Но вернёмся к более прозаичным вопросам, связанным с тем, что рабыне на Горе не разрешена вульгарность. Таким образом, она, несмотря на то, что, возможно, едва одета, а то и вовсе раздета и стоит на коленях, должна оставаться всеми способами очень «благовоспитанной», если можно так выразиться в виду отсутствия более подходящего слова. Это, кстати, тоже способствует контрасту между ней и господином, очень напоминая контраст между «джентльменом» и «леди» в Викторианскую Эру, с его скрытой, таинственной, романтичной, подавленной, но взрывной, глубоко спрятанной сексуальностью. Порой, при порабощении женщин из низших каст, их приходится обучать той благовоспитанности, которую их владельцы будут от них требовать. Например, им могут приказать вымыть рот с мылом, в буквальном смысле этого слова. И это будет символический, и, конечно, неприятный урок, который они вряд ли когда-либо смогут забыть. Причём это ещё и может повторяться настолько часто, насколько это захочется рабовладельцу. С другой стороны, большинство женщин высших каст, при всём их самодовольстве, надменности и даже жестокости, вульгарными не являются изначально, по крайней мере в том, что касается речи, намёков и жестов, поскольку это несовместно с достоинством их касты. Правда это не отменяет того, что женщине высшей касты, скажем, недавно порабощенной, или любой рабыне, в определённой ситуации нельзя приказать использовать самые вульгарные из всех мыслимых эпитетов по отношению к себе самой, например, когда она просит об использовании. Здесь, снова, проявляется эффект контраста, как со стороны господина, заключающийся в понимании того, что он может взыскать это с рабыни, так и со стороны самой рабыни, в том, что это может быть взыскано с неё, и этот контраст также стимулирует сексуальность. Иногда, рабыня, именуя себя вульгарными эпитетами или прося использования в совершенно недвусмысленной и явно вульгарной манере, может помочь себе достичь более ясного понимания того, чем она является, что в свою очередь, может способствовать её более быстрой готовности к использованию. Однако в целом, гореане на удивление склонны избегать вульгарности, возможно, всё дело в том, что их мир, в основном, гораздо невиннее, естественнее и счастливее для человека, чем, по крайней мере, один другой мир. Таким образом, возникает своего рода парадокс. Гореанин зачастую склонный к учтивости и некой рафинированности в своей речи, когда дело доходит до действия, становится прямым и неуступчивым, если не сказать безжалостным и жестоким. В общем, в случае среднего гореанина мы имеем перед собой комбинацию джентльмена и бескомпромиссного рабовладельца в одном лице. А с другой стороны у нас оказывается рабыня и леди в одном теле. Впрочем, мне кажется, что это не так уж трудно понять. Если Вымужчина, то читая эти строки, спросите себя, кого бы Вы предпочли видеть у своего рабского кольца? Лежащую там голую, закованную в цепи, съёжившуюся в тени вашей плети, вульгарную, неряшливую, говорящую через слово матом шлюху или, всё же, умную, культурную, рафинированную леди.
Гермафродитизм враждебен сексу. Зато взаимодополняемость стимулирует секс. И самая наибольшая мыслимая взаимодополняемость лежит в пределах суровости отношений господин-рабыня. Этосекрет способности получать удовольствие и наслаждаться обоим партнерам.
Безусловно, если некой политической программе потребуется деандрогенизация с последующим разрушением послушного, покорного, обманутого человека, то ей нужно начать с того, что сделать всё возможное для того, чтобы смутить, опровергнуть, запятнать и устранить половые различия. В этом проекте, они обратятся за помощью к любым передёргиваниям, лжи, подмене понятий и пропаганде, какие только можно придумать, а при необходимости, к штыкам и пулям тоталитарной государственной машины, ко всему, и даже к казням и лагерям, что поможет реализовать желание ненормального, агрессивного, своекорыстного меньшинства распространить свои идеи на общество в целом. Разрушение природы и уничтожение человеческого счастья являют собой огромный вызов для социального конструирования, такой, на который патологическое сообщество, захватывающее под свой контроль образование, СМИ и прочие социальные инструменты, если ему это, в конце концов, удастся, должно будет ответить со всей отвагой и решимостью. Безусловно, его цели могли бы быть достигнуты и более лёгким путём, вроде уничтожения потомства всех мужчин, в которых проявляются свидетельства мужества, или генетически вывести некую новую разновидность, более тупую или даже инсектоподобную форму жизни.
