Судя по тому, что одета Анастасия была совершенно не по формеблузка и шорты, явилась она не с работы. Я бы даже сказал, что она прибежала прямо из дома в домашней одежде, сменив тапочки на босоножки и даже не глянувшись в зеркало. Для женщины это несомненный подвиг.
Но какого кваzи она вообще здесь делает? Её работапробирки, скальпель и газоанализатор!
Всё те же лица, внезапно сказал кто-то, хватая меня за локоть. Хорошо хоть ребёнка не притащили. Что вы здесь делаете?
Это был пожилой гэбэшник, которого я вчера счёл экспертом вроде Анастасии. Сегодня я уже не был в этом так уверенна мужчине был бронежилет, а за спинойкороткоствольный дробовик.
А вы-то? высвобождая руку, спросил я. А она-то?
Она-то понятно, туманно ответил гэбэшник. Но вы зачем явились?
Что происходит? спросил Михаил.
Поколебавшись, гэбэшник кивнул:
Идите к шефу. Пусть он объясняет.
Михаил сразу двинулся дальше, а я задержался на секунду, посмотрел гэбэшнику в глаза. Тот вздохнул и негромко сказал:
Захват заложников.
В полном недоумении я двинулся следом за кваzи. Захват? Заложников? Бред! Восставшие не захватывают людей в заложники. Восставшие нас жрут!
При нашем приближении и Анастасия, и Владислав замолчали. Капитан возвёл глаза к небу и даже развёл руками. Анастасия понурилась и отвела взгляд.
Доброе утро, капитан Маркин, сказал Михаил. Что происходит?
Всем хотелось бы знать, ответил капитан. Но это закрытая информация.
Слушайте, Маркин. Я оттеснил Михаила. Здесь захват заложников, понимаю, это ваша прерогатива. Но, черт возьми, как?
Откуда вы знаете? резко спросил капитан.
Птичка на хвосте принесла.
Я этой птичке клюв начищу, выругался Маркин. Да, это наш вопрос, покиньте зону оцепления. Не заставляйте выводить вас силой.
Это Виктория! выкрикнула Анастасия. Это Виктория, Михаил! Она захватила заложников!
Кваzи захватила людей в заложники? судя по всему, Михаил был шокирован.
Восставших! резко сказал Маркин. Ваша психованная беглая кваzи напала на приют. Она освободила восставших, а людей выпустила.
Всех? уточнил я.
Да, всех, мрачно сказал Маркин.
Ну так всё решается очень просто, обрадовался я. Про систему затопления не врут? Или ядовитый газ, разъедающий мёртвую плоть?
Анастасия почему-то посмотрела на меня очень недобрым взглядом. Михаил вздохнул и ответил вместо Маркина:
Врут, конечно. Там не затопление и не газ. Там магнетроны. Весь приютодна огромная микроволновка.
Я обалдел. Никогда не подозревал, что церковь настолько идёт в ногу со временем. Магнетроны! Ёшкин кот!
Да не верю! воскликнул я невольно.
Это из старых военных запасов, холодно сказал Михаил. Разрабатывали какое-то оружие на страх супостатам. В боевых условиях против живой и мёртвой силы оказалось не очень эффективно, это больше рассчитано на технику. Но кто-то додумался использовать как системы безопасности в институтах, изучающих восставших, и к Он неприязненно посмотрел на Маркина и не закончил фразу. С тем же осуждением в голосе добавил: Конечно, церковь тоже для своей лечебницы выпросила.
Церковь ничего не выпрашивает, Михаил, мягко поправили его. Церковь просит.
Поп подошёл неслышно, будто опытный спецназовец. Да он такое впечатление и производилнемолодой, но очень крепкий, без свойственной попам полноты.
Одет он был в рясу неожиданно белого цвета. Я как-то привык к тому, что наши попы ходят в чёрном. Хотя у них вроде есть какое-то белое духовенство и какое-то чёрное может, в этом дело.
Включайте свои магнетроны, отче, как можно вежливее сказал я. И пусть Господь упокоит несчастных. Он их уж заждался, полагаю.
Священник мягко улыбнулся, будто я был ребёнком, сморозившим чушь.
Ваше Высокопреподобие, сказал Маркин, извините, их сейчас уведут
Не надо, Слава, сказал поп.
Ух ты! Да они знакомы, похоже!
