Он не вышел из комнаты бабушки даже 1 Мая. Дважды в течение праздника к нему забегали близнецы. Принесли в подарок вырезанные из «Огонька» портреты любимых военачальниковмаршала Говорова и генерала армии Черняховского. Сергей мрачно нашептал братьям, что у него нарывы в горле, но он не хочет портить праздника родителям.
Часов в шесть через посредство бабушки Сергея вызвала на лестничную площадку Медуница. Сунула в руку баночку с каким-то «удивительным полосканием», заверив шепотом, что если он шесть раз до ночи и два рано утром как следует прополощет горло, то к завтрашнему дню все пройдет. Поздравив на прощание Сергея с праздником, Медуница всучила ему зеленый леденцовый маузер на палочке и, виновато покраснев, сбежала вниз по лестнице.
Вечером в гости к бабушке, сопровождаемая Шашапалом, пришла Вера Георгиевна. Принесла праздничный торт из ржаной муки с корицей, украшенный фантастическим замком свекольного происхождения. Шашапал, выведя друга в коридор, как черную пиратскую метку, засунул в ладонь Сергею крохотную коробочку с таблетками красного стрептоцида. Подарил хромированную алую звездочку на шапку, которую Сергей долго и тщетно пытался у него выменять. Растроганный и устыженный Сергей тут же отдарил друга новыми отцовскими плоскогубцами, вручил ему для передачи близнецам двух несбиваемых лежачих солдатиков, подносящих диски для ручного пулемета. Елочного дятла для Ника и трещотку Игу. Медунице Сергей велел передать свой детский календарь на 1945 год со множеством настольных игр, картинок и панорам, из которого он лишь вырезал и наклеил на картон несколько воинов из дружины Дмитрия Донского.
Шашапал был так ошарашен дарами Сергея, что, прижав к груди все полученное богатство, убежал, не предупредив Веру Георгиевну и ни с кем не попрощавшись.
2 мая пал Берлин. Весь вечер во время салюта, никого не стесняясь и не страшась, Сергей рыдал от счастья
Уместить в себе День, что пришел ровно через неделю, Сергей так и не смог. Должно быть, оттого, что День этот принес в жизнь Сергея третье чудо преодоления невозможного.
* * *
Первое чудо произошло в декабре сорок первого Ночью ему приснилось, как в дом входят немцы. Беззвучно. Сквозь стены. Восемь улыбчивых огромных немцев. Каждый такой громадный, что может спокойно погладить четырехметровый потолок в их выстуженной комнате. Стоит только поднять руку. Но немцы рук к потолку не поднимают. Молчат и улыбаются, разглядывая бабушку Сергея, укутанную в немыслимые одежды. Столь же забавной «капустой», наверное, видится немецким солдатам и Алена, которая от их неожиданного появления никак не может опомниться, снять варежки и запихнуть в чрево ненасытной голландки самую любимую куклу с закрывающимися глазами. На Алену напялены все ее теплые вещи, материнская кофта поверх зимнего пальто и бабушкина шаль из черных кружев. На куклу с закрывающимися глазами тоже водворен весь ее гардероб.
Насмотревшись на бабушку и Алену, любопытные немцы начинают разглядывать Сергея, лежащего возле голландки на высокой бабушкиной кровати. Сергей накрыт и подоткнут всеми одеялами, подушками, матрасами и чехлами, что еще остались в доме. А сверху и с боков для утепления обложен газетами. Во всех газетах карикатуры на Гитлера, Геббельса, Геринга и Гиммлера. Гигантские немцы всматриваются в карикатуры на газетах, молчат и понимающе переглядываются. Мясистые губы их растягиваются и кривятся от усмешек. Но самое жуткоегромадные солдаты абсолютно не чувствуют холода. Все они в летней отутюженной форме. Им явно жарко. Потому что рукава закатаны до локтей. Правда, на головах не пилотки, а тяжелые каски с выпуклыми рожками и короткими белыми молниями. Вокруг голов бабушки, Алены и Сергея пар клубится. А перед громадными лицами немцев никакого пара. Как будто их обнимает ровное лето Солдаты медленно обступают кровать Сергея. Замыкают бабушку и Алену со всех сторон. Перекрывают могучими торсами стены и потолок. Сергей пытается закричать, но губы его словно срослись
На рассвете той ночи начался разгром немцев под Москвой
* * *
Второе чудо приключилось, когда Сергей встал на костыли. Мир непомерно раздвинулся и вместе с тем оказался предельно доступным
Третьим чудом явился День Победы. Сергей откровенно и жадно старался вобрать в себя каждый миг этого нескончаемого и страшно короткого дня. Дня, в котором время и пространство, утратив логику и последовательность, весело сходили с ума.
