Марша была великолепна, и даже ее бледно-золотой ханьфу, шпильки в волосах, весь образ, создавал воздушное и невесомое ощущение печальной красавицы. Я бы поставила ей высший балл за подготовку к Турниру, если бы мне не нужно было выходить на сцену следующей.
Великолепно, порозовевший от удовольствия Садо встал, почти подпрыгивая, когда последние отголоски музыки затихли, и Марша успокоила волнение струн ладонью. Такой талант, жаль, что есть вероятность потерять результаты, неодобрительный косой взгляд на меня, как будто это я вызвала бедную, несчастную, талантливую Фейу на поединок. Квалификация засчитана.
Остальные судьи промолчали, экспрессии Садо с лихвой хватило на всех. Довольная Марша удалилась к трибунам с изящным поклоном, туда, где ее дожидался Хейли.
Я качнулась на носочках, крутнула в руках флейту, и решительно отправилась к помощнику распорядителя. В последний момент я тоже решила использовать плетения и помощь магов-иллюзионистов, чтобы создать визуальный образ, такой образ, который вся эта псакова публика не забудет долго.
* * *
Давай, Вайю. Я молюсь Великому, потная ладошка Фей-Фей скользнула по моей руке. Во имя Блау подожди, она придержала меня за рукав, я подумала. Если ничего не будет получаться, вариантнет турниранет поединка, совсем не плох.
Фей смотрела совершенно серьезно, нахмурив тонкие бровки. Я не выдержала и расхохоталась, и вот так, с широкой улыбкой на лице, я и поднялась на сцену.
На меня смотрели тысячи глаз. С вниманием, злорадством, жалостью, презрением, и совсем мало тех, кто смотрел, переживая. Кантор молчал, сжав перила ложи пальцами, Люк тоже перебрался к краю и несколько раз отсалютовал мне кулакомдержись, малышка. Геб, Фей-Фей, Лидсы, и даже старичок библиотекарь вышел из зала и встал в сторонке, напряженно ожидая выступления.
Судьи были спокойны, леди Фелисити старалась ободрить взглядом, а Таджо просто что-то изучал в свитке на столе. Все ждали, как провалится Блау. Потому что даже если мне посчастливится пройти квалификацию, превзойти Фейу в музыке практически невозможно, это понимали все. Играла она виртуозно, как будто специально родилась, чтобы ласкать струны цитры.
Садо смотрел на меня с презрительной и высокомерной жалостью, оценивая мое ханьфу серо-стального цвета почти военного кроя, отсутствие украшений, простую прическу. Даже если бы я специально подбирала образ, контраст между мной и Фейу нельзя было бы сделать более разительным.
Сегодня я собиралась проигрывать.
Но не в сухую. Проигрывать так, что все здесь запомнили, кто такие Блау. Все на трибунах.
Весь Предел. Проигрывать, чтобы принести Роду максимальную пользу.
Я собиралась напомнить им, кто такие Блау. Напомнить так, чтобы больше не пришло в голову забыть.
Я хочу уточнить правила.
Распорядитель кивнул мне головой.
Я могу исполнить любое известное публике произведение? Совершенно любое?
Совершенно любое, леди Блау. Прошу, начинайте, толстяк отмахнулся от моего вопроса, посчитав его глупым.
Чтобы играть хорошо, мне всегда нужна была темнота, чем темнее, тем лучше. При свете мелодия всегда выходила не такой яростной и пронзительной, поэтому я попросила дополнить мой выход плетениями.
Штатные иллюзионисты знали свое дело на отлично. Сначала арену окутал холод, пробирающий до костей, такой, какой бывает только глубоко в подземельях, и запах сырости. Потом последовала вспышка плетений и на Арену начал плавно и медленно опускаться сумрак. Кто-то на трибунах вскрикнул, но я была уже не здесь, я была в южных катакомбах под Керном, где-то на уровнях десять-двенадцать. Я пыталась вспомнить то состояние, когда зов у меня срабатывал, когда я работала приманкой, и выводила разбуженных тварей прямо на наши отряды зачистки. А получалось у меня не частотри раза из десяти, потому что учить было некому. Я и училась сама, вспоминая, как Акс лето за летом наигрывал одну и ту же мелодию в зимнем саду, пока у него не проснулся Глас.