Протоиерей Пётр Меленков? спросил неожиданно Михаил. Руководитель седьмой канцелярии?
Бедренец Михаил Иванович? Особый инспектор Представителя? тепло спросил поп.
Я почувствовал себя лишним.
И поэтому немедленно вклинился в разговор:
Простите, что вмешиваюсь. Я, конечно, простой полицай, в высоких материях не силён. Но с каких пор кваzи могут шантажировать людей, взяв в заложники восставших?
Михаил, Пётр, Владислав и Анастасия молча уставились на меня.
Почему-то мне стало неудобно.
Я имею в виду, что не станет же она их убивать, сказал я. Кваzи относятся к восставшим как к детям. Это всем известно!
Есть люди, которых ничуть не смутит необходимость убить ребёнка, сухо ответил Владислав.
Ладно, допустим, неохотно сказал я. Эта Викториясовершенно психованная даже для кваzи. Извините, Михаил. Допустим. Но мы не ведём переговоров с террористами. Кваzитак кваzи, восставшиетак восставшие. Почему спецназ не начинает э
Не начинает что? ласково спросил Протоиерей. Освобождение заложников?
Да, глупость сморозил, честно признал я.
И впрямь. Как освобождать полторы тысячи восставших, мечтающих сожрать своих освободителей? Они и сами по себе смертельно опасны, это ведь не новенькие, неуклюжие восставшие, эти просидели в заточении десяток лет, они быстры и неутомимы, их очень трудно убить. А уж когда их направляет воля кваzи, то отправлять в подвалы храма спецназэто только кормить восставших.
Тогда уж простите, но вот вам мнение простого полицейского, сказал я. Включайте магнетроны. Пока эта сволочь не бросила восставших на штурм. Это чахлое оцепление, я демонстративно огляделся, полторы тысячи хорошо выдержанных восставших не удержит. Вы даже огнемёты не подтянули, даже танки! Мы рискуем получить вспышку в центре Москвы. Вспышку первой категории!
Я понимал, почему вокруг нет бронемашин и сотен солдат. Паника в центре Москвыэто не шутка. Я только ждал, когда они начнут возражать и объяснять, в чём я не прав. А они почему-то молчали. Все. И поп в белой рясе, и наглый госбезопасник, и кваzи. Только Анастасия почему-то всхлипнула.
Он прав, неожиданно сказал Михаил. К моему глубокому сожалениюон прав. Включайте свои магнетроны, Ваше Высокопреподобие.
Лицо Петра исказилось как от боли. Он покачал головой.
Полторы тысячи душ
Когда вы вывели танки своей бригады на МКАД, вы не колебались, полковник Меленков, сказал Михаил. Вы убили сотни тысяч восставших и десятки тысяч людей. Но спасли миллионы живых людей.
Вот тут я понял, кто передо мной, сглотнул и подавил желание вытянуться по стойке «смирно».
Протоиерей покачал головой:
Полковника Меленкова давно уже нет.
Но вам придётся его позвать, Ваше Высокопреподобие, сказал Михаил. Простите, но это решение принять можете только вы. Я, со стороны кваzи, готов засвидетельствовать, что это был единственный возможный выход.
Толик, сказала вдруг Анастасия. Моего младшего брата зовут Толик. Ему десять лет. Он он там. Мама там. И он там. Когда если он превратится в кваzи, он все равно останется ребёнком. Навсегда.
Она посмотрела на меня, глаза её были сухими.
Наверное, Денис прав. Наверное, другого выхода нет.
Вот почему она примчалась к храму. Вот что значили её вчерашние слова про мать и брата, которые «отдельно».
Вы слышали их мнение, с каким-то облегчением произнёс Владислав. Ваше Высокопреподобие, я к нему присоединяюсь.
Я посмотрел на бывшего полковника, чьим именем собирались назвать площадь в центре Москвы, но потом так и не назвалиговорят, по его настоятельной просьбе, человека, которого прочили в президенты, но который внезапно исчез отовсюду. И увидел в его глазах растерянность и страх.
Он боялся. Боялся второй раз совершить то, что однажды уже сделал. Убить полторы тысячи уже мёртвых лишив их шанса однажды обрести разум и вернуться пусть к искажённой, уродливой, но всё же жизни
Как в нём все это сочеталось?
