Я снова подумала о джинне. Был ли он среди них? Мог ли он помочь мне? Или мне надо было сначала загадать желание?
Мы стояли и ждали в тишине, пока Король закончит пить. В моей голове крутились самые невероятные решения этой проблемы. Наконец, вошли мои сёстры с Нассаром. Большинство из них были одеты в яркие платья и шелковые туфли, некоторые всё ещё были в нарядах ахир, украшенных драгоценными камнями. Они даже не успели надеть ничего сверху. Нассар, должно быть, привёл их из зафифа. Я увидела их ужас, когда они начали переводить взгляды с Сабры на меня и обратно.
Нассар, сказал Король устало. Принеси мою плеть.
Визирь поспешил из шатра и вернулся спустя мгновение, неся в руках оружие с железной ручкой, вокруг которой был намотан кожаный хлыст. На его другой руке была намотана веревка.
Я закрыла глаза и начала молиться. Эйкаб, покажи моему отцу, что я осознала свою ошибку.
Дочери, я позвал вас сюда, чтобы напомнить вам о вашей роли в моём дворце, начал он, беря хлыст и веревку из рук Нассара. Из-за своего самодовольства Эмель продемонстрировала вопиющее неуважение к моим правилам. Она не уважает ни меня, ни вашу мать, ни кого-либо из вас. Она не уважает мою щедростькров и еду, которые я ей даю. Поэтому, в качестве наказания, он остановился и сделал глоток своего напитка. Она проведёт в заточении до тех пор, пока луна не совершит полный цикл, и получит тридцать ударов плетью.
Мои сёстры ахнули. Я задержала дыхание. Король собирался оставить шрамы на теле одной из своих ахир, уничтожить моё будущее и надежду на то, что меня выберет гость, заклеймив меня как непокорную тридцать ударов! Мне уже не светило будущее ни с одним мухами. Никто не стал бы выбирать меченую жену. Казалось, песок был готов поглотить меня всю целиком. Мои колени подогнулись, и я едва не падала на землю.
Подведите её ко мне, скомандовал Соляной Король стражникам, которые держали меня, и протянул им верёвку. Свяжите ее.
В отчаянии я пнула локтем в грудь одного из стражников, и толкнула в лицо другого. Тяжелый удар приземлился на мою голову. У меня потемнело в глазах, и боль прокатилась по моей спине и шее. Я упала на пол. Меня подняли, а затем связали мне руки и ноги. Грубая ткань врезалась мне в кожу, когда веревку натянули.
"Пожалуйста, Эйкаб. Пожалуйста, умоляла я, закрыв глаза. Я сгорю в пустыне ради тебя. Я никогда больше не войду в тень".
Отец медленно подошёл ко мне сзади, не издав не единого звука. Был слышен только шелест шаровар, раздававшийся с каждым его шагом. Полуденное солнце прожигало воздух сквозь стены шатра. Пот струился вниз по моей шее и падал на корсет, расшитый бусинами из слоновой кости.
"Эйкаб, вразуми моего отца, спаси меня от всего этого", я молилась и молилась, повторяя свою просьбу снова и снова.
До тех пор, пока всё не началось.
Первый резкий удар плети приземлился на мою спину между шеей и плечом. Кожаный хлыст оставил глубокую рану на моей нежной плоти. Я резко вскрикнула, мои глаза наполнились слезами. Я хотела быть сильной и молчать. Но я упала на колени и заплакала.
Один, сказал Король.
Мои боги оставили меня, поэтому я обратилась к джинну. "Пожалуйста, подумала я. Пожалуйста, приди. Помоги мне. Пожалуйста".
Я отчаянно прокручивала эти слова у себя в голове, я практически произнесла их вслух. Он должен был услышать мою мольбу.
"Я желаю безопасности, Саалим. Я желаю, чтобы ты спас меня. Я желаю сбежать отсюда. Я желаю оказаться в оазисе. Я желаю оказаться в своей постели. Я желаю начать всё сначала, чтобы принять другие решения". Я желала то одно, то другое, а плеть продолжала хлестать мою спину, снова и снова.
Стоя на коленях и подавшись вперед всем телом, я зажмурила глаза. Моя спина была обнажена и вытянута. Когда я упала на бок, стражники снова подняли меня. Кровь текла по моей спине, заливая шею. Моё лицо застыло в агонии. Я сосредоточила всё своё внимание на том, чего я хотела, что мне было нужно. Я надеялась, что этого будет достаточно, чтобы привлечь внимание джинна.
Но он не пришел.
