- Времени прошло довольно мало, - начал Боклерк. - Но некоторые наработки уже проведены. Мы узнали приблизительное описание нужного человека, и теперь наши люди пытаются его разыскать, чтоб постараться распутать всю цепочку до конца.
Констанс удовлетворено выдохнул и опустился в кресло у камина. Дрова практически прогорели и лишь несколько головней тлели, давая некоторое свет и тепло. Секретарь, поняв, что его краткий ответ удовлетворил епископа, удалился в спальню, чтобы расстелить кровать. Посторонним было запрещено входить в отведенные покои, так что все действа, которые полагалось бы исполнять слугам, совершал брат Боклерк. Когда он вернулся, Констанс подремывал сидя в кресле.
- Ваше преосвященство, - секретарь осторожно коснулся плеча в шелковом пелиссоне. - Все готово ко сну.
Епископ открыл глаза и внимательно глянул на брата.
- Боклерк, у нас точно нет другого выхода, чтоб не ввязываться в эту авантюру? - голос Констанса был каким-то сухим и утомленным, похоже столь длительное путешествие далось ему с трудом. Ему уже не по возрасту стало пересекать практически весь Союз из конца в конец, чтобы разрешить свои проблемы.
- Вы же сами определились ваше преосвященство, - тихо ответил секретарь. - Да и мои дальнейшие поиски показали, что одной бумагой с упоминанием грехов столь запутанного дела разрешить невозможно. Конвент на подобное заявление не прореагирует. Во-первых: скорее всего кардинал Джованне не позволит - кое-какой властью он все же располагает, а во-вторых - тут же будет заявлено, что мы могли подделать бумагу. Он не участник верховного конвента и формально не влияет на политику, одного подозрения будет не достаточно. И хотя врагов у него с избытком, но и купленных сторонников тоже хватает.
- Да, да, - покивал Констанс, вставая. - Все верно, но я как всегда проверяю малейшую возможность... Ох что-то я расклеился. Зима и холода что ли так действуют?
- Вы утомлены ваше преосвященство, - мягко заметил Боклерк, помогая подняться. В последние дни епископа особенно жестоко мучил ревматизм, весьма выматывая постоянными болями. - Однако не беспокойтесь, я позабочусь, чтоб все завершилось как можно скорее.
- Я надеюсь на тебя, - Констанс с благодарностью похлопал секретаря по руке и направился в спальню.
Боклерк двинулся следом, неся в руке подсвечник. В комнате сидя у стены как большие, но практически недвижные изваяния остались охранять покой епископа два брата-сопровождающих.
После второй молитвы, когда небо посветлело, и диск зимнего солнца вскарабкался на небосклон секретарь с братом-сопровождающим, направились в храм Святого Варфоломея дабы поставить благодарственную свечу по просьбе его преосвященства.
Во всяком случае, так было сообщено окружающим.
Утром, едва встав с постели и приказав подать завтрак, епископ во всеуслышание объявил, что ему как второму лицу обязательно ордена следует посетить храм святого покровителя, но поскольку дорога оказалась весьма утомительной, то за него это должен сделать Боклерк. Так же его преосвященство выразил пожелания, чтобы брат переговорил с предстоятелем храма, поинтересовался положением дел в диоцезе, поднял в городских архивах отчисления на храмовые нужды и выполнил прочие мелкие поручения. Загружая секретаря для большинства такой бесполезной церковной суетой, Констанс развязывал ему руки, давая свободу передвижения. Под видом поручений брат смог бы встретиться с нужными людьми, под совершенно благовидным предлогом покопаться в архивах городской ратуши, при этом придерживаясь обоснования приезда епископа в город.
И ныне брат Боклерк в сопровождении старшего брата Тиаса с трудом пробирались по улицам покрытым по щиколотку выпавшим ночью снегом. Народа было немного, видимо большинство горожан предпочли остаться дома, а может, ждали, пока сугробы притопчут и уже тогда пустятся по своим делам.