Военное прошлое. Уход в религию. Церковная карьера.
И чем же он так нагрешил, что ему вдруг послано такое испытание?
А ещё говорят, что Бог каждому посылает лишь тот крест, который тот может вынести
Михаил, ты можешь нейтрализовать влияние Виктории на восставших? спросил я.
Мне для этого необходимо оказаться рядом, ответил он.
А на расстоянии?
На расстоянии я смогу сдержать одного-двух Если она бросит против меня хотя бы десятоквосставшие меня растерзают.
Она на главном посту охраны, там всё просматривается с камер, сказал Пётр. Но в голосе его послышалась надежда. Электропитание автономное, хватит на трое суток.
Совсем нет возможности подобраться поближе? очень по-деловому спросил Михаил.
Можно что-то придумать. Инспектор Бедренец, не стоит ли позвать ещё кваzи?
Не все кваzи одинаково эффективны в управлении восставшими. У вас ведь были кваzи в персонале?
Трое, кивнул Протоиерей.
Они умели управляться с восставшими. Но они не справились. Нет, Михаил, не будем плодить сущности сверх необходимого.
Одному тебе всё равно не справиться, сказал я.
А я и не сомневался, что ты пойдёшь, ответил Михаил. Владислав, вы поможете нам с оружием и бронежилетами?
Владислав кивнул. Сказал, сморщившись:
Но своих людей не дам. У меня прямой запрет на вход в здание
Ваших людей не надо, сказала Анастасия. Я пойду с ними.
Она обвела нас дерзким взглядом, будто ожидая споров. Но никто не спорил. Владислав только окинул её придирчивым взглядом, будто оценивал требуемый размер бронежилета.
Ваше э высокопреосвященство начал я.
Высокопреподобие, поправил Пётр. Его лицо расслабилось, стало спокойным и собранным. Да, конечно. Я пойду с вами, вам нужен проводник. Всё, что можно сделать снаружи, сделает мой помощник.
Хорошо выдержанный восставшийэто не полуобглоданный труп, обретший способность двигаться и желание жрать живую плоть. Все съеденные и повреждённые части тела со временем регенерируют. Половину тела восставшие регенерируют за два-три года, если их, конечно, кормить. Это уже не прежняя плоть, она бледно-сероватая, но в принципе и у людей бывает такой цвет кожи. В их жилах медленно течёт густая псевдокровь, в которой нет эритроцитов, но которая прекрасно переносит кислород. В капилляры эта мерзость протиснуться не может, но восставших это не смущает. Если пищи нетони впадают в летаргическое забытьё, в котором могут находиться годами. Уморить голодом, насколько я знаю, за десять лет так никого и не удалось. Обычно восставшие двигаются медленно, даже не очень координированно, но когда чуют пищуобретают стремительность движений.
В общем-то они не многим отличаются от кваzи. Тоже сильны и выносливы. Только разума нет и не вегетарианцы.
Я застегнул бронежилет, поднял и закрепил твёрдый кевларовый воротник. Зарядил дробовик.
Снарядились мы все одинаково. Для противостояния восставшим никто не придумал ничего лучшего, чем многозарядный дробовик с крупной дробью, пистолеты с тупоконечными пулями, имеющими высокий останавливающий эффект, и мачетекак последний довод. Автоматы, гранатыэто всё от лукавого. Огнемёт эффективнее, конечно, но восставшие боли не чувствуют и могут долго сражаться, сгорая заживо.
Команда, конечно, у нас собралась удивительная. Протоиерей, кваzи, полицейский офицер и девушка-эксперт.
Если бы мы были в компьютерной игре, сказал я, то вы могли бы немножко колдовать, Ваше Высокопреподобие.
Протоиерей проверил магазин в дробовике и сухо сказал:
В компьютерных играх колдуют маги, а священники исцеляют и призывают божественную силу. Насчёт исцеления я вам ничего не гарантирую, а молюсь с утра и так непрестанно.
Признаюсья не нашёлся что ответить.
Мы стояли в бойлерной, расположенной где-то на границе между помещениями собственно храма Христа Спасителя и подземными помещениями приюта. Шумела вода в трубах, щелкали какие-то реле. Десяток молчаливых полицейских, караулящих здесь, прятали глаза. Они останутся в относительной безопасности, а мы пойдём навстречу полутора тысячам голодных восставших.
