Ты вернешь меня домой, если я останусь? спросила девушка. Чун Сок зашипелот нетерпения или возмущения, Нагиль сделал шаг в ее сторону, но оборачиваться, отвлекаясь от Рэ Вона не стал. Последний вдруг улыбнулся Сон Йонгкак прежде, когда она гуляла с ним в парке или сидела в кафе напротив него и ждала обед.
Ну конечно, Сон Йонг-щи, мягко произнес он. Я верну тебя домой, как только выпадет шанс.
Холодный порыв ветра ударил Йонг в лицо с такой силой, будто разозлился на нее за промедление. Она моргнула и шагнула к Чун Соку.
Пойдем, кивнула Йонг, не сводя взгляда с Рэ Вона. Его улыбка сползла с лица, обнажая злость ией не показалось, разочарование.
Сон Йонг! пораженно выдохнул Рэ Вон, и это словно послужило сигналом: пришедшие в себя асигару кинулись на воинов, те оттолкнули первую волну, вытащили мечи; закричали японцы с факелами позади Йонг, и Чун Сок ударил ее в грудь, заставляя сесть на землю. Йонг упала на колени, заиндевелые камни больно впились в кожу, она отползла и с трудом встала, замечая, как трясется перед ней все мироздание.
Прятавшиеся за углом домов асигару пустили в ход стрелы, и те, свистя в воздухе, посыпались на воинов.
Закричал Рэ Вон, но было поздно: Йонг не заметила летящей в нее стрелы, от пляшущего в огнях факелов Ким Рэ Вона ее закрыло телоЙонг зажмурилась, крик застрял в горлепорыв ветра, возвещающего о близкой смерти, оборвался коротким вскриком и тяжелым дыханием, последовавшим за ним.
Йонг распахнула глаза: ее закрывал собой Нагиль, и наконечник стрелы торчал у воина из плеча. С него капала кровь, Нагиль рвано втянул ртом воздух, сотрясаясь всем телом.
Мун Нагиль не выдержала Йонг. Ошарашенный Рэ Вон кинулся к ним, но был остановлен мечом Чун Сока.
Капитан, вы
Забери юджон-ёнг отсюда, отрезал Нагиль. Чун Сок медлил, и ему пришлось прикрикнуть. Это приказ, Чун Сок!
Тот кивнул, обогнул своего командира и грубо схватил девушку за локоть.
Уходим, упрямая госпожа.
Но как же заколебалась девушка, и Чун Сок дернул ее к себе, заставляя отвлечься от того, как Мун Нагиль со стоном ломал стержень стрелы прямо в теле.
Идите, кинул он, оборачиваясь. В глазах полыхал огонь, задымилась его чогори. Нагиль выдохнул вместе с густым дымом: Чун Сок вытащит вас отсюда.
Спорить времени не было: Йонг оттолкнула чужую ладонь и бросилась в лес, где за деревьями скрывались лучницыих зеленые повязки она заметила в отблесках факелов, и теперь бежала к ним, не оборачиваясь, пока вслед ей летели крики Рэ Вона и шумела чужая битва.
Сон Йонг-щи! Сон Йонг! Вернись!
Крик оборвался внезапным рокотом: Йонг в спину ударила волна неведомой силы, земля задрожала от оглушающего рева. Йонг бежала рядом с Чун Соком, не чувствуя боли в ноге без сандалии и в теле без отдыха, и не хотела оглядываться.
ЧЕШУЯ ДРАКОНА (ЧЕТЫРЕ СИМВОЛА)
7
Чун Сок уводил ее вместе с Дочерьми все дальше от деревни: Йонг бежала, не разбирая дороги, слезы на щеках высыхали от порывов ветра, едва вытекая из глаз, и думать ни о чем не хотелосьпочти не моглось.
Отведите ее в лагерь, приказал Чун Сок, на развилке вручая девушку лучницам. Я вернусь и помогу капитану.
Сэ!хором выкрикнули те, двое подхватили Йонг под руки, отнимая от воина.
В лесу вдруг прокатился ревсперва ветер вынес из-за деревьев жаркое дыхание и пыль, потом взвился над ними и тут же упал, раскатом грома распластался по земле звук, дрожащий рык, рвущий на части далекий шум затихающего боя; в небо ударились стайки перепуганных птиц, в нос пробрался запах гари, прогорклый, затхлый. Йонг прислонилась спиной к стволу сосны, чтобы не упасть, но ноги ее не удержали, и она скатилась на землю. Та дрожала, будто шла волнами.