- Брат, - обратился к секретарю шедший рядом Тиас - угрюмый здоровяк в сером плаще и уставном сюркоте, из-под которого выглядывал хауберк. Даже в городе сопровождающий был полностью одоспешен, на поясе у него висел меч и небольшой чекан. - Долго ли ты будешь беседовать с предстоятелем храма?
Боклерк изогнул бровь в немом вопросе; обычно братья подобные вещи не спрашивали.
Тиас же с показным простодушием пояснил:
- Я бы хотел успеть исповедаться. Мы провели в пути четыре дня, у меня совершено не было возможности посетить часовню или храм, и теперь бремя греха давит мою душу, - произнося это, брат будто бы пытался говорить как можно тише, но его низкий голос все равно разносился по улице, словно эхо в колодце.
Боклерк сбился с шага и с изумлением уставился на сопровождающего, а тот, перехватив его ошарашенный взгляд, скосил глаза в сторону и едва заметно кивнул себе за спину. Тогда секретарь, сделав несколько шагов, как бы невзначай обернулся - следом за ними шел невзрачный мужчина. Мгновенно все поняв, Боклерк сделал вид словно до этого находился в раздумьях и немного повысив голос, чтоб идущему за ними топтуну было немного слышно, но это не вызвало подозрения, ответил:
- Думаю да, старший брат. Его преосвященство просил меня обсудить довольно большое количество богословских вопросов, поблагодарить предстоятеля за службу во славу ордена... Времени будет предостаточно. У тебя есть возможность снять тяжкий груз.
- Благодарю, - с неподдельной радостью в голосе воскликнул Тиас. - Думаю, мне понадобится пара часов, чтоб причаститься и помолиться.
Боклерк позволили себе мимолетную улыбку. Между слов брата читалось, что потребуется не меньше двух часов, чтоб встретиться с нужным человеком.
- Ты уверен, что этого достаточно? - переспросил его секретарь со всей серьезностью. - Четыре дня долгий срок. Вдобавок мы будем в храме Святого покровителя. Нужно обязательно прочесть благодарственную молитву. Нам может и трех часов не хватить.
- Я грешен брат, но не настолько, - раздалось в ответ.
Храм Святого Варфоломея Карающего в Звениче не столь большой как главный храм города, все же был весьма пышно убран и богато отделан, что свидетельствовало о хорошем притоке средств на его содержание. Перед входом брат Боклерк и сопровождающий Тиас осенили себя святым знамением, слегка приклонив колени, а после прошли в гостеприимно распахнутую дверь. Солнце еще недостаточно высоко поднялось, чтобы заглядывать в многочисленные витражные окна, поэтому полумрак внутри храма рассеивали множество свечей горящих перед статуей покровителя и символом веры, откованным из бронзы. Еще раз преклонив колени в проходе между скамьями и прочтя короткую молитву, мужчины прошли в неприметную дверь ризницы. Навстречу им из-за стола поднялся юноша - служитель храма. По стихарю , в который он был облачен, становилось ясно, что это чтец уже готовый к предстоящему полуденному богослужению.
- Слава Господу нашему, - поклонился он, с почтением глядя на братьев, поскольку их одежды тоже ему многое сказали.
- Во веки веков, - ответил Боклерк как более старший. И хотя он был простым братом, то есть ниже по званию старшего брата-сопровождающего, но служение секретарем у епископа становило его на позиции сравнимые с саном диакона или даже викария.
- Чем могу служить братья? - обратился чтец.
- Я могу видеть предстоятеля этого храма? - спросил секретарь.
- Святой отец Ремигий сейчас подойдет, он...
Юноша не успел договорить, в ризницу вошел невысокий, но очень дородный мужчина в белоснежной альбе , которая казалась, вот-вот треснет по швам, и топорщащейся на животе ризе поверх нее.
- Что угодно братьям по ордену? - так же спросил он, с некоторым удивлением разглядев одежды пришедших. - Вы от его преосвященства? Ему что-нибудь угодно?
