Ты чего казённые двери портишь?
Я? ошарашено взглянув на обломок дерева, всё ещё дымящийся, я немного неуверенно шагнула к ним.
Ну не я же. второй, смуглый и длинноволосый, похожий на самурая, без улыбки, взмахнул рукой. Дверь мгновенно собралась из раздробленных частей и, целой и невредимой, встала на место. Я решила не удивляться и принимать всё как должное, приберегая свои нервы для других случаев жизни, понимая, что всё происходящее всего лишь цветочки.
Вы всегда так гостей встречаете? поинтересовалась я, стараясь, чтобы голос мой не дрожал от бушевавших в груди противоречивых чувств.
Нет, мы вообще гостей не встречаем. серьёзно сказал светловолосый парень, похожий на ангелочка с рожками.
И вообще, гости обычно к нам боятся заходить. продолжил второй парень, невинно пожав плечами.
Оно то и видно. фыркнула я, мысленно стараясь себя успокоить и оглядываясь на дверь. Её действительно украшал орнамент из двух сплетённых драконов. А что, просто двери открыть нельзя было?
Да так интереснее. улыбнулся светловолосый, чем окончательно вывел меня из хрупкого равновесия. Я скрипнула зубами, сбрасывая с плеч тяжёлую сумку на пол. Правда ведь, а, венеф?
Из меня венеф, как из тебя балерина, отрезала я, и тут ощущение опасности заставило меня резко оглянуться и успеть заметить вал огня, мчащийся на меня из раскрытых пастей оживших драконов. Уже объятая пламенем я, неожиданно для себя, выдохнула воздух, чувствуя, как леденеют руки. В уме я ожидала стать хорошо прожарившимся бифштексом с гарниром из куртки, но огонь внезапно утих, словно его и не было.
Что произошло? тихо спросила я очень злым голосом, думая, что это очередная дурацкая шутка.
Хотелось бы нам знать. ошарашено ответил светловолосый парень, вытянув сплетённые пальцы перед собой и разглядывая меня. Вообще-то драконы охраняют от инкантар.
Каких инкантар? не поняла я.
Врагов. резко ответил второй, подходя ко мне ближе и заглядывая в глаза, а затем проводя над головой рукой, словно что-то зачерпывая. Аура венефа! Но почему сработало?
Не знаю, Вий же лично проверял светловолосый растерянно разглядывал драконов, всё так же держа перед собой сплетённые пальцы.
Да чего вы смотрите на меня так, будто я вам денег должна? возмутилась я, ёжась под их пристальными взорами. Только пришла, а уже во всём виноватой считают!
Пошли лучше к Бенедикту, разберёмся по ходу. внезапно спокойно предложил темноволосый, разворачиваясь и шагая в сторону лестницы, в левой руке у него, я заметила, была катана.
Потрясающе. проворчала я, взваливая на плечо тяжёлый рюкзак и надеясь, что меч у него просто для красоты. Рывок за плечо выбил из равновесия, и я едва не пропахала носом каменный пол: сумка в комплекте с верхней одеждой исчезла в неизвестном направлении. Что за дела?
Я избавил тебя от лишнего. заметал светловолосый парень, но заметив мой потрясённый взгляд, изволил объяснить. Я отправил вещи в твою комнату.
Предупредить хотя бы можно было? взорвалась я, окончательно выведенная из себя этими шутками, видимо, то, что для них было вполне в порядке вещей, для меня было чересчур.
Парень не ответил и молча пошёл вперёд, за вторым, поэтому мне пришлось поумерить пыл и идти, куда сказано, и если и ругаться, то только мысленно. С неудовольствием плетясь за ними, я заметила, как они перекинулись парой слов, после чего темноволосый уже не с таким напряжением сжимал свою кривую самурайскую сабельку.
Как вас зовут-то? спросила я, когда молчание стало совсем невыносимым.
Дан. представился светловолосый. А он Вадим. Затем немного помолчал и продолжил. А про тебя Бенедикт говорил, что твоё имя Анге
Лина. Просто Лина. поспешно оборвала я, не пылая любовью к своему полному имени, думаю, Дан быстро это понял.
