Капли дождя забарабанили по шатру у меня над головой, я перекатилась на спину и увидела мокрые сверкающие пятна. Наконец-то дождь. В пустыне не было ничего более удивительного. Если бы я была дома, я бы услышала восторженные крики, возгласы радости и то, как люди оставляют все свои дела и выбегают на улицу, желая насладиться этим божественным подарком.
Глухой, мокрый звук падающих капель начал медленно ускоряться, и вскоре они забарабанили так громко, что ничего уже нельзя было услышать. Из-за ливня запах грязи и металла начал подниматься вверх. Я закрыла глаза, наслаждаясь этим запахом и звуком, а также прохладным воздухом, который пропитал мой шатер. Потоки воды были такими сильными, что начали просачиваться сквозь ткань шатра, сделанную из козьей шерсти, плохо пропитанной маслом. И вот уже капли начали падать вокруг меня.
Мои руки обдало теплом, и сквозь запах дождя, я уловила нечто знакомое. Я раскрыла глаза в ожидании, но в шатре были только посуда с едой и пустой горшок. Мои плечи осунулись. Я начала натягивать одеяло на ноги, но вдруг снова ощутила тепло. На этот раз я увидела золотую пыль, которая начала принимать очертания в воздухе.
Я ахнула:
О!
Вскоре в моём шатре оказался джинн. И хотя он стоял на коленях, его фигура делала пространство шатра ещё меньше. Я поспешила прикрыть одеялом свои голые ноги, содрогаясь от каждого своего движения
Что ты здесь делаешь? тихо спросила я.
Он пристально посмотрел на меня; его взгляд прошёлся по моему лицу, рукам и плечам. В выражении его лица отразилось что-то похожее на отчаяние.
Что не так? Что случилось? я встала на колени, начав паниковать.
Ничего, сказал он.
Его плечи расслабились, а лицо смягчилось. Дождь стучал по шатрам, не давая стражникам услышать наши голоса.
Ничего не случилось. Я хотел узнать, в порядке ли ты. Прости, что не пришёл раньше.
Он наклонился вперёд и вытянул руки, словно хотел коснуться меня, но, помедлив немного, опустил их.
Я чувствовал твою боль в тот день, он говорил так, словно его слова были тяжёлыми, неподъёмными. Я чувствовал силу твоего желания. Оно взывало ко мне, но я не мог ничего сделать, он крепко сжал кулаки. Мне очень жаль.
Сила его раскаяния и то волнение, с которым он сделал это признание, удивили меня.
Тебе не за что извиняться. Это была не твоя вина.
Он выглядел таким повергнутым. Я почувствовала необходимость утешить его.
Я в порядке.
Это всё моя вина, он печально улыбнулся. Если бы я лучше объяснил тебе коварство Мазиры
Что ты имеешь в виду?
Я говорил тебе, что твой отец умный человек. И что желания, которые он придумывал, были достаточно точными, чтобы дать ему эту власть без каких-либо непредвиденных последствий. Я не сказал тебе, что он научился этому на собственном опыте.
Тогда расскажи мне сейчас, сказала я, натянув одеяло так, чтобы накрыть им руки, которые теперь были мокрыми от дождевых капель.
Джинн скрестил ноги. Он всё ещё казался слишком огромным для этого небольшого пространства.
Когда он нашёл меня в оазисе, он сначала пожелал еды. Это было просто и было исполнено. Думаю, это была проверкатак же как в твоём случае. Он ел молча, очевидно размышляя о моих возможностях, о моём потенциале. Но он не подумал о Мазире. Через некоторое время он высказал мне своё второе желание: "стать единоличным правителем пустыни". Только представь, как могла интерпретировать это желание коварная богиня?
Я не представляла. В пустыне было так много правителей. Было понятно, почему властолюбивый человек желал быть единственным.
Мазира не стала делать его единственным правителем в пустыне, как того желал твой отец. Когда желание было исполнено, за пределами оазиса раздался дикий вопль. Твой отец вскочил на ноги и повернулся в сторону каравана. Он побежал туда в большом волнении. Он узнал этот голос. Когда он добежал, то увидел, что люди, с которыми он путешествовал, окружили женщину, лежащую на песке. Его возлюбленную, его жену.
Жену? Он не был женат, когда нашёл оазис. По крайней мере, ни в одной из историй не была упомянута его жена.