Подобное развитие событий, однако, по причине характера гореанских мужчин, вряд ли грозит Гору. В действительности, даже в другом мире, том, из которого происхожу я сама, такие последствия всё же покажутся маловероятными, надо только излечиться от лихорадки и припадков безумия. Уверена, даже тот мир, оказавшись на грани самоуничтожения человеческого рода, в ужасе отступит от опасной черты. Так что, давайте пошлём фанатиков и безумцев куда подальше, и вместо того, чтобы следовать за ними, просто будем игнорировать, как это уже было сделано в прошлом, когда во тьме позднего Средневековья, засиял свет Ренессанса.
И пусть мужественность возродится вновь!
Почтение! бросил стражник.
Немедленно Эллен и её товарки, приняли первое положение почтения, прижавшись лбами к шершавому цементу.
Теперь вы можете попросить прощения у наших подопечных, сообщил мужчина.
Простите нас, Госпожи, почти разом проговорили рабыни с полки.
Простите нас, Госпожи, сказала Эллен, вплетя свой голос в общий хор её сестёр по цепи.
А теперь вы, девки с полки будете по очереди признавать свою неполноценность по отношению к нашим подопечным, потребовал он.
И он не удовлетворился, пока каждая из рабынь, прикованных к полке, не признала себя низшим товаром перед теми, кто были на его цепи. К тем двум девушкам, которые отпускали им вслед насмешки, он проявил наибольшую требовательность, пока те, заливаясь слезами, не захвалили красоту и ценность каждой из рабынь его каравана и не признали своей собственной, на их фоне, никчёмности, и того, что они, как самые непритязательные из рабочих рабынь, недостойны даже находиться рядом таким красавицами, и так далее. А вот с Эллен он не задержался, возможно, по причине её юности, а быть может потому, что она воздержалась от участия в этом маленьком осложнении, или из-за его желания поскорее заняться истинной нарушительницей спокойствия, согнувшейся в почтении слева от неё.
А Ты, спросил её стражник, признаёшь себя низшей перед этими рабынями?
Да, Господин, ответила Эллен, и на этом его внимание к ней закончилось.
Она так и не оторвала голову от цемента. Кроме того, если подходить к этому вопросу объективно, учитывая то, кем она теперь была, рабским мясом, живым товаром, предметом, выставленным на продажу, она не сомневалась, что это было верно. Эллен признавала, что, действительно, была ниже, причём намного ниже, любой из четырёх скованных цепью за шеи красавиц, стоявших перед полкой. Все они были красивее её. Можно было даже не надеяться на то, что она сможет принести те же самые деньги своему нынешнему хозяину, что любая из них. Тарго, предположила она, был бы рад иметь любую из них на своей цепи.
«Возможно, подумала Эллен, если бы я не выглядела настолько юной».
Наконец, смилостивившись, косианец потянул первую девушку каравана прочь от полки, а за ней потянулись и её сёстры по цепи. Эллен немного приподняла голову, посмотрев им вслед. Одна из девушек каравана, та, что шла замыкающей на цепи, или в ожерелье работорговца, обернулась, чтобы бросить на полку последний высокомерный взгляд, но мужчина, шедший позади, резко и звонко шлёпнул её ладонью пониже спины. Звук разнёсся по всему рынку, вызвав множество понимающих смешков, и девушка, рыдая от унижения, под бряканье цепи, поспешила догнать свою предыдущую товарку.
И всё же, они всего лишь рабыни, такие же как мы, подумала Эллен. Неоднократно, во время её обучения, и по окончании уроков, когда она возвращалась в свою камеру, конуру или клетку, один из охранников, то и дело, подкарауливая её, отвешивал ей подобный удар. Такое внимание, конечно, поторапливает девушку, и возможно, в этом их очевидная цель. Но также это сообщает ей, желанна она или нет, представляет ли она сексуальный интерес или нет. Кроме того, мужчины тем самым напоминают ей, что онарабыня.
Та-ак, протянул Тарго, появившийся из двери, вы, значит, всё также доставляете мне проблемы.