Справившись с задачей наполовину, Король утомился. Перерывы между ударами стали дольше, а их укусы не такими резкими. Он начал жаловаться на то, что у него свело плечо и болит шея.
Мои сёстры тоже страдали, наблюдая за тем, как меня истязали. Многие из них плакали, слушая, как Король ведёт отсчёт. Некоторые удивленно подпрыгивали от каждого удара хлыста, а остальные стояли в тишине и дрожали. Кто-то из них, вероятно, с грустью думал о шрамах, которые останутся на моей прекрасной коже, тогда как другие в тайне благодарили Эйкаба за моё наказание: возможно теперь у них появится больше шансов со следующим гостем. Я знала, что они представляли себя на моём месте, и находили утешение в том, что этому не суждено было случиться с ними. Они были не настолько глупы, чтобы нарушать правила, как их упрямая сестра. Я знала, что они стыдились этих тайных мыслей. Они ещё не скоро смогли бы забыть то порочное чувство, что они испытывали, наблюдая за тем, как издевались над их сестрой, в то время как они занимали себя тем, что думали о свадебном ложе и моём плохом поведении. Я знала это, потому что на их месте я бы думала о том же самом.
Я закусила губу, ожидая очередного удара плети. Мои зубы всё сильнее врезáлись мне в кожу с каждым взмахом хлыста.
Мои мысли заволокло плотным туманом, я была точно в бреду и вспомнила похороны Ашика. Как стражники Короля оттащили тела убитых в пустыню и сложили их в кучи. Людей Матина предали огню. Они горели точно так же, как раны на моей спине. После этого тяжёлый запах жареной плоти висел над поселением весь оставшийся день.
Одежды Ашика в тот день были невероятно яркими. Как могли цвета быть такими сочными, если в теле, которое они покрывали, не было жизни? Вскоре в небе начал кружить стервятник. Затем ещё один и ещё один. Их число всё возрастало, так же как и число ударов плети. Первый стервятник нырнул и приземлился на Ашика. Другие последовали за ним. Они начали поглощать его, и людей Короля, кусочек за кусочком. Пир Мазиры. Я тоже чувствовала себя сейчас частью пира Мазиры.
Люди Короля пели меланхоличную песню о предании тел небу, а птицы одна за другой продолжали отрывать плоть от земли и уносить её в небеса. Но мне сейчас никто не пел.
В тот день я впервые заплакала от облегчения, а потом от грусти, потому что я так хотела последовать за ним. Но сейчас я была Ашиком, а каждый удар плетиклювом птицы, терзающим мою плоть.
Затем я превратилась в птицу, которая низко летела над деревней и в которую бросали острые камни.
Я была козой, мои конечности были привязаны к вертелу, а жадное пламя лизало мне спину.
Я была облаком в небе, а удары молнии прорезали мои перистые клубы насквозь.
Обессиленный Король триумфально объявил тридцатый удар. Он рявкнул моим сёстрам, чтобы они выучили урок, преподнесённый им сегодня днём.
Лежа на боку, я содрогнулась от боли. Воздух был похож на холодный огонь, сдирающий кожу с моей спины. Сабра всё ещё стояла рядом с моими сёстрами. Наши взгляды ненадолго встретились. Я не заметила в её глазах раскаяния, но её лицо побледнело.
Король подошёл ко мне, и я сжалась, свернувшись в калачик. Моя истерзанная кожа кричала в агонии от каждого моего движения. Его одежды были заправлены за пояс, на котором висели его трофеи. И тогда я увидела Стеклянный сосуд.
Я крепко зажмурила глаза и сжала руки в кулаки. Я хотела закричать, начать бить по полу руками от разочарования.
Внутри сосуда яростно кружился золотой дым. Джинн был заперт в своём позолоченном доме, он ничего не видел вокруг себя.
Мне больно наказывать вашу сестру, Король продолжал свою снисходительную речь, из которой я мало что слышала. Его фальшивое сострадание могло бы вызвать у меня отвращение, но я была такой уставшей. Я надеюсь, что это послужило уроком для всех вас. А вот твой урок, продолжил он, ещё не закончен.
Мои глаза раскрылись. Волна ужаса накрыла меня точно шторм. Я начала задыхаться, влажные вздохи сотрясали мою грудь каждый раз, когда я пыталась дышать. На лицах моих сестёр отразилось моё собственное выражение лица. Что ещё приготовил для меня Король? Даже Сабра, казалось, пришла в ужас. Мне хотелось наброситься на неё и расцарапать ей лицо, хотелось закричать на неё из-за её предательства. Но у меня больше не было ни энергии, ни смелости.
