К-капитан сейчас не принимает, у него Когти
Когти, зубы, да будь он хоть целым дракономЙонг отмела все возражения прочь и шагнула к закрытым дверям постройки. Остановилась, выдохнула, зачем-то поправила волосы, понадеявшись мимоходом, что их еще можно спасти масками и любимым шампунем.
За дверью ее ждал узкий коридор с деревянными колоннами, на которых намалевали черной краской силуэты змееподобного существа и линии, похожие на триграммы древнекитайских философов. Йонг осмотрелась, внезапно чувствуя себя незваным гостем, вторгающимся в чужую обитель. Глупости! Капитан ждет ее, верно?
Она прошла вдоль колонн и уперлась в очередную дверь. Над ней той же смелой рукой был нарисован символИнь и Ян с чертами-яо вокруг них. «Разве обереги от злых духов не на бумаге рисовались? подумала Йонг. Или на персиковых косточках»
ей здесь не место.
Потянуться к дверной ручке девушка не успела: услышала голоса и замерла. Говорили о ней.
Она останется, пока Бездна не откроет глаз снова.
Это был голос Нагиля, низкий, обрывающий слова на выдохе. За дверью шагал туда-сюда еще один человек.
Мы должны прогнать ее, сказал тот сердито.
Мы не станем этого делать.
Почему? Капитан, ее присутствие здесь опасно, вы сами знаете!
Йонг нахмурилась, сжала пальцы, взгляд заметался по старым доскам двери. Не эти ли люди взяли на себя обязательства доставить ее к черной дыре и отправить домой?
Лан должна разобраться с этим, сказал Нагиль. Она поговорит с духами, скажет, когда врата откроются вновь, и мы вернем юджон-ёнг обратно в Священный Город.
Вот именно! второй человек повысил голос, что-то стукнуло в стену, обрывая его возмущение, будто ударил меч. Она юджон-ёнг, вам прекрасно известно, чем это может грозить всем нам!
Она, зашипел Нагиль, всего лишь женщина, которой нужна помощь.
Пусть японцы ей помогают, возразил человек.
Раздался визгтак по дощатому полу скрипели ножки тяжелого стула.
Японцы убьют ее, ответил Нагиль. Вот это мне прекрасно известно.
Йонг вовремя зажала рот руками, и испуганный вздох не успел слететь с губ и выдать ее. Побег, мысли о котором она отодвинула на время, понадеявшись на каких-то чосонских воинов, снова замаячил яркими перспективами у нее перед носом. Да, сбегать одной и бродить по неизвестным лесамплохая затея, но оставаться здесь, когда в любой момент ее могут выгнать из лагеря или сдать японскому генералу, или убитькуда более пугающая возможность.
Я понимаю твои опасения, сказал ничего не подозревающий о девушке Нагиль, но решение свое менять не собираюсь. Она всего лишь женщина, Чун Сок.
Чун Сок выругалсяснова неизвестные Йонг слова распороли воздух, точно хлыст, и дверь перед лицом девушки резко распахнулась, являя ей взмыленного стражника. Он уставился на нее разъяренным взглядом, в котором больше не прятались за вынужденной скованной вежливостью ни злость, ни яростная враждебность.
Что вы здесь делаете? процедил он. Йонг отняла руки от лица и попыталась выпрямиться и стать перед ним выше, насколько хватало смелости.
Подслушиваю, честно призналась она.
За спиной Чун Сока показался Нагильне злой, как его воин, а удивленный. Так смотрел пойманный с повинным человек, которому было, что скрывать.
Чун Сок, сказал он, не сводя глаз с девушки, хаша.
Стражник задел Йонг плечом, когда проходил мимо, ее повело на негнущихся от испуга ногах и толкнуло прямо на Нагиля. Тот придержал ее за плечи и тут же разжал руки. Чогори на Йонг нагрелась, такими горячими были у него пальцы.
Проходите госпожа.
Все, что Йонг планировала сказать ему прямо в лицо, побледнело перед невольно открывшейся ей правдойили тем, чем обязаны были стать подслушанные речи, и теперь она расхотела говорить с капитаном. Но обрывок разговора не рисовал ей всей картины, и Йонг подавила в себе нерешительность. Она шагнула в комнату, услышала скрип закрывающейся за собой двери, шаги Нагилятот обошел ее, пригласил сесть на стул перед широким столом, заваленным картами и оружием.
Йонг села с абсолютно прямой спиной, покосилась на лезвие кинжала, торчащее из-под старых бумаг.
