВКП(б), Гриневич бывший председатель облисполкома, Скворцов бывший начальник политотдела приморской группы войск, Хозбиевич бывший секретарь Спасского райкома ВКП(б), Семенихин бывший исполняющий обязанности секретаря обкома ВКП(б), Уласевич бывший председатель облплана Сахалинском области, Ульянский бывший секретарь обкома ВКП(б), Арсеньев бывший 2-ой секретарь обкома ВКП(б), Муругов бывшей зав. Культпропа обкома ВКП(б), Кукин бывший секретарь обкома ВЛКСМ, Приморской области, Таныгин бывший секретарь обкома ВКП(б), Петров бывший председатель облисполкома, Беккер бывший секретарь обкома ВКП(б), Визель бывший начальник УНКВД, Сеннов бивший секретарь Ворошиловского Горкома ВКП(б), Данилов бывший председатель облисполкома, Крапотницкий бывший управляющий рыбтреста Ев-рейско автономной области, Левин бывший второй секретарь обкома ВКП(б) Нижне-Амурской области. Толбыго бывший председатель облисполкома, Васильев бывший секретарь обкома ВКП(б), Понурко бывший секретарь обкома ВКП(б), Саенко бывший плановик облплана, Шишков нач. политотдела дальгосрыбтреста, Голубков бывший зав. Школьным сектором обкома ВКП(б) Камчатской области, Лев бывший начальник облуправления НКВД, Тунтул И. Я. бывший зам. председателя комитета Севера при Далькрай-исполкоме, Дошкин бывший зав. отделом газеты "Камчатская правда", Никонов бывший секретарь обкома ВКП(б), Торопов бывший зам. директора АКО».
При этом бюро крайкома просило ЦК ВКП(б) разрешить в местных газетах опубликовать в форме извещения о приговоре к расстрелу и его приведения в исполнение.
В своей следующей телеграмме Стацевич сообщал, что «Коллегия Верховного Суда Союза ССР приговорила к расстрелу и приговор приведен в исполнение за вредительство и японский шпионаж над Фединымбывший зав. ОРПО крайкома ВКП(б) и Швербывший редактор "Тихоокеанской звезды" из кампании Варейкиса». Просил в дополнение к своей прежней просьбе также разрешить опубликовать в газете о приговоре этих лиц к расстрелу и о приведении его в исполнение.