Ну это ты погодьурезонил Сергея истопник. Вот сбросишь костыли, тогда уж и на пожарную скачи. Надо думать, бог даст, побьем мы вскорости немца Тогда, значит, и на медицину навал будет. Сам думай, скольки народа починять надо За войной нонешной калек всяких видимо-невидимо поволочется Еще годков на двадцать хватит Стало быть, которые доктора из госпиталев возвернутся, к увечным лики обратят Глядишь, такого напридумают, что тебя, к примеру, и без ножа излечат А ты чего шею прихватываешь? Саданули, что ль?
Саданули, нахмурился Сергей.
Кулаком аль из рогатки?
Камень в грязь Харч забил.
Как супротивника-то назвал?
Харч.
Харч?.. Чего-то я такого не знаю. Дед Горячих недоуменно зажевал губами. Не с нашего двора, видать?
Да с нашего, поморщился Сергей, Славка Окурьянов.
Который безо лба будет? Нос с челкой сросся?
Нет Это вы с Юркой путаете. А Харчмладший Рахит пучеглазый!
У-ууу! Этотвисельник! Знаю А чего это ты его Харчем кличешь?.. Когда он в Упыренках ходит.
Упыренок он давным-давно. А Харчем его еще в прошлом году прозвали.
Почто ж Харчем? удивился Алеша Николаевич, стаскивая с головы порыжевшую шапку.
За все вместе! озлясь, заторопился Сергей. Во-первых, он всех малышей продовольственным налогом затравил. Мало что последние куски выхватывает Увидит, поблизости никого, затащит раззяву в угол и шипит: «Харч, харч неси! А то нос откушу!» Он, гной, все исподтишка сотворить норовит Один раз подкрался и в спину меня толкнул. А мне только-только новенький гипс сделали.
Вот обормот какой! пристукнул по колену истопник.
Да вы знаете! уже вопил Сергей. Рахит этот чего хотите, сколько хотите смолотить может! Он полный котелок каши с концентратами, не отнимая ложки, метанул! На спор! Да еще банку американской колбасы с ключиком выиграл! А в магазине!.. Когда суфле давали! Веньку на тетку как пихнет!.. Бидон из рук выбил! Половина суфле на пол! Тетка в крик! А Харч уже тут как тут. Быстрей собаки любой Подчистую суфле с пола слизал!
Ну это уж ты
Мне Шашапал рассказывал! Клянусь!.. Чтоб мне хлеба не есть!.. Шашапал сам в этой очереди стоял! А у кошки Тетеревятниковых! Из миски прямо!..
Договорить Сергей не успел. В котельную, охая и причитая, вкатилась заполошная тетка из дома два. Затараторила, замахала руками на деда Алешу.
Николаевич!.. У нас из крана, как на пожар, хлещет! Бежим, милый! Бежим! Соседи на работе все!.. Я его и туда и сюда верчу!.. Спасай, христа ради!..
Так и увела деда Алешу. А Сергей из кружки своей больше половины отпить не успел
* * *
На дворе никого. И с «Постройки» все исчезли Тучки то набегут, то вдруг шарахнутся, как вспугнутые вороны. И тогда по желобам, по окнам, по осколкам стекляшек на земле понесутся вприпрыжку блики, сманивая, зазывая в звонкую бездну весны. Ветер закружит первые пылевые смерчи на пустыре, принесет запах шоколада с фабрики «Красный Октябрь». И если в эту минуту прищуриться чуть-чуть, по золотисто-оранжевым, невесомым шарам, вобравшим в себя пространство, можно переместиться на несколько мгновений в то неведомо-прекрасное, чего не знаешь, но очень сильно ждешь Чудо коснется щеки твоей краешком плаща-невидимки, ничего необыкновенного пока не произойдет, но ты запомнишь его дыхание Доброе и теплое. Нежное и неуловимое, как запах незабудки Поверишь, что оно есть. Что происходящее лишь начало его. Первое прикосновение
Как знать, сколько длилась эта неимоверная радость молчаливого общения с чудом Когда такое происходит, и время становится иным.
Но вот все стаяло, прошло
Сергей громко задышал, широко распахнул глаза.
Роза, Венька и Додик-щепка как будто только этого и ждали.
Потерял? протягивая Сергею кинжал, сурово поинтересовалась Роза.
Не успел Сергей и звука вымолвить в защиту собственного разгильдяйства, как неумолимая Роза отработанным хмыком вобрала в себя все, что полагалось отдать носовому платку, а ее брат Венька уточнил:
Это я нашел.
