В отличие от армии гениального генерала, «археологические» изыскания ждать никак не могли. Катрин понимала, что руководство экспедиции пытается в полной мере воспользоваться безвластием и беспорядком в городе, но что именно предстоит делать в Каире, оставалось загадкой. Из намеков и оговорок следовало, что визит будет нанесен в самую старую и сложную часть городапрактически в саму Цитадель. Что, конечно, отягощало задачу.
Приказано было готовиться к выходу полноценной туристско-боевой группой: силовой отдел экспедиции в полном составе, оба переводчика, и, для окончательного сгущения откровенно цирковой атмосферы,Вдова-служанка. Подбор личного состава Катрин несколько удивил, а охранники (у коих ссадины на самолюбии после вчерашнего еще едко щипало) демонстрировали свое недовольство еще откровеннее. Возможно, мсье Спящий и снизошел бы до объяснения своего спорного решения, но начальник был занят возней с переводчикамиоба толмача как-то внезапно и враз занедужили. Пока начальник и доктор выясняли причины странного недомогания, головная группа сидела на берегу и ждала обещанную лодку. «Семь-Шесть» и «Девять» многозначительно переглядывались, но хранили молчание. Ночная свежесть еще не успела сменить дневное тепло, и парням было душновато: плотные европейские полувоенные костюмы плюс бронежилеты с разгрузками и оружием, а поверх этой цивилизованной «импортной» роскоши местные свободные дишдаши.
Если хотите вволю пошептаться, могу отойти,проявила милосердие и добрую волю сидящая налегке Катрин.
Шептаться нам не о чем,заявил Госслен-«Девять».Но не сомневайсямы за тобой присмотрим. Причем пристально. Так что лучше веди себя смирно. Мы тебе не доверяем.
Как не доверяете?!встревожилась девушка.Но отчего же? Нет, за мной всегда приглядывают, тут спору нет. Но обычно я вызываю симпатию, полное доверие и желание пообщаться. А тут вдруг Какие-то вы странные.
«Девять» нервно глянул на своего старшего друга.
Это она так шутитпояснил «Семь-Шесть».Находит чрезвычайно забавным издеваться и оскорблять.
Где я вас оскорбляла? Еще даже и не начинала,запротестовала Катрин.А вот вы давеча в меня стрелять пытались.
Не в тебя, а над плечом,напомнил склонный к занудству «Девять».
Допустим. Это, конечно, в корне меняет ситуацию,проворчала Вдова.Я вам как честная девушка стволы вернула, а он немедля «над плечом». И это нынче называется «галантность».
Галантность? Нет, не слышали,ухмыльнулся «Семь-Шесть».
Ну да, я все время забываю,кивнула Вдова.Ладно, отринем лишние слова, оставим суть.
Именно. Только попробуй нас подставить. Вейль, если хочет, может иметь на тебя какие угодно личные планы, а мы всего лишь собираемся вернуться домой живыми. Так что«Девять» поднял локотьпод рукой в распоротой галабее у него висел «хох» с куцым стволом.
Катрин поморщилась:
Ах, оставьте свой шовинистический мужланский милитаризм. Еще раз вздумаете целиться в мою сторонупеняйте на себя. «Над плечом», «в колено» или «в ушко»мне без разницы. Покалечу. Я предупредила.
«Семь-Шесть» хмыкнул и согласился:
Попробуй.
Тут «Девять» не выдержал и зашептал что-то другу. Спаянная парочка уставилась на девушку с усилившимися подозрениями.
Что-то еще не так, а, родные?поинтересовалась Вдова.
У тебя под платьем что?
Бестактный вопрос. Под платьемя.
Нет, с левой стороны. Вейль обещал, что не будет давать тебе оружие,злобно заявил «Семь-Шесть».
А, это,Катрин тронула скрытую под абайей рукоять.Не напрягайтесь. Ничего стреляющего и смертоносного мне ваш Вейль не выдавал. Это инструмент. Универсальный. Для вскрытия местных дверей, голов, калиток, заборов, хлевов и всяких верблюжьих конюшен. Вы сами-то давно хлева вскрывали? Руки-то помнят?
Увлекательный разговор прервало появление лодкимедлительно подгребало что-то плоскодонное, видимо, предназначенное для переправки ослино-бараньего поголовья. Одинокий гребец издали что-то начал сердито говорить. Похоже, требовал поспешить с погрузкойработы много.