- Совершенно верно, - кивнул секретарь. - От первого достойного доверия. Его преосвященство пожелал, чтобы вы, святой отец, удостоили меня беседой, но перед этим, у меня к вам будет маленькая просьба.
- Я весь во внимании, - отец Ремигий покаянно сложил руки на объемном животе.
- Старший брат должен покинуть нас где-то часа на два, но так, чтобы снаружи все думали, что он все время провел с нами, - с этими словами Боклерк указал на Тиаса.
- О! - воскликнул предстоятель, понимающе улыбнувшись. - Старший викарий Адельм. Да, да, легиторум Святого Дилурия Всепрощающего силен в этом городе. Однако, увы, порядка, который могли бы обеспечить служители нашего ордена, здесь нет. Видимо это испытание, данное Господом, которое мы должны преодолеть, возвысив к нему души...
Боклерк прокашлялся, прерывая святого отца. Тот немного смутился и отдал распоряжение:
- Хервиг проводи старшего брата.
Чтец махнул рукой, мол, следуй за мной, и проворно нырнул в низкую дверку, расположенную за ширмой стоящей у стены. Тиас, не замедлил нырнуть ему в след. Когда юноша и сопровождающий скрылись в тайном ходе, предстоятель Ремигий аккуратно водрузил ширму на прежнее место и, обернувшись к секретарю, указал на стул чтеца:
- Прошу. Я всеми силами постараюсь дать подробнейшие ответы на ваши вопросы.
Боклерк с благодарностью опустился, а святой отец из-за объемного живота с трудом протиснувшись между столом и стеной, сел напротив.
- Для начала расскажите мне, каково положение дел в Звениче? - начал свои расспросы брат Боклерк. - Поговаривают, что здесь есть непристойные дома, где...
- О! Вы о веселом квартале, - предстоятель печально улыбнулся. - Увы, такое пятно скверны есть в нашем городе, однако мало кто по-настоящему стремиться искоренить его. Управляющий нами барон Мельтиш на творящиеся там вещи, смотрит сквозь пальцы. Старший викарий, не столь рьяно, как следовало бы, заставляет своих помощников вытравливать разврат и вертеп из Звенича. Это все так печально.
Святой отец замолчал, словно в раскаянии. Весь вид его говорил, что он не справился с делами, возложенными Церковью, и это его очень удручает. Боклерк тоже выдержал краткую паузу, как бы сочувствуя ему, а потом продолжил:
- Неужели орден Святого Дилурия не примет более решительные действия, ведь происходящее здесь пятном ложится на его честь?..
Так неспешно один за другим посыпались вопросы, ответы на которые следовало узнать.
Через полчаса вернулся чтец Хервиг, сказав, что провел брата-сопровождающего да самого конца тоннеля. Предстлоятель поблагодарил его и отправил немного прибраться в храме, спровадив тем самым из ризницы, чтобы юноша не слышал, о чем именно он беседует с епископским секретарем. После разговор потек с прежней скоростью и продолжался уже около двух часов. За это время Боклерк узнал не только интересующие его вещи, но и местные сплетни которые так же послужили дополнительным источником информации в расследовании. Пожалуй, даже сплетни оказались более содержательными, нежели чем официальные бумаги, которые настоятель достал из шкафа и продемонстрировал Боклерку. Местное население гораздо с большим рвением готово было перемывать кости власть имущим, припоминая подсмотренные за ними грешки, нежели чем совершать дела достойные занесения в церковные книги.
Время, указанное братом Тиасом практически истекло и секретарь начал понемногу волноваться. Скоро должен был начаться полуденный молебен, а сопровождающий все еще не вернулся.
Он появился практически в последний момент, когда раздались первые звуки колокола, созывающие к службе. Предстоятель уже готов был выйти к пастве и лишь поправлял нелепо топорщащуюся на животе ризу, как ширма сдвинулась в сторону и показался запыхавшийся Тиас. Было видно, что он очень спешил.