Нет, Господин! послышались голоса сразу нескольких девушек, всё ещё пребывавших в положении почтения.
Ну тогда вы сегодня остаётесь без ужина, заявил толстяк.
Крики разочарования вырвались сразу у всех девушек.
Вы слишком толстые, объяснил Тарго.
К тому же это позволит сэкономить на каше, поддержал Барзак, выходя из дверей.
Это к делу не имеет никакого отношения, буркнул толстяк, но, тут Ты прав, это сэкономит немного каши.
Но Вы же дадите нам немного поесть, Господин, всхлипнула одна из девушек.
Вы слишком толстые, а ячеловек бедный, отрезал Тарго.
Эллен предположила, что они оба, скорее всего, во время сцены с караваном стояли у двери, но, несомненно, желая избежать дальнейших неприятностей, если не реальной опасности, разумно, предпочли не выходить на площадь и не идентифицировать себя.
Мы можем изменить позу, Господин? отважилась спросить девушка справа.
Да, сказал он, как-то рассеянно.
Послышался лязг цепей. Эллен тоже выпрямилась и, сев, посмотрела на браслет закрытый о её левой лодыжке. Кожу под ним саднило и щипало. Она сама в бесполезной, дурацкой попытке стянуть с себя это несгибаемое кольцо оцарапала её.
Неужели она не понимала, что была прикована цепью? Или она решила, что те, кто приковал её, не знали свою работу? Не думала ли она, что смогла бы просто взять и удалить цепь?
Глупая рабыня!
Эллен немного двинула ногой, натянув цепь. В её глазах стояли слезы бессилия. Теперь-то она понимала, и более чем ясно, что сидела на цепи, и останется в положении прикованной рабыни до тех пор, пока другие не сочтут целесообразным освободить её.
Факелы зажгли, заметил Тарго.
Действительно, на стене здания, к которому крепилась полка, горели два факела, по одному в каждой стороны. Факелы и фонари, обычно зажигают в тёмное время суток смотрители рынка. А вот те две улицы, что вели с рынка, уже тонули в темноте. Люди, жившие в более бедных районах, выходя из домов или возвращаясь туда после наступления темноты, обычно берут с собой факел, фонарь или лампу. Некоторые люди на рынках и площадях специально предлагают себя, за мзду конечно, в качестве сопровождающих, чтобы довести человека до места назначения. В районах побогаче, на больших проспектах и бульварах, обычно на высоких шестах, вывешивают уличные фонари лампы, зажигаемые после наступления темноты служащими города, иногда стражниками.
Свет слабоват, задумчиво проговорил толстяк. Это может сработать нам на руку. Покупатели могут не разглядеть, насколько вы бросовый товар.
Пойду-ка я загляну в Железный Ошейник, заявил Барзак. Можно купить выпивку для нескольких парней, подпоить их и привести сюда. Кто знает, если они напьются достаточно, то мы смогли бы впарить им кого-нибудь.
Тогда, конечно, сходи, загорелся энтузиазмом Тарго.
Мне понадобится несколько монет, предупредил седой.
Поработай-ка Ты лучше зазывалой в толпе, предложил ему толстяк.
Барзак усмехнулся и пожал плечами.
Как зовут ту девку в таверне? проницательно поинтересовался Тарго.
Джилл, ответил Барзак.
Варварское имя, прокомментировал торговец.
Она цивилизованная, сообщил его помощник, не скрывая раздражения. Кличку ей дали в качестве наказания. Правда, мне кажется, что это хорошо разогревает её задницу.
Леди, обратился Тарго к своим подопечным, я могу уменьшить ваши порции и добавить веса к вашим ошейникам. У меня сложилось впечатление, что вы вели себя вяло на полке, за исключением, возможно, тех моментов, когда мимо прогуливался какой-нибудь красавчик. У нас нет столько каши для вас, чтобы ждать до тех пор, пока сюда забредут богатые, красивые мужчины, соответствующие вашим самым горячим мечтаниям. Так что, как только вы увидите человека с кошельком, кривой он, хромой или косой, какой бы касты он ни был и как бы от него не воняло, проходящего в пределах пяти шагов от полки, вставайте на колени, взывайте, поднимайте руки, улыбайтесь, выгибайтесь, изображайте себя столь же приятными и покладистыми, какими могут быть самки урта. Вы вседешёвые девки. Вытовар. Этолоты, выставленные на продажу. А ещё попрошу не забывать, что плеть Барзака сегодня уже разогрелась, и теперь восхитительно тёплая и чрезвычайно гибкая. Она сегодня уже попробовала вкус кожи одной из вас. И, несомненно, теперь более чем готова и стремится использовать свои пять языков, чтобы облизать ту же самую, или любую другую соблазнительную спинку.