«Девять» поспешно поднялся от берега, донеся приглушенный шорох включенной рации. Связь работала, но не оченьохранник выругался, побежал к палаткам, дабы донести благую весть ретроградным, но проверенным способом. Сердитый лодочник начал причаливать к топкому берегу. Вдалеке замаячила пара суровых, вооруженных мушкетами фигурчасовые 4-й легкопехотной демонстрировали свою зоркость и бдительность.
Помаши пехотевидишь, сейчас тревогу поднимут,посоветовала Вдова явно занервничавшему охраннику.
Сама маши. Я им не командир.
Катрин встала, поприветствовала солдат успокаивающими жестами содержания «все у нас в порядке», достойные стрелки сделали шутливый «на караул» и исчезли. Приметную (если не сказать перерослую) фигуру служанки ученой команды они явно считали за «свою».
Гребец продолжал возмущаться по-арабски и размахивать руками, обращаясь в большей степени к Катринчерный наряд и никаб вводил правоверного речного труженика в заблуждение. Ситуация выглядела глуповатой, и Вдова сочла уместным вспомнить одну из двух распевных фраз застрявших в ее лингвистическом арсенале после давней недолгой командировки:
Аааллаху алим!
Как ни странно, подействовало. Речник слегка пообмяк, принялся что-то оживленно рассказывать, указывая в сторону города.
Катрин сочувственно кивала, пару раз всплеснула руками, дивясь невнятному, но очевидному крушению миропорядка.
Ты его понимаешь?подозрительно уточнил «Семь-Шесть».Говорили, что ты по-арабски вообще ни слова
Молчи, неверный!призвала Вдова.У человека горе, а ты с мелочами
Лодочник кивал и с большим одобрением вглядывался в глаза сострадательной женщинынакрашены глаза были замечательносверх-густо, как подобает скромной, но следящей за собой молодой горожанке. Да и рост приятной и воспитанной особы храброго речного каирца, видимо, не отпугивал. Чисты душой и бесстрашны истинные мужчины Востока.
Насчет необходимости ношения боевого макияжа в духе местных традиций заранее напомнил Вейль. Раз шеф счел это важным, пришлось уделить внимание и не забыть рукикончики пальцев Вдовы были выкрашены хэнной, все согласно здешней моде. Привыкнуть к дизайну собственных ладоней Катрин еще не успела, ну, ничего, ближе к делу перчатки наденутся, не будет этот красно-рыжий изыск отвлекать.
Появился шеф с остальными членами рейдовой группыправда, не в полном составе.
Азиз не в состоянии идти. Кишечное расстройство,кратко уведомил Вейль.
Судя по всему, коварный кишечный недуг не миновал и второго переводчикаБарбе был бледно-сер ликом, двигался несколько кособоко и панически косился на начальника охраны. Ну, приступы неуправляемой трусости действительно напрямую связаны с кишечно-желудочным трактом: там всегда и первые симптомы, да и общая слабость организма оттуда проистекает. Недуг широко-распространенный, дело лишь в умении конкретного приболевшего человека справляться с внезапно настигшим приступом. Помогает чувство долга, товарищеского локтя, доброе слово командира с напоминанием о трибунале и иных карах, или пара точных тонизирующих удароввот как сейчас. Человек, сосредоточенный на крайне неприятных ощущениях в районе почек (и опасающийся повторных рецидивов), двигается своеобразным образом, а о будущих неприятностях не помышляет, ибо полностью сосредоточен на текущих.
Умело побитых людей Катрин видела неоднократно, чего скрывать, и сама к этому средству прибегала, так что особенно не удивилась. Сотоварищи по городской экспедиции тоже, видимо, все поняли, поскольку, не задавая лишних вопросов, принялись грузиться в плавсредство.
Отчалили. Барбе осторожно пытался усесться поудобнее. Все помалкивали, только лодочник опять ворчал себе под нос, сноровисто управляя высоченным косым парусом. Похоже, указания от «Спящего» речной каирец получил загодя, поскольку широкая скотовозка шла целеустремленно, пусть и черепашьей скоростью. Впрочем, лично Катрин торопиться было некуда, сидела, вдыхала запахи засохшего лодочного навоза, большой речной воды, думала о прошлом и немножко о будущем.
