Это он.
Скорее всего.
Скорее всего, повторила я. Такой ответ меня не особо устраивал.
Прости, еще раз сказала она, боюсь, что знать наверняка можешь только ты.
Вот этого я и боялась. Я? Знать? Я и в себе-то разобраться не могла, что же было говорить про других.
Эй, я все еще здесь, снова подал голос парень. И я, кстати, голодный. И пить хочу. И в туалет хочу. Выпусти меня, Саша. Ну, сколько можно уже?
В голосе его снова послышалась какая-то детская обида, и не с того, не с сего меня окутал запах яблок. На душе как-то стало спокойнее, мысли прояснились. Рита была права: никто, кроме меня, не мог определить был ли этот парень моим братом, или же нет.
Я подняла руку, чтобы снять кокон, но Игорь придержал ее.
Ты уверена? Я кивнула, и свечение кокона погасло.
Парень успел скоординироваться и приземлиться на ноги, да так по-кошачьи, что даже Марк не мог бы с этим поспорить.
Как тебя зовут? спросила я.
Славик, быстро ответил он, и так же быстро добавил: но ты можешь звать меня Мишей, если тебе так удобнее.
Славик, мягко произнесла я, что бы ты хотел поесть? Он улыбнулся, смешно так потерев нос.
Честно говоря, я бы и слона съел.
Саша, извинившись, откланялся, и увел Риту домой. Она пыталась сопротивляться, любопытно же ей было, но пицца оказалась лучшим предложением, чем наши проблемы, от которых, как я видела, он хотел держаться подальше, и еще дальше держать от этого свою жену, вот-вот собиравшуюся рожать.
Вот уж кто точно не спешил уходить, так это Марк. Возможно, он чувствовал ответственность за то, в какой ситуации мы сейчас находились, ведь он больше всех поддерживал меня в поисках брата и именно он свел меня с ищейкой, которая теперь была мертва.
Хотя, скорее всего дело было не ответственности или вине, а в том, что обстоятельства смерти ищейки и то, послание, что она оставила кровью, были более чем тревожными знаками, не говоря уже о загадочном появлении падальщиков, чуть не загнавших нас с Игорем на тот свет.
И вот как раз Слава был связующим звеном, что понимала и я. Так что на повестке дня у нас было не столько выяснение того, кем он мне приходился, а сколько вообще выяснение того, что же тут у нас назревало.
Марк с очень мрачным видом сопроводил Славу в туалет, пока я накрывала на стол в кухне. Игорь хмуро наблюдал, как в тарелках появлялись яблочные пироги, запеченная рыба, овощная нарезка и прочее. Мне пришлось отправить такого добра и наверх в комнату девочек, чтобы они не прибежали на запах. Их бы было лучше вообще отправить куда-нибудь на всякий случай, но мне все же казалось, что мы втроем сможем их защитить, если что-то пойдет не так.
Пока Слава ел, никто не проронил ни слова, пребывая каждый в своих мыслях. Наблюдая за ним, я обдумывала вопросы, которые стоило задать ему сначала, но все они казались мне какими-то глупыми и совершенно ни о чем. Очевидно, что он многое обо мне знал, так что, возможно, следовало сменить тактику и позволить ему задавать вопросы.
Спасибо, поблагодарил он, покончив с яблочным пирогом. Ты стала готовить намного лучше.
Кто ты такой? резко выдохнула я, плюнув на собственное решение сменить тактику. Откуда ты меня знаешь?
Саша, я ведь уже сказал
Это уже не мое имя, перебила я.
Да, прости. Он немного покраснел, и снова почесал нос. Старая привычка, улыбнулся он.
Я достала сигареты и закурила, не зная, что сказать дальше.
Ты мне не веришь, печально произнес он.
Я хочу тебе верить, ноЯ замялась, подбирая слова. Я помню тебя ребенком иСнова в нос ударил запах яблок, и мне стало грустно.
Я знаю, ты через многое прошла. Он положил руку на мою и слегка сжал ее. Игорь с Марком напряглись, но он не обратил на них внимание. Знаю, скольких близких ты потеряла, и как тяжело тебе с этим жить, но я здесь. Его желто-зеленые глаза смотрели на меня так сочувственно, что я не выдержала.
Ты можешь идти, хрипло сказала я.
НоНа его лице отразилось разочарование.
Не заставляй меня повторять, вмешался Игорь, угрожающе сверкая глазами.