В молчании мы поднялись на второй этаж, здание, такое ясное снаружи, внутри было как лабиринт. Внезапно Дан остановился, и я едва на него не налетела. Выглянув из-за его плеча, я недоуменно уставилась на тяжёлую дубовую дверь, не понимая, местная ли это святыня или просто дверь, куда нужно было зайти. Словно в ответ на мои мысли, Дан постучал и толкнул дверь. Вадим в это время бесшумно скользнул следом, как тень.
За дверью было небольшое помещение, которое заканчивалось ещё одной дверью, ведущей в кабинет. Как раз там, за письменным столом, как в моём последнем сне, сидел Бенедикт и что-то писал, не замечая нас.
Здравствуйте голос непроизвольно сел. Может, хоть теперь ты объяснишь, в чём дело? Он же, не отрываясь от процесса своей деятельности, покачал головой.
Я ждал тебя раньше.
И вообще бы не дождались, если бы не мама. буркнула я довольно обижено. Можно подумать, я вообще сама к ним напрашивалась.
Но при моих словах рука Бенедикта вдруг дёрнулась и остановилась, на лице на секунду промелькнуло выражение боли и растерянности, почти сразу же растаявшее, заменённое обычным спокойствием и невозмутимостью.
Главное, что ты пришла. наконец он поднял на меня тёмные, загадочные глаза.
Но зачем? я озадаченно на него смотрела, думая, не сказала ли я чего-то неправильного, что заставило его так поменяться в лице. Ты так и не объяснил, чему учиться.
Силе. он отложил бумаги в сторону и едва заметно улыбнулся своим мыслям.
Какой силе? Магии что ли? я изо всех сил старалась не раздражаться. Хотелось лечь в тёплую кровать и спать, а не выяснять, для чего я сюда пришла.
Можно сказать и так. произнёс Бенедикт, при этом кончики пальцев его соединились вместе, образуя некое подобие купола. Дан и Вадим стояли позади меня и, похоже, с интересом нас слушали. Я уже упоминал, что твой потенциал огромен, и ты должна научиться контролировать свою силу.
То есть я потенциально опасна? недоверчиво хмыкнула я, замечая, что тереблю колечки в ухе, и это выдавало моё волнение.
Если не научишься говорить себе стопто да. голос Дана позади меня был недовольным. А так мы обычные люди. Только вот с тобой какие-то проблемы, раз на тебя среагировали драконы.
Отлично, я плохая что ли? я оглянулась на него, великой силой разума пытаясь удержать себя и не показывать ему язык.
То, что сработала охранная системамоя ошибка. Такого не повторится, можете быть спокойны. довольно резко произнёс Бенедикт и, глядя мне в глаза, словно стараясь в них что-то прочесть. Тывенеф, и теперь ты одна из нас. Он коснулся правого запястья, где, как шрам, белел знак Солнца. Я незаметно покосилась на своё левое запястье, где выступил чёрный, как уголь, подобный символ. Отчего-то мне стало стыдно, и я сунула руку в карман.
Венефыэто мы, а кто такие инкантары? любопытство победило усталость, я заинтересованно приблизилась к столу, стараясь не пропустить ни слова из его ответа.
Они те, с кем мы никогда не придём к согласию, потому что разница межу нами заложена слишком глубоко в нашем естестве. Отличие наше и здесь, и здесь. Бенедикт коснулся лба и груди. Нам никогда не понять инкантар, а имнас.
Туманное объяснение разочарованно пробурчала себе под нос я и уже громче продолжила. Ну, хорошо, ты прямо сейчас планируешь начать со мной заниматься или у меня есть возможность адаптироваться, выспаться и приступить к обучению завтра? Я вовремя прикусила язык, чтобы не продолжить речь в духе воспитанных дам восемнадцатого века.
Начнём завтра. кивнул Бенедикт. Дан, покажи Лине её комнату и разъясни распорядок дня.
Полагаю, я могу идти. я изобразила шутливый книксен и вышла из кабинета. В коридоре дождалась Дана и, не говоря ни слова, последовала за ним. На лице у него было написано неприкрытое недовольство, словно его не устраивала роль провожатого.
После недолгого похода среди длинных коридоров, он прошёл через каменный проход и толкнул тяжёлую, оббитую железом дверь.
Тебе следовало запомнить путь к комнате. Потому что карту я тебе рисовать не собираюсь. сказал Дан, поворачиваясь ко мне лицом. Я вздрогнула, очнувшись от размышлений. Всё это живо напомнило мне о музее, и я не могла избавиться от наваждения, будто я стала музейным смотрителем на выставке средневековых экспонатов. Фраза Дана развеяла весь лирический настрой.
