«Это не моё тело!», мысленно воскликнула женщина.
Но, разумеется, это было её тело, тактильные ощущения не обманывали.
Эллен дёрнулась, попытавшись подтянуть ноги и сжать колени, а также прикрыться руками, но, внезапно ощутила нечто препятствовавшее подтянуть левую ногу. Её что-то держало. На лодыжке что-то было. Дело не в том, что она совсем не могла пошевелить ногой, просто на её левой лодыжке было что-то тяжёлое. Кроме того, теперь ей стало совершенно ясно, что на её шее тоже что-то было надето. Эллен попыталась правой ногой столкнуть непонятную вещь со своей щиколотки, но у неё ничего не получилось. Ощущения подсказывали, что этот предмет был явно металлическим, тяжёлым, круглым и запертым на её лодыжке. Он плотно охватывал ногу, и не было никакого шанса стянуть это с себя. А ещё, дёрнув ногой, она услышала звук, который больше всего напоминал скрежет тяжёлых звеньев цепи, протянутой по каменной поверхности. Причём цепь эта, если это была цепь, казалось, была присоединена к предмету.
Эллен подняла руку и коснулась шеи. Там тоже нашлось что-то металлическое, круглое и тяжёлое. Женщина тут же испуганно отдёрнула руку.
Шум вокруг неё, звуки, крики, речь теперь стали ещё более навязчивыми. Она уже всерьёз боялась просыпаться. И всё же на неком уровне, женщина, несомненно, уже бодрствовала, просто жутко не хотела признавать этого.
Купите меня, Господин! услышала она, просьбу, сделанную жалобным женским голосом, раздавшимся не далее чем в паре ярдов от неё.
Неизвестная женщина просила не по-английски, как внезапно, почти одновременно с пониманием смысла фразы, осознала Эллен. Это не был английский язык, но это был язык, который она тоже знала, и даже говорила на нём довольно бегло. Пусть не все, но большинство слов, которые она слышала вокруг себя, теперь имели для неё совершенно чёткий смысл. Крохотный сдвиг, короткий шажок, наконец-то был ею сделан. И в этот момент, когда все элементы паззла, казалось, встали на свои места, Эллен на мгновение открыла глаза, но тут же закрыла их снова. Яркий солнечный свет нестерпимой болью резанул по глазам. Однако того мгновения её хватило, чтобы в мозгу отпечаталась картинка окружавшего её мира. Она успела увидеть движение, цвета, одежды, ларьки по ту сторону улицы, развешанные в них товары, кричащих под навесами продавцов, детей, мужчин, женщин, уличную суматоху, группы стоящих и спешащих людей, коробейников, некоторых из которых держали корзины на головах.
Эллен перекатилась на бок и села. Прогрохотала цепь. Женщина стиснула ноги вместе и, прикрыв грудь руками, испуганно вскрикнула.
Девушки, сидевшие по бокам от неё, шарахнулись в стороны. Некоторые прохожие, на секунду остановившись рядом с ней, посмотрели на неё, а затем пошли дальше по своим делам.
Наконец, Эллен решилась и приоткрыла глаза. Она сидела на узкой, залитой солнцем цементной полке у стены какого-то здания, выходившей на небольшую площадь, или широкую улицу, или рынок. По ту сторону площади стояли многочисленные киоски, в которых продавцы демонстрировали свои товары. Также, тут и там, вдоль стен, прямо на мостовой, были расстелены одеяла, на которых так же сидели продавцы, нахваливавшие разложенные перед ними товары. Киоски и ларьки имелись и на её стороне площади. За спиной Эллен, а также с той стороны прохода, позади торговых точек возвышались кирпичные стены зданий, очень напоминавшие многоквартирные дома, этажей по семьвосемь. Это очень отличалось от тех высоких башен, которые ей уже доводилось видеть. Правда, бросив взгляд одну из сторон площади, на некотором удалении, она увидела две из тех башен. Взглянув в другую сторону площади, в узкий просвет между домами, ограничивавшими площадь, Эллен смогла разглядеть то, что показалось ей высокой, широкой стеной.
И тут её тело неудержимо затряслось от рыданий. Эллен, как могла, пыталась сдержаться, но получалось плохо.