- Благодарение Богу! - облегченно выдохнул Боклерк, когда широкоплечий брат появился в раз ставшей тесной ризнице, и тут же поторопил его: - Пойдем скорее, иначе нам придется присутствовать на богослужении.
- Есть важные новости, и, думаю, следует узнать их немедля, - мотнул головой сопровождающий. - Карфакс обещал лично все рассказать, чтоб не передавать через меня, как через вторые руки. Так что пойдем, - секретарь было двинулся к выходу, как брат Тиас остановил его: - Куда?! Нас снаружи ждут, по крайней мере, трое, так что уходить придется этим путем!
- Тогда все узнают, что здесь есть тайный ход! - взвизгнул доселе молчавший Хервиг. - Вы раскроете тайну храма!
- А можно подумать ее никто не знает?! - фыркнул сопровождающий, скептически глядя на юношу. - Я по дороге отсюда кое-как отвязался от одного топтуна. Так что это уже никакая не тайна, - и бросив Боклерку. - Ну?! Давай, быстрее, пока они не сообразили, что мы вновь воспользуемся туннелем, - нырнул обратно за ширму.
Секретарю ничего не оставалось, как поспешить за Тиасом.
Ход оказался низким - долговязому Боклерку приходилось нагибаться, складываясь едва ли не пополам - однако широким - противоположных стен можно было коснуться если раскинуть руки в стороны и то только кончиками пальцев. Брат-сопровождающий, который был еще выше секретаря на чуть ли не пол головы, практически на корточках шел вперед. Вдобавок его нормальному передвижению мешал факел, которым он освещал дорогу. Стены тоннеля были сложены из кирпича, местами уже выкрошившегося и покрытого серо-зеленым мхом. Ход вел прямо, никуда не сворачивая.
Через четверть часа такого неудобного передвижения братья уперлись в деревянную стену из толстых грубо-оструганных досок загораживающую путь. Тиас, передав факел секретарю, подошел к краю перегородки и, навалившись на нее плечом, с трудом отодвинул на несколько дюймов. Засунув в образовавшийся проем руку, он пошарил там немного, а потом уже свободно отодвинул преграду в сторону.
- Сейчас выйдем из часовни, - шепотом начал он. - Я пойду первым, а ты за мной. Не приближайся ко мне, но и не теряй из виду. А если я побегу, сразу же нагоняй. Ясно?
Боклерк кивнул, и, сопровождающий забрав факел обратно, затушил его об земляной пол. Едва погас огонь, стало сразу понятно, что тоннель привел их в какое-то небольшое и полутемное помещение. Секретарь вышел, с наслаждением разогнув спину, которую к тому времени начало уже сводить от неудобного положения, и брат-сопровождающий задвинул перегородку обратно, закрепив на простенькую щеколду.
Ориентируясь на свет, они из небольшого закутка попали в маленькую совершено пустую часовенку Урсулы Заступницы. На миг задержавшись, чтоб осенить себя святым знамением, братья поспешили к выходу. Первым, как и договорились, вышел старший брат Тиас, следом за ним, отставая шагов на двадцать, брат Боклерк. Как определил секретарь, ход вывел их где-то ближе к воротам города в его рыночной части, и теперь сопровождающий уверенно вел его сквозь толпу.
В полуденное время толчеи на улице сильно прибавилось, люди спешили по своим делам. Где-то кричал зазывала, ругались невдалеке торговки, скрипели телеги, ржали лошади - жизнь бурлила полноводной рекой. Откуда-то несло тушеной капустой и кислым пивом, пригорелым жиром и чесноком. Вот из двери корчмы мальчишка-подавальщик выплеснул ведро помоев в обледеневшую сточную канаву, и Боклерк едва увернулся от грязных брызг, разлетевшихся во все стороны. Стараясь не угодить под ополоски, он метнулся прочь, поскальзываясь на обледенелой мостовой. Чтоб удержать равновесие, брат взмахнул руками и немного развернулся, чтобы уже в следующее мгновение столкнуться с идущим позади него лоточником. Тот уже собирался заковыристо выругаться, однако, разглядев церковную сутану, выглядывающую из-под пелиссона, буркнул что-то извинительно-неразборчивое и поспешил затеряться в толпе. Боклерк заторопился дальше чтобы не упустить из виду спину Тиаса в сером плаще, как краем глаза увидел сбоку от себя смутно знакомое лицо - чуть сзади и в стороне шел утренний топтун. Это оказалось для брата большой неожиданностью. Однако он быстро справился с удивлением и сделал вид, что ничего не заметил, а после поспешил нагнать сопровождающего. Едва поравнявшись с ним, секретарь словно ни к кому не обращаясь, сказал:
- За нами идут.