День Победы начался для Сергея в пять часов после полудня, среди кипящей восторгом толпы людей, раздвигавших Красную площадь для всего мира
Народ все прибывал, но тесно не было. Отец крепко прижимал Сергея к себе, поддерживая за костыли сзади, и бессознательно улыбался.
В бликах майского солнца мелькали переполненные непомерным счастьем глаза, улыбки, лица.
Каждый нес радость. Могучий старик в бушлате и бескозырке плясал под гармошку.
Качали пунцового толстяка американца в желтых ботинках.
Несли на руках безрукого мальчишку в солдатской форме с двумя орденами Славы на груди.
Десятка два девчонок-ремесленниц, звонко хохоча, целовали обалдевшего усача-милиционера.
Схватившись за руки, кружились в импровизированном танце три смешных, курносых человека. А по головам, плечам и крепким рукам их носилась, прыгала крохотная обезьянка в зеленой юбочке
Потом время перевернулось, перенеслось в раннее утро. Впервые за свои одиннадцать лет Сергей видел, как плачет самый добрый и любимый им человек. Его бабушка, родившая восемнадцать детей. Недавно бабушка перешагнула свой восемьдесят третий год жизни Отпивая маленькими глотками чай с молоком, бабушка нежно гладила потрясенного Сергея по голове, беспомощно улыбалась. Из мудрых, отзывчивых глаз ее катились слезы. Бабушка аккуратно промокала глаза пахнущим ванилью платком и негромко приговаривала:
Видишь, до чего я дожила. Ты на ноги поднялся. И Победа пришла все-таки Теперь запоминай меня, как самую счастливую
Затем скорбь в голосе Левитана опустила Сергея в поздний вечер, за полтора десятка минут до главного в его жизни салюта.
вечная память героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей великой Родины
А когда скорбь разжала когти, великодушный и сильный отец высоко поднял Сергея, понес навстречу величайшему из всех салютов.
Всколыхнуло исступленным пурпуром, разверзлось от мириада ракет черно-бархатное пространство.
Неистовая волна единого гимна душ подхватила Сергея, вознесла на могучем гребне своем навстречу парящей Победе!!!
* * *
Через день после вечера, когда Сергей впервые переступил порог театра, пятерка собралась в комнате у близнецов.
У тебя что зубы болят? осторожно полюбопытствовал Шашапал, глядя на сумрачного друга.
В ответ Сергей опустил правую бровь так низко, что почти целиком закрыл ею глаз. Левую бровь, наоборот, неимоверно взметнул вверх.
Первой на метаморфозу лица Сергея среагировала Медуница. Вскочила, попятилась к стене.
Зато у Ига любопытство опередило испуг. Он даже придвинулся к Сергею.
Зачем ты бровями крутишь?
Заметил? зловеще пробурчал Сергей.
Может, хватит фикстулить? наливаясь негодованием, решительно потребовал Ник.
Глупец, вслед за мученическим вздохом печально проговорил голос того, бывшего Сергея. Неужели не понятно, что это Он в меня вселился?
Кто Он? чуя необычайность, попытался уточнить дотошный Шашапал.
Спички у кого-нибудь есть? ушел от ответа Сергей.
Вот, выложил коробок на стол Иг.
Хорошо, грустно кивнул Игу Сергей. Жженый сахар делать умеешь?
Я умею! подсуетился Шашапал.
Тогда и займись, бросил ему Сергей и выложил на стол круглый жестяной чемоданчик, раскрашенный колокольчиками и ромашками. Здесь триста граммов пиленого сахара. Тетя Катя на той неделе подарила.
Вслед за сахаром Сергей выложил на стол две стеариновые свечи и коптилку с лампадным маслом, выпрошенную у бабушки.
Для серьезного разговора нужна атмосфера кошмара. Иг, зажги свечи и коптилку Да лампочку погасить не забудь. А ты, поднял Сергей усталые глаза на Шашапала, начинай плавить сахар Чтобы лучше думалось, надо во рту горьковатый привкус иметь, задумчиво добавил Сергей.
Приготовив все необходимое, приступил к плавке сахара Шашапал.
Нервно пожевав нижнюю губу, Сергей тихо спросил:
Кино, по-вашему, чудо?
Конечно, мгновенно отреагировал Шашапал. Особенно когда показывают у нас «Багдадский вор», например. Или «Индийскую гробницу».