А Додик-щепка, кивая на Маленького Мука, потребовал разъяснений:
В пиковой шапке за наших или за тех?
Сам за себя, обтирая текстолитовое лезвие о рукав пальто, нахмурился Сергей.
А Витя обещал послезавтра провести нас на «Антошу Рыбкина», громогласно объявил Додик.
Ничего, кроме невразумительного сопения, не смог противопоставить ему Сергей. А что тут скажешь?.. Старший брат троицы-погодков запросто может провести на «Антошу Рыбкина» хоть десяток таких шпендриков. Как ни крути, а этот Витя, по прозвищу Гешефт, вторую неделю помощником киномеханика в кинотеатре «Заря» работает. На парфюмерной фабрике у начальства на хорошем счету, а по вечерам еще и в бильярдной у Павелецкого вокзала подрабатывает. Хотя ему и шестнадцати не исполнилось Гешефт, как никто, умеет красиво курить, пользуясь длинным мундштуком. Может достать все что угодно, вплоть до американского сульфидина. Никого не боится. И почти все взрослые, когда разговаривают с Витей, кажутся почему-то дураками.
Вот скажи, эти головастые однолицые совсем одинаковые? кивая на флигель с просевшей крышей, вновь напомнил о себе Додик.
Я же тебе уже объясняла, возмутилась Роза. Они двойняшки.
Не двойняшки, а близнецы, поправил Розу Сергей.
Значит, все-таки одинаковые? упорно гнул свою линию Додик.
А Витя говорит, что одинаковых даже двух банок тушенки не бывает.
Оспаривать высказывание Вити Сергей не решился.
Ты видел, как они вчера по большому тополю скакали? вплотную подступив к Сергею, доверительно замурлыкала Роза.
Проследив причудливый путь толстой веревки, от чердачного окошка деревянного флигеля к макушке большого тополя, Сергей почтительно вздохнул и резюмировал:
Головастыеребятки ничтяк.
Близнецы появились в осевшем флигеле поздним вечером. Весь скарб, что головастые выволокли из кабины полуторки, умещался в двух рюкзаках и побитом фибровом чемоданчике.
На следующее утро братья уже освоили чердак над своей комнатой. С немыслимой легкостью переместились близнецы с чердака на малый тополь. Через пару секунд оказались на большом дереве и водрузили скворечник, сшитый из свежих чурбачков.
Привет несгибаемой молодежи тыла! прервал размышления Сергея Витя Гешефт.
Изящно взметнув правую ладонь к длинному козырьку плюшевой кепки, Витя обещающе улыбнулся Сергею, не спеша извлек из внутреннего кармана френча роскошный носовой платок, без суеты и геройских усилий помог высморкаться Веньке и Додику.
Вот два талона на суфле, объяснил он своим младшим, адресуясь главным образом к Розе, в половине второго отправитесь в столовую номер пять, на Малой Ордынке. Идти лучше дворами
Витя, а Щава говорит, что нашу маму начала было Роза.
Вы больше верите дефективному сплетнику или старшему брату? опередил Розу Витя.
Я больше верю старшему брату, первым откликнулся Додик.
Мерси, вежливо кивнул Гешефт и снова обратился к Розе:Я вам много раз говорил и опять подтверждаю. Наша мама лежит в закрытой больнице. В городе Н. Где проходит длительный курс лечения. А теперь ответь, Роза. Сколько раз вам морочил голову этот шепелявый кудесник? Витя презрительно кивнул на подвал Щавы. И сказал ли я вам хоть раз неправду?
Щава врет все время, ответил за сестру Веня.
Что такое проституция? спросила Роза.
Витя саркастически усмехнулся и пояснил:
Проституцияодна из гипертрофированных форм непрекращающегося распада нравственно-этических устоев вконец обанкротившегося капиталистического общества. Питательной средой для коей являются люмпены-вырожденцы типа вашего Щавы.
Видишь, приободрился Веня, обращаясь к сестре, Щава сам«проституция».
Еще Щава, знаешь, что говорит? распалившись, начал Додик.
Ты догадываешься, из чего сделан Щава? сбил запал Додика Гешефт.
Из чего? еще быстрее спросил Додик-щепка.
Из того, что выбрасывают в помойное ведро, убежденно ответил Витя.
Веня и Роза хмыкнули. А Додик так и остался стоять с открытым ртом.
В этом пакете девять конфет монпансье, показал Витя. По скольку должен получить каждый из вас?
По четыре! гаркнул Веня.
По три! перебила брата Роза.