Песню может исполнить любой, но она так и останется просто набором пустых звуков. В зов нужно вкладывать силу и часть своей души, как будто там в глубине подземелий дремлют не твари, а твои кровные родичи, любимые и родные, по которым ты скучаешь нежно и отчаянно. Вкладывать столько души, чтобы твари откликнулись на зов своего чада и пошли следом за мной. Это была самая сложная часть в песне. Мне нужно было любить тварей.
Я прикрыла глаза, настраиваясь, и поднесла чужую флейту к губам, теперь условия были почти идеальными. Первые ноты прозвучали тихо, почти бесшумно, это как ступать в мягких сапожках в незнакомый коридор, где за любым поворотом тебя может ждать кто-то.
И ступать тихо, тихо, едва дыша, чтобы звук биения сердца не выдал твоего присутствия.
Следующие ноты взвились ввысь священной яростью, и знакомые каждому заклинателю такты полетели по Арене, проникая в каждый уголок, струясь под землю, туда, где в катакомбах спали те, кого нельзя будить. У меня получилось, сегодня удача или благословение Великого были на моей сторонемой зов обрел душу.
Я выманивала и зачаровывала, плакала и тосковала, умоляла проснуться, пела и звала, и мелодия повиновалась, наполняясь силой. Я почти чувствовала тех, кто ворочается там, на нижних уровнях, тех, кому мешает спать моя флейта, тех, кто может проснуться. И я уже почти любила их.
меня хотят убить, я здесь совершенно одна, ваше чадо окружают враги и их много, проснитесь, проснитесь, проснитесь спасите, придите, найдите плакала флейта.
Я исполняла «Пробуждение».
Наш центурий всегда называл мою игру корявой, и что несмотря на то, что я целитель, руки у меня растут совершенно не из того места, и не предназначены, чтобы оскорблять своим исполнением такой нежный инструмент, как флейта. У нашего центурия был идеальный слух, и чересчур избирательный вкус в музыке.
Мелодия летела в холодном сумраке, проникая в каждый уголок Арены.
Все Старшие на трибунах должны были слышать мою песню хотя бы раз в жизни, если они выполняли свой долг перед Пределом. В первую кампанию очень много Высших прошли подземелья с отрядами зачистки, очень много тех, кто точно знает, какие твари сейчас придут сюда вслед за моей музыкой.
Арена полностью погрузилась во тьму, сырой холод пробирал до костей, протяжно стонала флейта, а я заканчивала первую часть вступления, и уже почти добралась до второй части, но меня никто не останавливал. Неужели эти идиоты думают, что защита Арены выдержит?
Или они думают, что должна остановиться я? Блау?
Отмороженные Блау. Породнившиеся. Заклинатели. Твари, которые управляют тварями. Я останавливаться не собиралась. Я не просила об этом поединке и не собиралась отступать.
Пусть будет так. Нет Турниранет поединка, все просто. Проснитесь мои любимыепроснитесьМелодия взвилась вверх, и Хватит! Достаточно, леди Блау, впереди меня, на судейской линии поднялась фигура заместителя Легата, смутно видная в сумраке.
Я опустила флейту и последние ноты мелодии начали таять в воздухе, вместе с сумрачным холодом, наполняя Арену теплом и светом. Иллюзионисты знали свое дело на отлично.
Квалификация пройдена, быстро сказал тировский судья. Пройдена успешно.
Но позвольте, уже хорошо видная на свету разряженная фигура Садо поднялась с кресла. Это не известная композиция. Яоцениваю квалификацию, яведущий в категории, и я не знаю эту мелодию.
Опозориться больше, Садо не смог бы, даже если бы прилагал усилия. Даже равнодушная маска Таджо на мгновение дала трещину, полыхнув презрением.
Это известная композиция, ответила Садо магистр Фелисити, настороженно рассматривая флейту в моих руках. Очень известная. В узких кругах.
Но позвольте
Квалификация пройдена, подтвердили сразу двое распорядителей, отирая пот со лба широкими рукавами пурпурных мантий.
Что это за мелодия? Что это? Это из провинциальных запасов? Садо только что оскорбил весь Предел разом.
И из столичных тоже. Я вас уверяю, сир, крайне сухо ответил судья из Тиров. Вроде нормальный мужик, совершенно нетипичного для Тиров склада характера, они обычно не часто выбирают карьеру военных. Как же его зовут? Обычно исполняется под землей.
На охоте
Охотничья песня? Как называется? Садо сморщился с отвращением. И мелодия не закончена, продолжал упрямствовать он.