Она сидела на узкой цементной полке, прикреплённой к стене здания, наподобие крыльца. Шириной эта полка, поднятая на ярд над мостовой, была примерно пять футов и что-то около тридцати длиной. С обоих торцов имелись ступени, по которым можно было подняться на её поверхность. Слева от полки, если стоять к ней лицом, на уровне земли, имелась дверь, предоставлявшая вход в здание. Именно через эту дверь женщин выводили на полку, как и уводили обратно. За этой дверью скрывался небольшой коридор с тесной, тёмной, узкой цементной лестницей, спустившись по которой футов на тридцать вниз можно было попасть на подвальный уровень, где располагались несколько комнат, закрывавшихся крепкими надёжными дверями. В одной из этих подвальных комнат, слабо освещенной, сырой, с покрытыми плесенью стенами, на прелой соломе, держали женщин, перед тем как вывести их на полку.
Наверху, в стене здания позади полки имелось семь гнёзд, предназначенных для установки в них горизонтальных шестов. Прямо напротив них, в переднем краю самой полке располагались гнёзда для вертикальных стоек, на которые должны были опираться концы шестов, для установки тента. Однако в настоящее время, ни стоек, шестов, ни тента на месте не было. Всё оборудование, по-видимому, хранилось в неком складском помещении кирпичного здания многоквартирного дома, или, как его здесь называют, инсулы. Дело в том, что аренда полки без тента стоила дешевле.
В следующее мгновение воспоминания захлестнули её горячей волной. Дом, обучение, прачечная, порошок тасса. Эллен ошарашено уставилась вниз на своё левое бедро. Неужели всё это могло быть правдой? Быть может, она просто сошла с ума?
Но опровергая такое простое объяснение, высоко на её бедре, чуть ниже ягодицы, красовалась маленькая, изящная отметинакурсивный кеф.
Значит, всё было верно! Она была заклеймена! Фактически, в прямом смысле этого слова, заклеймена! Эта чёткая отметина была буквально в ней. Она выжжена в её плоти раскалённым железом! Эллен была заклеймена, ясно и явно отмечена!
На правом боку она рассмотрела фиолетовое пятно ушиба. Это было то самое место, в которое воткнулся носок тяжёлой сандалии Мира, когда тот в раздражении столкнул её с возвышения, а она, беспомощно связанная, вскрикивая от боли, скатилась по ступеням, на ковёр у подножия постамента.
Он не был склонен проявлять нежность к своей рабыне.
Эллен перевела взгляд на левую лодыжку. Как и следовало ожидать, её обхватывал тяжёлый браслет, к которому было прикреплено кольцо, посредством крепкой цепи, приблизительно пяти футов длиной, соединённое с большим увесистым железным кольцом, вмурованным в цементную полку. Соответственно, женщина была прикована за левую лодыжку к этому кольцу.
Всего на полке имелось пять таких колец.
Браслет не имел замка, и, по-видимому, был сомкнут вокруг её щиколотки ударом молота, и, следовательно, не мог быть удалён без специального инструмента. Цепь крепилась к кольцу браслета посредствам большого навесного замка. Второй большой замок пристёгивал другой конец цепи к тяжёлому кольцу в полке.
Эллен осмотрелась. Помимо неё к полке были прикованы ещё шесть девушек. Поскольку колец на всех не хватало, то к двум кольцам было приковано по две девушки сразу.
Женщина прикоснулась пальцами к горлу. Больше она не носила тонкую, плоскую, лёгкую, изящную металлическую полосу, к которой она привыкла настолько, что перестала замечать, и вспоминала только, когда слышала грубый окрик или чувствовала удар стрекала, напоминавшие ей о значении этого атрибута.
Эллен присмотрелась к другим девушкам. Шеи всех шестерых охватывали тяжёлые чёрные железные ошейники. Это были не более чем толстые широкие полосы металла согнутые вокруг шей. В отогнутых концах этих полос имелись отверстия. Когда ошейник смыкался ударом молота, отверстия совмещались, и сквозь них продевалось кольцо, в свою очередь запертое ударом, и свисавшее перед горлом девушки. Таким образом, в некотором смысле, ошейник был заперт дважды, не только будучи закрыт ударом молота, но и дополнительно заперт кольцом, соединяющим оба конца металлической полосы. Любого закрытия, конечно, было более чем достаточно, зато эта конструкция ошейник-кольцо, простая и недорогая, позволяла сэкономить на сварке, плавке или клёпке. Но с другой стороны, к браслетам кольца обычно привариваются или вплавляются, таким образом, становясь частью кандалов или наручников. Например, к браслету на её левой лодыжке была приварена скоба, через которую было продето и заклёпано кольцо.
