Ну и крутизна!.. Зато какой обзор! Никогда не подозревал, что наша нынешняя берлога может выглядеть столь забавной и даже, черт возьми, в чем-то очаровательной! восхитился Вальтер. Вы не находите, Отто? Да!.. Прошу прощения! Я же забыл о самом главном!
Вальтер сунул руку за обшлаг шинели, извлек изящный конверт, щелкнув каблуками, протянул письмо обер-лейтенанту.
Лучший подарок к Новому годупылкое признание нежной невесты!.. Судя по почерку, ваша возлюбленная обладает на редкость легким и сговорчивым характером. Говорю вам это, как опытный графолог и ваш друг.
Благодарю вас, герр майор! просиял польщенный обер-лейтенант.
Да Посылку, подписанную столь же изящной вязью, я оставил у вашего денщика. И как мне кажется, в ней таится кое-что поинтереснее рождественского пирога!
Герр майор, я буду счастлив, если вы найдете несколько минут, чтобы заглянуть в мою трущобу на рождество.
Спасибо за приглашение, Отто! Всенепременно воспользуюсь им! Вальтер случайно задел рукой собственные очки, невольно смахнул их со лба на нос. Согласитесь, Отто, что вам повезло с наблюдательным пунктом. Немного продувает. Но это можно поправить Надеюсь, вы не откажетесь от глотка коньяка? улыбался Вальтер, извлекая из заднего кармана миниатюрную никелированную фляжку.
Благодарю, герр майор, но во время дежурства
Не настаиваю, обер-лейтенант! Не настаиваю! не дал договорить Шмидту Вальтер, прикладываясь к фляге. Представьте себе, всего несколько часов назад в заваленном сугробами городишке с нелепым названием Остров я встретил своего школьного друга Хельмута. Мы не виделись тринадцать лет. Но я его сразу узнал! Среди скособоченных деревяшек Хельмут выглядел на редкость импозантно. Он уже тоже майор. Танкист! И по-прежнему везун, как в школе Вообразите, три дня тому назад Хельмут получил второй Железный крест первой степени и месячный отпуск домой!.. И хоть Новый год начнется лишь послезавтра, мы сами поспешили к нему навстречу! Так, может быть, все-таки отважитесь на глоток?
Благодарю.
Как угодно, Отто. Как угодно Ох, как хочется иногда вернуться в детство, где практически нет никакой ответственности. Не надо думать о чести мундира Опасаться партизан. Травмировать психику бесконечными сугробами. Знаете, Отто, прелесть жизни прежде всего в ее неожиданных поворотах и разного рода чудесах, которые она нам преподносит Разрешите ваш бинокль?
Прошу вас, Шмидт с трудом удержал усмешку, глядя, как потешно тычется Вальтер очками в окуляры бинокля.
Вы обратили внимание, Отто, как смешны деревенские бабы в своих хламидах? Особенно сверху. Вы не пробовали смотреть на них без бинокля? Да Совершенно конфиденциально, кроме выслеживания партизан, вашу голову посещают здесь какие-нибудь авантюрные желания? Вам не хочется, скажем, полетать вокруг покосившегося шпиля? Или Или обрушить снежный ком перед носом вон той бабы?
Столь изысканной фантазией я не обладаю, герр майор, растягивая в улыбке тонкие губы, отвечал Отто. Единственно, что я себе позволяю, параллельно с наблюдениями, это брать на крест прицела головы движущихся внизу. За две-три секундыстарух и женщин, за четыре-пятьдетей. На кошек я кладу шесть, максимум семь секунд Пытаюсь поддерживать снайперскую форму.
Интереснейшая выдумка! Браво, Отто!.. Позвольте взглянуть на вашу винтовку.
Прошу, герр майор.
Благодарю Карл! Подержите мои очки.
Слушаюсь, господин майор! гаркнул Карл, подхватывая очки Вальтера.
Замечательное изобретениеоптический прицел, заявил Вальтер, приладившись к окуляру. Все как на ладони. Совершенно отчетливо вижу рыжий цвет мальчишеской шапки А вот у этой бабы, что плетется к проруби, можно спокойно прострелить ведро Кстати, Отто, Вальтер оторвался от окуляра, повернув голову к Шмидту, продолжая держать правую руку на курке. Что знали вы до похода в Россию о коромысле? Или про плоские чурбаки, которые бабы кладут в полные ведра, дабы вода не расплескивалась? А то, что прорубь заменяет этим людям водопровод?.. Карл, возьмите винтовку и отдайте мои очки Мне думается, чем больше мы испытаем неожиданного, тем совершеннее станет наш дух Вы со мной согласны?
Вальтер сделал еще один большой глоток из фляжки.
Эти зимние жуки внизу напоминают мне нищих гномов из сказок Гауфа. Вы не находите?