Никто не обязан был помогать ей. Никто, кроме сонбэ, что привел ее в этот Чосон, не нес ответственности за жизнь Йонг, да и она никого не просила. Только Мун Нагиль, капитан целого войска, пообещал ей возвращение в родной мир, а теперь сидел напротив и смотрел на нее из-под полуопущенных век, и, кажется, даже не дышал.
То, что вы слышали начал он, и Йонг подалась к нему всем телом.
Правда? Это правда?
Нагиль резко выдохнул, висящие под потолком амулеты зашевелились, будто в комнату проник ветер, зазвенел колокольчик с двумя камешками в углу над столом.
Йонг прикусила губу, чтобы не заплакать. Никакой истерики перед капитаном драконьего войска, только не сейчас, когда ей в спину дышит отнюдь не радужное будущее.
К сожалению, правда, ответил Нагиль. Йонг изумленно воззрилась на воина: она-то думала, он станет все отрицать.
Что случилось, вы хотите выгнать меня? спросила девушка. Нагиль покачал головой. Ох, не пытайтесь даже Я сама уйду, просто укажите мне дорогу до черной дыры, до этих ваших врат в Священный Город!
Вы не сможете добраться до них самостоятельно, путь туда пролегает через северное нагорье, Нагиль повысил голос, прерывая девушку, она замерла и поджала губы. Обида засвербела в носу и в горле. Простите, добавил воин чуть тише. Ваше возвращение в Священный Город откладывается. Это ненадолго.
Йонг нахмурилась, стиснула складки чогори, почти закрывающей полами ее дрожащие колени.
Почему?
Ее отдадут японцам. Повесят в центре двора. Сделают из нее кисэн и заставят танцевать по вечерам перед уставшими воинами.
Она и не надеялась на доброту капитана и его войска, но забыла о людской подлостии теперь поплатится за это жизнью или честью. Или и тем, и другим.
Нагиль, должно быть, высмотрел у нее в глазах зарождающуюся панику, потому что побледнел, приподнялся с места, задевая бумаги на столе перед собойпод ними сердито зазвенели клинки, и Йонг вздрогнула.
Уверяю вас, мы не желаем вам зла, сказал он, выдохнул это в лицо девушке; пахнуло затхлым дымом, будто он курил. Несмотря на слова Чун Сока в моем лагере никто не причинит вам вреда, это я могу гарантировать.
Неужели? слабо запротестовала Йонг. Нагиль уверенно кивнул.
Даю слово.
Вновь задребезжали развешанные по периметру комнаты амулеты. Йонг смотрела в лицо Нагилю и совсем ему не верила.
Тогда почему я не могу вернуться домой? спросила она шепотом.
Нагиль сел обратно на свой стул и опустил голову.
Потому что врата закрылись, наконец, ответил он. Вы назвали их черной дырой, и сегодня утром она исчезла.
* * *
Каждый раз Бездна открывает глаз в разных местах. Их невозможно предугадать, но наша шаманка может сделать предположение, спросив совета у духов, и тогда мы
Остановитесь.
Йонг вскинула руку, прерывая Нагиля. Тот понимающе умолк, сидящий рядом с ним воин завозился на стуле, скованный не то простой неловкостью, не то виной за то, что помочь сейчас не может ничем. Хотя с чего бы ему рваться на помощь какой-то оборванке из другого мира
Воина звали Вон Бин, это он указал Йонг дорогу к капитану. Он выглядел моложе Чун Сока и сильно моложе Нагиля и пришел на зов своего командира, едва тот позвал. Рассерженный Чун Сок исчез где-то на тренировочном поле позади капитанской казармы, и теперь до Йонг доносились скрип тетивы, свист рассекающих воздух стрел и глухой стук, с которым те впивались в мишень.
Девушка покосилась на воина по правую от себя руку, отметила его краснеющие скулы. Ему и двадцати не было
Вон Бин, да? Что-то, конечно, есть в тебе похожее, произнесла Йонг, отвлекая себя от нарастающей волны паники, грозящей прорвать все засовы внутри нее и затопить собой каждую клетку тела. Нагиль свел брови к переносице, покосился на Вон Бина и вернул взгляд девушке. Моя мама с ума сходит по Вон Бину, но он чем старше, тем грубее становится, а мне больше нравятся актеры вроде Ли Мин Хо или она не договорила, почувствовав, как собирается во рту густая соленая слюна.