Тяжёлый ошейник на её горле доставлял неудобство и сильно отличался от той лёгкой полоски металла, к которой она привыкла за прошедшее время. Кроме того, этот ошейник был гораздо шире, настолько, что мешал наклонять голову.
Эллен была уверена, что на ней был ошейник, точно того же вида, как и те, что носили другие девушки. По крайней мере, на это намекали ощущения её пальцев, скользнувших по загнутым концах, сквозь которые было пропущено свисавшее вниз тяжёлое кольцо.
Ей казалось, что ошейники такого вида, размера и веса, порядка четырёхпяти фунтов, при том дискомфорте, который он заставлял почувствовать, мог бы использоваться только в качестве ошейника наказания. И всё же, все девушки на полке носили именно такие.
Но ведь не могли же они все быть наказанными! В таком случае, не могли ли они быть рабынями самого низкого пошиба, самыми дешёвыми из рабынь, самыми низкими и никчёмными? Несомненно, такие девушки всеми силами стремились поскорее освободиться от таких ошейников и возвратить своим шеям лёгкость несгибаемое совершенство ошейника господина.
Так может, поэтому девушка так жалобно просила: «Купите меня, Господин!»
«Где я, спросила она себя. В какой неволе я оказалась?»
Эллен снова посмотрела на других девушек, которые, казалось, совсем ей не интересовались. Только одна из них окинула её взглядом, в котором сначала читалось удивление, быстро сменившееся презрением, после чего она отвела глаза. Перед Эллен тут же встал вопрос, знали ли эти рабыни, что она была варваркой, девкой с Земли. Все девушки, так же, как и она сама, были раздеты догола, им не дали даже нитки, чтобы прикрыть наготу.
На ошейниках тех девушек, что сидели радом с ней слева и справа, она смогла разглядеть многочисленные царапины. Что-то было нацарапано недавно, другие отметины были перечёркнуты или зацарапаны. Эллен, как мы помним, так и осталась неграмотной, но опознать шрифт она всё же была способна, причём как рукописный, так и печатаный, так что она определила, что царапины на ошейнике, складывались в буквы, частично рукописные, но по большей части печатаные, казавшиеся грубыми и неказистыми. Легонько коснувшись подушечками пальцев своего ошейника, она нащупала на его поверхности подобные царапины. Конечно, её заинтересовало, что там могло быть написано, только узнать это ей было неоткуда. Единственное в чём она была уверена, так это в том, что до неё этот ошейник носило множество девушек, и, нетрудно было предположить, что после ней ещё многим другим предстоит это делать. То, что было под её пальцами, очень отличалось от аккуратной гравировки, которую она видела в зеркале на своём прежнем ошейнике. Одна из её наставниц как-то сказала ей, что на том ошейнике было написано: «ЯЭллен, рабыня Мира из Ара». Но теперь тот ошейник остался в прошлом.
И клеймо, и ошейник отмечают женщину, как рабыню, но оба делают по-разному, каждый своим способом. Клеймо всегда остается на ней, а ошейник может меняться. Не все рабовладельцы, кстати, клеймят своих невольниц и надевают на них ошейники, однако клеймо и ошейник настоятельно рекомендуются Торговым Законом, так что рабскую девку, не отмеченную такими символами, встретишь нечасто.
Купите меня, Господин! попросила девушка, сидевшая по правую руку от Эллен, становясь на колени и протягивая руки к красивому парню, одетому в кожу, который задержался около полки.
Опусти руки, бросила ей девушка слева. Покажи себя мужчинам.
Нет, нет, нет! замотала головой Эллен.
Вставай на колени, лицом к площади и расставляй ноги, сказала ей та, что справа, но не та, что рядом, а следующая за ней.
Нет, нет! ещё сильнее сжалась Эллен, пытаясь максимально прикрыть себя руками.