Не могу, больше не могу сипло зашептала она, жмурясь и мотая головой. Столько смертей, там люди
Бежим, госпожа, попросила ее та самая лучница, что далеким утром одевала ее в ханбок. Здесь недалеко.
Чун Сок скрылся за деревьями, и пока звуки битвы и звериный рев не утихли за спиной девушки, она не смела оборачиваться. Только внизу, спустившись с горного склона и почувствовав, как теплеет воздух, Йонг упала на колени и уперлась руками в землю.
Когда Йонг плутала в горах полдня, время текло медленно и лениво, будто специально выматывая ее до самого основания. Теперь же оно неслось вскачь, точно лавина, и подминало под собой свежие страхи, и не давало опомниться: у знакомых ворот драконьего войска девушка оказалась будто спустя мгновение.
Просторный двор был усеян стрелами, догорала казарма, где Йонг переодевалась утром: это место тоже не миновало битвы, и ее останки пылали за гостевым домом, мимо которого лучницы провели девушку. Йонг заметила пару мертвых тел у разорванной, точно пережившей взрыв бомбы, капитанской казармы, и сразу же отвернулась. Лучницы подвели девушку к подножию склона, на вершине которого стоял уцелевший храм.
Идите туда, Лан позаботится о вас, сказали они и тут же покинули Йонг, будто потеряв к ней интерес.
Йонг решила больше не сопротивляться и не упрямитьсяхватит с нее на сегодня вольностей, до добра не доводят. Она пошагала вверх по узкой тропе, скользя на сыпучей земле и изредка упираясь исцарапанными руками в скалистый отвес. Еще утром восхождение не казалось ей таким трудным, теперь же она почти сдалась на полпути.
Ох! выдохнул кто-то выше.
Йонг зажмуриласьнет, ну только не новые неприятности, она не вынесет! но к ней спустился человек, присел и подал почти белую в зарождающемся утре руку.
Сон Йонг! воскликнул наследный принц и заулыбался, будто только ее и ждал. Ты как, цела?
Йонг не ответила, и принц, снова охнув, закивал и заговорил сам с собой.
Пойдем, я помогу тебе. Обопрись на меня, не бойся, давай-ка поможем тебе добраться до Лан. Эта старушка, знаешь ли, весь разум мой сожрала, пока мы тебя дожидались, да еще и японцы напали на лагерь Как они узнали, где мы находимся? Лан сказала, нас охраняет барьер дракона, но то ли силы ослабли, то ли ветер подул не в ту сторону
Он дотащил Йонг до дверей храма, прежде закрытых на все засовы, а теперь распахнутых настежь. Внутри были люди: несколько воинов лежали на деревянном полу прямо под золоченой статуей Феникса, между ними сновали женщина и молодая девушка, одетые в старые поношенные ханбоки.
Еще раненые? спросила женщина и тут же взмахнула руками. Ваша шаманка скоро вернется, у нас закончились травы и теплая вода, а этим людям нужна помощь!
Йонг опустилась на колени прямо на пол, оперлась затылком в стену. Женщина подала ей тряпку и миску, где на дне плескалась вода, девушка присела рядом. У нее на щеках пыльные разводы разделялись высохшей дорожкой чистой кожи. Плакала, она плакала, а потом перестала, прямо как Йонг.
Разве битва еще не окончена? спросила она, помогая Йонг сесть ровнее. Или вы пришли из деревни?
Йонг безучастно следила за тем, как девушка примерно ее возраста смачивает в остатках воды тряпку и подает ей, как заглядывает в глаза и ждет ответов. Отвечать Йонг не могла, не было сил.
Эти твари! вскрикнула вдруг женщина, сидевшая рядом с раненным воином в центре зала. Йонг повернулась к ней, принц рядом вздрогнул. Что мы им сделали? Мы никого не трогали, вели праведную жизнь. Почитали скверного государя!
Ли Хон закашлялся, но уйти ему что-то помешало, вернее, кто-то. Йонг. Она разлепила сухие от бега губы, прочистила горло.
Что случилось? спросила она, и принц отвлекся от причитаний разгневанной женщины с почти детской радостью.
Японцы напали на нас, когда Нагиль и Когти ушли искать тебя.
Святые духи.
Их было немного, никто из войска, насколько я знаю, не погиб, но некоторые, вот, получили ранения. Лан выхаживает их полночи.
«Это из-за меня?»медленно, словно нехотя, завертелась мысль в уставшем разуме Йонг. Она с огромным облегчением провалилась бы в спасительный сон или даже обморок, но мешали голод и тошнота и свежие воспоминания о мертвых телах и злом сонбэ. Вот бы вода смыла не только грязь с ее рук, но и душевные раны
А потом Дочери привели крестьянок из горной деревни, договорил Ли Хон. Девушка опустила голову, пряча глаза. Нагиль, должно быть, пошел туда.