Ты должна понимать, что она была для него всем именно из-за неё он искал границу пустыни и хотел стать могущественным правителем. Она была причиной всего, что он делал. Он хотел подарить ей комфорт и счастье. Он хотел дать ей всё. Когда он увидел её, он запаниковал. Он сжал её руки, начал бить по щекам. Он кричал, чтобы она очнулась, и чтобы с ней снова всё было в порядке. Он кричал на жителей деревни, умоляя объяснить ему, что случилось, ища того, кого можно было обвинить и того, кто мог бы помочь ему. Но твой отец явился слишком поздно. Она лежала мертвая у него на руках, белая пена текла у нее изо рта. Он пытался спасти её. Я чувствовал его отчаянное желание, оно было таким же сильным как песчаная буря. Я чувствовал, как сильно он её любил. Я чувствовал, как он со слезами на глазах, желал, чтобы она воскресла, чтобы она жила. Я также чувствовал, как он хотел своего ребенкаон был ещё теплым в чреве своей мертвой материон хотел, чтобы тот жил, чтобы он родился, и ему, по крайней мере, осталась бы частичка той, кого он любил. Но этому не суждено было случиться. Он опоздал. Ты теперь знаешь, что нельзя пожелать вернуть жизнь, если она уже была отдана хищной богине. Мазира охраняет души умерших, широко расправив свои крылья. В тот день он потерял жену и своего не рожденного ребёнка. Он потерял всё. Загадав всего одно лишь желание.
Я была поражена. Дождь не унимался.
Как видишь, Мазира исполнила его желание. Он и так был Королем, хотя и не очень могущественным. Она подарила ему одиночество, которое он непреднамеренно пожелал. Он стал единственным правителем в пустыне, у которого не было никого.
Почему я никогда не слышала эту историю?
Когда желание исполняется, оно влечёт за собой невероятные переменынеобъяснимые, едва заметные, либо резкие изменения в нашей жизнипамять тех, кто их наблюдает, стирается. Если у людей нет никаких других объяснений для этих изменений кроме магии, они ничего не запомнят. Но воспоминания похожи на паутину, и даже если их стереть, они иногда оставляют за собой липкий след. Только тот, кто загадал желание, и джинн, исполнивший его, смогут вспомнить то, что было до. Как видишь, именно так сохраняется тайна магии. Так предотвращаются беспорядки, которые могло бы вызвать исполненное желание. Но твой отец не сразу понял, что произошло. И что именно его желание стало причиной этих смертей. Он сорвался и убил двух номадов в порыве ярости. Но никто так ни в чем и не признался, все искренне горевали. Жители деревни любили её почти так же, как и он. Когда его жена и ребенок были преданы небу, люди начали забывать, что они вообще существовали, и начали воспринимать его так, словно он всегда был одинок. Вскоре никто уже не помнил о семье, которую он потерял. А он думал, что сошёл с ума, пока не спросил меня. Я рассказал ему о коварстве Мазиры, и о его намерении, когда он загадывает желание. Может быть, он поругался с ней в тот день. Или был расстроен из-за неё и по глупости задумался о том, что ему было бы лучше без неё. Разве мы не предаёмся фантазиям, даже если знаем, что они не принесут нам истинной радости? Я не стал спрашивать об этом твоего отцачувство вины и так уже прожигало его насквозь. Последствия его желания, осознание того, что явилось причиной смерти его жены стали для него тяжёлым бременем. И он должен был нести его один, так как не мог ни с кем разделить эти воспоминания. Ему никогда уже не суждено было стать прежним. Он отбросил своё горе и своё прошлое, точно змея сбрасывает кожу, и вместо них надел на себя самую крепкую броню. Ему было больше нечего терять, и он начал желать, и желать, и желать. Так он стал Соляным Королем.
Эмель, продолжал он. Ты понимаешь, зачем я тебе это говорю?
Я покачала головой.
Когда я последний раз видел тебя, ты пожелала пока не возвращаться домой. Ты помнишь?
Я вспомнила своё желание. Я не помнила своих мыслей в тот день. Я не понимала, как мои слова и то, что я чувствовала, привели меня сюда, но я понимала, что имел в виду джинн. И я понимала, что одно желание, которое кажется простым, может быть очень опасным.
Всё именно так, как я и пожелала. Я так и не вернулась домой, прошептала я.
Мне следовало предупредить тебя.
Даже если бы ты это сделал, мне надо было научиться этому на своих собственных ошибках.
Это была ужасная ошибка. А ведь я могла пожелать что-то такое, что могло привести к ещё более страшным последствиям. К чему могло привести желание свободы? Магия Мазиры вдруг показалась мне слишком коварной, слишком рискованной. Хотела ли я торговаться с капризной богиней? Я содрогнулась.
