Нам пора, прервал ее Жнец. Дела не ждут, всего хорошего, Мадам.
Дети кивнули и последовали за ним, а женщина еще долго стояла, провожая взглядом затянутую в черное платьице девичью фигурку, тонкие, стройные ножки в полосатых чулках.
Хорошенькаяпрошептала она, облизнув удлинившиеся клыки, и пошла дальше.
Калеб с Вайолет остановились перед трехэтажным зданием ратуши в готическим стиле из угольно-черного камня с башнями по бокам и центру. Фасад с высокими стрельчатыми окнами украшали статуи Смерти в балахонах, из-под которых светились белые черепа, а костлявые пальцы сжимали древки кос. На часах центральной башни мимо римских цифр двигались стрелки-кости, а рамкой служили ребра.
Местная ратуша, она же мой штаб, пояснил Жнец.
Дождь резко прекратился, и с неба повалил снег.
Ого! восхитилась Вайолет. Как быстро сменилась погода.
Привычно для Корпсгрэйва, скучающе отметил Жнец и толкнул дубовую дверь, та со скрипом открылась, и навстречу вышла бледная дама в черном. С ее шляпки на глаза спадала вуаль, а с окрашенных в черный цвет губ на подбородок стекала темная жидкость, образуя полоску в центре и по уголкам рта, словно женщина взяла кисточку и разукрасила себя.
О, Мария! Здравствуйте, поприветствовал Жнец.
Та молча кивнула и, раскрыв зонтик, покинула здание, шелестя подолом черного платья.
Это тоже твоя коллега? Кто она? спросила Вайолет с интересом, провожая даму в старинном наряде.
Дочь Генриха VIII, работает в должности жнеца с момента смерти, кажетсястал припоминать Жнец.
Кровавая Мария!хором воскликнули дети.
Так и не вспомнил году меня неважная память на даты, но да, эта несколько хмурая леди и есть бывшая королева. Дамы из нашего коллектива говорят, что если кому-нибудь в списке выпадает протестант, Мария просит поменяться с ней душами.
Непримиримая даже после смерти, прошептал Калеб.
Но и при жизни-то она не была слишком счастлива, добавила Вайолет, вспоминая историю.
Внутри ратуши оказалось мрачновато: тускло мерцали вороньи черепа, из фонтанчика для питьевой воды лилась полупрозрачная кровь, омывая багровым края светлой чаши.
Готический зал украшали фрески, отображающие непрестанную работу Смерти, а стрельчатые арки дубовых сводов были расписаны эпизодами пути человеческой души.
В начищенном до блеска поле из черных мраморных плит можно было разглядеть собственное отражение, а звуки шагов эхом отражались от стен, увешанных картинами в костяных рамах из человеческих рук и ног (этого материала в Корпсгрэйве всегда хватало).
Дети видели на них известные исторические битвы, как, например, Саламинское сражение на море между армией персов и греков, где среди людей стоял жнец с копьем, одетый в черную тунику с белесым черепом и провалами глазниц. Его невозможно было не заметитьвыглядел словно живой. Ветер бросал морские брызги в лица персов, а жнец как будто шевелился в такт качающемуся кораблю.
Работа Аполлодора. В Корпсгрэйве множество талантливых художников, композиторов, архитекторов. Те из душ, кто хочет вымолить лучшую участь, работают на благо Смерти; однако, из этого многообразия я предпочитаю живопись Нидерландов: Босх, ван Бален, Брейгель, Жнец повел их по коридору из других картин, на которых Смерть и ее помощники принимали непосредственное участие в великих и малых сражениях. Лица и одеяния жнецов сменялись, пока троица не дошла до отдельных портретов: здесь был и сам Жнецв черном костюме, с тростью, такой, каким он выглядел сейчас; на следующем портретемужчина, изображенный по пояс, с аккуратной бородой, в широкополой шляпе и с повязкой на глазу, как у пирата, далее следовал некто в венецианской маске и красном балахоне.
Это мои ближайшие коллеги по Лондону, время от времени мы подменяем друг друга. Если вы их встретитене бойтесь. Одного зовут Мушкетер, а второгоВалет.
Француз и итальянец? спросил Калеб.
Жнец пожал плечами:
Никогда об этом не задумывался, он надавил ладонью на высокую дверь, и к удивлению детей та с легкостью открылась. Они ступили в ярко освещенную залу со стрельчатыми витражами, множеством рабочих столов, как в конторе клерка, и книжными стеллажами, сплошь заставленными папками с разноцветными корешками.
