Однако мне это доставило удовольствие, заявил её хозяин, сделать тебя столь юной, дать тебе такой бессмысленный, незначительный возраст, сделав просто смазливой восемнадцатилетней девчонкой, пусть это и стоило мне потери нескольких монет в моём бизнесе. Это была особенно восхитительная часть моей мести тебе.
Мести, Господин? переспросила Эллен.
Конечно, кивнул он.
Господин?
Но с другой стороны, задумчиво проговорил мужчина, словно рассматривая некий вопрос, чем на этом фоне будет потеря ещё пары монет?
Я не понимаю, что Вы имеете в виду, Господин, прошептала рабыня.
Да, решительно кивнул он, очевидно придя к некоторому решению. Почему бы нет? Конечно, что такое пара монет по сравнению с удовольствием от того, чтобы ещё раз показать тебе, кто Ты теперь есть, просто никчёмная рабыня, от ещё более поучительного унижения тебя, ещё большим снижением твоей ценности даже на рынке. Это ли не будет ещё более сладкая, достойная, восхитительная месть для тебя?
Господин? испуганно воскликнула рабыня.
Повернись, приказал Мир. Стой на коленях спиной ко мне. Опусти голову на пол, руки сложи на затылке!
Пожалуйста, нет, Господин! заплакала женщина.
Хорошо, сказал он.
Эллен, отвернувшаяся от него и прижавшая голову к ковру, не видела его, но по звуку поняла, что мужчина встал с курульного кресла. Затем она услышала шуршание его снятой и упавшей на стул одежды, сначала тяжёлой церемониальной, а затем почти неслышное падение лёгкой туники.
Мужчина присел позади неё, и Эллен почувствовала, как он поднял подол туники, потянул его вперёд и вниз, в конечном итоге, накрыв её голову сжатую ладонями.
Пожалуйста, нет, Господин! взмолилась она.
Вот значит как, усмехнулся Мир, выглядит наша маленькая феминистка, готовая к проникновению её хозяина.
Я больше не феминистка! заплакала Эллен. Я уже узнала, что яженщина!
А может всё-таки девушка? уточнил он.
Да, Господин, девушка! Девушка! Это Вы сделали меня такой!
Итак, значит, здесь мы видим мою бывшую учительницу, задумчиво проговорил он, стоящую в соблазнительной позе. Ты хорошо смотришься, бывшая учительница. Ты мне нравишься в таком виде. Интересно, кто-нибудь из твоих бывших студентов отказался бы увидеть тебя в такой позе?
Пожалуйста, будьте добры ко мне, Господин!
Ах да, чуть не забыл, это же у нас здесь целая доктор философии, с учёной степенью в гендерных исследованиях, стоит на коленях, покорно ожидая проникновения своего хозяина. Интересно, а они учили тебя этому в своих гендерных исследованиях?
Нет, Господин, простонала женщина.
Значит, эти исследования были неполными, не правда ли?
Да, Господин, всхлипнула она.
Ну и, конечно, добавил Мир, здесь у нас наша смазливая малышка рабыня.
Эллен почувствовала, что его руки обхватили её талию. Он был необыкновенно силён, и женщина не сомневалась, что на её теле, в тех местах, где легли его пальцы, останутся синяки.
Пожалуйста, нет, Господин! взмолилась она. Не так, Господин! Я прошу Вас! Не надо так, мой Господин!
А кто это у нам тут просит? поинтересовался мужчина.
Эллен! Рабыня Эллен просит! прорыдала женщина.
Чья Ты? уточнил Мир.
Ваша, Господин!
Говорите яснее, потребовал он.
Эллен, рабыня, ваша рабыня, рабыня Мира из Ара, просит своего господина, просит вас, своего хозяина, Мира из Ара о милосердии! выкрикнула она.
А Ты знаешь, рабская девка, что у тебя соблазнительная задница? осведомился мужчина.
Пожалуйста, не говорите так, Господин!
Между прочим, тебе только что сделали комплимент, намекнул Мир.
Спасибо, Господин, всхлипнула Эллен.