Пробуждениеэто любимая охотничья песня моего папы, я сделала паузу, что каждый вспомнил, что из себя представлял сир Юстиний Блау. Поэтому я называю ее Данью памяти. Правила соблюдены. Совершенно любая известная мелодия. Я ошиблась хотя бы в одной ноте, господа судьи? И, конечно, я могу закончить, я поклонилась Садо с насмешливым почтением, крутнув флейту между пальцами. Если господа не против, я могу продолжить
Против, эхом раздался хор голосов, и от судей и от тех трибун, чтобы были к сцене ближе всего.
А леди Блау не затруднит сейчас исполнить вторую часть? раздался осторожный голос военного судьи.
Колыбельную? Я улыбнулась сладко-сладко и с сожалением развела руками. Я ещё не до конца выучила эту мелодию. Могу ошибиться в нотах
Ошибиться, тогда не стоит, не стоит, замахал руками толстяк распорядитель. Квалификация пройдена, приступаем ко второй части.
Я с любопытством оценила его фигуру. Сложно представить, как с такой комплекцией он резво бегал по лабиринтам подземелий, улепетывая от тварей. Или внешность обманчива, и в молодости он был постройнее?
Я выполнила традиционный поклон и пошла вниз со сцены, на которую уже вносили низкий столик для цитры. Марша не изменяла своим пристрастиям.
У входа в зал ожидания меня уже ждал один из легионеров. Судя по нашивкампомощник центурия, судя по очкам и выправкекабинетный.
Леди Блау, уважительное приветствие. Мы бы хотели уточнить
Они не проснутся, перебила я. Я не прошла половину. Они спят. Сладко-сладко, можете поверить слову Блау, и я успокоительно улыбнулась в ответ.
Легионер выдохнул, поправил очки, ещё раз смерив меня изучающим взглядом.
Ваша вторая песня, меня просили уточнить
Тоже военная, но ничего из старого. Это новое произведение, которое ещё не звучало под этим небом. Вам должно понравиться.
При слове понравиться у него дрогнули губы, но он удержал невозмутимое лицо. Отдал честь, отсалютовав мне, как равной, и ушел докладывать.
И что это было? Фей-Фей сразу вцепилась в меня так, что не оторвать, показывая кивком на спину удалявшегося легионера. Я не знаю эту песню.
Это пробуждение. Ещё есть колыбельная. А то, что не знаешь, Фей, поверь мне, это очень хорошо.
Но знают военные и они, Фей-Фей кивнула на оживленные трибуны. Если до этого на перилах висела в основном молодежь, то сейчас, почти выстроившись в ровную линию, которая опоясывала Арену, в каждой ложе впереди стояли Старшие. Хорошо хоть без атакующих плетений.
Но что это за мелодия?
Старая. Очень старая. Про то, что при желании можно разбудить любую тварь, если бы я прошла середину песни-зова. До этого момента все, кто должен спать, остались спящими. И во всем Пределе сейчас нет ни одного «породнившегося», кроме мелкой девчонки, которую вызвали на поединок, на который закрыли глаза все те, кто сейчас стоял у перил, оторвав задницы от мягких кресел. Те, кто промолчал.
Одного Блау достаточно, чтобы разбудить, но не достаточно, чтобы упокоить. Я хотела, чтобы они вспомнили, кто именно охраняет границу, кто хранит их покой, кто стоит на страже. За столько столетий сытого спокойствия. Только твари могут управлять тварями.
Не элементальщики, не торговцы, не иллюзионисты, не менталисты, не Тиры с их финансовой империей. По одному Роду породнившихся на каждый Предел. И на Севере правильно исполнить Зов не мог никто.
Никто, кроме Блау.
Глава 93. Дитя войны
Что дальше? Фей-Фей изучала большие военные барабаны, которые с помощью легионеров притащил в зал ожидания Геб. Они были рассчитаны на взрослого мужчину и доходили Фей почти до пояса.
Я неопределенно пожала плечами. Меня значительно больше волновал вопрос, какой будет реакция дяди на исполнение зова. Все остальные меня не волновали вообще. Я даже боялась представить размер бури, которая разразится в поместье, когда он вернется.
Убить не убьет, это факт, но
Вайю! Ты слышишь меня? Перерыв заканчивается. Нам дали десять мгновений на подготовку, как будто мы действительно участвуем во втором туре Турнира, а не просто меряемся размахом собственной гениальности.