Мимо уже потянулись бесконечные лодочные пристани, навесы, склады и мелкие домишки с плоскими, переходящими одна в другую, крышами; огней здесь практически не увидеть, лишь кое-где попахивало живым дымком очагов. Подальше от берега в густеющей темноте угадывались солидные сооружения: вот проплыла толстостенная башня, участок старой мощной стены, что-то изящное с угадывающимся изобильным орнаментом, за ними торчал высокий островерхий минарет, левее еще и еще Ощетинился многочисленными острыми копьями-минаретами древний Каир, но ведь уже уступал без боя. Город уже сдан Бонапарту, вот позже вспыхнут восстания но «позже» будет позже.
Пока пылало не восстание, а всего лишь крыша здания в полусотне шагов от реки, тусклые сполохи бросали мутные тени, мелькали в низких клубах дыма мечущиеся люди, доносились неразборчивые крики: отчаяния и азарта поровну. Лодочник разразился гневной речью, кособоко привалившийся к борту и тяжко страдающий Барбе что-то вяло ответил. Каирец возмущенно глянул на пассажирку.
Аллаху алим!с чувством признала Катрин.
Лодочник согласно воздел палец к небу и занялся снастями. Присутствие единомышленников неизменно смягчает напряжение пути.
Вейль пересел ближе к подчиненной, нагнулся к укутанной голове девушки:
Будет разумнее, если вы не будете без разрешения вступать в разговоры.
Это не разговоры. Это все что я знаю по-арабски. Капитану скотовозки и так не по себе, день выдался нервный, а вы все еще как сговорились и угрожающе молчите. Сиганет адмирал за борт и все. Вы в этих румпелях и реях что-то понимаете?
Тут уже недалеко, берегом дойдем,Спящий с неопределенным выражением глянул на забортную воду.Вдова, я не против логичных и инициативных действий. Почему бы и нет, если пойдет на пользу делу? Но после моего одобрения. Это понятно?
Так точно, герр гауптман!
Вот этого, бошевского, вообще не надо,вяло запротестовал шеф.И что у вас этакое под одеждой припрятано?
Наябедничал цифровой тандем? Клинок у меня. Небольшой, не контрабандный, сугубо местного происхождения. Контрактом не указано, что я обязана исключительно ногтями бифштексы рвать и морды плохим дядькам расцарапывать. В конце концов, я отчасти цивилизованная девушка и имею право на ножичек.
Допустим,Вейль поправил на голове непривычную чалму.Какие еще сюрпризы припасли?
Ничего многозарядного, кумулятивного и разрывного. Собственно, и однозарядного тоже нет. Еще один ножичек типа малый кинжальчик, две пары рабочих перчаток, наличные в местной валюте.
Откуда деньги?
По реке плыли. Я рассказывала.
Ах, ну да. Это все?уточнил «Спящий».
Все. Можете обыскивать. Хотя нет, есть еще три презерватива.
Разумно,шеф, вновь снял чалму, озадаченно заглянул внутрь.Катрин, обыскивать мне некогда. Да вы и вряд ли позволите. Так что верю на слово. Сегодня меня уже дьявольски утомили болезненные переводчики. Имейте это в виду.
Уловила, утомлять не собираюсь. А с переводчиками всегда так: когда повезет, а когда и нет. Если чалма давит, лучше дать кому-то знающему, пусть перемотают,посоветовала Катрин.Я определенно этим искусством не владею.
Да? Жаль. Послушайте, Вдова, пора определить круг ваших задач.
Вот давно пора.
Мы говорим «по теме»?уточнил шеф.
Виновата. Внимательно слушаю.
В городе вы находитесь рядом со мной, без крайне уважительных причин ни во что не вмешиваетесь. И смотрите. Как вы только что выразились, «внимательно». Выженщина-тень. Желательнонемая.
Ясно. Молчаливая женщина-тень. Нестандартно и пугающе. Постараюсь оправдать доверие. А на что именно я должна смотреть?
Видимо, на то, что не разгляжу я и наши, э-э коллеги,несколько неопределенно пояснил Вейль.У меня есть основания полагать, что с некоторыми нюансами подлежащих решению вопросов, вы знакомы лучше остальных членов экспедиции.
Буду смотреть.
Прекрасно. Задача остаться живой и работоспособной также не отменяется. Ну и намекните, если у меня за спиной что-то окажется не в порядке.
Так точно, шеф. АКатрин сделала намекающий жест в сторону попутчиков.