Как ни странно, но она, действительно, никогда не думала о себе с такой стороны. Она была, конечно, рада, и возможно даже очень рада, тому, что её новые формы, оказались столь изящными и соблазнительными. Но каким вульгарным казался ей комплимент мужчины. Безусловно, юные, соблазнительные контуры её стройного тела были прекрасны и гармоничны, начиная от её маленьких стоп и лодыжек, к её икрам и бёдрам, расширению ягодиц переходящему в узость талии и в новое обольстительное расширение груди, и далее к мягким белым плечам и прекрасному горлу. Всё это складывалось в мелодию мягкости, контуров и линий, и конечно ни одна часть её тела не осталась без её роли и участия в новом изящном ансамбле её тела. На мгновение её вспомнились моды прошлых веков, когда одежда разрабатывалась специально, чтобы подчеркнуть и привлечь внимание к таким особенностям. Она вспомнила удовольствие, с которым она рассматривала себя в зеркале, любуясь аккуратностью и наслаждаясь привлекательностью своей фигуры.
Но насколько вульгарен был его комплимент!
И всё же могла ли она отрицать, что ей это доставило удовольствие?
Но в какой позорной позе она при этом стояла!
Эллен вдруг сообразила, что эта оскорбительная поза была самым эффективным положением соитья многих животных. Но было ли это столь важно? Ведь она уже давно поняла, что теперь сама была не больше чем животным, рабыней, и привлекательной к тому же.
Но он же это всё не серьезно! Что он задумал! Конечно, он не мог сделать этого с ней! Только не с ней! Не с ней!
Неужели он не имел к ней ни капли уважения? А как же её достоинство? Он что, забыл, что он с Земли? Разве он не помнил Землю?
Пожалуйста, Господин! заплакала Эллен. Не надо так! Только не так! Пожалуйста, нет! Мы же с вами оба с Земли! Мы оба земляне!
Больше нет, отрезал он.
Пощадите, Господин! взмолилась она.
Тебе предстоит переодеться в красный шёлк, девка, усмехнулся мужчина.
Не таким способом, Господин, простонала Эллен. Пожалуйста, нет! Не-е-ет! Только не так, не надо так! Пожалуйста, Господин, не так! О-о-о!
Ну вот, теперь Ты«красный шёлк», сообщал он ей.
О-о-ох! выдохнула рабыня.
Не вздумай изменить позу, предупредил её Мир, продолжая удерживать её талию, словно тисками.
Спустя некоторое время, лишившись поддержки его рук, Эллен завалилась на правый бок и, свернувшись калачиком у подножия возвышения, дала волю душившим её рыданиям.
Её господин натянул на себя тунику, и, не став облачаться в остальные одежды, сел в курульное кресло и упёрся в неё взглядом.
Тытугая, холодная, маленькая штучка, буркнул он, разглядывая трясущееся от рыданий тело.
Сними одежду, потребовал Мир.
Не переставая плакать, она с трудом приняла сидячее положение и стянула через голову свою рабскую одежду, крошечную, разрезанную по бокам тунику и, положив её рядом с собой, снова легла на бок и попыталась унять слёзы. Внутренняя поверхность её левого бедра была испачкана кровью.
Попробуй на вкус свою девственную кровь, приказал её господин.
Эллен подняла на него свои красные от плача глаза, не в силах постичь того, что он от неё хочет. Вытащив из-за пазухи туники, возможно, из какого-то скрытого кармана, ленту и пару отрезков пенькового шнура дюймов по восемнадцать длиной, мужчина спустился с возвышения и присел подле неё.
Эллен съёжилась ещё сильнее.
Ой! всхлипнула она.
Вот, сказал Мир, поднеся два пальца к её рту. Попробуй это, кровь девственной рабыни.
Покорно, не переставая вздрагивать от рыданий, она сделала, как ей было приказано. Его пальцы были покрыты густой, липкой, тёплой от её тела, немного солоноватой жидкостью, нёсшей тонкий намёк на привкус её интимной смазки. Это был акт, которого она никогда не сможет забыть.
Сядь, приказал её господин, и Эллен села перед ним.
Мир встал около неё на колени и продемонстрировал ей красную шёлковую ленту около десяти дюймов длиной и примерно дюйм шириной.
Ты взята, сказал он, перейдя на английский, а затем добавил уже по-гореански:Ты только что была открыта для использования мужчин, для удовольствий мужчин. Теперь Тыдевка красного шёлка.
Затем мужчина сложил ленту вдвое, подсунул под её ошейником и, сделав петлю, рывком затянул её на стальной полосе. Было что-то категоричное с том, как он это сделал.
Бара! последовала отрывистая команда.
Тело Эллен отреагировало на эту команду именно так, как её тренировали это делать, немедленно и быстро. Она вытянулась на животе, скрестив запястья за спиной. Ноги также были скрещены в лодыжках.