Эта дверь ведёт в нижнюю бойлерную, а оттудав помывочную, сказал Протоиерей, указывая на крепкую железную дверь, запертую изнутри на замок и внушительный засов. В помывочной нет видеокамер, нас заметят не сразу.
Почему нет? удивился Михаил.
Настояло общество защиты прав восставших, объяснил Протоиерей. Среди пациентов ведь есть несовершеннолетние.
О Господи, вздохнул я.
Если вас утешит, я тоже считаю это глупостью, ответил Пётр. Но в данный момент это нам на руку. После помывочного зала мы выйдем в пятое отделение, пройдём мимо палат говоря, он водил пальцем по разложенной на шатком пластиковом столике схеме. Потом лаборатория микробиологии, кухня
Кухня? Меня охватил нервный смех.
Так её называют. Потом коридор, комнаты персонала и главный пост охраны.
Скажите, а чего требует Виктория? поинтересовался Михаил. То, что она отпустила людей, обнадёживающий признак. Быть может, если мы пойдём на её условия
Она требует вертолёт с заложниками, которым обещает сохранить жизнь и позволить выпрыгнуть с парашютом, личные вещи покойного мужа и три миллиона рублей.
Я присвистнул и покрутил пальцем у виска.
Да, любопытно, сказал Михаил задумчиво. Возможно, у нас тоже бывают психические расстройства. Значит, три миллиона рублей
Что-то тут не то, сказал я. Идиотское требование в ряду вполне разумных отвлекает внимание от того, что ей действительно нужно?
Проще всего будет спросить у неё самой, сказал Протоиерей. Идёмте, братья и сёстры.
Михаил двинулся вперёди мы не стали с ним спорить.
За железной дверью был короткий коридор. За нимгулкая железная лестница, ведущая на четыре пролёта вниз. Тамещё одна дверь.
С Божьей помощью начнём сказал Протоиерей.
Михаил провёл по кодовому замку ключ-картой (нам всем выдали по экземпляру). Замок мигнул зелёным, заблокировать допуск Виктория то ли не смогла, то ли не сочла нужным. Я понадеялся, что не смогла. Потом Михаил осторожно открыл дверь, и мы вошли в ещё одно помещение с трубами и котлами, уменьшенную копию верхней бойлерной.
Здесь тоже никого не было. Негромко, успокаивающе гудела автоматика.
Восьмой этаж, полёт нормальный, сказал я. Протоиерей укоризненно посмотрел на меня. Я заметил, что дробовик он держит уверенно, так, будто готов в любую секунду палить. Видимо, все те переживания, которые делали для него невозможным хладнокровное убийство не способных сопротивляться восставших, ничуть не мешали схватке с монстрами лицом к лицу.
Ещё одна дверь, совсем уж коротенький коридор, скореетамбур, и мы оказались в помывочном зале.
К счастью, тут тоже никого не было. Ни моющихся, ни сохнущих, ни взрослых восставших, ни несовершеннолетних.
Но картина была ещё та!
Я, конечно, никогда здесь не был. И не представлял, как осуществляется массовая помывка агрессивных созданий в таких заведениях.
Оказалосьочень механизированно.
Небольшой зал. Воздух был влажным и тёплым. Под потолком шла круговая рельса с цепной передачей, волочащей по рельсе торчащие вниз металлические штыри. Сейчас она была выключена, но я живо представил, как всё это лязгает в процессе работы. На штырях крепились металлические ошейники, сейчас расстёгнутые. Пол был решётчатый. В разных местах зала торчали трубы с душевыми лейками и форсунками.
Вот здесь, вероятно, начиналось движениекто-то, скорее всегокваzи, пристёгивал к штырям десяток восставших. Отходил в сторону. Цепи с грохотом тащили штыри, пристёгнутые к ним восставшие волей-неволей шагали под струями воды, бьющими со всех сторон Тут вот, похоже, их поливало из щели в потолке мыльной водой или пеной Тут снова прополаскивало А тут они шли мимо широких вентиляционных решёток, из которых дул горячий воздух. Пять минути цикл помывки завершён. В час можно вымыть полсотни восставших, за день полтысячи, за три днявесь контингент.
Ну, в реальности, конечно, всё шло медленнее. Вряд ли их мыли чаще, чем раз в неделю.