Обычно вспышки энергии привлекли бы внимание. Сейчас же у всех время занимала практика. Во дворе в такое время изредка проходил один-два человека.
Я подскочила. Навыки мага оценить не получалось. Куць стучал зубами и заметно трясся. Это отвлекало и раздражало. Когда в него чуть не прилетело зарядом, я не выдержала и грубо отпихнула его в сторону.
Маг-изгой оказался сильным. Я не могла понять, где он учился и какими техниками пользовалсяв нем будто перемешались разные стили боя. Может, Ант смог бы понять. Мне отчаянно не хватало тренировок и знаний для этого.
Мужчины с холодным оружием времени не теряли. Они оба отвлеклись на Куця. Что мой брат успел натворить? Просто так ни за кем такие команды не посылают. Размышления стоили мне почти пропущенного заряда энергии, который вполне мог бы снести голову. Я выругалась.
Маг, воспользовавшись этим, направил заклинание на Куця. Что он плел я разглядеть не смогла, мужчина использовал незнакомые и сложные комбинации жестов. Потоки энергии в его заклинаниях шныряли туда-сюда в хаотичном, не отслеживаемом порядке.
Я прыгнула вперед, заграждая Куця собой. Одновременно мою грудь пронзил меч и заклинание. Если что-то одно отразить у меня были шансы, то такой тандем не оставлял путей блокировки.
Куць издал булькающий звук, больше похожий на писк. Теплота разливалась у меня груди, стекая на живот. Ноги подкосились.
Смерти я не бояласьи это правда было так. Будь дальше мир богов или забытье, они не пугали. Пугало то, что оставалось тут. Мужчины вытащили Малахитову сетку. Возможно, Куць даже не мог видеть это хитрое сплетение ниток энергии, связанное десятками древних, ныне забытых заклинаний. Но ее могла видеть я.
Нет! мой крик вырвался неосознанно, протяжный и громкий.
Я готова умереть. Я не готова умереть так. Только не опять.
Кто-то из мужчин вышел вперед. Я видела только ноги.
Сетка начала «пускать корни», как я назвала это в прошлый раз. Руку, которую я подвернула под себя, выдернули. Послышался хруст. Только потом я почувствовала и поняла, что случилось. Криквойвырвался сам собой. Я вопила не из-за боли. Он сломал мне пальцы. Маг без пальцев не мог выполнить и половины связок. Когда я почувствовала, как чужие руки впились в мою вторую ладонь, я кричала, как никогда в жизни.
Совсем рядом находились маги. Возможно, кто-то бы пришел на помощь. Тогда оставалось только надеяться, что мои разбитые кости еще удастся срастить. Если же никто не услышал, то нас с Куцем ждала незавидная судьба.
Мысль о том, куда Куць делся, успела только проскочить перед тем, как меня накрыла темнота.
***
Больничное крыло альма-матер не узнать всегда сложно. Отвратительную, тупую боль в груди после Малахитовой клетки, к сожалению, тоже.
Ант сидел рядом. Моя рука в его руке. Он что-то тихо шептал.
Не так давно я была на его месте, а Ант лежал на больничной койке. Тот день вспоминать не хотелось. Я встрепенуласьи Ант следом. Он держал мою левую руку. Пальцами на правой я не могла шевелить. Тогда из меня вырвался крик, и мне было плевать, что это могли увидеть люди, что истеричные порывы были непозволительной роскошью для взрослого мага. Без рукбез магиия становилась беззащитной.
Вокруг вырос полог из темноты, создавая стены. Только тогда Ант сдвинулся с места. Он обхватил меня. Я выбросила вперед здоровую рукуеще немного и сломала бы ему нос, но Ант уклонился. Я металась из стороны в сторону, пытаясь раздереть его хватку и вырваться. Звериный, нерациональный страх отвечал за каждое движение, каждый порыв. Ант был рядом, когда я просыпалась из-за кошмаров. День за днем, истерика за истерикой, он научился меня успокаивать.
И когда во мне не осталось ни крохи сил чтобы шевелиться, пришли слезы. Только тогда Ант расслабил хватку, а я уткнулась в его рубашку, поливая ее слезами. Сама пока не понимая, из-за чего. Сначала навалились воспоминания о сетке, о пустоте и, будь он проклят, животном страхе.