Восхищаюсь образностью вашего мышления, герр майор! охотно отозвался обер-лейтенант.
А может, все-таки полетаем? предложил Вальтер.
Ах, если б такое было возможно, развел руками Отто.
В тот же миг Сергей ощутил нестерпимое желание оттолкнуться и улететь со звонницы, подальше от затянувшегося разговора. Но кто-то невидимый властно остановил его за плечи, заставил дослушать до конца.
Да Вы, кажется, говорили о меткости, Вальтер небрежно смахнул перчаткой снег с перил звонницы. Не буду врать, снайпером я никогда не был. Но в юности стрелял совсем недурно. И заметьте, без всяких оптических прицелов Впрочем, и сейчас
Вальтер снял очки и теперь использовал их в качестве своеобразной дирижерской палочки.
Ну-ка, Карл Подойдите сюда Ближе! Еще ближе!.. Видите, к проруби спускается по тропинке
Сергей едва удержался, чтобы не посмотреть вниз
Вижу, господин майор, заверил Карл. Старуха с ведрами в темном платке.
Отлично, мой мальчик! Вальтер поощрительно хлопнул солдата по плечу. Сколько, по-вашему, отсюда метров до этой старухи? спросил майор и снова взнуздал переносицу очками.
Метров четыреста двадцатьчетыреста тридцать, господин майор, отрапортовал Карл.
Вы согласны с мнением вашего солдата, Отто? продолжал Вальтер.
Пожалуй, я назвал бы те же цифры, герр майор.
Так вот, дорогой Отто, я берусь без всякого оптического прицела просто из карабина Карла попасть в любое из ведер старухи. Карл, дайте мне ваш карабин Прекрасно. Заказывайте, Шмидт!
Но, герр майор, попытался остановить Вальтера Отто. Я вам верю на слово. К тому же, я надеюсь, вы не станете тревожить понапрасну наших часовых.
Понапрасну не стану, великодушно согласился Вальтер, приставляя карабин к ноге. Вот если бы мы с вами поспорили, скажем, марок на пятьдесят Не желаете, обер-лейтенант?
Мне кажется, господин майор, что нам с вами не следует сейчас искушать судьбу. В канун Нового года палить с колокольни
Не выпуская карабина, Вальтер выхватил бумажник, отсчитал пятьдесят марок, протянул Карлу.
Вы будете наш третейский судья, Карл.
Слушаюсь, господин майор! рьяно подтвердил свою готовность солдат.
Прошу прощения, господин майор, Отто уже испугался не на шутку, но вы напрасно обиделись. Еще раз подтверждаю, что я абсолютно не сомневаюсь в вашем даровании стрелка. И при случае буду счастлив
Никаких извинений я не принимаю! перебил Вальтер обер-лейтенанта. Заказывайте любое ведро!
Но, господин майор заклинаю вас не делать этого, попытался Шмидт в последний раз спасти положение, но неожиданно закашлялся.
Сергей не выдержал, взглянул вниз. Сразу увидел старуху, спускавшуюся к проруби.
Вальтер окончательно решился и закричал:
Стреляю в левое ведро!
Прижав карабин к плечу и почти не целясь, Вальтер выстрелил.
Старуху, подходившую к проруби, как током прошило. Она дернулась, застыла на миг, затем стала оседать на левый бок.
Шмидт вцепился в перила.
Бинокль! заносчиво потребовал Вальтер.
Заполучив бинокль, он поспешно звякнул окулярами о собственные очки, и вдруг, судорожно вздрогнув, выкрикнул по-бабьи сорвавшимся на фальцет голосом:
Мой бог!.. Это же Мария! Она не может, встать. Мой бог!.. Кровь! Под ней кровь!..
