Что она тебе сделала? Что? вцепившись в клеенку, из последних сил сдерживался Иг.
Ничего Ничего плохого, миролюбиво отвечал Ник. Стирает на меня чисто. Готовит вкусно. А я ее ненавижу. Она не виновата. Я понимаю. Но все равно ненавижу. Жалко, что к тетке вернуться нельзя. Расстраивать ее неохота. А в лес я очень хочу. В мои леса. Но я и в другом месте их найду. Везде
А сестренка тебе чем плоха? прервала рассуждения Ника Елена.
Да ничем, опешил Ник. Девчонка подходящая. Компанейская. Своя.
А если бы мать девчонки этой умерла, тебе стало бы хорошо? глядя прямо в глаза Нику, ровным голосом спросила Медуница.
Ник попятился. Присел на стул. Отвернулся ото всех. Неожиданно резко вскинул голову, выкрикнул в лицо Елены:
Я не хочу, чтобы она умирала! Совершенно не хочу
Ник, шатаясь, подошел к узкому зеркалу, вдавил лоб в тусклый холод. Повторил, не оборачиваясь:
Я хотел Я один раз только хотел, чтобы человек умер Очень хотел!
* * *
Он мне сразу понравился, вдохновенно объяснял через полчаса умывшийся Ник, свернувшись на продавленном ворсистом диване. Возле старика просто так побыть, и то хорошо. Мы и догадаться не могли, какая у него жизнь на самом деле. Я вот что вспомнил. Когда мы в Ташкенте Новый год встречали вместе с дедом Иваном, он нас спросил: какие мы подарки получить от Деда Мороза хотим? Не помню, что я попросил, а Иг сказал: «Хочу такой большой мешок муки, чтобы хватило на всю жизнь лепешки печь». Так вот Илья Ильич мне таким мешком казался, большим и теплым. Только в нем не мука, а сказки. И другое всякое добро Но сразу мы его не вспомнили. Скажи, Иг?
Не вспомнили, раздумчиво подтвердил Иг. А узнал его ты, когда Илья Ильич сказку про любопытного слоненка рассказал. Мы с Маринкой и Герасимом на следующее утро в ту сказку играть стали. Помнишь? Когда Герасим в тетку Страусиху одевался.
Погоди про Герасима. Я о старике тебе толкую, осадил брата Ник. Илью Ильича в интернате «Слоновыми ногами» прозвали. Нас тетя Стеша перед Новым годом во второй класс в интернат пристроила. Там два вторых класса было. Наш класс завуч велаГлафира Всеволодовна. А в соседнем втором учительница надолго заболела. И никого найти не могли. Потом вот Илью Ильича взяли. У него уже тогда ноги пухли, и он их еле волочил. Все перемены в классе просиживал. Из наших поэтому Илью Ильича мало кто в лицо знал. Помню лишь, что уроков тому второму почти не задавали. И спрашивал он ребят незловредно. Прозанимался месяц с небольшим и ушел. Сил не хватило.
Но все это позже выяснилось, нетерпеливо замахал на брата Иг. Сначала мы с Маринкой познакомились. Внучкой его. Вот девкагвоздь! В шесть лет ничего не боялась. Там у одних в поселке собака проживала. Ростом с кабана. А злющая. Герингом ее прозвали. Так Маринка к Герингу через забор лазила. Один раз с цепи отвязала и к нам на территорию лечебницы гулять привела. Артем как увидел Герингана дерево драпанул. Мы за ним
Ты первым! не удержался Ник.
Ну ладно, скорчил просительную гримасу Иг. Если честно Один Ник Геринга не испугался. Понюхать себя дал, когда они с Маринкой пришли. А Маринка Геринга по башке потрепала и говорит: «Ладно, раз они знакомиться не хотят, подожди малость, я тебе принесу кое-что». Геринг на нее посмотрел с понятием и уселся. Маринка на кухню побежала. Смотрим, волочит голую кость. Мы-то с Ником знали, что кость-глыбину тетя Павла два раза в общую кастрюлю для навара подкладывала. Кость дотла выварилась. Годилась исключительно на выброс. Так Геринг ту кость булыжную до крошки схрумкал. Прифыркивал басом. И на нас косился. Будто дурак найдетсяпопросит у него чуток поглодать.