Роза, как всегда, права. Поэтому ей поручается дележка и раздача. Но только после суфле В восемь разогреешь гренки с яичным порошком, и в восемь тридцать по койкам.
А можно нам котят тети Вали посмотреть? на всякий случай решился попытать счастье Венька.
Она вас приглашала? спросил Гешефт.
Еще как!
И позавчера зазывала!
«В любое время жду!»перебивая друг друга, разом загалдели Роза, Венька и Додик.
Чур, надоедать тете Вале не больше десяти минут, отпустил младших Витя и растворился в подворотне.
* * *
На дальнем конце «Постройки», в окружении малышни, надрывно подхохатывая, носилась Люся Дармоедка. Выбрасывая перед собой сильные ноги, нескладеха прытко уходила от погони, то и дело забывая о маломощных партнерах. Вглядываясь в аритмичные виражи дылды-дурочки, Сергей вдруг вспомнил лицо отца головастых близнецов.
Из красно-розовой чересполосицы спекшихся шрамов и рубцов властно вглядывались в Сергея сумасшедшие цыганские глаза с рыжей искоркой.
Видение надвинулось столь стремительно, что Сергей едва удержался от крика. Губы у отца близнецов обкромсаны. Ресницы спалены. Там, где должны быть брови и веки, лишь перекрученные швы. Вместо носа узловатый комок. Живыми остались лишь глаза и клочковатые волосы, схожие с сапожной щеткой.
Горчицын!.. Горчицын!.. Горчицын!.. Вот какая была фамилия у человека с исковерканным лицом.
О нем во дворе знали немного. Говорили, что после тяжких ран Горчицын полтора года отвалялся в госпитале, еле выжил и теперь работает директором ремесленного училища. О том, что у Горчицына есть сыновья, никто и не подозревал
Преследователи, обегая с двух сторон нескончаемую лужу, попытались взять Люсю Дармоедку в кольцо. В момент, когда верещащая малышня уже хватала дылду за полы короткого пальто, дурочка озорно взбрыкнула, высоко выпрыгнув, распахала, вздыбила веером лужу, понеслась по самой ее середине, взметывая фонтаны острых, лучистых брызг.
Вырвавшись из одиннадцати квадратных метров, плотно заставленных шкафами и комодами, где она обитала вместе с родителями, двумя бабушками и младшим братом, смешливая Люся по прозвищу Дармоедка неистово упивалась волей.
Пять, шесть часов кряду, ни на мгновение не останавливаясь, она без устали прыгала через веревочку, играла в салочки и двенадцать палочек, визжала и смеялась, изматывая самых выносливых непосед. Люся легко сносила жестокие каверзы и насмешки, не жаловалась и не плакала, даже когда в нее летели острые камни и палки. Чем сильнее ей доставалось, тем громче бедняга всхохатывала, уносясь от обидчиков.
В то утро Харч, Конус и Щава, загнав Люсю в тупик между стылыми гаражами, принялись в упор расстреливать мятущуюся жертву «шрапнелью» из грязи.
Откуда явился тогда отец близнецов, Сергей так и не понял:
Истошно взвыв, Конус вдруг завис головой вниз в карающих руках Горчицына.
Не трожь убогих! Не трожь! гортанно выхаркивал ярость всклокоченный смерч. Конус уже не выл, а хрипел, задыхаясь от боли и ужаса, а коренастый человек беспощадно тряс и тряс неудачливого паршивца.
* * *
Сергей не заметил, как Шашапал возник из Черниговского переулка. Что это он тащит? Неужели столько разной проволоки намотал? Присел. Опять что-то высмотрел?..
Шашапалчеловек необычный. Начать хотя бы с прозвища. Имя ШашапалаСаша. Неплохое имя. А фамилия еще лучшеШпагин. Прекрасная мушкетерская фамилия. О такой фамилии кто не мечтает. Лет до пяти Шашапал вместо Саша произносилШаша. И тут же, не переводя дыхания, пришпиливал к своему имени фамилию, которую до конца не мог почему-то выговорить. В результате получалосьШашапа С ударным, выстреливающим «а» на конце.
Все вещи Шашапалу выкраивает и перешивает его бабушкаВера Георгиевна. Например, у нее был плащ. А в эвакуации, во время пожара, этот плащ наполовину сгорел. Так Вера Георгиевна и не подумала его выбрасывать. А выкроила из того, что не сгорело, для внука порпуэн. Теперь у него не только мушкетерская фамилия, но и мушкетерский порпуэн.
Отец Шашапала ушел на фронт добровольцем. Последнее письмо от него в сорок втором пришло. Похоронки не было С полевой почты ничего не ответили. В военкомате тоже никак не разберутся.