Твои руки будут в порядке, прошептал Ант и притянул меня ближе.
Я задыхалась в панике, слезах и обиде. Прекрасно зная, что сделаю себе только хуже, спросила:
Где он? Где Куць?
Ант не хотел отвечать. Я держала его взгляд, несмотря на опухшие глаза и слезы, которые превращали мир в одно большое, размытое пятно.
Его не было, когда я добрался до тебя. Воины, которые разобрались с ублюдками, сказали, что он сбежал в леса.
И вот тогда я потеряла последнее подобие самоконтроля. Я металась, задыхалась и бормотала слова, которые не могла сдержать и надеялась, что Ант их не разберет.
Почему? Почему они меня бросают? Что со мной не так?
Поток слов прервался, когда я больше не могла вставить и слова между всхлипами. Родители отказались за нас бороться, они сдались. Я смотрела, как мои братья и сестры медленно умирали один за другим. И когда оказалось, что Куць выжил, я узнаю, что он бросил меня не один, а два раза?
Рия, пробормотал Ант не в первый раз. Он держал мое лицо в руках. Рия, послушай. Ты не могла выбрать брата. Ты не могла повлиять на его решения и на его трусость. Но у тебя есть семья, которую ты выбрала.
Ант произнес слова на древнем, забытом языке.
Его не слышали, а чувствовали. Тысячи лет назад вместо слов маги пользовались энергией. До наших дней с этого языка сохранились считанные фразы. И та клятва, которую Ант сейчас произносил. Он обещал быть рядом при жизни, и он обещал быть рядом после смерти. Такие клятвы не просто скрепляли слова, они приводили их в жизнь.
Маги могли жениться с людьми, но мы никогда не женились между собой. Человеческие ритуалы у нас считались пустым звуком. Но это древняя клятва, ее использовали с начала времен, означала гораздо большее. Человек обещал всего себяи свой дух после смерти. Сейчас такие клятвы не использовали, маги просто заводили отношения и разбегались, когда считали нужным. Ант, должно быть, сошел с ума.
И, наверное, я сошла с ума, когда ответила ему незнакомыми словами, сливающимися в потоки энергии. Я говорила искренне, ничуть не сомневаясь, что Анту можно доверять, и клятва плелась сама.
***
Когда начали срастаться кости и потихоньку закончилась моя собственная истерика, началась всеобщая.
Первое использование Малахитовой сетки еще получилось спихнуть на случай. Какие-то подонки гнались за королевским потомком, наткнулись за чудом сохранившеюся сетку, использовали еене велико дело, с кем не бывает. То, что мне привиделись еще люди в том подвале, спихнули на мое полумертвое состояние в то время. Группа магов обыскала тот дом вдоль и поперек после, и ничего подобного они не нашли.
После второго раза, когда пострадал и Ант, мы все напряглись. Но в те дни коалицию, магистра и профессоров больше волновало нападение на город и нависшая угроза войны. Причем, до сих пор неизвестно, кто за ту атаку отвечал.
Теперь же наши ряды погрузились в панику. Учеников, независимо от специализации, активно учили бою. Магов, работающих во всех смежных дисциплинах, сзывали к нам, пытаясь найти способ выбраться из сетки. В идеале, конечно, целью обозначили все сеткии способ их изготовленияуничтожить. Академия сотрудничала с нашей Школой и высшими учебными заведениями из других стран в полном мире и согласии, настолько всех поразила нависшая угроза.
Ант так и не передал мне подозрения профессора Войжиха. Я додумалась сама: за Куцям не могли послать такой отряд. Куць, вероятно, согласился привести людей ко мне. Только когда я прямо выдвинула догадку, Ант ее подтвердил. Никто, тем не менее, не мог представить, зачем я могла им понадобиться.
И Ант же тратил половину своего времени со мной, помогая восстанавливать руки и подвижность пальцев, а вторую половину на обучение первогодок. После базовой школы они умели выбрасывать несколько базовых связок от силыи такой набор не спас бы их при встрече с теми, с кем мы имели дело.
Я же, в свободное (если его можно так назвать) время помогала с исследованиями. Пока они шли неудачно. Мы не знали ровным счетом ничего про происхождения сеток, кроме их создателя Малахита. Мы не знали ничего о группированиях нетренированных магов, которые портили всем жизнь. И это незнание нависло грозовой тучей, страшась стать нашим концом.