Слава встал, ссутулив плечи. Возле моей руки появился листочек с номером телефона.
На тот случай, если ты передумаешь, с горечью сказал он и исчез.
Глава 7. Гнездо
Марк исчез следом за Славиком. Наверняка отправился следить за ним. Уж больно он мрачно смотрел на него на протяжении всего разговора, если это вообще можно было назвать разговором.
Запах туалетной воды Игоря перебил немного стоявший в гараже запах бензина и собачьих экскрементов.
Не очень все прошло, да? Он присел рядом и облокотился на мой мотоцикл.
Думаешь, это он? Действительно он?
Думаю, что Рита права. Он это или не онможешь сказать лишь ты. Но его чувства настоящие. Это я тебе сто процентов говорю.
Чувства, мысли, воспоминания Что это вообще значит? У Кости это тоже было, но ничего хорошего это не принесло ни мне, ни ему. Я невольно коснулась подвески, которую после той ссоры с Игорем носила в кармане, а не на шее.
Он не Костя. Да и ордена больше нет.
Ордена нет, но ведь что-то есть? Кто-то убил ищейку после моего визита к ней. Кто-то выпустил падальщиков. Кто-то был в Бабье Выгороде. Кто-то близко. Неужели все повторяется? Неужели мы не можем и дня прожить, чтобы кто-то, да и не попытался нас обмануть или убить?
Ты утрируешь, возразил Игорь, взяв меня за руку, на котором загадочно мерцало кольцо цвета морской волны в форме полумесяца, такое же, как было у него. Во-первых, не факт, что убийство ищейки связано с тобой. У нее и другие клиенты были, кроме тебя. Во-вторых, был ли кто-то в Бабьей Выгороде, мы тоже не можем утверждать наверняка, ведь ни девочки, ни мы так никого и не увидели там. В-третьих, слова ищейки могли тоже не относиться к тебе. Мало ли что за "он" и что значит "близко"? В-четвертых, падальщиков вообще могли и не выпускать, а они сами могли найти брешь и выбраться, ведь любое заклинание можно обойти, да и оно само по себе со временем слабее, а времени прошло очень много и Почему ты так на меня смотришь?
Да вот, смотрю и думаю: когда же ты стал у меня такой умный? ответила я, реально впечатленная его речью. Круто он так все по полочкам разложил.
Я всегда был умным, наигранно обиженно сказал он. А ты всегда была человеком крайностей: то забивала на самые очевидные угрозы, то из мухи слона делала.
И какая же сейчас крайность?
Вторая, походу. Ну, а тамкак знать. Все может быть. И ты, и я врагов нажили достаточно.
Да уж, согласилась я, крепче сжимая его руку. Хорошо, что мы с ним были половинками одного целого, и мою панику и паранойю он уравновешивал своим спокойствием и рассудительностью. Спасибо, сказала я, кладя голову ему на плечо.
За что? удивился он.
За то, что я всегда могу опереться на тебя и получить совет.
Вот если бы ты еще к ним прислушивалась, улыбнулся он. И, кстати, совет я тебе еще не дал, но если бы дал, то он звучал бы приблизительно следующим образом: слушай себя.
Совет, конечно, был так себе, но с другой стороны все гениальное просто. В любом случае, я решила так и поступить. Забавно, правда, что для того, чтобы услышать себя, я отправилась в самое, что ни есть громкое местона кладбище.
Почему громкое? Да потому, что на новом кладбище, где был похоронен Макс, неустанно выл ветер. Причем, в любую погоду. Раньше мне казалось, что в нем я слышу рев его спортивного сузуки, но со временем этот звук совсем затерялся в ветре, и я его уже не слышала.
Могила Макса была почти вся засыпана снегом. Замерзшие цветы пиками торчали из побелевшей от мороза амфоры. Я смахнула снег с памятника, чтобы увидеть фотографию, на которой он улыбался.
Мне хотелось сказать ему что-то, но слова не шли. Мысли вяло ворочались в голове. Не без усилий я выстраивала их в цепочку, чтобы хоть как-то прояснить для себя то, что я чувствовала, что думала, что хотела чувствовать и думать.