Щава прошлой весной, когда Шашапала доводил, орать стал: «Твой отец без вести пропавший! Значит, к фрицам драпанул!» Шашапал затрясся, убежал. Драться он не горазд. Сергей на носилках лежал еще. Швырнул в Щапу что под рукой было. Да не докинул
В стенной нише у Шашапала собрано столько всякой всячины для его изобретательств, что, по прикидкам Сергея, хватит на сто приемников. Если, разумеется, к каждому нужные лампочки достать. И все это богатство (не говоря об инструментах), разложенное по десяткам ячеек и ящичков, содержится в идеальном порядке. Шашапал может в своей нише хоть тысячу лет без передыха что-то ввинчивать, паять, наматывать, соединять, подтачивать. Во время любой игры, будь то хоть лапта, хоть штандер, Шашапал способен все бросить и начать вытягивать из земли какую-нибудь железяку. Вот как сейчас
Они появились из-за угла дома два. Сначала Харч и Юрка. Потом Щава. За Щавой Конус.
Первым к Шашапалу подкатил Харч. Оскалился, пошел вокруг, приседая в дурашливых поклонах.
Не одолжите ли малость вашей добычи, профессор?
Шашапал сжался, подтянул к груди клочковатый клубок.
Зачем тебе проволока?
Подскочил Юрка, вырвал проволочный клубок, перекинув Щаве, гаркнул:
Тотальная мобилизация всех железных вещей!
Щава, хихикнув, забросил клубок в мутную лужу.
Не желаете ли искупнуться вместе с вашей проволочкой? присел перед Шашапалом Харч. Или предпочитаете отдать должок?
Какой должок? совсем тихо переспросил Шашапал, по-пингвиньи подтягивая к животу руку. В левой дрожала никчемная загогулина.
Неужто не помним?! вытянув вперед губы, «ужасаясь», засюсюкал Харч. Но раз память отшибло, то мы поможем.
Харч вдруг штопором ввинтился в карман к Шашапалу, выхватил перочинный ножичек.
Поднял вверх, закрутил умиляясь.
Хорошенькая игрушечка! Вкусненькая!
Гнев швырнул Сергея прямо на Харча. Харч успел отскочить. На Сергея бросился Юрка Взревел, перепоясанный встречным ударом костыля. Сергей рванулся было за Щавой, но дорогу ему пересек Конус.
Псих костыльный!
А-а-а!!!
В Сергея полетели куски кирпича! Камня! Стекла! Не чувствуя боли, Сергей бросался то на одного, то на другого!.. Полосовал костылями, рычал, упиваясь бешеной сшибкой.
Заметил, что Харч свалил Шашапала Бросился на выручку. Достал!
Харч волчком закрутился по земле, заходясь в крике.
По голове, по щекам, по телу, по рукам секли новые камни!
Подскочил Конус! Саданул кулаком под ложечку! Хрустнул, впиваясь в тело, край гипсового панциря!
Кто-то подсек крюком опорный костыль!
Падая, успел разглядеть кривогубую улыбку Щавы.
Внезапно Щаву снесло ударом в сторону! Головастые!.. Как с неба спикировали! Один башкой в живот Юрке врезался! Второй с Конусом сцепился!
Корчился у стены Щава.
Зажмурив глаза, лупил железной загогулиной по воздуху Шашапал.
Прихватив ржавый крюк, на Сергея двинулся Харч.
Прекратить!! Прекратить!!
Из ворот вынесся однорукий домоуправ.
Внезапный страх захлестнул, погнал Сергея.
Парадное! Лестница!! Второй этаж!!! Дверь распахнулась! Отпрянули вспоротые тревогой девчоночьи глаза! Что-то громыхнуло за спиной Дыхание оборвалось Все замерло Сергей влетел в темь квартиры.
Девчонка из пасти войны
Ничего не хотелось. Такой он был выжатый. Казалось, что и не дышит уже. Вязкая темень, приняв его в себя, пригасила, вобрала все страхи и желания Сергея.
Растворив, сделала Сергея незримой частью бесформенной, невесомой субстанции. И удивительное состояние полусна-полубытия было скорее приятным, чем удручающим
Кто-то пробежал с верхнего этажа вниз, мимо захлопнувшейся невидимой двери.
Кто-то недовольно засопел. Совсем близко. Рядом с тем местом, где должны находиться ноги и костыли Сергея.
В ноздри стали протискиваться запахи. Удушливые и сладковатыеслежавшейся старушечьей байки, перепрелого плюша, недавно пролитого керосина.