* * *
и Шурка мне потом говорила. Ее мамаша-тетка к бабушке Марии за спичками послала снова возник голос Медуницы. Знала, что спичек Курт не жалел. Шурка, когда бежала, увидела, как бабушка с бугра к проруби пошла. Замахала, закричала, чтобы бабушка подождала ее. Уж больно любила Шурка в прорубь заглядывать, Елена так осторожно выговаривала слова, будто страшилась задеть, порвать тончайшую паутинку в замысловатой вязи воспоминаний, где каждая из невидимых составных могла оказаться невосполнимой потерей. Машет она бабушке, кричит голоском своим писклявым; а бабушка Мария, видно, в сильной задумчивости шла. Не услышала она Шурку. Ветер в лицо Шурке задувал. Колкий. Налетами Шурка все уворачивалась от ветра. Аж боком бежать норовила. Оттого, может, и не услыхала Шурка выстрела Когда взглянула на бабушку Мариюпонять ничего не может. Бабушка встала, вздохнула, и руки у нее опали. И коромысло с ведрами на снег Потом бабушка будто на Шурку глянула, как простилась. И с такими глазами далекими на снег села Шурка замерла. Бабушка Мария шевелится едва. Встать будто хочет, да рука, та, на которую упор весь, в снег уходит. Глубже да глубже
* * *
мамаша-тетка строго-настрого мне с печки выглядывать запретила. А я ножичек Васька отыскала. Он его за щербатым кирпичом затаивал. Да в занавеске угол надрезала. В избе жарко, как в бане. От воды кипящей да фонарей здоровенных. Их Курт над столом держал, где бабушку резали. Ее-то мне не видать было. Только как стонала она да охала изредкавот и вся бабушка Мария Немцы, мамаша-тетка, Аксюта косенькаявсе в белом. Сверху донизу. Лица шторками марлевыми завешены. Одни глаза не закрыты. Мамаша-тетка да Аксюта тазы с кровью оттаскивали. Здоровенные Вальтер помощникам своим обрывно что-то вылаивал. Железками слепящими клацал. А мне чудилось, будто он бабушку Марию тесаком рубит У Курта я тесак приметила. Он им капусту шинковал. Быстро-быстро. Чтоб в горшке тушить. Потом туман парной нашел. Немочь придавила. Взмолилась я к Аксюте тихоньководицы испить. Дает мне Аксюта ковш студеный. Припала я к ковшу А в ковше заместо водыкровь. На вид самая что ни на есть вода студеная. Только пить станукровь. Дай-ка мне морсу еще, Шашапал, попросила Елена.
* * *
Пока в уплотнившейся тишине Шашапал наливал морс из темно-синего обливного кувшина, Елена вглядывалась в потолок, будто уносилась в завешенный снегами конец декабря сорок первого года
Шашапал подал Елене стакан. Та не сразу его заметила. Отпив несколько глотков, продолжала так же ровно, как и начала:
Видать, дурман меня накрыл. Сколько в провале была, не знаю В себя вернулась да в уголок в занавеске надрезанный заглянула, когда мамаша-тетка корыто от стола оттаскивала. Посмотрела я в корытотам полноги голой Вальтер кость под коленом бабушке Марии раздробил. Мне Курт говорил потом Разрывная пуля в ружье оказалась. И жилам кровяным урон сильный вышел. Не отрежь он тогда бабушке Марии ногу, истекла бы она кровью. Чего дальше было, не упомню. Сон меня взял. Муторный Будто подхожу я в сенях к корыту, где полноги бабушки Марии лежит. И задумаласькак бы ногу бабушке Марии обратно прирастить. Думала-думала, схватила ногу и на чердак. Укутала я ногу отрезанную, к себе прижалаотогреваю В сенях стужно. Нога захолодела. Чую, поднимается кто-то. ГляжуАксюта косенькая на меня смотрит. Подождала, подождала и говорит: хоронить надо. Я спрашиваюкого? Или бабушку Марию, отвечает, или ногу, которую качаешь А мне жалко. И бабушку Марию, и ногу ее Аксюта торопит. Пора, говорит, решай. Тогда уж я ногу ей отдала
* * *
В зиму ту плохо ноги мои ходили. Да и не в чем. А при бабушке Марии, как в сказке теплой. Сколько она мне разобъяснила да порассказала. Когда такое узнаю И посейчас чудится, что не она без ноги, а я хворая. Не лекарствомсловами добрыми укутывала да выхаживала. Сколько живу, а такой, как бабушка Мария была, где встретить?
Дрочены печь с подсказа ее обучилась. Курт поверить не мог. Пока уж при нем я не сготовила.
Вальтер, когда бабушке Марии перевязки делал, ничего не пропускал. Мамаше-тетке, Аксюте косенькой, даже мне при перевязках да уколах находиться приказывал.
Мамаша-тетка через него так уколы втыкать насобачилась, что Вальтер сам ее раза три при мне озергутил. Похвалил сильно по-немецки На ногу бабушкину смотреть страшно было, а Вальтер меня заставлял. Потом в сени отвел как-то да с Куртом наперебой внушать стали, чтобы на рану я легким глазом смотрела, тогда сила вскорости к бабушке Марии возвернется. С тех пор я, считайте, при всякой перевязке сидела. Приглядывалась, чем да как Вальтер поливает, мажет да сыплет на рану. От перевязок исход собирать-выносить приучилась. Сжигать мамаше-тетке помогала. На пятый-шестой день стала бабушка Мария у Вальтера дозволения испрашивать, чтоб сидеть он ей разрешил. Спицы достать приказала, вязать исхитрялась. Нитки лежа сучить приспособилась. А как сесть ей было разрешено, чего она только не придумала. Обшивать нас всех принялась. Для стряпни всяко резала, месила. Картошку чистить и не говорю. Я с подсказки бабушки вовсю к готовке приспособилась. Сперва горшки ухватом ворочать никак у меня не залаживалось. Опрокидывала да проливала больше. Однако бабушка Мария меня за это не ругала. Вышучивала только. Опять же, в пору ту много чего бабушка мне подсказами-прибаутками приоткрыла. Нашепчет невзначай будто, а в голову накрепко засело
Присказки да забавы бабушкины, как дрожжитесто, всех вокруг будоражили. Оттого и сама она, что ни день, больше сил набирать стала. И рана ее затягивалась зримо
* * *
Вероника Галактионовна из библиотеки своей вернулась. Кормить всех принялась. Ели молча. Каждый Медуницу ждал. Когда чай допивать стали, взглянула Елена на Веронику Галактионовну, глазами упросила сперва, потом тихой речью повела:
Март пришелхолода поубавил. А снег знай валит Бабушка Мария на костылях очень шустро забегала.
