А при чем тут ящики?
Огненные камнилегендарное оружие разрушителя. А в шкатулку секретов Сивард спрятал кое-что для своего наследника. Эти предметы даже мы, скриплеры, триста лет считали потерянными, а теперь они вдруг нашлись. Уже догадались, что это значит?
Хотите сказать, что новые ферзи уже появились и скоро сразятся за Сердце волшебства? Это было просто безумие, я хотел даже рассмеяться, но ничего не вышло. Но я ведь я не один из них, нет?
Нет конечно. В игре есть фигуры поменьше и послабее. Вы, пожалуй, ладья. Скриплер выставил на прилавок пузатую фигурку из светлого дерева, похожую на башню.
Уф, ну спасибо.
А сейчас вы отдадите мне шкатулку секретов, и я в нужный час передам ее наследнику Сиварда. Открыть ее вы все равно не сможете, будничным тоном прибавил скриплер и протянул ветку ко мне.
И вот тут я наконец рассмеялся.
Шутите? Конечно я вам ее не отдам. Посланники и скриплерыхудшие враги, вы вечно уводите вещи у нас из-под носа! И вообще, я уже составил опись предметов, которые купил в этой поездке.
Вы ее исправите.
Знаете что? Король назначил меня главой отряда посланников, хотя все они старше меня. А все потому, что я умею находить предметы и не выпускать их из рук.
Скриплер вдруг улыбнулсядеревянные углы рта потянулись в стороны.
Можно, я расскажу вам историю? Про мальчика, который так верил в сказку про Сердце волшебства, что сделал себе деревянный мечдовольно неаккуратно, но уж как мог, и заявил родителям, что идет искать Сердце и не остановится, пока не найдет и не вернет людям дары. А родители посмеялись над ним и сказали мальчику, что если он будет и дальше мечтать о несбыточном, то никогда не будет зарабатывать много денег. И он вырос, и стал хорошим посланником, который круглый год ездит по королевству и покупает старинные предметы для короля, почти не видя жену и сына. Но зато ему платят десять золотых в месяц и разрешают, как всякому посланнику, иметь одну старинную вещь. Он постучал веткой по моему медальону. Когда он последний раз был дома, его сын сказал, что хочет стать как Сивард, найти Сердце и вернуть людям дары. А наш герой ответил ему, что, если он и дальше будет верить в невозможное, никогда не вырастет уважаемым человеком.
Откуда вы все это знаете? выдавил я.
Думаете, скриплеры просто копошатся на ваших чердаках и тащат старые носки и корзины? Мы слышим все, что вы делаете. А теперь отдайте мне шкатулкуповерьте, Освальд сделает все, чтобы она не досталась тому, кому предназначена, а я сохраню ее в целости.
Никто никому ничего не отдает просто так. Я был так растерян, что перестал сохранять на лице суровое выражение. Может, купите?
Раньше, до потери Сердца, люди часто давали друг другу вещи просто такэто называлось подарок. Почему бы не возродить традицию прямо сегодня?
Скриплер ждал, вытянув ко мне ветку, и что-то такое было в его взгляде, что я как будто на секунду стал тем, кем воображал себя двадцать лет назад, усталым путником, которого скриплер приветствует в чайной перед новыми опасными приключениями.
И я медленно поставил шкатулку из светлого дерева перед ним. Скриплер улыбнулся, подтянул ее к себе. Через секунду она исчезла под прилавком, а я словно очнулся. Осознание того, что я только что сделал, рухнуло на меня, как груда камней.
А теперь уходите, пробормотал я. И прилавок заберите.
Ну-ну, Олдус, что вы. Не волнуйтесь так. Выпейте еще чаю. Поздравляю вас.
И вас, мрачно сказал я, отхлебнув из чашки. Даже если я прямо сейчас переверну прилавок, наверняка пособник скриплера уже утащил шкатулку. Какой же я болван. Если шкатулка и правда принадлежала Сивардуей цены нет.
Я имел в виду не Зимний день. Вы добровольно расстались со своей вещью, в наших чайных путники так и поступали, но сейчас эта традиция, увы, утеряна. По традиции скриплеров за свой подарок вы получите один мудрый совет. А он вам пригодитсявы ведь отправляетесь потом в Хейверхилл, верно?
Я захлопал глазами. Откуда он мог знать?