Эллен в ужасе отпрянула. Каждая клеточка, каждый уголок её тела помнил эту плеть. Теперь она узнала, что, несмотря на её земное происхождение и воспитание, на её исследования, публикации, карьеру и прочие заслуги, здесь, в этом мире, в своей юности и красоте, она была чувствительна к плети. Тому, что она могла быть просто и категорически подвергнута ей, и что плеть могла быть использована на ней в любое время и за малейшую провинность. Она была рабыней. Теперь Эллен была готова сделать всё что угодно, лишь бы не вызвать у них недовольства. Теперь она сама отчаянно интересовалась тем, как сделать так, чтобы ею остались довольны. Возможно, причиной тому было то, что она реально, на своей шкуре почувствовала, что такое плеть. Пусть те, кто ещё не чувствовал этого на себе, продолжают оставаться в неведении, не понимают или презирают её. Поучительная и предостерегающая ценность этого урока для рабыни просто несравненна. Плетьодин из лучших среди прочих атрибутов методов для того, чтобы исправить девушку.
Тарго прошёлся вдоль полки, а затем вернулся и остановился перед Эллен. Мужчина стоял на мостовой, а она сидела на полке. Эллен без всякого приказа с его стороны, приняла первую позицию, которая показалась ей самой подходящей в данной ситуации.
Я знаю, что сегодня твой первый день на полке, маленькая самка урта, сказал толстяк, довольно любезно, но я хочу, чтобы Ты быстрее научилась и произвела хорошее впечатление. Ты же на самом деле не настолько глупа, как кажешься, не так ли?
Я надеюсь, Господин, осторожно ответила Эллен.
Не уверен, что Ты до конца понимаешь свой ошейник, усмехнулся он, но я думаю, что Ты постараешься учиться побыстрее. Помни, что Тырабская девка, только рабская девка, и ничего кроме рабской девки.
Да, Господин.
Вы знаешь фразу, которой надо просить? спроси Тарго.
«Купите меня, Господин!»? уточнила она.
Она самая, подтвердил мужчина. С этого момента, когда приближается мужчина, я хочу, чтобы Ты стояла на коленях, как сейчас, хотя, наверное, коленями можно развести и пошире. И улыбайся. И тяни к нему руки, зови, проси, умоляй. И покрасивее. Потребности свои попытайся показать, что ли. Тонкие движения языком особо хороши, выставляй ладони рук, жалости побольше, спинку выгни. Только не переусердствуй! Ну и так далее.
Господин! всхлипнула Эллен.
И помни, сказал он, не обращая никакого внимания на её слёзы, тебя могут трогать, щупать, обращаться в любой манере, какой покупатель пожелает, а Ты должна выступать для него, предложить себя известной тебе фразой, и в любом случае делать всё, что он потребует. Единственное, чего Ты делать не должна, это обслуживать его в плане удовольствия. Понятно?
Да, Господин, испуганно прошептала она.
На полное обслуживание для удовольствия, покупателю следует спрашивать разрешения у меня или у Барзака, предупредил её Тарго. За это можно взимать отдельную плату.
Да, Господин, в ужасе пролепетала Эллен.
Вскоре после этого разговора Тарго и Барзак растворились в толпе.
Эллен заподозрила, что оба они направились в Железный Ошейник. Быть может, они решили сброситься, чтобы предложить цену за Джилл, о которой говорил Барзак. Возможно, они могли бы перепродать её, если у них не было на неё иных планов.
Господа настолько глупы, усмехнулась девушка слева от Эллен. Они что, на самом деле решили, что мы собираемся очаровывать нежеланных мужчин?
Не в их отсутствие, рассмеялась другая, сидевшая двумя кольцами правее Эллен.
Если они так уж хотели нас продать, то они сделали бы так, что мы заинтересовались бы даже тарларионом, проворчала третья.