Из всех столов занятыми оказались только три. При виде гостей жнецы даже не подняли головы, продолжая строчить отчеты, поскрипывая перьями. За одной из колонн стоял такой же, как в коридоре, фонтанчик, но жидкость в нем не текла. Один из жнецов опустил в чашу несколько стрел для лука, и те прошли насквозь. По древкам, как по венам, заструилось нечто бирюзовое, Калеб услышал щелчок, а жнец убрал стрелы и приготовил следующие.
Что он делает? прошептал мальчик.
Избавляется от душ: через чашу они попадают в отдел обработки, и другие жнецы решают, что с ними делать.
Прямо как Санта-Клаус выбирает плохих детей и хороших, кому дарить подарки на Рождество, а кому оставить в носке уголь, ввернула Вайолет. Души не слишком ее интересовали, куда больше девочку занимало, какой же из столов принадлежит их Жнецу. Где твое место? она взглянула на него пытливым взглядом, и Жнец повел их ближе к окну.
На столе лежала стопка из плотных желтоватых листов пергамента, стояла подставка для письменных принадлежностей с перьевыми ручками, ножом для бумаги и несколько книг, названия которых Вайолет не смогла прочитать из-за потертости. Столешница оказалась слегка запыленной, словно за ней давно никто не работал (так оно и было).
Посидите, мне необходимо избавиться от душ, предупредил Жнец и направился к чаше. Калеб последовал за ним, а Вайолет устроилась за столом и с некоторой брезгливостью протерла его своим платком, вмиг утратившим белизну.
Мне интересно, как это работает, поделился мальчик, встав по левую сторону от Жнеца. Тот не возражал. В его руке появился длинный меч, который он по рукоять сунул в чашу. Лезвие не звякнуло о дно, а прошло насквозь, как было со стрелами предыдущего жнеца. Калеб даже смог увидеть, как души плавно утекают по подобию водоворота. Прежде чем погаснуть, сталь едва заметно засветилась.
Пустой, изрек Жнец и вытащил меч, оружие также исчезло, как и появилось. Теперь пора приниматься за отчеты, его лицо искривилось, он выудил из кармана сложенный список и вернулся к столу.
Тебе помочь? спросила Вайолет, встав на коленки и опершись ладошками о чистую поверхность.
Нет, только у меня в голове то, что необходимо записать. Вы можете почитать, он пододвинул книги и, ссадив девочку со стула, принялся скрипеть пером, как и коллеги.
От перелистывания страниц с текстом на латыни у Вайолет стали слипаться глаза, мама обучала их мертвому языку, но девочке он давался с большим трудом, не то что французский или немецкий. С детства они с братом знали два языка: родной мамин русский, папинанглийский. Калеб же, наоборот, с интересом углубился в старинный трактат по демонологии и не заметил, как Вайолет тихонько пробралась к выходу. Ее занимали портреты жнецов, а не чтение пыльных книг, от которых слезились глаза и хотелось чихать.
Из женских портретов ей приглянулась девушка в черной тунике с нежной персиковой кожей и очень добрым, одухотворенным лицом с легким румянцем. В руках она держала позолоченный серп, инкрустированный темным драгоценным камнем на рукояти. На рамке было выгравировано имя «Мнесарета». В качестве фоне художник изобразил морскую волну цвета бирюзы, светлый пляж, усыпанный множеством перламутровых раковин, и чистый небосклон. От портрета веяло бризом с солоноватыми каплями, пахло морем и апельсинами.
Следующая дама в алом платье с рюшами и бантом на пышной груди сжимала окровавленную плеть. Художник подчеркнул капли крови, и при мерцающем свете «воронов» те поблескивали добавленной к красной краске золотистой охрой. Вайолет протянула руку и коснулась пальцем холста, тот оказался слегка выпуклым, объемные мазки засохшей краски иглами торчали на портрете. В высокой напудренной прическе девочка заметила крохотные незабудки, такие же украшали жемчужные бусы, оплетающие лебединую шею. В глазах молодой девушки скрывалось нечто притягательно-загадочное и вместе с тем пугающее.
Вайолет опустил взгляд на раму и по слогам прочла:
Да-рь-я Сал-ты-ко-ва, Дарьяхм, русская, а это у нас кто?