Японцы заняли наши дома, добавила девушка рядом с Йонг. Их предводитель сказал нам убираться, если хотим жить, и прогнал меня и маму. Отец должно быть, они приказали показать тропы до лагеря. Он не станет этого делать, мы не сдаем грязным животным свою родину!
Йонг не стала отвечать, она закрыла глаза и все равно видела ихбледные тела, сваленные в кучу в амбаре, словно грязное белье. Не может она сказать этим женщинам, что муж и отец не вернется за ними.
Ты плачешь? воскликнул вдруг принц. Юджон-ёнг! Успокойся, все закончилось, ты теперь в безопасности!
Но даже стены храма не могли подарить ей хотя бы призрачную надежду на то, что теперь ей ничто не угрожает. Йонг подтянула колени к подбородку, уперлась в них лбом. Все забыть, вот бы она все забыла
Зашуршал подол длинной юбки, перед Йонг появилась, словно дым от благовоний у алтаря соткал ее прямо из воздуха, женщина. Йонг подняла глаза.
Женщина была одета в длинный ханбок, закутана по всем правилам в чогори и чхимы; вся в белом, и только воротник и корым у нее были разноцветнымив них повторялись зеленый, красный, желтый, белый и голубой цвета, а из-под юбки выглядывали черные резиновые комусины.
Вы Лан? догадалась девушка.
А ты юджон-ёнг, кивнула ей шаманка. И ты больше не убежишь.
Йонг поморщилась, кривить губы в усмешке не было сил.
Звучит угрожающе. Теперь понятно, отчего все так вас боятся.
Ли Хон по правую от нее руку ойкнул и поспешил спрятать взгляд от шаманки, но та равнодушно качнула головойсклонила ее вправо, потом влево, не отрывая от девушки взгляда, будто примериваясь.
Сильное Ци, цокнула она языком. А вот дух слабый, еле держится в теле. И как ты еще жива.
Сама себе удивляюсь, огрызнулась против воли Йонг. Здесь все приложили немало усилий, чтобы это исправить.
Вижу, просто согласилась шаманка. А потом добавила, словно обращаясь вовсе не к Йонг: Ёнг должен многому научиться, если хочет защитить своих людей и таких, как ты.
Ли Хон издал звук, что-то среднее между удивлением и возмущением, но Йонг не обратила на него внимания, как и на предупреждающий тон шаманки, вовсе к ней не относящийся.
Вы про Нагиля, да? устало спросила она, смотря прямо на Лан. Это он ёнг. Верно?
* * *
Лан оставила юджон-ёнг рядом с принцем и крестьянками и велела отдыхать, а сама двинулась к нагорью в лесу, ведомая драконьим зовом.
Она нашла его у ручьясажа покрывала неровную поверхность скалистого берега, землю укутал ровный слой пепла от сожженных в одно мгновение листьев и травы. Раненный воин в рваных одеждах сидел в центре черного пятна и хрипел: втягивал ртом остывающий воздух, выдыхал горячие рваные стоны. Рубаха свисала с его плеч лохмотьями, частично скрывая три длинных широких шрама, обнимающих дрожащее тело со спины через правое плечо и доходящих почти до пупка. Два шрама затягивались на глазах, третий, посередине, самый глубокий, с трудом сочленялся жилами в открытой ране поверх голой кости в ключице.
Я предупреждала тебя, что будет, сказала шаманка, нисколько не удивившись. На земле Огня ты слабее, чем где-либо еще. Твой прошлый трюк и так ослабил защиту лагеря, теперь они беспомощны и открыты.
Нагиль понимал это и сам, почувствовал, едва вернул себе тело, как уходят в холодную после ночи землю остатки сил, как вытягиваются из его тела нити, окружавшие горный хребет и лес перед рекой, и растворяются в ждущей их почве.
Придержи нотации дым вырвался изо рта Нагиля вместе с обрывками слов, пока я не восстановлю силы.
Придется уходить в другое место, проворчала Лан, будто не расслышав его. Он вскинул к шаманке затухающий яростный взгляд, но та даже не вздрогнула. Все равно юджон-ёнг ты обратно в таком состоянии не вернешь.
Она вытащила из разноцветного мешочка на поясе пшеничные колоски, стряхнула с них тут же прилипший к волоскам пепел и провела по дуге над головой воина. А потом протянула ему.
Вот, съешь.