Выходит, за всю зиму у вас в деревне, партизаны ни одного немца не пристрелили? мрачно спросил Сергей.
Сама не видела. Слыхать тоже не слыхала, переждав немного, ответила Медуница и продолжала, глядя на Сергея:У немцев деревня наша в тот раз как больничная числилась. И начальники ихние за редкой надобностью к нам в Зимори наведывались. Зато в Сугробине, сказывали, главных немцев очень много хороводилось. Штаб какой-то у них там стоял. Мне про то мамаша-тетка потом разобъяснила
Ты хочешь сказать, что для партизан в то время ваша деревня никакой стратегической ценности не представляла? попытался прокомментировать Шашапал. И поэтому
Что ты, действительно! Договорить человеку не даешь! вскочив со стула, набросился на Шашапала Ник. Говори, Елена!.. А ты, Шашапал, помолчи в тряпочку!
Я потом доскажу. Спать страсть как охота
И все-таки он пришел
Угодил в засаду!
Шашапал сообразил слишком поздно. Путь по извилистой, проходной горловине, зажатой глухими стенами двух четырехэтажек и несколькими кирпичными сараями, Шашапал выбрал как самый короткий, потому что очень торопился. Очередь в аптеке оказалась в два раза длиннее, нежели он предполагал, а надо было еще успеть смотаться за керосином, который бабушка уже вчера занимала у соседки.
Первым из-под арки сарая, заваленного железным хламом, навстречу Шашапалу выпрыгнул осклабившийся Харч.
Привет, Шашапальчик! Мочу на анализ тащим!
Микстура от кашля для бабушки, замялся удивленный неожиданным появлением Шашапал.
Вот заботливый внучек! умилился Харч. Молодец! Возьми с полочки пирожок.
Шашапал растерянно улыбнулся, и тут щеку его обожгла проволочная пулька, пущенная резинкой, закрепленной на двух пальцах.
О! Пчелка укусила! Бо-бо, Шашапальчик? заверещал Харч.
Ну что ты Наш Шашапал «не плачет и не теряет бодрости духа никогда», съязвил Конус, возникший за спиной Шашапала. А где ж твои дружки-тимуровцы?
Я не знаю.
Что ты пристал к мальчику, Конус, издевался Харч. Разве не знаешь, что его друзья день и ночь трудятся на пользу родной пионерской организации?.. Я ведь правильно говорю, Шашапальчик?
В пионеры с четвертого класса принимают. Иг и Ник только осенью в четвертый пойдут, уже понимая, что влип, но не теряя достоинства, отвечал Шашапал.
Да, да, да. Они у нас еще маленькие, «сочувственно» закивал Харч.
Он не успел договорить, как Шашапал получил в затылок хлесткую очередь черных горошин, выпущенных из алюминиевой трубки Щавой. Щава встал в оконном проеме сарая, замкнув треугольник вокруг Шашапала.
Засюсюкал, кривясь улыбочкой.
Видишь, Шашенька, как без охраны шастать по закоулочкам худо?.. Из тебя сейчас щи сварить можно. Но мылюди добрые, и сначала поговорим по-хорошему
Только, чур, ответь, в каком ОРСе свой балдахин отоварил? перебил Щаву Конус.
Ты хотел сказать «балахон», иронично уточнил Шашапал.
Видишь, Конус, какой ты серый, заерничал Харч. Так по какому блату-ордеру Шашапальчик балахон получил?
Крылатку мне сшила бабушка, глядя прямо в глаза Харчу, невозмутимо произнес Шашапал.
«Крылатку», слыхали? «Крылатку»! заверещал Щава. Это такая, значит, мода теперь пойдет, да?
Крылатки носили Пушкин, Крылов, Жуковский
И Шашапал! захихикал Харч, хватая Шашапала за край крылатки. Сколько же отрезов на эту хламиду твоя бабушка ухлопала?