Дождь начал слегка униматься.
Ты в порядке? его слова прозвучали тихо из-за шума дождевых капель.
Я пожала плечами.
Да. Правда, добавила я, увидев, что на его лице отразилось сомнение. Ты знаешь мою мать? Она в порядке?
Он потёр браслеты на своих запястьях.
Да. Твой отец рассказал ей, что случилось.
Мои глаза округлились, когда я представила этот разговор, который, вероятно, было слышно за стенами шатра. Должно быть, он кричал, что моё поведение было её ошибкой, и что причиной всему был тот яд, что она вливала мне в уши.
Она в порядке?
Она в порядке. Хотя она печалится о тебе. Она вздохнет с облегчением, когда снова увидит тебя. Я и не предполагал, что ты сможешь так со всем справиться. Твоя семья тоже этого не ожидала. Я передам твоей матери и сёстрам, что видел тебя, и что ты в порядке, он заметил мою растерянность. Под видом стражника, конечно же.
А что насчёт Сабры? спросила я, уставившись на свои пальцы.
Он вздохнул.
Я не могу притвориться, что знаю, что она чувствует. Но я провёл достаточно времени среди людей, наблюдая за их действиями, чтобы понимать, что они чувствуют. Несмотря на то, что она испытывает боль после своего наказания, я думаю, что груз её вины гораздо больше.
Я в этом сомневаюсь.
Она сейчас в темноте, но даже она не желала тебе зла. Не такого точно. Она не понимает вашего отца так же, как ты. Я не знаю что это, осознанная слепота или чувство самосохранения.
Я больше не могла слушать, как он защищает Сабру, тогда как меня побили плетью, оставили на мне шрамы и посадили в тюрьму. Я могла признать, что она не хотела для меня этого наказания, потому что, как бы я её не презирала, я знала, что я не хотела, чтобы она испытывала что-то подобное. Но я не могла простить её за то, что она позволила своим страхам и ревности к моей судьбе уничтожить моё будущее. Это нельзя было простить.
Словно почувствовав моё разочарование, он сказал:
Могу я посмотреть на твою спину? Твоё лицо хорошо заживает.
Я дотронулась до следа в форме полумесяца, который оставил перстень моего отца.
Зачем?
Я была уверена, что мне больше не хотелось его сочувствия.
Я могу облегчить боль.
Повернувшись к нему спиной, я перекинула волосы через плечо. Он резко вдохнул, увидев мою вздыбленную плоть, покрытую корками, которые тянулись до моей шеи и выглядывали из-под моего простого платья.
Я должен буду коснуться твоих ран. Как тогда.
В тот день он стёр кровь с моего лица и рук.
Хорошо.
Слегка касаясь меня, он прошёлся по ранам, которые были на виду. Я вздрогнула, ожидая боли, но неожиданно мои раны, покрытые коркой, начали чесаться, после чего наступило невероятное облегчение. Я коснулась своей шеи. Кожа была гладкой и не болела.
Боги, выдохнула я.
Если ты хочешь, чтобы я позаботился об остальных ранах, ты должна позволить мне увидеть их.
Я обернула бедра одеялом и сняла платье через голову. Когда холодный воздух и дождевые капли коснулись моей спины, я напряглась и обхватила себя руками, чтобы прикрыть грудь. Джинн что-то тихо пробормотал себе под нос, затем убрал пряди волос с моей спины и перекинул их через моё плечо. Он опустил руки и мягко скользнул ими по моим ранам, облегчая боль. Его тепло проникало очень глубоко, и вскоре всё моё тело согрелось, словно я сидела перед тлеющим пламенем костра зимой. Мне больше не было холодно из-за дождя. Я вздохнула.
Мне придётся оставить шрамы. Если я этого не сделаю, это будет выглядеть подозрительно.
Все в порядке, сказала я, почувствовав лёгкий укол огорчения.
Без них моё будущее сложилось бы более удачно. Я надела платье через голову. Облегчение было таким сильным, что я засмеялась.
Когда я развернулась, чтобы посмотреть на него, наши колени почти касались.
Как ты можешь выбирать, что делать с помощью своей магии?
Мой взгляд упал на его руки, которые лежали у него на коленях. Любопытство заставило меня коснуться его. Когда я это сделала, меня окатило волной тепла, точно водой. Я встретилась с ним взглядом. Его глаза сверкали, точно пламя.
Воля Мазиры и моя воля переплетены. Я проводник и действую от её имени. И я могу делать, что пожелаю, с некоторыми ограничениями.