Наказание Эмель за её непослушание только началось, и оно продолжится в тюрьме. Но, Король медленно сделал шаг к самой старшей ахире. Сабра, ты ещё не получила своего наказания. Нассар, прошу тебя, Король протянул окровавленное оружие своему визирю, который вышел вперёд, чтобы взять у него плеть. Сабра, ты получишь десять ударов. За то, что ты повела себя как крыса.
ГЛАВА 9
Седьмое утро в тюрьме было заметно прохладнее, а привычный жёлтый свет утреннего солнца стал светло-серым. Одеяло, которое обычно было скручено и отброшено на другой конец шатра, плотно укутывало мои плечи.
Я проснулась позже обычного. Комфортная прохладная темнота утра позволила мне поспать подольше. Горшок с металлической крышкой уже стоял у входа в шатер, и я не могла поверить, что не проснулась, когда его принесли. Еду на весь день регулярно доставляли каждое утро. Я осторожно села и вздрогнула. Раны на моей спине и шее заживали медленно.
Я была рада, что у меня осталось ещё много времени перед тем, как я должна была вернуться домой. Мне надо было обдумать своё возвращение к сёстрам. Я не знала, как я теперь встречусь лицом к лицу с Саброй. Гнев, вызванный её предательством, поглотил меня и полностью вымотал. Мне также надо было подумать об Отце и о том, что он со мной сделал. Насколько глубокими будут мои шрамы? Для меня, как для ахиры, больше не осталось шансов. Ашик стал моим последним мужчиной.
Снаружи разговаривали. Я прислушалась.
По кружившим птицам они нашли ещё двоих, произнёс один из голосов. Они были мертвы уже некоторое время.
Что ещё?
Все то же самое. Старая пустыня, торговля.
Один из мужчин печально застонал:
Им должно быть нужна соль. Теперь понятно, почему они убивают тех, кто её охраняет.
Я потерла глаза и медленно поползла к входу из шатра, чтобы услышать побольше. Я задела коленом горшок, металлическая крышка громко звякнула, ударившись об него. Разговор резко прекратился.
Какое прекрасное утро, Эмель, сказал один из мужчин сквозь шатер.
Я невольно улыбнулась.
Латиф, я рада слышать твой голос.
Мой единственный родной брат снова охранял мой шатер. И хотя он не делал мне каких-то особенных поблажек, по крайней мере, он оставался добр ко мне. Заглянув в горшок с едой, я фыркнула. Огромная горсть оливок, несколько жирных кусочков мяса и лепешки, пропитанные маслом. Я медленно начала жевать жирный хлеб и кусочек мяса. Еда была похожа на ту, что я получала дома. Я знала, как нужно было вкушать её.
Я практически не могла согнуть спину, раны, растягивающиеся на моей спине, лопались, разрезая кожу, которая едва ли успевала зажить за ночь, поэтому я предпочитала стоять.
Могу я выйти? мягко спросила я, и практически сразу Латиф распахнул дверь шатра.
Тебе, вероятно, придётся взять с собой одеяло. Утро довольно прохладное.
Ветер врезался в шатер, принося с собой запах надвигающегося дождя. Я содрогнулась и глубоко вдохнула воздух. Я почувствовала влажный, металлический запах земли. Двигаясь с осторожностью, я взяла одеяло в одну руку, а глиняный горшок в другую и вышла наружу.
Передо мной расстилался бесконечный горизонтон был плоским, точно ладонь, и лишь несколько дюн разбивали пространство пустыни. Небо было светло-серого цвета с кучкой тёмных облаков, которые несли с собой дождь.
Слухи об ужасах тюрьмыоб изоляции, скуке и голодене подтвердились. Когда я попала сюда, изнывая от боли и будучи такой слабой, что меня пришлось внести в шатер на руках, я думала, что всё знала о тюрьме. Она представляла собой несколько шатров на краю деревни, которые практически не убирали. По периметру стояло так много суровых стражников, что сбежать было нереально. Но изоляция показалась мне комфортной. Испытывая боль и усталость, я свернулась на тюфяке. Я была одна, и никто не задавал мне вопросов, на которые я не хотела отвечать. А когда я закрывала глаза, болтовня молодых девушек не отвлекала меня ото сна.
Я была ещё больше удивлена, обнаружив на следующее утро еду, которая ждала меня у входа.
Это мне на сколько? спросила я стражника, боясь услышать его ответ.