Никогда не жаловалась на зрительную память. негромко ответила я, входя в комнату огромных размеров. Я ожидала увидеть что-то монументальное и мрачное, как и всё внутреннее убранство замка, возможно, даже заряженные арбалеты в бойницах, но меня встретили неожиданно большие окна и довольно светлая обстановка в розовых тонах, что сразу заставило поморщиться: я не любила этот цвет.
Хорошо. Это твоя комната. Дан был предельно лаконичен, да и вид у него был такой, словно у него на кухне что-то пригорает и он торопится.
Да уж поняла. ответила я довольно раздражённо, никому не понравится, когда с ним разговаривают как с человеком, только что выбравшимся из каменного века и слабо разбирающимся не только в устройстве мира, но в своей голове.
Расписание: шесть утраподъём. Ты должна будешь выполнить комплекс упражнений, можешь считать это дыхательной гимнастикой, чуть позже увидишь, что это такое. В семь ты спускаешься вниз, тренировка до девяти, после у тебя есть три часа на медитацию, завтрак и выполнение задания на день. С двенадцати будут занятия с Бенедиктом, с собой надо иметь тетрадь, потому что первое время тебе придётся записывать за ним, чтобы не задавать потом глупых вопросов, он этого не любит. Дальше, с двух до пяти у тебя свободное время, обычно мы в это время обедаем и занимаемся самостоятельно. Потом снова физическая тренировка, но уже на природе. В семь ужин. Дальше пара часов на занятия с Бенедиктомон обычно проверяет сделанное за день. В десять снова дыхательные тренировки, отбой в одиннадцать. обстоятельно объяснил Дан, загибая после перечисления каждого часа пальцы. Есть вопросы? Его лицо выражало желание поскорее уйти, похоже, навязанная роль няньки совсем не входила в планы парня.
Да. уныло кивнула я. С подобным распорядком у меня оставался минимум свободного времени, но тратить его всё равно было некуда. Спать обязательно так рано ложиться?
Можешь вообще не спать. Но не надейся что-то прогулять. он был явно не в настроении что-то выяснять.
Да пожалуйста. пробурчала я, захлопнув дверь у него перед носом и не вдаваясь в морально-этические стороны своего поступка. Его недовольство вгоняло меня в тоску, а я и так уже достаточно вынесла сегодня.
Стянув тёплую кофту, которую мне очень давно связала бабушка-соседка, я подошла к окну, но из-за горящего света в непроглядной черноте ничего разглядеть не удалось. В непривычной тишине меня всё ещё не покидало ощущении нереальности происходящего, казалось, я всё-таки сплю и просто не могу проснуться.
Вздохнув, проверила состояние кроватиона казалась новой, только форма выдавала её антикварный возраст, простыни пахли свежим сеном, навевая детские воспоминания о деревне, молоке и сарае, где мы кормили кроликов клевером.
И опять новый дом я не ожидала, что у меня будут слушатели, и когда что-то дотронулось до моей руки, я вскрикнула, отдёргивая руку, а потом облегчённо выдохнула, поняв, что причиной моего испуга была лишь обычная белая крыса, умильно умывающаяся на покрывале.
Я улыбнулась, беря её в руки, обнаружив, что крысамальчик-альбинос и, вспомнив, что у меня в сумке затерялась упаковка с крекерами, которые я обычно носила для Васиного попугая-какаду, протянула ему кусочек, который он тут же обхватил лапками.
Что, совсем тут не кормят? спросила я, отламывая ещё один кусочек, когда он справился с первым, и поглаживая его по спинке.
Нормально его кормят! из-за плеча появилась рука, подхватившая любопытного зверька. Обернувшись, я встретилась взглядом с хмурым Даном. Крыса уже сидела у него на плече на задних лапках, восторженно нюхая воздух.
А в комнату ко мне он попал только из любопытства. улыбнулась я, но он на мою улыбку не ответил, выходя из комнаты, не желая продолжать разговор. Как его зовут? крикнула я.
Мыш. донеслось из-за закрытой двери.
Какие все здесь нелюдимые. состроив рожицу, я блаженно растянулась на кровати и не заметила, как погрузилась в сон.