Глава 21. Будни, будни и не очень будни
Практика в этот раз застала меня неожиданно. На волне всеобщих волнений, после очередной Малахитовой сетки, магистр побоялся меня отправлять на какие-либо интересные задания. Войн и даже маленьких беспокойств нигде не происходило. Затишье пугало, обещая потом бурю. Но пока об этом волноваться я не могла.
Мою голову заполнили пресловутый простой люд со своими болячками. В Вурле нам, молодым целителям, выстроили временный госпиталь и отправили лечить всех страждущих. Чтоб навыки не забывались, как сказал профессор Боголан.
Утро началось с бабушки. Миловидной, полненькой, той самой, которая, по преданиям, готовит пирожки внукам и щипает их за щечки. Несоответствия с образом начали всплывать очень быстро.
Сначала бабушка заявила, что она умирает.
В ходе долгих расспросов оказалось, что у нее защемило спину. Боль я облегчила, определила, что хворь хроническая, выписала травок и согревающие смеси и попыталась отправить бабушку домой. Она не обрадовалась.
На волне бабулиного скандала о том, как я хочу ее убить, пришла женщина с дитем. Я обрадовалась возможности переключиться на кого-то нового под важным предлогом. Ребенок засунул себя в нос неопределенное что-то. И периодически он начинал задыхатьсяа потом всё становилось на свои места. Именно поэтому его привели сюда спустя неделю.
Я потратила битый час на то, чтобы вытащить у него из носа кусок шишки. Вручную, потому что магия могла помочь с огромными ранами, но к такому она была не готова.
Потом пришел крайне спокойный дед, которому мы вырвали половину прогнивших зубов. Опять же, вручную, магией только обезболивхотя он настойчиво хотел вместо этого просто выпить чего покрепче.
Девочка со сломанной рукой, беременная женщина с сильными болями, постоянно орущий младенец
Пальцы слушались меня достаточно, чтобы справляться с такими простенькими заклинаниями, но они начинали ужасно ныть в процессе. Кости срослись, а последствия остались. Но больше всего доставалось голове: она начала раскалываться. Люди проплывали мимо, я, не вдумываясь, их лечила, и появлялись новые. Когда кто-то пытался закатить истерику, я даже этого уже не замечала.
Циввара нашла меня не в лучшем состоянии под конец второго рабочего дня. Я перепутала ее с очередной пациенткой и попыталась обследовать.
Сколько тебе еще так? с широко распахнутыми глазами спросила она.
Лунный круг. Месяц
Да, жестоко магистр с тобой.
Мы помолчали. В мою сторону начала продвигаться очередная резвая бабуля, раздвигая толпу больных. Я взмолилась, чтобы ее перехватил какой-нибудь другой целитель. Циввара задумчиво молчала.
Бабулю не перехватили. Зато Циввара, перестав морщить лоб наконец-то, ухватила меня и отвела в сторону.
Слушай, ты же примешиваешь иногда целительство к атакам? как всегда, без предисловий, начала она. И получается что-то опасное?
Да, я оборвала ее, настолько опасное, что наши воины запретили мне такое делать.
Так это ж на них. Тебе оно не навредит, значит делать можно. Помоги мне, а?
Я вздохнула. Покосилась на новую волну потенциальных пациентов, ввалившуюся в зал. Один из селян покрывался красивыми зелеными пятнами.
Если ты придумаешь, как выдернуть меня из лап профессора Краубока, то я вся в твоих руках.
Вышеупомянутый преподавал основы первой помощи. Именно закрытие ран, когда нас интересует, чтобы пациент не умер прямо в этот момент. И этот же профессор вел у нас практики с помощью обычным людямБоголан от такого открестился, при всей его дутой любви к больным.
Через считанные минуты вернулась Циввара. Довольная, как кот в сметане.
Что ты сказала ему? поинтересовалась я и не получила ответа. Неразговорчивость Циввары обычно мне даже нравилась, но в таких ситуациях доводила до белого каления.
И, тем не менее, мы шли в мастерские элементалистов. Их там насчитывалось от силы пара комнатушек, потому что самих элеменатлистов у нас можно пересчитать на пальцах. Впускали туда только магов с допуском. У меня, очевидно, такого не было.