Госпожа, позвал ее Нагиль, и Йонг не выдержала: вскинула голову, тут же захлебываясь рыданием, которое сдерживала в себе с самого сумасшедшего вечера. Глаза наполнились слезами, девушка всхлипнула, вся задрожала, ее согнуло над столом, и она заплакала, прижимая руки ко рту. Вместо плача из нее рвался кашель, хрип, Йонг схватилась за грудь, стискивая плотную ткань чогори с чужого плеча.
К-капитан неуверенно начал Вон Бин и был прерван.
Он и Нагиль вышли за дверь, капитан приказал своему воину сторожить комнату, а рыдающей девушке осторожно сказал: «Я найду способ вернуть вас домой, госпожа», и ушел. Йонг слушала его уверенные шаги по короткому коридору, слушала, как он громогласно позвал Чун Сока. И продолжала плакать, пока не стих шум за стенами казармы, а Чун Сок, оставив стрельбу, не побежал на крик командира.
Когда от рыданий остались только сиплые стоны, Йонг вытерла рукавом чогори глаза, размазала высохшие дорожки от слез, чувствуя, как щиплет скулы. Весь ворот чогори намок, она с недовольством смяла его рукой и тут же бросила затею привести себя в порядок. Плевать. Кто на нее тут посмотрит, если и так все считают ее сумасшедшей?
Чувствуя долгожданное облегчение и тяжесть в груди, Йонг осмотрелась. Вон Бин, должно быть, караулил дверь, зато окно за капитанским столом было свободно, надо только распахнуть ставни. И кинжал под важными бумагами Мун Нагиля как раз сослужит Йонг хорошую службу.
Она вытянула приглянувшееся ей ранее лезвие и медленно поднялась, поглядывая на дверь за спиной. «Надеюсь, в этот раз никакой Нагиль не ждет меня под окнами своей же казармы», подумала Йонг, осторожно выглядывая во двор сквозь щели в ставнях. В комнате было душно и задымлено, и неизвестно, отчего капитан не открывал окна настежь, чтобы дышать свежим воздухом, а не собственным потом и чужими пыльными руками.
«Вот и проветрится», мстительно решила Йонг и аккуратно раздвинула ставни кончиком кинжала. Старые доски скрипнули, девушка охнула, заглушая звук, затем воровато оглянулась. Вон Бин за дверью шаркнул ногой; Йонг всхлипнула погромче, поубедительнее, и воин остановился. Отлично, пусть думает, что она все еще рыдает над своей бедной судьбой.
Первичное смущение, что ее все-таки вынудили плакать на глазах у чужих людей, сменилось внутренним торжеством: какими бы смелыми и умелыми ни были воины в Чосоне, на женские слезы они реагировали точно так же, как любые мужчины любого временисмущались и прятались, пока не минует буря.
Йонг вытащила себя из окна и вывалилась, бросив на землю кинжал. Одна сандалия зацепилась за крючок ставни и осталась висеть там красноречивым сигналом о побеге, но Йонг о ней не побеспокоиласьпозже она пожалеет об этом решении.
Девушка встала, пригибаясь к стене казармы, кое-как отряхнула себя и подняла с земли кинжал. Ему нашлось место за поясом, хотя Йонг рассудила, что это не самое выгодное положение для холодного орудия, управляться с которым она не умела. На тренировочном поле было пусто, Йонг осмотрелась, прежде чем рвануть к стоящим метрах в пятидесяти от казармы мишенямбольшим круглым крышкам от соломенных коробов, разрисованным краской.
Чун Сок отлично стрелял: многие стрелы попали в «яблочко», и этот факт еще больше испугал бы Йонг, столкнись она с ним прямо сейчас. Но того не было рядом, как не было и других воинов, и путь для девушки был свободен. Она добежала до лагерной ограды, прячась за мишенями и кустарниками можжевельника, окружавшими двор. Куда дальше? В амбар, где ее найдут если не через полчаса, то ближе к вечеру точно? Йонг присмотрела валун, осколок скалы, на которой стоял храм шаманки, и дождалась, когда на главном дворе гостевого дома заголосят громче люди.
Бег с передышками дался ей нелегкосказывалась и общая усталость, и недосып, и вся эта безобразная ситуация не то с похищением, не то с проникновением в незнакомый мир. Йонг добралась до валуна, никем не замеченная, и присела рядом с ним, кашляя от сухой пыли, поднимающейся с земли. Над оградой по ту сторону росло дерево, его ветви спускались на территорию лагеря, и Йонг смогла, оперевшись о камень, достать руками до одной из них. Подтягиваться она не умела, а потому просто прыгнула, понадеявшись, что ее легкого веса хватит, чтобы вытащить тело за ограду.