* * *
Сегодня уже третий день, как я начала жизнь с нового листа. Вставать в шесть утра с непривычки было трудно, из-за тренировок болели даже те мышцы, о наличии которых я не подозревала, в голове кипели тонны информации, что пытались до меня донести. Пока все требования я выполняла добросовестно, но с каждым днём нагрузка становилась всё больше, и мне было страшно, что вскоре я перестану справляться.
Я подскочила с измятой кровати и спрыгнула на сброшенное на пол во сне одеяло. Не смотря на то, что зима была в самом разгаре, в комнате, что мне отвели, было очень тепло. Я быстро натянула одежду и, расчёсывая волосы по пути в ванную комнату, которую я обнаружила за ещё одной дверью, опять снесла ногой дверцу от тумбочки, которая вчера отвалилась, когда я неосторожно попробовала спрятать туда книги, лежавшие на столе.
Умываясь холодной водой, чтобы не терять времени, я сразу же начинала дышать так, как мне недавно объяснили, чтобы войти в бодрый ритм нового дня. Когда-то, когда все мы были только рождены, мы дышали правильно, не только лёгкими, но и животом, а потом разучились, теперь это искусство правильного дыхания приходилось постигать заново. После, я сидела на полу, и снова дышала, только уже по другой схеме, стараясь очистить сознание от всего лишнего и пытаясь представить себя бабочкой, порхающей от цветка к цветку.
Медитацию обычно прерывал Дан. Он стучал в комнату и отводил меня на пробежку возле рва, что опоясывал и защищал от кого-то эту крепость. Бегали мы втроём по кругу, даже не смотря на то, что на календаре был январь месяц. Снега, правда, не было, Бенедикт объяснил, что здесь на территории стоит что-то вроде невидимого щита от попыток нападения, который ещё хорошо защищал от погодных явлений.
После пробежки мы разминались, растягивали мышцы, и лишь после этого появлялся Бенедикт. Дан после этого продолжал выполнять упражнения на гибкость, Вадим брал меч, я мне Бенедикт показывал техники рукопашного боя, в которых я иногда узнавала приёмы из карате, айкидо и других боевых искусств. После этого ждали полчаса медитации.
Тренировки заканчивались, потом мы завтракали, правда меня обрадовали тем, что за моим питанием назначен надзор и это означает, что о чипсах, шоколаде и газировке придётся забыть, что для меня было равносильно концу света. Самое обидное, к моему мнению никто прислушиваться не собирался.
Зато занятия с Бенедиктом меня удивили. Если на тренировках было слишком много того, чего я не знала, и очень часто учитель много раз прорабатывал со мной то или иное движение, наставлял, показывал, то сидя у него в кабинете, пока не было парней, мы просто общались на свободные темы. Мы обменивались мнениями о философских трактатах, плавно переходили на историю, религию, спорили о значении мифов, незаметно начинали рассуждать о физических и химических процессах, протекающих в мире, затрагивали биологию и экологию, зачем-то залезали в астрономию, в которой я не разбиралась. Я ожидала, что меня будут учить двигать предметы, варить зелья, произносить какие-то заклинания, но всё было как в школе, только сложнее. Потому что-то, о чём невзначай мы сообщали, упоминали или рассуждали, неминуемо вспоминалось вечером, а значит, приходилось внимать каждому слову не только учителя, но и парней, если они присутствовали на занятиях, и запоминать. Всё это усложнялось тем, что иногда диалог вёлся не на моём родном языке. А значит, вечером нас спрашивали все те новые слова, что мы узнали, проблема была ещё и в том, что учили мы несколько языков сразу. Бенедикт говорил нам, что чтобы понять менталитет народа, надо научиться думать на их языке, за осуществление этого он и взялся с невозмутимой энергичностью.
За завтраком, обедом и ужином мы постигали азы этикета разных народов, поэтому приходилось быть внимательной и здесь.
Вечерняя тренировка, проводимая на открытом воздухе, воспринималась мной, как наказание. Мы бегали босиком по снегу, играли, если это можно так назвать, в снежки, гонялись друг за другом, парни купались в проруби, вырубленной во льду рва, их примеру я пока не следовала, но мне наказали каждое утро и вечер обливаться холодной водой, так что скоро я тоже должна была принимать участие.