В Хейверхилле хранится секрет, важно сказал скриплер. А точнее, два. Жители дорого дали бы за то, чтобы никто не узнал про один из них, а про второй они и сами не знают. И вот мой совет: когда окажетесь там, внимательно смотрите по сторонам и крепче держите ларец с камнями. Я бы и его забрал, да не могуэто темное волшебство, мы не можем прикасаться к таким предметам. Освальд жаждет заполучить эти камни и натворить бед. То, что люди не слышали о нем триста лет, не значит, что он вдруг перестал быть бессмертным. Освальд никуда не исчез, он гораздо ближе, чем вы думаете. И жаждет того же, что и раньше: уничтожить Сердце раз и навсегда.
Он так это сказал, что у меня мороз по коже прошел.
И еще кое-что, прибавил скриплер. Вам ведь было приятно отдать мне шкатулку, верно?
Я заносчиво фыркнулэто было глупо, но в тот момент, когда я подвинул шкатулку к нему, я и правда почувствовал себя счастливым.
До потери Сердца ваши предки говаривали: «Пусть озаряют звезды путь дарителей». Это значит: если отдаешь что-то от всего сердца, ты создаешь особый вид волшебства. И оно всегда возвращается к тому, кто сделал доброе дело. Не забывайте об этом, Олдус, кого бы ни встретили в Хейверхилле.
Так что у них хранится? Я отодвинул чашку. Если бы что-то ценное, они бы давно уже это продали. Какой-то могущественный предмет-помощник?
О нет. Это не вещь. Голос его душераздирающе заскрипел.
Я подождал еще, но продолжения не последовало. Скриплер смотрел в другую сторону, и я обернулся.
Трое детей тянули родителей в сторону прилавка, а те за руки тянули их назад.
Мам, ну можно, пожалуйста? Он же живой, как в сказках!
Вкуснейший чай, детки! Господин посланник подтвердит! Скриплер посмотрел на меня, и я уныло кивнул.
После того что я только что сделал, прилавок скриплеров уже не казался мне чем-то из ряда вон выходящим.
И дети с радостным визгом бросились к скриплеру. Родители с опаской пошли за ними, а скриплер ловко вытащил из-под прилавка сразу пять чашек с блюдцами. Глаза у него блестели.
А теперь, детки, скажите: почему, вы думаете, прилавок такой большой? весело спросил скриплер. И сам же ответил: Чтобы на нем можно было сидеть! Залезайте! И дети с радостным визгом полезли по сплетенным веткам наверх.
Нельзя сидеть на столе! возмутился их отец.
Сегодня праздник, пусть развлекутся, отмахнулся я.
Тот посмотрел на меня круглыми глазами и неуверенно кивнул. И тут, расталкивая людей, которые опять начали собираться вокруг прилавка, к нам пробился хозяин гостиницы.
Нашел! Вот. Он торжественно поставил передо мной клетку.
Не нужно, я все проверил. У него есть разрешение на установку прилавка.
Какое такое разрешение?
Официально заверенное и подписанное представителем королевской власти, хмуро сказал я, и хозяин гостиницы сник. Я в последний раз бросил взгляд на прилавокскриплера уже облепили дети, и он ловко крутился во все стороны, разливая чай и протягивая им печенье.
Если мы еще встретимся, как я вас узнаю? крикнул я.
Скриплер взглянул на меня, и я вдруг понял: он стал выглядеть моложе, даже листьев на голове как будто прибавилось.
Меня зовут Пал. Любой скриплер вам скажет, как меня найти.
И я улыбнулся. На душе у меня стало так легко, словно я правда ему поверил: рано унывать, скоро придет наследник Великого Сиварда и спасет нас всех.
«Давно пора», подумал я, оглядывая убогую, старую площадь, и пошел в гостиницу, держа Седрига под локоть.
Завтра утром еду в Хейверхилл. Знаете, как туда добраться?
В Хейверхилл? Седриг закашлялся. А зачем вам туда?
Увидел на одной старой карте это название. Я даже не думал, что кто-то живет так высоко в горах. Наверняка у них уже лет сто проверки не проводиливдруг там завалялось что-нибудь интересное. А что?
Да ничего. Это часа три пешком в горы, повозок свободных у меня сейчас нет. И вообще, ничего вы в такой глуши не купите.
И мне вдруг почудилось: он не хочет, чтобы я туда отправился.
Оттуда они нечасто спускаются, мы к ним тоже не ходим, с нажимом продолжал Седриг. Зачем вам туда идти прямо в Зимний день? Оставайтесь лучше у нас на праздник. У нас тут вон какая невидальразрешенный заверенный скриплер.
Но я только покачал головой. Жажда деятельности кипела во мне, как вода в чайнике скриплера Пала.