- Знаю, - скупо бросил тот. - Двое. Зачем нагнал?
Боклерк смутился, он не ожидал, что Тиас воспримет известие столь спокойно.
- Тот, которого мы с утра видели, - попытался оправдаться секретарь.
- Значит трое, - по-прежнему спокойно ответил сопровождающий. От этих слов Боклерк растерялся и решил вновь отстать, как был остановлен сдавленным рыком: - Куда?! Поздно. Иди рядом.
И они вновь направились через толпу к центру народа, где народа должно было быть поменьше. Брат-сопровождающий двигался уверенно, не сбавляя шага. По мнению Боклерка, он просто водил их кругами, таская за собой наблюдателей, словно собак на поводке. Секретарь попытался определить кто из прохожих топтун, но после предупреждающего взгляда брошенного на него Тиасом оставил это дело, поскольку так и не смог найти, кто же за ними следит.
Как выяснилось после получаса плутания по улицам, сопровождающий вел их через весь город в сторону купеческого квартала, где селились исключительно торговые люди. Обычно их семья занимала один или два верхних этажа, а на первом находилась контора с приказчиками, торгово-договорная лавка или трактир. Вот в один-то из таких трактиров и привел их Тиас.
Боклерк не стал задавать вопросов, просто старался держаться рядом с сопровождающим. А тот пересек полупустой зал, где в этот час обедали всего лишь несколько человек, и направился прямиком за стойку. Подавальщик, что стоял за ней, даже глазом не повел, когда они прошли мимо и скрылись за дверью ведущей на кухню.
В помещении у большого очага суетились двое поваров и трое поварят, в углу на табурете сидел мужчина и дремал. На вид ему около тридцати с половиной, чуть выше среднего роста, с непримечательной внешностью, с выбивавшимися из-под головного убора русыми волосами больше напоминавшими цвет мышиной шкурки. Он был облачен в неброский таперт темно-серого цвета, который выдавал в нем купеческого приказчика или старшего помощника договорной лавки. На голове чепец кале , поверх которого по зимнему времени был надет темно-синий берет на коричневом подкладке, на ногах немаркие шерстяные шоссы и крепкие зимние башмаки. Именно к нему подошел Тиас. Едва брат остановился, как сидящий открыл глаза и едва заметно кивнул приветствуя.
- За нами шли не меньше трех, - без предисловия сказал сопровождающий, а мужчина в таперте поднялся с табурета и молча, направился к двери черного хода. За ней оказался полутемный коридор, ведущий в еще одно небольшое помещение, через дверь которого они оказались на узкой улочке, зажатой между высокими стенами домов.
- Бегом, - сухо бросил мужчина, и припустил что было духу, брат-сопровождающий поспешил за ним следом и, нагнав в три шага, уверенно держался рядом. Только секретарю приходилось прилагать немалые усилия, даже чтобы не нагнать, а не потерять их из виду.
На очередном повороте Тиас придержал мужчину, и они подождали, пока Боклерк догонит. Тот бежал, тяжело дыша и держась за правый бок.
- Шустрее! - не сдержавшись рявкнул провожатый. - Сейчас настигнут!
- Кто? - прохрипел секретарь и оглянулся; там в самом начале улицы показались четыре бегущие фигуры.
Мужчина ничего не ответил, лишь дернул Боклерка за пелессон и потащил за собой. Тому пришлось пошевеливаться.