Я слышу. Барабаны тут. Горн тоже. Вы играете следом за мнойя начинаю, вы подхватываете, я опускаю палочкивы прекращаете играть. Ноты стандартные. Я надеюсь, марш все помнят наизусть? Геб закивал вихрастой головой, а Фей просто закатила глаза.
Интересно, что будет исполнять Фейу? Фей-Фей с любопытством косилась в другой угол зала, где стайка бабочек-приспешниц, одетая в одинаковые ярко-алые платья, расшитые сполохами огня поправляли прически. Судя по цитре и реквизиту, Марша и во втором туре будет исполнять то же самое, что и в прошлой жизни. Свою личную Песню огня. А что ещё может придумать огненный элементальщик?
Леди Блау, старичок помощник распорядителей подошел не слышно и застыл за моей спиной, огорченно потирая дужки очков.
Слушаю.
Правила, он нервно потряс скомканным свитком в руках, правила Турнира запрещают использование других лиц в представлении, если вы не подавали заявку минимум за восемь декад.
Как мы могли подать заявку заранее, если получили вызов только сейчас? Возмутилась Фей-Фей.
Старичок мучительно покраснел.
Правила запрещают при отсутствии заявки, закончил он совсем тихо.
Это
Фей! я дернула гневно пыхтящую Фей-Фей за рукав, ещё немного и она кинется на старичка с кулаками. Леди. Фей. Как ведут себя леди? Мистер Гладей здесь не причем, старичок вскинулся, удивленный, что я знаю его имя. Если я правильно понимаю, о правилах Турнира вспомнили только что? И вас отправили, как гонца, приносящего дурные вести
Старичок сначала закивал отрицательно, потом согласно, а потом совсем сник.
Но
Тихо. О нарушении каких ещё правил вы должны мне сообщить?
Вы не имеете права привлекать сторонних лиц. Заявка подается заранее. При исполнении композиции во втором туре надлежит сменить наряд, чтобы образ был свежим и отражал дух новой мелодии.
Да это, - Фей-Фей вырвалась и выдернула из рук старика смятый свиток, с которого он зачитывал. Там было ровно три пункта, тушь даже не успела до конца высохнуть. Буквы ехали неровным курсивомсписок писали в большой спешке. Запрет на использование магов-иллюзионистов? Запрет? она возмущенно потрясла куском бумаги в воздухе. И даже обычно невозмутимый Геб потемнел лицом и сдвинул брови.
Правила запрещают использование штатных магов-иллюзионистов на представлении, если не подавали заявку заранее, произнес он почти шепотом. Минимум за восемь декад.
Заранее? Заранее? Фей разошлась так, что топнула ногой.
Почему разрешили мне использовать иллюзии в первом туре?
Упущение распорядителей, старичок виновато пожал плечами. Леди Блау, прошу Вас, он подошел близко-близко так, чтобы не слышали остальные, дальше может быть хуже.
Хуже? Куда еще хуже?
Я правильно понимаюинструменты любые, нарядсменить в обязательном порядке, запрет на иллюзии и участие других лиц? Только я и голая сцена.
Помощник распорядителя виновато кивнул головой, осторожно вытащил смятый почти в комок свиток из пальцев Фей и быстро-быстро засеменил на выход.
О, Великий! Фей-Фей упала на лавку рядом. Это точно немилость! Это немилость, Вайю!
Фей
Где мы возьмем новый наряд? Где, скажите мне? За десять мгновений?
Я отстукивала первые такты имперского марша на коленке и думала. Они не дадут мне выиграть. Не оставят ни единого шанса. Псаковы правила, можно подумать этим правилам хоть кто-то когда-то следовал? Я не заметила, чтобы все участники второго тура переодевались. Или это правила персонально для Блау? Сколько же заплатили Фейу распорядителям, что они так поддерживают эту линию. Сколько. И чем. Я запомнила каждого из трех толстяков в пурпурных мантиях, неужели они думают, что Блау не взыщут долги? Или думают, что мы так слабы перед Фейу?
До лавок не успеть, да и проверка на входе займет столько времени,- стонала Фей-Фей, закусив губу. Мистер Гебион Лидс! Вам стоит предложить хотя бы одну здравую идею! она гневно сверкнула в его сторону глазами, как будто именно Гебион был виноват в том, что у нас возникла такая проблема.