Я выйду на рассвете, важно сказал я и, оставив растерянного Седрига посреди улицы, отправился к себе.
В своей комнате, скрипучей и промерзшей насквозь, я рухнул на кровать и проспал до рассвета, на этот раз никем не потревоженный. Когда первый луч бледного зимнего солнца глянул в окно, я оделся и спустился вниз.
Внизу было холодно и очень тихо, у потухшего камина спал большой серый кот. Я хотел было позвать хозяина, но тут входная дверь распахнулась рывком, так что холодный ветер взметнул в камине пепел и осыпал им кота. Тот недовольно мяукнул и заснул опять.
На пороге стоял румяный, толстощекий человек в расстегнутом полушубке, как будто ему было жарко даже на таком морозе.
Поздравляю с Зимним днем! Он приветственно раскинул руки. Я Йенс Кэмпбелл, пекарь, старейшина Хейверхилла. Мне про вас Седриг рассказал. Говорит, вы к нам сегодня собирались.
Он кивнул на дверь в соседнюю комнату: оттуда доносился мощный храп хозяина гостиницы, которого мои приготовления к отъезду, кажется, ничуть не потревожили.
А мне Седриг говорил, вы не спускаетесь к ним в деревню, подозрительно начал я. С чего сам господин старейшина решил меня проводить?
Йенс расплылся в улыбке:
Решил: дай, думаю, посмотрю, как в Барнаби гуляют!
В пять часов утра?
Да, что-то я рано. А тут вы. Вот это везениепрямо на праздник господин посланник к нам едет! На нашу ярмарку Зимнего дня решили посмотреть?
Я молча вышел за дверь, и он тут же бросился за мной.
Хорошо, что вы нас посетите! Местечко у нас отличное, хоть и дальнее! зачастил он, беспокойно поглядывая на мой мундир. Вы, к примеру, знаете, в какой деревне до сих пор умеют соболиные полушубки шить?
Э в Хейверхилле? предположил я.
Так и знал, что вы про это слышали! Ярмарка у нас небогатая, но для такой скромной деревеньки неплохая! Расстарались мы в этом году, увидите!
Скажите, а вам знакомо вот это? Я остановился и вынул из сумки ларец с булыжниками: вдруг этот пекарь что-то про них знает?
Камешки какие-то. Не знаю. А чего это?
Лицо у него было простодушное, и я сразу понял, что о камнях он и правда ничего не знает, и с сожалением убрал их в сумку.
Деревня у нас отличная, опять затянул Йенс. Уж такое мирное местечко! Хорошо, что решили к нам заглянуть!
И ярмарка у нас будет просто
Я вздохнул и перестал слушать.
Было прекрасное тихое утро, снег хрустел под ногами. Йенс рассказывал, какие пироги будут у них на ярмарке и какие развлечения. Лицо у него было безмятежное, румяное, и я подумал: а что, если скриплер решил меня разыграть, обманом выманил шкатулку, и в Хейверхилле ничего странного не будет? Я едва не спал на ходу, убаюканный рассказом Йенса. Самому расспрашивать было рано: если они и правда хранили что-то незаконное, сначала надо осмотреться.
Дома попадались все реже, дорога упрямо карабкалась вверх между двух заснеженных склонов.
У нас там тихо, спокойно. Скучновато, я бы сказал. Такая же деревня, как любая другая, совершенно
Йенс вдруг насторожился, оборвав себя на полуслове. Я тоже наконец очнулся и заметил: сзади доносится какой-то странный шум, что-то похожее на веселый скрежет. Кто-то нагонял нас, и я замедлил шаг. До этого я слышал такой звук всего однажды, в детстве, но сразу узнал. Губная гармошкаредкий, ценный предмет. Откуда, Странника ради, она могла взяться в такой глуши?
И кого сюда несет? со свирепостью, неожиданной для такого радушного человека, пробормотал Йенс и сжал рукоятку ножа, висевшего у него на поясе.
Вскоре из-за поворота выехала скособоченная, запряженная хилой лошадкой повозка. Правил ею некто в истертой куртке с капюшоном. Увидев нас вдалеке, он молниеносным движением оторвал гармошку от губ и спрятал в карман.
Доброго утречка, господа. Поравнявшись с нами, он придержал лошадь. Вам повезло, что в этот славный Зимний день великолепный фокусник решил удостоить визитом именно вашу деревню.