Они пролетели следующую улочку оказавшуюся столь же узкой, но короткой, повернули на третью и наконец-то нырнули в какую-то подворотню, чтобы скрыться за рассохшейся дверью. Оказалось, что и она вела через длинный, чем-то захламленный коридор, на другую широкую мощеную улицу, со сточной канавой посредине, по которой уже можно было свободно проехать в каррусах или верхом. Оглядываясь, провожатый перешел на противоположную сторону, постучал в большие двустворчатые двери. Окошечко на одной из них практически сразу открылось, чтобы уже в следующую секунду захлопнуться с громким стуком. Но через несколько мгновений одна створка пошла в сторону и мужчина протиснулся в образовавшуюся щель. Следом за ним Тиас запихнул секретаря, и последним зашел сам. Они оказались в небольшом холле, из которого наверх вели две узкие и крутые лестницы, там их встретил ветхий старичок, который тут же поспешил удалиться. А провожатый, вновь ничего не говоря, начал подниматься по левой лестнице; ступеньки под его весом противно заскрипели. Брат Тиас подтолкнув Боклерка следом, тоже стал подниматься, едва не наступая на пятки. Так они попали в коридор, полумрак которого рассеивал свет, скудно льющийся из слюдяного окошка расположенного в другом его конце. Остановившись перед одной из дверей, мужчина постучал условным сигналом - два отрывистых стука, три частых, и вновь один. Несколько секунд спустя дверь приоткрылась, в образовавшуюся щель их внимательно оглядели, и только после распахнули во всю ширь.
В комнате их ждали двое с оружием в руках. Открывший дверь высокий широкоплечий мужчина в зеленом таперте держал в руках длинный боевой кинжал, а тот, что стоял в глубине комнаты, такой же крупный с широким разворотом плеч в стеганом бордовом жупоне, обнажил фальшион .
Провожатый шагнул внутрь первым, брат-сопровождающий запихнул следом слегка оторопевшего секретаря и, оглядев коридор напоследок, зашел сам.
- Господь посреди нас, - первым поприветствовал мужчина в бордовом жупоне, убирая фальшион обратно в ножны, едва дверь закрылась.
- Есть и будет, - уже спокойно ответил ему Боклерк, наконец узнав знакомое лицо.
Следом за секретарем приветствие повторил и брат Тиас, а затем подошел к уже убравшему кинжал мужчине и положил ему правую руку на левое плечо, тот в свою очередь сделал то же самое.
- И пусть благословит нас Святой Варфоломей, проговорили они одновременно.
У каждого ордена был свой тайный ритуал приветствия, и лишь братья состоявшие в нем знали.
Пока длилось все действо, брат Боклерк осматривался. Комната, в которую его привели, оказалась узкой и длинной, с единственным окошком на противоположной от двери стене. В ней находились три кровати, высокий комод, на котором сейчас горели несколько свечей и стол у стены. Возле него стоял жесткий деревянный стул с высокой спинкой, на который и решил опуститься секретарь.
Едва тайная церемония приветствия закончилась, Боклерк на правах старшего первым начал разговор:
- Карфакс? - уточнил он и, дождавшись утвердительного кивка от приведшего их сюда мужчины, продолжил: - Сообщите же наконец, что вы узнали? - теперь нетерпение сквозило в каждом слове.
Тот чуть откашлялся, и, неосознанным жестом потирая правый локоть, ответил:
- Думаю, сначала брат Убино и старший брат Дизидерий расскажут сами, а я потом дополню моими изысканиями.
Глава 3.
Боклерк перевел взгляд на стоящих у входа братьев:
- Старший брат Дизидерий, - секретарь явно предлагал брату как командиру тройки первому начать разговор.