Ветка опасно накренилась и захрустела, зашелестела листва, но Йонг, уповая на свою глупость, все-таки вскарабкалась, упираясь ногами в ограду, на дерево. Доползла, жмурясь от колючих листьев, до ствола и упала прямо на землю. Ограда лагеря, высокая и неприступная без посторонней помощи, осталась у нее за спиной. Перед Йонг высился, взбираясь в гору, лес со знакомыми уже соснами.
Когда она осматривала местность у храма, то заметила уходящую вверх узкую тропу на северном склоне. Та вела, должно быть, к черной дыре: Нагиль и Дочери тоже ходили в ту сторону, а вернулись быстрее, чем Йонг успела заволноватьсязначит, врата были не так далеко. Как она и предполагала.
Закрыты они или нет, захлопнула ли Бездна свой глаз или Нагиль все-таки соврал ей, Йонг решила, что разберется со всем самостоятельно. Оставаться в лагере, где ее окружали возможные враги, было глупо. Йонг вытащила из-за пояса ворованный кинжал, прижала его к груди, и пошла на север. Спасибо за подсказку, капитан.
Делая всего лишь первый шаг по намеченному маршруту, Йонг отчетливо осознавала: она понятия не имеет, как искать черную дыру, в какую сторону ей идти, если на тропе появится развилка, и приведет ли эта тропа к нужному месту. Допустим, она неплохо ориентировалась на местностив Пусане, где на каждом углу улиц были указатели во все возможные стороны, где спросить дорогу можно было у любой старушки, а на безлюдных переулках выручал навигатор в телефоне и звонок другу. Здесь же не было ни привычных указателей, ни смартфонатот остался в сумочке, которую Йонг обронила перед тем, как упасть следом за сонбэ в чертову пропасть.
Ко всему прочему, хотелось есть и пить. И снова тихонечко плакать, чтобы не услышали никакие драконьи воины.
Ничего, подумала девушка, она справится. Она уже улизнула от вездесущего Мун Нагиля и его слепых Когтей, уже шла, стаптывая ногу в одном посоне, и уже решала сама за себя. Что было, в общем-то, неплохим началом.
Поскорее бы только ее смелое приключение закончилось.
Когда солнце перекрасило небо в бледно-розовый, стало ясно, что Йонг заблудилась. Она шла по тропе, останавливаясь, чтобы перевести дух, и ощущала, как воздух становится плотнее и жарче, будто не поднималась выше по склону горы, а спускалась в долину. Девушка невольно вспомнила дракона и его опаляющее дыхание. Не мог же он быть где-то поблизости? Какой дурой надо было оказаться, чтобы сбежать из лагеря, полного людей, и попасть в лапы дракона!
Йонг считала минуты, сверялась с солнцем, все ниже опускающимся к горизонту, и понимала, что потратила куда больше пары часов, чем Нагиль, на поиск черной дыры. Что ей оставалось делать? Найти укрытие и заночевать прямо в горах, получив обморожение, простуду, чосонскую лихорадку в довесок к пробирающему до нутра голоду? Нет-нет-нет, она решила, что найдет чертовы врата в родной мир за день, и она это сделает. В конце концов, собственное упрямство порой выручало ее в безвыходных ситуациях в институте, спасет и здесь.
Но как же хотелось есть!
Пейзаж перед Йонг не менялсясосны, сосны и липы, перемежавшиеся кустарниками, и ведущая все выше тропа, то уходящая вбок, то возвращающаяся к прямой, словно тот, кто вытаптывал ее долгие годы, сомневался через каждый шаг. Ногу без сандалии растерло в кровь, и Йонг ступала по земле, не замечая, что оставляет следы. Она никогда не была хорошей спортсменкой, а скалолазание видела только по телевизору. Единственное, что внезапно спасало ее сейчас, это плотная ткань ханбокачогори и паджи, на которые она прежде мысленно ругалась, теперь не пропускали ни облепляющий к вечеру холод, ни пот ее тела, и она мерзла не так сильно, как могла бы в своей прежней одежде. Оставалось рассчитывать на везение и молиться святым духам и всем богам, каких можно припомнить, чтобы они указали одной глупой беглянке верное направление.
У толстого дерева Йонг остановилась и села прямо на землю, упираясь лопатками в его могучие корни. Оперлась затылком о ствол, прикрыла глаза. Болело все тело, каждая его косточка. «Пять минут на отдых», сказала себе Йонг и провалилась в тревожный сон.