Присматривать за ними?слегка удивился Вейль.«Цифры» следуют с нами, чтобы охранять. Охранять охранниковэто было бы странным излишеством. Что касается переводчика Катрин, вы точно не владеете арабским? Я бы определенно рискнул гарантировать вам дополнительную премию. Поскольку, похоже, что переводчиков у нас вообще нет.
Катрин в очередной раз подумала, что Вейль-«Спящий» абсолютно не похож на типичного француза. Конечно, типажи неистовых и задиристых усачей-гасконцев и импульсивных комиссаров-жювов давно уж переплавил тигель евроинтеграции, но нынешний босс даже внешне разительно отличается от нормальных обитателей Франции. Широкое округлое лицо, вечно полуприкрытые блеклые глазки, бесформенно-картошечный нос, мясистые уши и намек на веснушки. С такой бы физиономией где-нибудь в Пирканмаа рыбу удить и наблюдать, как клюква зреет. Он ведь даже не нудный, и не вялый. Онвопиюще отстраненный. Думает о возвращении на свой уютный хутор и о запаривании новых бочонков для морошки.
Впрочем, о дивных комариных озерах Катрин знала только понаслышке, а примороженный шеф был здесь и ждал ответа.
Увы, две-три местных фразымаксимум, на что я способна. Прочесть писанного по-арабски вообще не умею.
Жаль. Придется, видимо, просить переводчика у наших штабных покровителей. Что несколько осложнит дело,«Спящий» пересел к паре охранителей.
Катрин подумала, что дело действительно осложняется: вот уже и к дебютной акции вплотную приблизились, на что-то нужно смотреть «в оба», а ясности как не было, так и нет. Темнит шеф.
Лодка причалила у какой-то набережной: вполне капитальной, красиво выложенной камнем, широкие ступени здесь спускались прямо в воду. Катрин высадилась следом за «Цифрами», поднялись наверхНил напоследок дохнул в спину черной ночной прохладой.
Куда?кратко поинтересовался шеф у переводчика, поддерживая несчастного под локотьБарбе явно настигал новый приступ кишечного ужаса.
Туда!поспешно и очень обще указал толмач, тщетно пытаясь отстраниться от руководителя группы.
Двинулись. Город практически пуст, бояться нечего, главное, соблюдать осторожность,напомнил «Спящий», поправляя упрямую чалму.
Город, конечно, пуст не был. На улочке, ведущей, видимо к городским воротам, непрерывно громыхали колеса, стучали копыта, доносились проклятья, крики, шорох шагов, плачобычные звуки поспешной эвакуации.
Но исход из Каира подходил к концупокидали город припозднившиеся беглецы. Рискнувшие остаться горожане затаились по домам, дожидаясь входа французских гяуров, ограблений, осквернений, и иных обид, свойственным тяжким военным временам.
«Археологи» из проулка наблюдали, как через площадь катят повозки и шагают беженцы.
Нужно было мешки взять. С пустыми руками мы выглядим неестественно и вдвойне подозрительно,высказала запоздавшее ценное соображение Катрин.
Не проблема. Зайдем в любой дом и возьмем что нужно,усмехнулся «Семь-Шесть».
Вы зайдете туда, куда нужно,поправил шеф.Барбе, мы идем через площадь или вокруг?
Я не знаю, ворота кварталов наверняка уже заперли. Господа, поймите, я вообще не уверен, что сейчас возможно пройти к ,залопотал жутко нервничающий толмач.Возможно, мы прибыли слишком поздно
«Не уверен» и «возможно»?удивился Вейль.О, так в этих словах есть какой-то смысл? Его мне кто-то объяснит?
Все слегка задумались, дверь дома рядом распахнулась, выглянул абориген в домашнем затрапезном одеянии, увидел затаившихся незнакомцев, энергично захлопнул дверь, звякнул засовом и уже из-за защиты перепугано воззвал к Аллаху.
Я говорюбез мешков мы народ пугаем,пояснила Катрин, глядя на переводчика.
Собственно, на Барбе смотрели все, поскольку переводчик, целясь в захлопнувшуюся дверь, многократно и тщетно нажимая на спусккороткоствольный крупнокалиберный револьвер стрелять не спешил, хотя его суетливый хозяин очень старался.
О, сын греха! Барабан заклинило!прошептал потрясенный переводчик, капли пота на его лбу блестели даже в темноте.Это дурной знак! Совсем дурной. Я должен вернуться в лагерь. Господин Вейль, я вас умоляю