А кто из вас бывал когда-нибудь в театре? немного подождав, спросил Сергей.
Четверка насторожилась.
Так вот, театр чудо поинтереснее кино! объявил Сергей.
А почему все-таки? потребовал уточнения Шашапал.
Потому что в кино все, что там происходит, сначала кто-то видел, а потом уж тебе показывает, терпеливо объяснял Сергей. А в театре все на твоих глазах творится. В кино, как во сне, когда знаешь, как бы страшно ни было, все равно проснешься Все громадные, невероятные. Особенно если сбоку смотреть. А в театре все живые. Дышат. Их потрогать можно.
И ты трогал? холодея от ужаса, прошептал Иг.
Да нет, смутился Сергей, там не то что дотронуться, моргнуть страшно, потому что Он тебя заметить может.
Кто Он? Вопрос выскочил из Шашапала раньше, чем он отважился его задать.
Герцог де Маликорм, вновь превращаясь в сумрачного монстра, скрипучим голосом прохрипел Сергей.
Отодвинувшись от стола, он развел костыли, попытался изогнуться в левую сторону, натужно вывернув правую руку. Уродливая, многократно увеличенная от свечей тень Сергея обрела форму готовящегося к прыжку чудовища. Злобно дыша, Сергей несколько секунд корчился в неестественной позе, затем обмяк, осел на костыли, сбросил с лица жуткую маску. Собравшись с силами, заговорил. Сначала очень тихо, так, что первых слов никто не расслышал:
из покоев замка, где трон стоял под балдахином в окружении золотых знамен с черными змеями, какой-то смрадной сыростью несло, уводил ребят к тайнам причудливого мира настороженный голос Сергея. И кто-то невидимый говорил страшным голосом бормашины. Я стоял в правом углу амфитеатра, за маминым креслом. Мы поменялись. У нас третий ряд партера был. Но мне же сидеть нельзя Голос жуткий, всех до паники доводил. Казалось, будто человек-невидимка по воздуху ходит. То из подвала замка заговорит, а через несколько секунд настолько приблизится, что чудитсясидит этот невидимка на ручке кресла, всматривается в тебя и прикидывает, куда вцепиться лучшев шею или в ухо. А потом раз Вроде передумал и под потолок сцены ушел. Полминуты не прошло, а уж голос с балкона доносится. А Большой Гильомначальник стражи, тоже всех запутывал. Ходит по сцене мимо трона под балдахином и неизвестно с кем разговаривает. Сам громадный, выше дерева, в плаще бордовом до пят. Голова в черный шлем-колпак спрятана, как у палача. В шлеме прорезь для глаз, носа и рта. Если две буквы Т сложить. Одну нормально, а другую вверх ножкой Вышагивает Гильом от угла до угла и выспрашивает: «и как бы вы пожелали избавиться от этого правдолюбца?» А голос бормашины отвечает: «Сначала надо попытаться заполучить душу сего человека» Догадываетесь, о ком?
О горбуне справедливом? тихо высказывается Медуница.
Угадала, подтвердил Сергей так угрюмо, как будто охота шла непосредственно за его душой, о горбуне Караколе.
И Караколя схватили? разгрызая жженый сахар, уточняет Шашапал.
Да что ты, как маленький! разозлившись, напускается на Шашапала Сергей. Ты про таинственность вокруг понял хоть что-нибудь?
А что про таинственность? тушуется Шашапал.
Так и знал, что самое главное мимо ушей пропустишь! в сердцах машет рукой Сергей.
Но досадовать и сердиться Сергею было нельзя, ибо он вплотную приблизился к сути самого главного, что открыл для себя в театре.
Мы как с мамой через контроль прошли, я сразу почувствовал таинственность вокруг, сжав кулаки так, что заскрипели ручки на костылях, прерывисто заговорил Сергей, одержимо веря, что ребята сейчас испытывают на себе воздействие тех же подспудных, незримых сил, которые переворошили, встревожили его воображение. Сначала все вроде бы как в кино. Перед началом картины. Все ждут Праздник в каждом. У самого горла. Но наружу еще не вырвался. Зато искра уже проскакивает, как на проводке с током, без изоляции Я сразу заметил, что вокруг множество всяких лесенок, переходиков, балкончиков разных и закоулочков. Ниши вишневым бархатом завешены. В каждую нишу заглянуть жутко охота. Будто в спину тебя толкают. Или за бархатной шторой постоять, чтобы она щеку погладила Я за одну зашел постоял. Бархат тайнами пахнет. Но главное, все взрослые и ребята совсем иными видятся.