Мужчина в бордовом жупоне откашлялся, прочищая горло перед началом рассказа, и усевшись на ближайшую к двери кровать, начал:
- После вашего письма в обитель, мы с братьями в первых числах зимы прибыли сюда. Поскольку направление поисков вы указали только приблизительное, было решено отправить брата Карфакса в городской архив, где он под видом помощника купца первой гильдии якобы собирался отыскать старый договор о купли продаже дома в городе, а так же земельных владений неподалеку. После уговоров и солидной мзды ему позволили бывать в ратуше, где он нашел некоторые сведения, которые могли заинтересовать его преосвященство. Мы с братом Убино в свою очередь окольными путями постарались выяснить о творившемся здесь восемнадцать лет назад, но безуспешно до тех пор, пока вы через старшего брата Тиаса не передали нам новые известия. Тогда наши поиски стали более целенаправленными. Первым делом постарались отыскать бумаги о суде над девицами из дома терпимости...
- Судебные документы явно пытались подчистить, - вставил свое слово брат Карфакс; он стоял прислонившись к дверному косяку. - Но неумело, в городском архиве искуситель ногу сломит, но ничего не разберет. Все свалено кучами на полках, половина свитков порвана, остальные лежат, как попало, совсем не там где должны быть. Впрочем, это нам оказалось на руку, ведь из-за этой неразберихи бумаги не сумели изъять до конца.
- Таким образом, нам удалось отыскать название дома терпимости и описание его хозяина, где епископ Сисварий получил свою болезнь, - продолжил Дизидерий.
- Надо сказать, заведение оказалось не из дешевых, - ухмыльнулся брат Убино. - Но все равно его дороговизна не уберегла Святого Сифилитика! И там оказались точно такие же порченые девки, как и шлюхи в последнем портовом борделе! - однако под строгим взглядом секретаря он тут же стер кривую улыбку с лица.
- Последив за борделем пяток дней мы выяснили, что заведение существует до сих пор, правда у него владелец поменялся. Без охраны он не ходит, с ним всегда минимум четыре головореза. Судя по ухваткам неплохие профи: не наемники конечно, скорее из бывших туркополей, - стал рассказывать дальше старший брат Дизидерий, - но взять с наскока их вряд ли получилось бы, могло выйти слишком шумно. Поскольку в письме вы настаивали на совершенной секретности, мы не стали его хватать, а продолжили слежку.
- Благодаря этому удалось выяснить, что у хозяина имеется несколько таких заведений и куча баб при них, - вновь с бесцеремонным комментарием влез брат Убино, опускаясь на кровать рядом с Дизидерием. - И со всего хозяйства он стрижет деньги, причем немалые. В Звенич в поисках приключений на свою... - тут брат все же сбился, вновь наткнувшись на ледяной взгляд Боклерка, заменив непотребное слово кашлем. - В общем, желающих здесь получить греховное удовольствие полным-полно. Это сейчас народа поубавилось - Святые праздники на носу. А еще неделю назад было пруд пруди искателей всех мастей: от средних ремесленников, до богатых купцов.
- Городская стража к ним не лезет, - вновь подхватил повествование старший брат, стараясь незаметно ткнуть Убино в бок, чтобы тот хоть немного придерживал язык. - Патрули обходят этот квартал стороной, заглядывая туда, лишь когда совсем шумная драка случается, и только если на улице, а уж никак не внутри.
- Еще хуже, что церковная стража на этих улицах в подобные заведения не заворачивает, - вновь вмешался в разговор Карфакс. Братья дополняли друг друга, внося пояснения в рассказ, словно были единым организмом. - Бейлифатской ветви достаточной для несения стражи и наведения порядка в Звениче, как в городе с вольностями естественно нет. А те силы, что есть в городе, не спешат вмешиваться в происходящее.
- У меня вообще создается впечатление, что здесь все куплено-перекуплено на сто рядов, - едко прокомментировал свое мнение о городе брат Убино, напрочь игнорируя тычки командира. - По слухам у хозяина борделей есть свои люди не только в городской управе, но и в легиторуме. Об этом на каждом углу судачат, только глухой не услышит.
- Мы должны сообщать только проверенные факты, - одернул его Карфакс, но брат отмахнулся от него.