Смуглая девушка в свободной рубахе, цветастой шали на плечах и с множеством золотистых браслетов призывно улыбаясь. В одной руке она держала нож с изогнутой сталью и рукоятью в виде медвежьей головы, а в другойбубен. Пышная копна черных волос окружила ее узкое лицо с белоснежной улыбкой, но один из клыков сверкал золотом. Цыганка Эсмеральда!
Рядом с ней висел портрет женщины в закрытом парчовом одеянии с покрытой полупрозрачным платком головой и короной. На грудимассивный золотой крест, а в рукемеч. Выглядела женщина отнюдь не как монахиня, а властная и сильная королева. Ее яркие, серо-голубые глаза горели яростью. Из всех портретов она показалась Вайолет самой живой.
Ольга, прошептала девочка, касаясь пальцами ее имени и стирая пыль с других букв. Кня-ги-ня. Эта поинтереснее Марии.
Так-так, ты заблудилась, малышка? спросил из полумрака мужской голос, и на свет вышел мертвенно-бледный мужчина с ярко-рыжими волосами и большими кроваво-красными глазами. Его длинная рука с острыми ногтями уперлась в стену над головой Вайолет, и девочка невольно прижалась к холодному камню.
Нет, не потерялась, пробормотала она. Неожиданное появление и близость незнакомца испугали ее. Я пойдуи, скользнув под его рукой, она бросилась к дверям, даже не заметив, когда успела дойти до конца коридора.
Куда же ты, крошка?! окликнул незнакомец и вихрем помчался за ней, скользя сквозь пространство с невероятной скоростью, пока не вцепился рукой в запястье девочки.
Вайолет взвизгнула и затрепыхалась, когда ее подняли над полом.
Ну-ну, не брыкайся, все равно от меня не сбежать, процедил мужчина и щелкнул острыми клыками.
«Вампир!» слишком поздно осенило Вайолет. Ее взвалили на плечо, сжали ноги и понесли к выходу из ратуши.
Ох и славная будет пирушка! пропел клыкастый и стал насвистывать себе под нос. Правда, свистеть получалось не слишком хорошомешали клыки.
Далеко собрался, кровосос? спросил глубокий женский голос, и вампир резко остановился.
Вайолет заерзала на его плече, пытаясь обернуться, и увидела краем глаза ту самую женщину с портрета. «Княгиня»
Помогите! попросила она и забила кулачками по спине вампира.
Цыц, мелюзга! шикнул вампир и с силой ущипнул ее за попу, заставив девочку ойкнуть. Сударыня, так я это в кроварню собрался, вот, несу ко столу, не извольте беспокоиться, и попытался ее обойти, но та преградила ему дорогу выставленным мечом, сталь почти коснулась его носа.
Я тебя не отпускала, смерд, а ну пусти дитя, не то худо будет.
Помилуйте, матушка, взмолился вампир и отпустил Вайолет, девочка скользнула на пол и забежала за женщину.
Какая я тебе матушка, пес блудливый, пшел отсюда, и чтоб я тебя здесь больше не видела. Таким отбросам выделен собственный район, там и промышляй, угроза возымела успех, и вампир бросился вон из ратуши, превратиться в прах от руки старшего жнеца ему не хотелось, а со своей госпожой он как-нибудь договорится, и та не откажет ему в посещении.
На плечо испуганной Вайолет легла теплая рука, лицо женщины прояснилось. На секунду девочке показалось, будто она смотрит на живую икону, чье лицо и голова озарены теплым, божественным светом.
Вижу я, что отмечена ты печатью, но где тот, кто оставил ее, почему бродишь одна в столь опасном для живого месте? строго, но спокойно спросила Ольга.
Мой опекун пишет отчеты, а я хотела полюбоваться картинами и вот встретила того господина, Вайолет виновато опустила голову, предчувствуя наказание.
Женщина усмехнулась:
Да какой из него господинкровопийца и только. Пойдем, протянула ей руку. Отведу тебя.
Вайолет взялась за нее и тяжело вздохнула.
Ругать не стануитак наказана. Корпсгрэйвне место для живых, твой опекун поступил беспечно. Метказнак для нас, но не для вампиров и прочей нечисти: те творят, что пожелаютздесь их вотчина, и изгнать их можно лишь из ратуши.