То, как Циввара уговаривала дежурного меня пропустить, навевало подозрения. Не на дежурного, нетк нему она подлизывалась, как та кошка, и ему это очевидно нравилось. На меня навевало. Чтобы Циввара включала очарование, а не приходила к помощи грубой силы, я видела впервые в жизни. Холодок пробрал от догадок, с чем же ей все-таки понадобилась помощь.
Внутри лабораторий передо мной открылся хаос.
Целителей заставляли держать помещения в чистоте, вещи на своих местах, а все эксперименты с бирочками и под контролем. В обители элементалистов царил бардак. Чертежи валялись друг на друге, а стопка бумаг, перекашиваясь, на другой стопке. Смятые черновики покрывали пол. Вещества в баночках, куски непонятно чего, еще куски, похоже, чего-то живогои всё это стояло где попало.
Хотя, смотря на то, как Циввара уверено проплыла через мусор на полу, подбирая с разных столов бумаги и элементы, заставило меня передумать. Это можно назвать не хаосом, а творческим беспорядком. Ей даже задумываться не приходилось, чтобы найти в этих кучах нужную маленькую бумажку. Мое восхищение.
Но когда чертежи оказались передо мной на столе, энтузиазм поджал хвост и спрятался. Циввара всегда казалась мне крайне талантливой личностьюи такой она и была, но в этих наработках она намешала что-то страшное. Посмотрев, а потом еще немного посмотрев, на эти схемы, я не скоро нашлась с комментарием.
Знаешь, крайне аккуратно начала я, тыкая в случайное место на чертежетам любое бы подошло для примера, тут везде она проблема. Ты пытаешься взять плетения и элементы для целительства и ими атаковать. Но суть-то не в этом.
А в чем? Циввара покосилась на меня, как на сумасшедшую. Возможно, с заявлением, что она оставила грубую силу, я погорячилась.
Ты берешь плетение для, скажем, прыща. Или маленькой царапинычто-то, что есть почти у каждого, сказала я, и начала создавать заклинания для примера. Циввара скептически хмурилась. Потом аккуратно, по чуть-чуть добавляешь, не знаю там, маленькие искорки. А потом, сверху, слоями, что-то посерьезнее, но без хитроумных плетений. И когда оно летит в кого-то, такую смесь и блокировать быстро не получится, форма-то у нее другая, и организм сильнее ранения получит, он-то думает, что мы его лечим, сказала я и попыталась сбросить заклинание в стену.
Дверь в лабораторию в этот момент отворилась.
Ложись! заорали мы с Цивварой в один голос.
Элементалист с четвертого года, которого отправила к нам Академия впитывать наш опыт, не раздумывая прыгнул на землю.
Академия так впечатлилась нашим с Джеком отчетом и мной, почему-то, лично, что отправила парочку-другую своих воспитанников к нам на полгода поучиться. Я склонялась к мысли, что настоящей целью было пошпионить.
Раз уж ты меня чуть не убила, сказал он, поднимаясь, то, может, поможешь с одной штукой? Нужен взгляд целителя.
Еще немного, и я почувствовала бы себя очень важной персоной. Конечно же, я не могла не согласиться.
Через несколько часов у нас у всех дергались глаза. Я создавала схемы, Циввара адаптировала и накладывала их на чертежи физической части, а ученик из Академии говорил, что мы сумасшедшие. С интересом наблюдая за процессом.
Мы уже и почти закончили, оставалось только испробовать нашу дремучую смесь в делебомба выглядела устрашающе, периодически самовольно вспыхивая ярким фиолетовым цветом и дымясь, когда в мастерские ворвался Руб.
Ты что тут делаешь? снова завопили мы одновременно с Цивварой. Подозрительных пиратов точно в такие места не пускали.
Шел к вам, сказал он, многозначительно покосившись на Циввару, пока пытался отдышаться. Бедняга аж согнулся пополам. Они меня пустили, потому что у вас там что-то происходит.
Объяснение ничего не прояснило. Что-то происходит? Кто сунется к Школе, где на каждом повороте по десятку тренированных магов? И почему, собственно, пирата пропустили?
Не сговариваясь, мы выдвинулись вперед. Каждый, кроме Руба, захватив по свеженькой бомбе в руки.
Пират не соврал.
Двор наполнился магами. Нашимито и дело мелькали знакомые лица. Выловив какую-то девчушку с первого года, я спросила, что происходит.