Голос был совсем молодой, лица я почти не видел, но в голове у меня сразу вспыхнуло кое-какое подозрение. Парень сидел, свесив ноги с повозки, но левую держал как-то странно, будто не мог распрямить ее до конца.
Езжай своей дорогой, оборванец, грубо сказал Йенс. При виде повозки его дружелюбие растаяло, как масло на солнце.
Я его понимал: тех, у кого мало имущества, нигде не жаловали, а судя по потрепанному виду повозки, лошади и одежде владельца, с имуществом дела у него обстояли так себе. Мои подозрения крепли с каждой минутой.
Хейверхиллэто ведь сюда? Поеду с вами, в компании всегда веселее.
Хорошая идея, быстро сказал я. Не подвезете меня заодно? Ноги устали.
Пекарь что-то возмущенно забормотал себе под нос. Даже приближаться к беднякам было плохой приметойможно заразиться их неудачей, но мне надо было проверить свою догадку.
Садитесь, если не шутите. Человек в капюшоне подвинулся, и я залез на хлипкую телегута скрипнула и просела.
В столице мы до сих пор берегли крепкие, добротные повозки, изготовленные предками, но эту явно сделали недавно, то есть была она полным хламом.
Я удобно устроился на козлах и, сделав вид, что мне жарко, расстегнул полушубок. Увидев мундир посланника, возница вздрогнул и как-то скособочился, пряча лицо. Но было поздно, я его уже узнал и, пока он не опомнился, дернул руку вперед и стянул с него капюшон. Ярко-рыжие волосы сверкнули под блеклым солнцем.
Так и есть. Хромой воришка, тихо сказал я, глядя на пекаря.
Тот шагал в нескольких шагах от повозки, старательно показывая, как он возмущен тем, что я, приличный на вид человек, сел рядом с таким бедняком.
О, так вот вы как меня называли, фальшиво бодрым голосом пробормотал рыжий парень. А я надеялсяможет, ловкий сокол, или мастер побегов, или вроде того.
Я помню твое дело, спокойно сказал я. Пятеро молодых людей пытались украсть старинную кружку, вас застали, пособники тебя бросили, потому что ты хромой и не можешь быстро бегать. Тебя приговорили к пяти годам в Цитадели, ты просидел там год, а пару месяцев назад сбежал.
Рыжий парень еле слышно застонал.
Слушайте, я исправился, честно. Я ничего не крадугод в Цитадели как-то отбил охоту. Я умею показывать фокусы. Езжу по дальним деревням, зарабатываю, не высовываюсь. Кто ж знал, что посланника понесет в такую глушь? Вечно мне везет как утопленнику.
Я по пальцам могу пересчитать всех, кому удавалось сбежать из Цитадели, и все ониптицы куда покрупнее тебя. Серьезно, как ты это сделал? С твоей-то ногой.
Ну, если я вам скажу, как я смогу опять провернуть этот трюк, когда туда вернусь? Рыжий положил поводья на колени и, сведя запястья, протянул руки в мою сторону. Давайте уже, не тяните. Я знаю правила. Вы меня задержали, отвезете назад и получите за это что-нибудь. Что там получают посланники за поимку беглецов?
Тебе сколько, шестнадцать? Родители где?
Он в ответ только пожал плечами, и я продолжил:
Зачем ты вообще украл ту кружку? У нас в королевстве надо быть безумным, чтобы взять чужую вещь.
Он снова дернул плечом.
Слушайте, с каких пор посланники беседуют с арестованными? Наручники у вас в левом кармане, надевайте уж побыстрее.
Еще пару дней назад я бы так и поступил, но странная радость от вчерашнего разговора со скриплером все еще никуда не делась и сейчас так и подбивала меня сделать глупость.
Поводья возьми, твоя лошадь в сугроб уже заворачивает, сказал я.
Парень посмотрел на меня так, будто у меня выросла вторая голова, но послушался.
Законы нашего королевства против воров разумны, негромко сказал я, потягиваясь. У нас слишком мало имущества, чтобы спускать такое. Но я считаю, что пяти лет многовато за кражу кружки. Думаю, для воспитания юных умов вроде тебя года вполне достаточно.
Он вытаращил глаза:
Вы точно посланник?
Я работаю в отделе поиска предметов, а не в отделе наказаний. Но имей в виду: узнаю, что ты кого-нибудь обокрал, передумаю. Я развернулся и приподнял ткань на повозке. Кроме старого одеяла, ведра воды и охапки соломы, там ничего не было, и я удовлетворенно кивнул. Кстати, насчет краденогона чем ты играл, когда ехал сюда?