Она не знала, какую позу ей следует принять. Само собой, Эллен боялась встать на колени в провокационную позицию, особенно с широко расставленными ногами. Это было бы опустошительно отвратительным признанием своей капитуляции, беспомощности, неволи и подчинения. Точно так же она боялась лечь на бок, лицом наружу, продолжая прикрываться, поскольку многие могли бы рассматривать её лицо, и видеть на нём страх и замешательство, и развлечения ради, могли приказать, чтобы она продемонстрировала себя, или даже заставить её пройти через рабские позы, устроив самое настоящее представление на полке. Но ещё больше Эллен боялась повернуться спиной к площади и, лёжа на боку, притвориться спящей, ибо она уже знала, как выглядят со спины формы её новой фигуры и не сомневалась, что они не останутся незамеченными. Она рассматривала также положение на спине, но быстро со страданием и мукой отвергла и этот вариант, поняв какую это предоставит перспективу для полёта фантазии, любому нормально развитому гормонально мужчине, даже землянину, не говоря уже о неприрученных мужчинах Гора.
Не знаю насчёт Барзака, но Тарго скоро вернётся со своего чая, предупредила девушка слева. Думаю, что к тому времени тебе стоит начать демонстрировать себя и зазывать покупателей.
Нет! Нет! снова замотала головой Эллен, и поскорее легла на живот, в ту позу, в которой она ещё недавно спала, полагая, что, возможно, это скроет большую часть её прелестей. Безусловно, даже в этом случае очарование её фигуры, вытянутой на полке, оставалось заметно, просто показано было с другого ракурса. Разве мог мужчина не обратить внимание на миниатюрность её стоп, стройность её лодыжек, одну из которых обнимал, привлекательно подчёркивая, железный браслет, плавное расширение её голени, переходящее в бёдро, соблазнительность которого была усилена аккуратным рабским клеймом, изгибы красиво и деликатно очерченных ягодиц, талии и груди, её белых плеч, тонкой шеи, головы, чуть прикрытые блестящими тёмными волосами, рассыпанными по освещенному солнцем цементу, тонкость и округлость предплечий, крошечность запястий, словно умолявших о рабских наручниках, аккуратность ладоней и тонкость пальцев, которые могли бы принести такую радость рабовладельцу. Так что, в таких аспектах, да и в тысячах других, таких тонких как деликатность движений её спины, поднимавшейся и опускавшейся в такт дыханию, дрожь губ, робость взгляда, напряжение с которым кончик её пальца касался металла ошейника, она сама того не желая, демонстрировала своё очарование. Как могла она, красивая обнажённая рабыня, будучи выставленной напоказ, спрятать обаяние, которым наградила её природа? В отчаянии Эллен прикрыла свою голову руками.
Тарго идёт, прошептала одна из девушек, та, что была ближе всех к ней слева.
Но Эллен даже не пошевелилась, притворившись, что спит.
Мужчина! резко бросила невольница справа.
Немедленно, даже не успев толком подумать, а фактически не понимая, по крайней мере, в первый момент, что она делает и почему она это сделает, Эллен приняла первое положение почтения. Это была мгновенная реакция, буквально вбитая в неё, одно из последствий дрессировки продолжавшейся в течение нескольких недель. Справа донёсся женский смех. Рассерженная Эллен уже собиралась было изменить позу, и поговорить с девушкой, вздумавшей пошутить над ней, но в последний момент ей пришло в голову, что команда «Мужчина» могла быть мотивирована. Она украдкой бросила косой взгляд сначала вправо, а потом влево и обнаружила, что другие девушки также согнулись в первом положении почтения. Так что и она предпочла оставаться в той же позе.
Возможно, девушка справа по-своему и пошутила над ней, но, не стоило отрицать и того, что в её шутке была лишь доля шутки. Возможно, тем самым она спасла Эллен от наказания, или, по крайней мере, избавила от неприятных объяснений. Ведь на самом деле она не спала, и мужчина мог это понять. Ритм дыхания спящего человека отличается, и, вероятно, найдётся ещё немало нюансов. Кроме того, Эллен сама не хотела обманывать кого бы то ни было, поскольку просто опасалась это делать. Как знать, простит ли её мужчина, поняв, что она его обманывает, или сочтёт целесообразным исправить её поведение кожей, так сказать, во избежание повторения.
Эллен услышала тяжёлые шаги справа, кто-то поднимался по ступеням.
На колени, послышалась команда.
Немедленно все прикованные рабыни, включая Эллен, приняли указанное положение.
Новая девка, остаётся в этой позе, сказал мужчина. Остальные никчёмные самки урта, как хотите.