Едва она замерла в указанной позе, как почувствовала, что её запястья стянула петля, а мгновением спустя, тоже самое было сделано и с её лодыжками. Эллен, теперь девка красного шёлка, лежала перед своим господином ничком, голая и связанная.
Закончив со связыванием, мужчина повернул её на бок. Могло ли это быть сделано, чтобы доставить ему удовольствие? Конечно, он тщательно осмотрел её, уделяя внимание каждой мелочи, словно оценивая. Несомненно, он отметил, что Эллен подтянула к груди колени и, вытянув пальцы ног, подчеркнула форму своих икр. Быть может, ему даже стало интересно, сделала ли она это осознанно. Но Эллен и не задумывалась об этом, по крайней мере, не в смысле того, что она тщательного планировала это, скорее это было сделано естественно, так же естественно, как это делает рабыня. На его губах зазмеилась понимающая улыбка, а на глаза женщины снова навернулись слёзы. Но Эллен уже знала, чем она должна быть перед мужчиной, и чем от неё требуется быть перед мужчиной. Она была рабыней.
Мир поднял её на руки и, занеся на постамент, аккуратно поставил на колени, слева от курульного кресла, если смотреть с самого кресла. Возможно, стоит упомянуть, что на маленьком столе справа от кресла стояли графин и маленький стаканчик из цветного стекла.
Мужчина вынул пробку из графина и плеснул немного содержавшейся в нём жидкости в стакан.
Ты можешь говорить, разрешил он.
Что Вы сделали со мной! всхлипнула Эллен.
Ты не можешь жаловаться, пожал плечами мужчина. Тырабыня.
Да, Господин, вынуждена была признать она.
Зато теперь Ты можешь поблагодарить меня за то, что я использовал тебя, добавил Мир.
Спасибо, Господин, сказала она, проглотив слёзы.
За что? уточнил он.
За то, что использовали меня, Господин.
Как кого? снова потребовал он уточнения.
Как рабыню, Господин, ответила Эллен.
Ты плачешь, заметил он.
Простите меня, Господин, всхлипнула женщина.
Возможно, теперь Ты ещё немного лучше понимаешь то, чем должна быть рабыня?
Да, Господин, вздохнула она.
Позже, когда Ты узнаешь о себе и о своей сексуальности больше, Ты сама будешь просить о таком использовании, объяснил её хозяин.
Я сомневаюсь относительно этого, покачала головой Эллен.
Можешь не сомневаться, заверил её он. Настанет время, когда Ты сама поползёшь к своему владельцу, голая, скулящая, поднимая свои соблазнительные ягодицы, умоляя об этом.
Женщина ошеломлённо уставилась на него. Могла ли она иметь в себе такие глубины? Это казалось ей невозможным. Но, что ни говори, она много раз слышала, как некоторые из девушек кричали, стенали и в отчаянии царапали пол в своих клетках и конурах. Эллен уже наслышана была о глубине и интенсивности «рабских потребностей».
Мир поднёс стакан к её губам, но женщина отпрянула и съёжилась в своих путах.
Что случилось? удивился он.
Это ведь не «противоядие», не так ли? спросила рабыня.
Нет, улыбнулся мужчина. Этока-ла-на.
«Рабское вино», вырабатываемое из корня сипа, произрастающего в Прериях, которое положено принимать рабыням, чтобы заблокировать возможность оплодотворения, ужасно горько на вкус. «Противоядие» же, аннулирующие эффект «рабского вина», наоборот, обычно делается сладким и приятным на вкус. Его обычно дают невольнице после того, как рабовладельцы согласовали вязку, и она должна быть оплодотворена.
Ка-ла-на? удивлённо переспросила Эллен.
Да, кивнул он. Это просто вино.
Есть много разных видов ка-ла-на, но то что было налито в стакан, если бы тот был прозрачным, было бы золотистого оттенка. Красноватый цвет стекла передавал содержимому свой цвет.
Оно сделано из винных деревьев Гора, пояснил Мир.
Женщина выпрямилась, настолько ровно, насколько смогла. Она знала, что была беспомощна. Мир надёжно связал её, точно так же, как сделал бы это любой гореанин, плотно, но не чрезмерно туго. При этом не возникало какой-либо опасности навредить рабыне, нанеся ей вред, например, прекратив кровообращение, или передавив нерв или ткань. Зато в психологическом плане оставалась достаточная широта, чтобы подразнить её, намекнуть на возможность освободиться, заставляя её бороться, чтобы затем, в конечном итоге расстроить, дав понять, что она была совершенно беспомощна, как и положено быть рабыне, связанной её господином.