А Маринка «загудели-заиграли провода» пела. Герингу для аппетита, добавил Ник.
* * *
Знаешь что, Иг, давай, я все-таки по порядку попробую, предложил Ник. А что пропущу, ты вспомнишь. Потому что иначе запутаем мы ребят.
Давай, согласился Иг.
Илья Ильич и Маринка в конце лета у нас в лечебнице появились. Правильно?
Правильно. В августе, подтвердил Иг. Тетка наша их привела. Илья Ильич где-то разломанную детскую гармошку подобрал. Починил, склеил и так играл задушевно на ней. И в тоже времясмешно. Они сначала в кладовке жили, куда раньше старые матрасы складывали. Тетка сразу к ним прикипела. Подружкам своим да врачам внушала, что дед с внучкой «горемыки-сироты разнесчастные» и обижать их «тяжкий грех». А нас с Игом в первую очередь песочить принялась. Только суньтесь к ним с разбойством, говорит, живого места на вас не оставлю. Хотя пальцем нас не трогала никогда.
Что, у того старика кто-то умер? решил уточнить Шашапал.
С чего ты взял? удивился Ник.
Ну а как же? неуверенно промямлил Шашапал. Раз горемыки-сиротки
Медуница только плечами пожала.
Ладно. Сейчас объяснить попробую, пообещал Ник. Помните, я вам говорил, что рядом с нашей лечебницей большой госпиталь располагался? Для старшего офицерского состава. Помните?
Я помню, подтвердил Сергей.
Так вот В тот госпиталь приехал один хирург. Еще мы с Игом до тетки не добрались, а хирург уже приехал. И стал делать операции, которые у других не получались. А старшей операционной сестрой у этого хирурга работала мать Маринки. Она была дочерью Ильи Ильича. Запомнили?
Запомнили, охотно кивнул Шашапал.
Без матери Маринки хирург не делал ни одной операции. Такая нужная ему она была помощница. Нам про это Илья Ильич много раз рассказывал. Все так, Иг?
Все так. Его дочь Евгенией Ильиничной звали. Я вспомнил, подсказал Иг.
Правильно! обрадовался Ник. Евгения Ильинична. Они до войны в Ленинграде жили. Илья Ильич работал настройщиком роялей и пианино. Еще Евгения Ильинична родилась с больным сердцем. Она из-за этого и врачом стать не смогла. Хотя очень хотела. Раз врачом не получилось, стала сестрой операционной. Про сердце ее слабое никто не знал, кроме Ильи Ильича. Слушайте дальше. Теперь очень важное пойдет. Когда они все в госпиталь приехали, Евгению Ильиничну с семьей хотели в городе поселить. Но хирург сказал начальнику госпиталяни за что! Евгения Ильинична ему все время при операциях нужна была. И потребовал ее поблизости устроить. И чтобы хорошо Тогда начальник госпиталя вызвал к себе Степана Николаевича и так на него набросился, что тот Евгению Ильиничну, Илью Ильича, Маринку и Анюту сразу к себе в дом поселил.
А кто такой Степан Николаевич? спросил насторожившийся Шашапал.
Степан Николаевич был в госпитале интендантом, завхозом. Вдобавок за склады отвечал, что на территории госпиталя, в лесу, в спецзоне размещались. В самом углу за складами маленький ельник, а потом роща березовая. Там дом Степана Николаевича стоял. Здоровущий. Да амбар рядом, из тех еще «камешков». В амбаре том как раз
Погоди! резко осадил брата Ник. Лупишь без остановки. Шашапала, между прочим, не было, когда мы про Степана Николаевича первый раз говорили. Да и ребята тот разговор скорее всего позабыли.
Степан Николаевич широкий, как комод. Но ниже ростом своей жены, неторопливо выговорила Медуница.
Видишь, она все запомнила, изумился Иг.
Сначала про Илью Ильича им надо рассказать, вмешался Ник. Потому что и он тоже виноват. Но Вот вы пьяных все видели?
Ну и что? недоумевая, спросил Сергей.
Зачем они напиваются? хмуро посмотрел на Сергея Ник. Ты сам когда-нибудь водку пробовал?
Нет, пугливо завертел головой Сергей. Мама и отец говорят, что при моей болезни водка и вино для меня хуже яда Правда, когда Илья Муромец зелено вино у князя Владимира на пиру пил, мне тоже захотелось попробовать.