Он подчинился без прежнего упрямства: взял ослабевшими пальцами три высохших стебля с вздутыми чешуйками и выдавил себе в рот несколько зернышек. Проглотил, морщась и недовольно жмурясь.
Легче?
Нет.
Станет легче.
Пока Нагиль приходил в себя и натягивал на схваченное ознобом тело подпаленные лохмотья, в которые превратился его чонбок, шаманка подняла с земли сломанный огнем и ветром сук с высохшего дерева и повела им по выжженной земле вокруг воина. Заключила его в ровный круг, взглядом пригвоздив к центру. Нагиль и не двигалсяне было сил.
Лан разделила круг надвое, на одну его половину кинула круглый камешек хризопраза: «Инь», на другуюосколок изумруда размером с кроличий глаз: «Ян». Нагиль сделал глубокий вдох и вытянул вперед руки, в которые шаманка высыпала горсть бобов.
Огонь ослабляет Дерево, произнесла она, медленно облекая гортанные звуки в слова, Вода его питает.
Да знаю, вяло рявкнул Нагиль. Бобы он сжал в кулаке, лучше не становилось.
Под язык их положи и терпи, цыкнула шаманка, по третьему разу обходя нарисованный на земле круг. С северной стороны она добавила две длинные черты, с восточнойодну прерванную и одну длинную, с южной, под пустым взглядом Нагиля, две прерванных линии.
Будешь все рисовать? спросил Нагиль, когда Лан закончила с западной стороной круга. Теперь его сковывали вычерченные в саже восемь линий, и поднимающийся ветер кружил песок и пепел, закручиваясь в спираль над его головой.
Если хочешь с руками-ногами остаться, жди и терпи, отрезала шаманка.
Он и терпел. Пошевелиться не мог, только положил под язык бобы, как приказала Лан, и уронил руки на коленивсе в грязных разводах от проступающего пота на натянутой, недавно лопнувшей коже. В суставах зудело, ныли сраставшиеся под жилами кости. Слишком медленно. Он знал, что времени на отдых у него не было, по крайней мере, сейчас, пока юджон-ёнг ходит по его земле. Он знал, что дракон заберет у него все силы, если вырвется, и понималвпрочем, не полностью, к чему это может привести.
К пустой беспомощности. К злости. К новым потерям, вероятно. Думать о том, как много людей пострадало в лагере, не было сил, и он отбросил эти мысли до момента своего возвращения.
Вставай, велела вдруг Лан, закончив с рисунками. Обещанного прилива сил не случилось, Нагиль с неудовольствием отметил, насколько ослабли все мышцы в его теле и насколько безвольно он себя чувствуетбудто из костей вынули стержни, и те превратились в хлопковые нити, на которые натянули внутренние органы, как мясо для вяления.
Мне потребуется твоя помощь.
Лан поджала губы, прищелкнула языком и протянула ему свою палку вместо руки.
Ты должен усмирять дракона, а не позволять ему питаться твоей яростью, говорила она, пока Нагиль поднимался, пытаясь голыми ступнями нащупать твердую горную породу под ногами. Шаманка зашагала вперед него, и ему пришлось нагонять, оступаясь, и опираться на поданный ею сук. Она продолжала ворчать: Должен направлять энергию на контроль внутри себя, а не наружу.
Я попросил о помощи. Нагиль выплюнул бобы и вытер рот резким движением. А не об очередном уроке Сдержанности и Терпения.
Лан его выпад не оценила.
Посильную помощь, какую могла, я уже оказала. Только ты, моджори-ёнг, слушать меня должен был, прежде чем поддаваться на провокации изгнанника. Знал же, к чему ваши встречи приводят, зачем сунулся?
Юджон-ёнг спасал, отрезал он. Лан не остановилась даже на пригорке, чтобы дождаться его, и сошла вниз легкой поступью, в которой никак не угадывались прожитые ею годы.
«Эта доживет до ста лет, как ее старуха», снова подумал Нагиль и поковылял следом.
Драконом он добрался до границы между густым лесом и рощей, отсюда до лагеря было несколько долгих минут пути на своих двоих. Лан шагала впереди, ведя по земле палкой и сообщая его телу путь.
Шел он с трудом: волочился за шаманкой, с которой их разделяло больше десяти лет, будто был немощным стариком. Ноги не слушались, руки отказывались подниматься и болтались вдоль него, точно тяжелые плети. Чун Сок и остальные, должно быть, уже добрались до лагеря, думал Нагиль, и сообщили всем печальные новости. Он представил лица бедных крестьянок и невольно нахмурился. Усталый разум дал слабинуон на мгновение порадовался, что не самолично беседует с бедными женщинами.