Как это иными? не понял Ник.
Понимаешь, что-то в них прибавляется будто. Вдруг померещится, что у девчонки какой-нибудь три руки Удивляешься не очень. Потому что этого ждешь. А бархатных комнаток, между тем, диванчиков всяких, шторвсе больше и больше становится. И каждая к себе приманивает. Страшно хочется в бархате том запутаться и заблудиться. Заблудиться и пропасть
А какой на сцене бархат оказался!.. Голубой, синий, васильковый, лиловыйкак слива. Это платья у подруг невесты Караколя таких цветов были.
В замке герцога де Маликорма от вытянутых, как пики, окон бархат светился пятнами кровавыми А в подземелье замка, где стены из черного бархата, стражники герцога в черных плащах, когда мимо черных стен проходили, то проваливались, исчезали тут же, как в пропасти бездонной Но это все потом было
Я еще, что в фойе случилось, не рассказал. Понимаете, пока шторы бархатные меня гладили и прятали, я на маму внимания не обращал. А когда увидел ее в зеркале Там во всех закоулочках-переходиках зеркал полно. Так вот, взглянул я в зеркало на маму мельком и не узнал.
Почему не узнал? забеспокоился Ник.
Очень красивой она стала, сконфузившись, объяснил Сергей. Такой красивой я ее никогда не видел Мама, наверное, почувствовала удивление мое, щелкнула сумочкой и говорит: «Пойдем в буфет, я тебе пирожное куплю, какое ты сам выберешь, если захочешь, а то и два».
Мне один чмур в Ташкенте на базаре говорил, вмешался Иг, что он в буфете ихнего оперного театра сорок разных сортов пирожных до войны видел.
В буфете я пирожных у мамы не просил.
Почему? изумился Иг.
Перед входом в буфет за шторой увидел я на маленькой двери одну зловещую надпись
Какую? опередил всех Шашапал.
«Посторонним вход категорически воспрещен». И в ту маленькую дверь заглянуть мне захотелось гораздо больше, чем пирожные выбирать.
И ты в нее заглянул? спросил Иг.
Нет не очень твердо ответил Сергей. Звонок раздался. Надо было идти в зал
А я знаю, что за маленькой дверью было, вызывающе заявил Иг.
Что? выдохнула Медуница.
Там артисты прятались, победоносно оглядев остальных, высказался Иг.
Сергей на высказывания Ига отозвался не сразу.
Артисты Все правильно. Артисты И на сцене артисты были Это все понимали. Даже самые маленькие Только видел бы ты, как одна женщина передо мной с места вскочила, когда Караколя в засаду заманили. Посмотрел бы на ее лицо!.. А у женщины той на груди медалей штук десять и орден Отечественной войны I степени. Уж она-то знала, что на сцене артисты были. И всепонарошку! покраснев от гнева, страстно шептал Сергей. Но помните, как в «Карлике-носе»? Дом у колдуньи какой был?
Я не помню, честно признался Шашапал.
С внешней сторонылачуга, горячась и подстукивая себе костылями, страстно продолжал Сергей, а внутридворец бесконечный! Вот и театр такой! В нем весь мир вмещается! Все может быть! Замок волшебный выше стоэтажного дома! Лес заколдованный Сколько хочешь по нему иди, а он не кончается. Больше становится, разрастается на глазах. Звери с оружием в руках из чащи выходят. Живые. Настоящие. Лев, медведь и заяц. Натуральные и одновременно волшебные. Каждый человеческим языком разговаривает, все понимает и на двух ногах ходит. Звери с герба города сошли. А в лес переселились, когда герцог змеиный вольный город поработил. Свет погас. Лес исчез. Громадный город возник. Древний, с остроконечными крышами, как в сказках Андерсена. Улочки узкие, но народа на них не меньше, чем на Красной площади во время салюта. Не верите, у мамы моей спросите! Но лучше осенью мы все вместе в театр пойдем! Сами налюбуетесь на тот город! Там всяких лавочек, магазинов Не сосчитаешь! И на каждом вместо буквзнак. Сапог или крендель. Часы или меч. У жителей на шляпах перья. А сапоги вверх загнуты, с острыми концами и колокольчиками на шпорах! Машин нет. Город древний очень. Зато верблюдов, лошадей, осликов, собак и кошек, что на задних лапах ходят, сколько хочешь. Чего они только не умеют. По крышам бегают, по канатам. Фокусы показывают