Зеленое вино мы с Игом не видели, отрезал Ник, но вот самогонку нас пить заставляли. Один гад даже силой в нас влить хотел. Иг и я мочу в детприемнике пробовали. Керосин на спор глотали. Гадость! Но самогонка еще гадостнее! Хуже касторки!.. Не знаю, зачем ее пьют Не знаю! Вот доходики в лечебнице у нас. Они же сами себя изуродовали. Болезнь такая. Мозги расквашиваются. Так доходики, и даже совсем психи, в большинстведобрые и не виноваты, что так с ними случилось. А те, что в себя самогонку заливают Они же сами! Сами себя! Мы вот с Игом ехали к тетке Знаем Да они хуже крыс голодных. Как палачи! Все у других вырывали! Гады! Илья Ильич, конечно, не такой, как те. Он так бы не смог. Но ведь Анюта Мы только фото ее видели. Если б с ним не случилось. Он сам нам говорил. Сам Плакал и говорил. Меня расстрелять мало, говорил. Расстрелять и на помойку выбросить. На дне рождения у тетки Павлы, поварихи. Ему поднесли немного Он обмяк весь. Как старая кожура от картошки Тетка Стеша про пьяниц говорит, что это на них кара божья. Но почему кара, когда они сами в себя всякое наливают? Илья Ильич нам объяснял с Игом Когда у людей много бед накапливается, им куда-то прятаться надо. Вот они пить начинают, дуреют и в дурман прячутся. Но рассказывал, что и по-другому это, из-за баловства происходит Но как вспомнит, что Анюта из-за него Расплачется. Каленым железом, кричит. И никакой пощады! На вечные муки! Меня первого!.. Чего-то я Пить охота
Чайку поставлю сейчас, встрепенулась Медуница.
Нет-нет, замотал головой Ник. Не надо чая. Хочу сырой. Я быстро напьюсь. Иг, а ты немного назад давай. Уточни. А то я запутался как-то
* * *
Иг сплел пальцы, показал, как пьет Ник, тут же развел ладони. Поцокал по зубам кончиком столовой ложки. Спохватившись, смущенно зыркнул на Медуницу и быстро заговорил:
К госпиталю, кто хотел, подойти мог. Он на опушке леса стоял. За госпиталем роща сосновая. За рощейзона. Незаметная почти. Столбы и проволока. Склады военные в глубине. В лесу. Ниоткуда не увидать. Ни с боков, ни сверху. Под высоченными елками. И маскировочной сеткой укрыты. В зоне, кроме складов и двух домиков для охраны, дом и амбар Степана Николаевича. Вход туда только по пропускам. Всех, кто в доме у Степана Николаевича жил, солдаты из охраны в лицо знали. А сам Степан Николаевич как бы сказать получше тетка Стеша его «богом хозяйственников» называла.
Ты тоже, как и я, перескочил, прервал Ига неслышно, вернувшийся Ник.
Да я хотел про Степана Николаевича побольше разобъяснить, сразу двумя руками заскреб затылок озадаченный Иг. Все-таки он всем крутил
Давай я еще раз попробую. Поселил, значит, Степан Николаевич к себе в дом деда, его дочь и двух внучек. Евгения Ильинична все время в госпитале. Только поспать прибегала. Да и то не каждую ночь. Потому что к хирургу ее со всех ближайших госпиталей безнадежных привозить стали. А Илья Ильич, как приехали они сюда, в школу работать пошел. А через полтора месяца ноги так скрутило, что он еле до туалета дойти мог. Работы Илье Ильичу больше никакой не нашлось. Откуда здесь пианино да рояли. Сиди дома с иждивенческой карточкой да за внучками присматривай. Анюте хоть за год всего перевалило, но отличалась она шустростью большой. Везде лезла, куда не надо, нос совала. Маринка впереди, а младшая за ней все норовила. Но и сама по себе деду скучать не давала Вокруг дома лес нехоженый.
Да и в зоне Анюте заблудиться ничего не стоило, вмешался Иг. Ромашки в метр. Про травы я и не говорю. Прямо за домом малинник такой гущины. Только медведям лазить. Ягод всяких, цветов. А грибы какие!