На весь день, сказал он. Не ешь всё сразу.
Если бы у меня были силы, я бы рассмеялась в голос. Это было не намного меньше, чем я получала дома.
Еда и тихое место, где можно было поспать? Всё было не так уж плохо.
Горшки ты выносишь сама, сказал стражник более мягким голосом, словно ему было неловко говорить это дочери Короля. Скажешь мне, когда будешь готова выйти.
Так я сделала и на этот раз, и меня выпустили наружу. Двигаясь очень медленно, я вышла из шатра на солнце и свежий воздух. Я наслаждалась возможностью выйти на улицу и спокойно дойти до границы поселения, ведь раньше мне приходилось убегать ради этого. Но я скрыла своё удовлетворение. По моему возвращению назад, стражник остановил меня.
Теперь тебя не выпустят до полудня, а потом ты сможешь выйти только ночью, так что рассчитывай свои силы.
Это было невероятно. Те, кто нашептывали ахирам про ужасы этих шатров, даже не осознавали, что дочери Короля были такими же пленницами: они не могли выходить за пределы дворца, их точно так же недокармливали и в каком-то смысле изолировали от мира.
В этот облачный день я посетила несколько мест за пределами шатра, Латиф наблюдал за мной за моей спиной. Ни один из пленных не был настолько безрассудным, чтобы убежать в пустыню, если только он не искал там смертиесли не от недостатка воды и еды, то от сумасшествия, которое вызывали растущие из песка миражи, или шепчущий голос хатифа, или от постоянно перемещающихся дюн, сбивающих с пути.
Именно эти дюны отводила от деревни волшебная рука джинна.
Я часто думала о нём, задаваясь вопросом, где он был и искал ли он меня. Знал ли он, что произошло? Я была уверена, что знал. Но, тем не менее, я не понимала, что же произошло в тот день. Он сказал, что исполнит моё желание, но я оказалась здесь.
Прижав колени к земле, я опорожнила горшок в яму. Пронёсся сильный порыв ветра, и я ещё плотнее закуталась в одеяло, так как он заставил раны на моей спине саднить так, что я содрогнулась.
У меня за спиной раздался громкий визг. Я взволновано обернулась, когда услышала, каким страхом был наполнен этот крик. Два стражника вытащили из шатра человека и потащили в сторону деревни. По его тёмной одежде я поняла, что он был одним из солдат армии Матина. Практически каждый день его уводили из шатра, и ближе к сумеркам он возвращался назад, что-то нечленораздельно бормоча. Хотя иногда я понимала, что он говорилчто-то о пропавшем короле, о Вахире и воде, и о том, что надо вернуть всё, как было. Его пытали каждый день. Люди Короля хотели вытащить из него его секреты, точно так же, как я пыталась достать семена граната. Моё сердце сжималось, жалея этого человека, особенно, когда он кричал о доме и своей семье, но потом я вспоминала, что эти люди сделали с моей семьёй, что они сделали с моим будущим.
Найдя небольшой склон на песке, я присела и пристально посмотрела на затененную пустыню. Над моей головой плыли облака, подгоняемые ветром. Изящные силуэты двух стервятников, похожих друг на друга как близнецы, кружили надо мной. То место, где земля соединялась с небом, казалось мне невероятно далёким. Был ли это край пустыни, о котором говорилось в легендах? О котором рассказывал Рафаль? Я попыталась представить воду, которая разговаривает, и соль, которая блестит на камнях, но мне это не удалось.
Возвращайся, Эмель, позвал меня Латиф.
Я встала как можно быстрее. Ветер развеял мои волосы над головой.
Мы кивнули друг другу. Его голова и лицо не были закрыты, ведь он, как и я, наслаждался погодой.
Как мама? спросила я, проходя мимо него.
Я ещё не видел её, но обещаю, что передам ей от тебя весточку, как только это случится, пробормотал Латиф и закрыл вход в шатер.
Сыновьям было непросто видеться с матерями. Они не могли заходить в гарем, в отличие от меня.
Я легла и заставила себя подумать о чём-то ещё, кроме Сабры. Солнце должно было совершить долгое путешествие, прежде чем я смогла бы снова уснуть, поэтому я нашла выбившиеся нитки у основания шатра и начала заплетать их в косички, а потом распускать, а потом снова заплетать. Как-то раз я пыталась поговорить со своим соседом сквозь тканевые стены, но мой стражниктогда это был не Латифприкрикнул на меня, предупредив, чтобы я больше так не делала. Я не собиралась повторять свою ошибку.