Вы хотели бы, чтобы я выпила вино из стакана? удивилась Эллен. Но почему это не вода, влитая в миску на полу, которую я должна была бы лакать, оттуда без права касаться миски руками?
Ты говоришь слишком смело, для голой, связанной рабыни, заметил мужчина.
Эллен вскинула голову.
У тебя есть дух, усмехнулся он. Но это может быть легко выбито из девки, стоит только захотеть.
Тогда Эллен придвинулась немного поближе к нему, а затем, внезапно для самой себя, просительно, импульсивно, едва ли сознавая, что она делает, повернув голову лицом к нему, прижалась левой щекой к его правому колену.
Не то, чтобы я возражал против небольшого количества духа в рабыне, заметил Мир. Это даже делает более приятным тот момент, когда она снова падает перед тобой на живот, и ползёт к твоим ногам, чтобы целовать их и умолять об использовании.
Да, Господин, негромко прошептала женщина.
Но это ни в малейшей степени не должно выходить за рамки безукоризненной дисциплины, добавил он.
Да, Господин, согласилась Эллен.
Она услышала негромкий стук, это мужчина поставил стаканчик в стол.
Ты можешь говорить, разрешил он.
Я люблю Вас, мой Господин, призналась рабыня.
Вообще-то я принёс тебя сюда, чтобы Ты ненавидела меня за то, что я с тобой сделал, сказал Мир.
Как я могу ненавидеть вас, Господин? спросила она, продолжая прижиматься щекой к его колену. Вы спасли меня. Вы сохранили меня. Вы дали мне мою законную неволю. Я всегда была рабыней, но теперь, наконец, Вы дали мне моё клеймо и мой ошейник. Вы отдали меня мне самой в мире, в котором я могу быть собой, где мне не нужно прятаться, даже от себя самой. Я непередаваемо благодарна вам, мой Господин.
Едва успев договорить, Эллен заскулила от боли. Рука мужчины сжалась в её волосах. Она испугалась, что чем-то рассердила его.
Продолжай говорить, велел он, по-видимому, прилагая серьёзные усилия к тому, чтобы его голос звучал спокойно.
Мир держал её так, что она не могла поднять голову, чтобы взглянув в его глаза, попытаться понять, что его так рассердило. Эллен была в ужасе.
Продолжай, потребовал он, и на этот раз его голос звучал спокойно.
Я захотела встать перед вами на колени, сказала Эллен, ещё когда Вы были студентом. Я чувствовала в вас властность и мужество, бескомпромиссную мужественность, а также, как мне кажется, уже тогда ощутила в вас, конечно на неком подсознательном уровне, хотя тогда я этого толком не смогла понять этого, блеск и силу вашей власти надо мной. Понимаете ли Вы, как ошеломительно, как непреодолимо, как подавляюще действует это на женщину? Вы являли собой сам принцип мужественности, перед которым все женщины, в силу их принципа женственности, должны были уступать.
Его рука ещё сильнее сжала ее волосы. Эллен задрожала.
Я люблю вас, Господин, сказала она. И я хочу быть вашей рабыней. О-ой!
Крик боли непроизвольно вырвался у неё. Ей показалось, что ещё немного и мужчина вырвет ей волосы.
Конечно же, всхлипнула она, по-прежнему не в силах поднять голову, безжалостно удерживаемую на месте, у вас должны быть какие-то чувства ко мне. Вы помнили меня на протяжении стольких лет. Вы не забыли меня. Вы доставили меня сюда. Вы дали мне шанс прожить жизнь заново. Вы сохранили меня. Вы спасли меня. Вы вернули мне мою юность и красоту. Вы надели на меня железный пояс, чтобы я была защищена в доме, где мужчины могут сделать многое из того, что им нравятся делать с женщинами, где использование рабынь ни в чём не ограничено. Вы оставили меня для себя. Вы дали мне красивое имя. Вы даже устроили мне высокомерное и унизительное использование. Конечно, у вас должны быть чувства ко мне. Пусть Вы не любите меня, Господин, но разве я вам не нравлюсь я, хотя бы немного? Конечно, Вы, по крайней мере, могли бы найти меня интересной, как рабовладелец свою невольницу. Конечно, Вы должны хотеть меня. Конечно, Вы должны желать меня, хотя бы как объект для насилия, наказания и надругательства. Вы ведь могли бы найти интересным моё тело. Посмотрите на него, Господин. Оно принадлежит вам!