Грибы Анюта и повадилась надкусывать. У некоторых по полшляпки отъедала. Скажи, Иг? А?
Илья Ильич и Маринка чего только изо рта у Анюты не вырывали.
Но самое плохое для старика началось, когда хозяева дома из-за прытких внучек на него коситься стали, торопясь поведать о главных событиях, продолжал Ник. Про Зинаиду Ивановну забыли небось?
Продавщица. Та, что на танке не увезти. Жена Степана Николаевича, хладнокровно отозвалась Медуница.
Она самая, закивал Ник. Именно Зинаида Ивановна и услышала, как Маринка сообщила Илье Ильичу: «Знаешь, деда, а в амбаре дикие звери живут. Громче слонов рычат».
А на самом деле кто в амбаре жил? спросил Шашапал.
На самом деле Степан Николаевич выкармливал у себя в амбаре свиней, чуть выждав, негромко сказал Ник.
Ну и что? выпалил Шашапал.
Ты знаешь, сколько на рынке во время войны килограмм сала стоил? мгновенно отреагировал Иг. А грудинка? Парная свинина почем? Ты ее на Пятницком рынке часто видел?
Ничего я этого не знаю. И не видел, заспешил с оправданиями Шашапал. На рынке вообще Только два раза молоко бабушке покупал, когда она болела. И семечки. А свинины я и не видел никогда. Мне много денег не доверяют. Сам знаешь. Чего ты?..
То-то и оно, хмыкнул Иг. В Ташкенте на базаре в сорок втором килограмм сала тысячу стотысячу двести стоил. А свинина свежаяполторы тысячи! Тысячу шестьсот! А у нас в городе я свинины на рынке не видел никогда. Теперь доходит? Или еще разжевывать?
Ладно, ты сбавь пары немного, повернулся к брату Ник. Степан Николаевич и Зинаида Ивановна свиней у себя в амбаре не зря выращивали. Все-таки госпиталь для высшего офицерского состава был. Я же говорю, генералы там лежали. Жены, что к раненым приезжали, все отдавали, только бы на ноги мужей своих поднять Конечно, в том госпитале хорошо кормили. Но сырую свежую печенку откуда достать? Или свинину парную? А у Степана Николаевича все было. Это они с Зинаидой Ивановной только «для самых своих, рискуя жизнью добывали». Якобы на каких-то хуторах, за болотом
Знаешь, что ты не объяснил толком? забеспокоился Иг, перебивая брата.
Что?
Почему они свиней скрывали, напомнил Иг. Елена-то скумекает, а вот Сергею и Шашапалу растолковать надо.
Это верно. Скажи, скажи.
Все закупки овощей и молока для госпиталя через Степана Николаевича шли. Доходит? Само собой, он к картошке и свекле отрубей запросто оформлять мог. Опять же в деревнях поросят держать не разрешали. Да и кормить их нечем было. А в зоне поди проверь. Кому в голову придет? Да еще в таком амбаре огромном. Там, знаете, ступеньки такой крутизны. Каждая с полметра высотой, и вниз метра два спускаться надо. К тому же второй потайной выход был. Про тот второй ход ни Илья Ильич, ни внучки его ничего не ведали. В самую гущу малинника он выходил. Степан Николаевич все рассчитал, оборудовал. И колол свиней на месте, и разделывал, и коптил. Да там и заготовки хранил. Все по отсекам. Никто из солдат охраны не догадывался, что в амбаре делается. Просто не подходил туда никто. Чего интересного Амбар далеко от солдатского жилья и складов стоял. Для того, чтобы на территории госпиталя никакой «заразы и нечистот» не оставалось, Степан Николаевич в зоне, за малинником, недалеко от дома своего, предложил начальству громадную выгребную яму вырыть. Его, конечно, похвалили за это. И вырыли солдаты охраны. А на самом деле они с Зинаидой Ивановной через ночь, не ленясь, в ту яму навоз свиней и всякие отходы от «производства» закапывали. А помойку свиньям скармливали. Степан Николаевич в амбар и электричество провел. Даже мыть хрюшек приспособился. Было у него там с сорок второго года, по словам Ильи Ильича, три матки и один хряк. Ну и разномесячные поросятки.