Девочка кивнула, запоздало понимая, куда могла вляпаться из-за своей неосмотрительности. Княгиня права, это ведь не прогулка по картинной галерее или Ридженс парку.
Не говорите ему, пожалуйста, что меня могли похитить, не хочу волновать ни его, ни брата, попросила она.
Ольга остановилась и долго смотрела в ее глаза:
Так тому и быть.
При виде княгини жнецы как по команде встали из-за столов и раскланялись. Один только Жнец активно работал пером, перед ним росла стопочка из отчетов, а Калеб неторопливо переворачивал страницы.
Двое неучтенных.
Услышав голос Ольги, Жнец поднялся.
Приветствую, княгиня, он склонил голову. Все верно.
Не стану напоминать тебе о наших правилах, но на будущее учтиживым, даже неучтенным, здесь не место, или я позабочусь о том, чтобы в устав вписали новый закон.
Калеб с интересом переводил взгляд от Жнеца к величественной женщине в отороченном мехом плаще и золотистыми волосами, перехваченными на лбу алой лентой. На ее пышной, скрытой под плотной тканью груди сверкал православный крест. Матушка носила такой же, только маленький.
Слушаюсь, этого больше не повторится, Жнец не смел взглянуть ей в глаза.
Заканчивай побыстрее, в Лондоне уже вечер, а детям пора спать. Привыкай к их графику, раз взял на себя чужое бремя, княгиня коснулась макушки Вайолет и покинула зал.
Жнец проводил ее долгим взглядом, а затем вернулся к записям и через несколько минут закончил. Калеб даже не успел расспросить сестру, куда она умудрилась вляпаться, раз Жнецу из-за нее досталось. Но до самого дома Вайолет молчала и была какой-то подавленной.
У дома Джека Жнец их оставил и скрылся во тьме. Он тоже не разговаривал, и Вайолет решила, что обидела его, в горле появился неприятный ком, а на глаза навернулись слезы, но стоило ей последовать за братом, как дверь дома повторно хлопнула, и рядом стоял Жнец. В руке он сжимал большую черную клетку, внутри которой на косточке-жердочке висела самая настоящая летучая мышь. От света она раскрыла один кровавый глазик и поморщилась, мол, зачем ее потревожили, ей было так хорошо в темноте Корпсгрэйва.
Это тебе, улыбнулся Жнец, вручив Вайолет подарок. Не собака, но
Шокированная девочка захлопала глазами.
Она пьет кровь? спросил Калеб, аккуратно забрав клетку и стараясь ее не трясти.
Это Он, и да, помимо крови он также любит экзотические фрукты, сырое мясо, правда, редко его доедает, должно быть, я давал слишком большие куски, а порой и лакомится молоком, нахмурившись, ответил Жнец.
Как его зовут?! обретя дар речи, выпалила Вайолет и провела пальчиками по прутьям, но Калеб качнул головой, и сестра убрала руку. Одной неприятности в Корпсгрэйве достаточно, еще не хватало, чтобы маленький кровопийца уцепился за палец, вдруг он голоден?
Барток. Полагаю, Джек не станет возражать против чистоплотной мыши, Жнец поднялсь по лестнице.
Джека дома не оказалось, и когда на стук никто не ответил, Жнец выудил из кармана запасной ключ, и они вошли внутрь. Вайолет тут же принялась искать съестное для Бартока и обнаружила апельсины, они показались ей более аппетитными, чем вяленое мясо.
Калеб поставил клетку на стол и накрыл пледом:
Пусть привыкает, он забрал у сестры апельсин, быстро его почистил и разделил.
Потирая сонные глаза и наслаждаясь сладкими дольками, одну из которых брат вставил между узкими прутьями, дети наблюдали, как впиваются в яркий плод острые крохотные зубки мыши. Как Барток тянет сок, а затем отбрасывает остатки мякоти на дно, требует добавки.
Обжора, пробормотал Калеб с усмешкой.
Мне нужно уйти на задание, сказал Жнец в дверях.
Не волнуйся за нас, Вайолет помахала ему рукой. Спать на диване ей не хотелось, но другого варианта не оставалось, комнаты-то были пусты.
Идя в ванную, она еще раз открыла дверь своей будущей комнаты и обомлела. За день та наполнилась мебелью, игрушками, шкафом с одеждой и прочими девчачьими принадлежностями. В камине лежали поленья, а на столике вазочка с дивными желтыми розами.