Когда я решила найти брата, я подозревала, что за этим желанием стояло не только стремление воссоединиться, если оно вообще было, ведь я была эгоистом, да и росла без братьев и сестер, и кроме воспоминаний о том, как это было иметь кого-то младшего, я не имела другого представления об этом. И вообще, если уж так положить руку на сердце, то та жизнь, тот образ жизни, та модельони были для меня, как штанишки, из которых я давно выросла, но вот почему-то упорно хотела натянуть.
Игорь считал, что это было несправедливо врываться в жизнь того, кто когда-то был близок мне, но теперь жил по-новому и двигался дальше. И даже если я была с этим не согласна и все-таки хотела стать частью этого "нового", чтобы что-то искупить или изменить, то, размышляя об этом, я не могла не спрашивать себя о том, что же именно я могла изменить.
Я могла сказать брату, что жалела, что ушла, что мне следовало остаться и принять бой там, пускай даже и смертельный для меня, но, по крайней мере, я была бы с ним, с ними, и до конца. Я могла сказать, что теперь я другая, что было правдой лишь отчасти, и что мы можем начать с начала и сделать то, что не могли сделать в той жизни.
Я могла сказать и сделать еще много чего, но нужно ли это было ему? Может, это я, как и говорил Игорь, никак не хотела отпускать прошлое, в то время, как другие давно уже двигались дальше?
Я помнила брата маленьким мальчиком, но он более таковым не являлся, и все мои фантазии по поводу того, как бы мы могли зажить, были не более чем фантазиями, далекими от реальности.
И все же мой брат нашелся, то есть кто-то нашелся. Кто-то, кто утверждал, что он мой брат. И вот тут начиналось самое интересное: в своем привычном стиле я, достигнув желаемого, начинала сдавать назад, даже не попытавшись понять, действительно ли он был тем, за кого себя выдавал.
Славапротянула я. Слава, Слава, Слава Что мне с тобой делать?
Что-то коснулось моего плеча, и, взвизгнув не своим голосом, я отпрыгнула метра на два, чуть не сбив памятник, соседствующий с могилой Макса.
Ты совсем придурок? взвилась я, тяжело дыша. Черт, так же можно и сердечный приступ заработать!
Я звал, но ты не ответила, как всегда мрачный, ответил Марк.
Что ты тут делаешь? спросила я, вытирая об себя вспотевшие ладони, которые все еще подрагивали.
Пойдем со мной.
Куда?
В жопу труда, ответил он, покосившись по сторонам, как будто опасался, что нас могут подслушать. Пошли. Он протянул мне руку.
Я внимательно посмотрела на него. Вот уж кто точно не был паникером и параноиком, и раз уж вел себя так подозрительно, то причины на это были и отнюдь не детские.
Насторожившись, я пробежала глазами могилы, зловеще белевшие на фоне зимних сумерек, и взяла его за руку.
Кладбище исчезло, и вместо морозного воздуха в нос ударил запах гари. Квартира ищейки выглядела еще хуже, чем когда мы ее покинули. Покрытые льдом корни, скорчившись, лежали на полу. Остатки сгоревшей мебели обугленными огрызками рассыпались под ногами. Разрушенные огнем стены обваливались от малейшего порыва ветра, проникавшего в квартиру через окно и дырявый потолок.
Тела ищейки естественно там уже не было. Сгорело ли оно или огонь успели потушить до того, как над ним надругалось пламя, было неизвестно, и только наведенный белым контур в том месте, где оно лежало, говорил о том, что оно вообще было.
Зачем мы здесь? спросила я, осматривая разрушения, оставленные мной.
Смотри, только внимательно, не как человек. ответил Марк, присев возле белого контура. Глаза его уже светились желто-зеленым огоньком.
Я последовала его примеру и, опустившись рядом с ним, проследила за его взглядом. Остатки кровавой надписи, оставленной ищейкой перед смертью, были выжжены или смыты водой, но в зеленом спектре моего нечеловеческого зрения они были все еще видны, и все так же зловеще гласили "Он близко".
Сначала я не совсем поняла, что именно Марк хотел, чтобы я увидела, ведь в послании не было ничего нового, но присмотревшись, я заметила, что на ней имелись борозды, как будто кто-то скреб по ней когтями пытаясь стереть.
Я подумала, что их могли оставить падальщики, и Марк, как будто прочитав мои мысли, показал пальцем на такие же борозды рядом и еще чуть дальше, и еще дальше.
Похоже на след, сказала я, все больше приходя к выводу, что то, куда он приведет, мне не понравиться. Совсем не понравиться.