В общем, никто про свиней в амбаре не знал, подытожил Ник, пока не поселилось в дом к Степану Николаевичу семейство Ильи Ильича. Как услышала Зинаида Ивановна высказывания Маринки насчет зверей в подвале, заволновалась В тот же вечер Илью Ильича хозяева на ужин зазвали. За угощением признались про то, что свинок в амбаре держат Ферапонта Головатого, который сто тысяч на истребитель отдал, помните?
Конечно, помним! подтвердил Шашапал.
Так вот, гад этот, Степан Николаевич, сказал Илье Ильичу, что свиней своих тайно растит Чтобы деньги все, от их продажи скопленные, тоже, как Ферапонт Головатый, для самолета военного пожертвовать. Само собой хозяева заметили, что Илья Ильич на выпивку горазд, продолжал Ник. Короче говоря, оплели Илью Ильича со всех сторон. С того вечера стали ему регулярно «подносить». Девчонок подкармливать начали. Словом, Илья Ильич размяк и жизнью внучек поклялся никому о свиньях ни звука. Так и пошло. Как только Евгении Ильиничны нет А ее почти всегда не было Хозяин Илье Ильичу самогонку тащит. Или к себе зазовет. Старику понравилось. Стал он у Степана Николаевича в долгосрочный кредит просить. В долг, значит. Тот охотно давал, да записывал. Долг все рос. Несколько раз у старика с Евгенией Ильиничной скандалы сильные получались. Так хозяева, гады хитрющие, при этом старика еще и «ругали». «Сочувствовали» Евгении Ильиничне вроде. Это они заранее так со стариком сговаривались. А потом, закусил губу Ник, у Евгении Ильиничны разорвалось сердце, и она умерла. Старик с Маринкой и Анютой остался. При огромном долге. Стал Илья Ильич работу искать, чтобы рабочую карточку получить, а ноги больные не пускают. Не мог он уже ничего тяжелого, трудного делать. И тогда Степан Николаевич «спас» старика. Предложил Илье Ильичу вместе с внучками на полное иждивение к нему перейти. В госпитале Степана Николаевича за «благородное дело» чуть ли не на руках носили. И хирург тот знаменитый, и начальник госпиталя всем в пример его ставил. Один раз, когда старик себе сильно «позволил», пропала Анюта.
Как пропала? привстала со стула Медуница.
Она уже бегала везде, стал объяснять Ник, по всей зоне. Могла и под проволоку спокойно подлезть. В лес уйти. Как подумали А за зоной лес серьезный. Там не то что малявка, взрослый запросто заблудится. И пропасть может. Три дня и в зоне, и в лесу солдаты да люди из госпиталя, кто мог, Анюту искали. Никаких следов. Когда Маринка за цветами отправилась, Анюта еще на крыльце играла с куклой своей тряпичной. А дедушка после «принятия» находился. Поискали-поискали Анюту, и зафиксировал участковыйнесчастный случай. Пропажу без вести А недели через две, как Илья Ильич вспоминал Зинаида Ивановна в амбар по своим делам спустилась да дверь не прикрыла. Маринка вниз за ней шастнула А вечером рассказывает деду. Я, говорит, пока тетя Зина к большим хрюшкам ходила, там в одном уголочке нашла лоскуток от платья Анюты. Грязный. Показала тете Зине, а она на меня заругалась, что я всякую гадость подбираю. И вырвала лоскут. Доложилась Маринка деду да игрушками своими занялась. А Илье Ильичу плохо сделалось. Несколько дней в постели провалялся. Потом решился все-таки. Стал выспрашивать исподволь у Зинаиды Ивановны. Да та не дура. Что ж вы, говорит, всяким выдумкам детским верите. Все Маринка ваша нафантазировала! Да как такое быть может?.. Перед иконой божится. Плачет. Мы, говорит, к вам, как к отцу родному. Степан Николаевич на помощь подоспел. Тоже старика умасливать припустился. Маринку позвали. Зинаида Ивановна ее стыдить стала, мол, что ты деду наплела. Маринка надулась и молчит. Тут все трое за нее взялись. А она молчит Помолчала, помолчала и высказалась. Я, говорит, не помню, а может, это сон мне такой приснился. На том и помирились все. Только через три дня Маринка опять деду сказала, лоскутик Анютин ей не приснился, а Зинаида Ивановна лоскут у нее вырвала