Значит, она хотела, чтобы мои раны зажили?
Длинные линии тянулись через всю его ладонь, и я провела по ним своими пальцами. Капля дождя упала на его раскрытую руку, и я накрыла её своей рукой.
Нет. Этого хотел я.
Он согнул пальцы поверх моих, и я крепко сжала его руку. Дождевая капля была теперь зажата между нашими ладонями. Я задержала дыхание. Это действие было таким невинным. Таким сокровенным.
Я этого не забуду, сказала я едва слышно.
Я надеялась, что он почувствует силу моей благодарности через моё прикосновение, через мои мысли.
Он поднес мою руку к своим губам и поцеловал костяшки моих пальцев. Глубокое, запретное желание расцвело внутри меня.
Прости, сказал он, всё ещё неподвижно смотря на меня, точно камень. Я не должен был. Я пойду.
Его очертания начали расплываться, мелкая золотая пыль закружилась на его плечах и начала ниспадать.
Нет. Стой! крикнула я слишком громко.
Я зажала рот рукой, а джинн резко остановился и снова стал цельным.
Эмель? крикнул Латиф сквозь дождь. Ты что-то сказала?
А. Я спала, крикнула я в ответ. Это, вероятно, был сон.
Мы с джинном уставились друг на друга в тишине, в ожидании того, что внимание Латифа переключится на что-то ещё. Под его взглядом я вдруг осознала, каким неумытым было моё лицо, и какими грязными были мои волосы и моё платье, заляпанное кровью. Он внимательно изучал меня. Казалось, он был заинтригован. Я тоже изучающе оглядела его, восхищаясь тем, что, несмотря на то, что он казался таким твёрдым и суровым, в нём была какая-то нежность. Я представила себя в его объятиях. Он улыбнулся, и я резко отвернулась, смахнув невидимый песок со своего колена.
Как ты смог уйти от моего отца? спросила я, желая поскорее сменить направление своих мыслей.
Он всё ещё спит у себя в комнате, так происходит всегда, когда он пьёт весь вечер. Я охранял его шатер. Я просто попросил другого стражника занять ненадолго моё место. Я сказал ему, что моя жена больна и мне надо проверить её.
Выражение его лица сделалось хитрым.
Значит, тебе скоро надо уходить, ответила я.
Да, это так.
Хорошо.
Хорошо.
Саалим начала было я.
Его улыбка стала шире.
Да?
Я хотела бы, чтобы ты снова навестил меня.
Правда?
Да. Если ты сам этого захочешь.
Конечно. Я приду, когда смогу.
Я встала на колени. Этот джинн мне нравился. Я не понимала его, или его мотивы, но я знала, что могу ему доверять.
Наклонившись к нему, я почувствовала, как тепло волнами исходит от него. Я коснулась губами его бородатой щеки, почувствовав себя застенчивой и глупой. Он опустил глаза и понимающе, а может быть даже одобрительно, кивнул. Затем, когда дождь совсем замедлился, практически превратившись в брызги, джинн исчез.
ГЛАВА 10
Прислонившись к центральному столбу, я вытянула ноги. Стало опять жарко, прохладная погода ушла вместе с дождем, но я была благодарна тому, что лето прошло. Осень всё ещё была теплой, но, по крайней мере, у меня не потели сгибы локтей и коленей.
Водянистые остатки нарезанных фруктов лежали на тарелке рядом со мной. Я взглядом прошлась по деревянным балкам, удерживающим мой шатерна них были вмятины в виде завитков и коротких изогнутых линий, оставленные скучающими пальцамиа затем снова посмотрела на Саалима.
Он сидел напротив меня, положив подбородок на руки, а локти уперев в колени. Он часто посещал меня после того ливня. Каждый раз эти встречи проходили сухо и длились недолго. Словно мы оба на цыпочках ходили вокруг чего-то неизведанного. Обычно он приносил мне еду. Чаще всего это были экзотические фрукты и в таких количествах, которые превосходили мой аппетит. Он чувствовал себя виновным в моём заточении, поэтому не хотел оставаться надолго. Думаю, ему не нравилось видеть меня здесь. Он приходил только для того, чтобы узнать, как у меня дела и убедиться, что у меня все в порядке. И хотя я понимала это, я не могла устоять, чтобы не втянуть его в разговор и не начать задавать вопрос за вопросом, либо попросить его рассказать мне историю, лишь бы заставить его задержаться подольше. Я отчаянно нуждалась в компании, и он всегда соглашался.