Он тянется до лестничной площадки, но дальше квартиры я не ходил. Ждал тебя.
Как мне повезло, хмуро заметила я.
На площадке, как и во всем подъезде, свет не горел, но борозды я видела отчетливо и на стенах с облупленной краской, и на потолке с паутиной. Косо и криво они шли через все этажи, обрываясь у двери на первом этаже.
Я навел справки. Эта квартира сдается, но квартирантов уже давно никто не видел.
Так вот чем ты занимался, а я думала, что за Славой следил, сказала я, осматривая дверную ручку.
Этим тоже, мрачно ответил Марк, но об этом потом.
Потом, так потом. Я надела перчатку и коснулась дверной ручки. Замки защелкали, и дверь тихо отворилась.
В квартире было темно. Воздух стоял спертый. Лампочки во всех светильниках были разбиты, а окна плотно закрыты шторами. Кто-то очень не любил свет.
На кухне в раковине лежала грязная посуда. Кран капал. В стиральной машинке лежало белье. Кто бы здесь не жил, квартиру он покинул вместе с делами.
Нина. Из второй комнаты послышался напряженный голос Марка. Кажется, я нашел квартирантов.
Я закрыла рот и нос рукой, частично, чтобы не задохнуться, частично, чтобы не вырвать, настолько сильным был запах разложения. На кровати лежали тела. Судя по всему, это были парень и девушка, но точно сказать было невозможно, как и то, сколько они там пролежали.
Я поспешила открыть окно, пока Марк не понятно, зачем изучал тела.
Нашел что-нибудь? спросила я, сделав несколько глотков свежего воздуха.
Смерть их определенно была не естественной. Видишь? Задержав дыхание, я нагнулась и посмотрела туда, куда он показывал. На шее парня имелись две точки, похожие на укусы. У нее такие же.
Мы переглянулись, но ни у кого из нас язык не поворачивался произнести слово, которое так и напрашивалось. Вампир.
На самом деле "вампир" это скорее было обобщенное понятие для кровососущих. Их же было больше, чем я предполагала. В гримуаре покойной Екатерины Павловны был целый раздел посвященный таким существам, щедро и искусно снабженный очень подробными иллюстрациями. Собственно, именно после этого я и отложила в очень долгий ящик его изучение. Он с самого начала меня пугал, но это стало последней каплей.
Так вот, сверхъестественных существ, питавшихся кровью, было предостаточно, и полакомиться двумя ничего не подозревающими людьми мог любой из них. Вот только, как это все увязывалось со смертью ищейки, падальщиками и их возможными следами, которые и привели нас к трупам? Вопрос на миллион.
Еще раз осмотрев пол и стены от входной двери до комнаты с трупами в поисках других следов, мы уже собрались уходить, но внезапно меня пронзил уже знакомый холод. Голоса в этот раз не было, но дверь в комнату протяжно скрипнула, как будто приглашая меня снова войти в нее.
Что такое? настороженно спросил Марк, заметив, что я остановилась.
Не знаю. Холод исчез, но комната с трупами все равно каким-то странным образом звала меня.
Вернувшись в нее, я снова осмотрелась. В ней явно было что-то, что мы пропустили. Невероятным усилием я заставила себя сделать глубокий вдох, подключив при этом звериное обоняние. Среди запаха разложения едва улавливались и другие запахиладана и розмарина. Они откуда-то тянулись, но откуда?
Я подошла к окну и, став против света, пустила по комнате густой зеленый туман.
Смотри. Я указала на туман, который под воздействием воздуха из окна медленно втягивался под кровать, на которой лежали трупы. Как думаешь, что там?
Есть только один способ узнать. Марк вопросительно посмотрел на меня, и я согласно кивнула.
Кровать поднялась к потолку, открывая нам большую дырку в полу, куда и сочился мой туман. По краям были такие же борозды, как и в подъезде, а сами края дыры были как будто прогрызены, причем прогрызенным было всеначиная от ламината до фундамента дома.
Думаешь, пожиратели? хмуро спросил Марк.
Есть только один способ узнать, ответила я, спуская ноги вниз.
Дыра была глубокой. Не знаю точно, на сколько метров заливали фундамент, но она шла, наверное, до его основания, а далее проходила уже непосредственно под ним, образуя своего рода тоннель, стены которого были испещрены бороздами, как никогда напоминавшими следы от когтей.