- Дыма без огня не бывает. И здесь, я нюхом чую, не обошлось без подмасливания и подкупа нужных людей. На что Упертому Гюставу было не до внутренних мелких безобразий, но такое б он не спустил, если бы в королевские кабинеты доложили.
- Мы собрались здесь не для того чтобы политику обсуждать и действия кабинета министров Гюстова II, - недовольно отрезал Боклерк; ему явно не нравился чересчур разговорчивый брат. - Однако такие сведения, пусть ничем неподтвержденные, так сказать глас толпы, иногда имеют немаловажное значение. Еще что-нибудь удалось обнаружить?
Старший брат Дизидерий смиренно опустил голову, как бы признавая что это пока все сведения, однако брат Карфакс являющийся из-за небольшого увечья - поврежденного в бою локтя - неполноценным бойцом тройки, и будучи вынужденным переквалифицироваться на работу с бумагами явно желал еще кое-что дополнить.
- Сегодня с утра, мне удалось отыскать кое-какие намеки в архиве. До самих документов добраться не удалось, тогда бы рухнула вся легенда помощника купца первой гильдии. А раскрывать, что у них в документах копаются священнослужители, вряд ли следует. Его преосвященство нам запретил делать подобное. Да и объявлять раньше времени, что такими документами интересуется Церковь тоже не стоит. Так вот, я нашел намеки о неких подарках на крупные суммы барону Мельтишу - градоначальнику города - от граждан под видом пожертвований в пользу казны. Все бы ничего, но простые горожане, пусть и очень состоятельные вряд ли единолично будут вносить до сотни золотом, да при том сразу. В Звениче настолько богатых нет. Даже виконт Рензе, в доме которого была устроена резиденция его преосвященства, не столь обеспечен. Я взял на себя смелость и перепроверил всех местных зажиточных купцов и аристократов. С такими именами, указанными в бумагах нет, и никогда не было. Скорее всего, это вымышленные лица, взятые из воздуха. Из ниоткуда! Брат Боклерк я прошу вас, как приближенному к его преосвященству, а значит имеющему доступ ко всем документам городского архива, узнать вот эти сведения, - Карфакс подал лист, исписанный убористым подчерком. - Мне думается что, раскопав все до конца, нам гораздо легче будет понять суть происходящего в Звениче, а так же гораздо быстрее добраться до корня дела, которое привело вас, а значит и нас сюда.
Секретарь самым внимательным образом прочел написанное.
- Что ж если мне удастся получить эти данные, то положение дел в городе будет рассматриваться совершенно под другим углом. Думаю даже если все удачно повернуть, то... - Боклерк тут же оборвал фразу, и уточнил у Дизидерия: - Это все известия?
- Совершенно верно, - по военному четко кивнул тот. - Пока все. Будут ли какие-то распоряжения?
Секретарь задумался на пару мгновений.
- Пожалуй, нет. За хозяином дома терпимости вести наблюдение по-прежнему, в архив пока не ходить, вплоть до дополнительного распоряжения. Никаких действий не предпринимать, разве что на всякий случай узнать, что же происходит в этом вертепе, - тут Боклерк впервые на памяти братьев смутился. - То есть я хотел сказать, что следует разузнать какая там обстановка, стражники или охрана. И ни в коем случае не шастать туда под видом клиентов! - секретарь, выдавая наставления, сильно покраснел, словно девица. Ему явно было неловко обсуждать подобные вещи.
- Поздно, - тихо выдохнул брат Убино. - Уже...
На Боклерка от одновременного шока и возмущения напал столбняк, а командир тройки, видя это, поспешил пояснить:
- Мы попали туда под видом сильно загулявших купцов, которые настолько напились, что способны были устроить только пьяный дебош, и после, немного поколышматив охранников, вырубились, где стояли. А проспавшись через пару часов извинились, дали приличные деньги за поломанную мебель да набитые рожи охраны, и в сильном раскаянии удалились, так и не испытав умения местных красоток. Мы выполняем обеты, данные в обители, брат.