Ну действительно, не проще ли силой мысли сотворить кокос с аккуратной пробочкой, чтобы её можно было легко открыть пальцами? Да, придётся усердно потрудиться над собственным умом, но по трудоёмкости это даже сравнивать нельзя с изобретением и внедрением сталеплавильной технологии. Однако почему-то мы все пользуемся ножами, а не собственным умом. Чудеса. Увы, чудеса эти вполне рукотворные. Вспомните древние легенды о всесильных богах, которые принесли зачуханным туземцам блага цивилизации.
Не знаю, чем они руководствовались, эти прогресоры, когда подтолкнули наш мир на технологический путь развития. Может быть, им было просто жалко убогих аборигенов, захотелось помочь, приобщить их, так сказать, к прогрессу. Но также возможно, что им тупо нужны были рабы, способные добывать полезные ископаемые и выращивать еду. История об их истинных мотивах скромно умалчивает. Зато прямо-таки захлёбывается слюнями, расписывая, как благодаря белым богам туземцы от палки-копалки доросли до компьютеров и атомных бомб. Понятное дело, о том, что в технологическом угаре бедняги за ненадобностью разучились пользоваться своим умом, говорить тоже не принято. Так кое-где упоминается, что мы свой мозг используем процентов на десять, да и то в виде хохмы.
Наверное, наиболее продвинутые из аборигенов в своё время распознали опасность и даже попытались сопротивляться. Но таких в любом сообществе меньшинство. А остальная масса быстро оценила подарки благородных цивилизаторов. Тем более, что эти подарки дали возможность серости захватить власть, ведь они по-своему уравнивали силы ума и силы технологий. Слабые получили в свои руки оружие, что свело на нет духовное могущество продвинутых практиков. Да, возможно, перестройка сознания и образа жизни произошли не сразу, старики продолжали идти путём саморазвития. Но вот уже их дети, скорее всего, отвернулись от прежнего уклада, погнавшись за простотой и удобством, и постепенно управление реальностью из обыденности, превратилось в экзотику, доступную лишь избранным.
Вы можете возразить, что путь развития сознания ставил людей в неравное положение. Отсутствие костылей в виде технологических приспособлений лишало большинство населения элементарных удобств. Это правда, для того, чтобы обеспечить себе более или менее комфортное существование требовался могучий ум, и обладали таким умом лишь немногие, а остальные вынужденно влачили жалкую жизнь. Технологии дали всем равные возможности пользоваться благами цивилизации, они уравняли тех, чей ум достиг вершин развития со всеми прочими.
Скажете, это справедливо, все люди рождаются равными и имеют равные права? Это ложь, у каждого человека свой путь, эти пути просто по определению не могут быть одинаковыми. Кто-то всегда окажется впереди, указывая дорогу остальным. К тому же по какому-то странному стечению обстоятельств уравниловка всегда идёт по уровню серого большинства. Отчего-то срезается не нижний уровень, а верхушка. И цивилизация в целом начинает деградировать. Не за кем становится тянуться, да и какой смысл, когда и так неплохо живётся. А вот если живётся плохо, если без развитого сознания жизнь представляет собой убогое существование, тогда стимул к саморазвитию налицо. Хочешь хорошо жить, изволь развивать свой ум.
И что же мы имеем в сухом остатке? Полную безнадёгу, если честно. С каждой новой технологической примочкой, мы теряем ещё один навык. И происходит это очень быстро. Ещё несколько поколений, и люди разучатся писать, будут только уметь щёлкать клавишами на клавиатуре, а потом и этого не будет, придумают какой-нибудь мыслеуловитель. Не думаю, что мы в нашем жалком безвольном существовании способны повернуть процесс деградации вспять. Как бы Демиургу, управляющему нашим миром, не пришлось-таки устроить нам очередной апокалипсис, чтобы мы обрели возможность начать всё с нуля. Думаете, это фантастические бредни? Что ж, посмотрим, кто окажется прав, когда солнце взойдёт на западе.
Глава 8
С самого утра день не заладился. Киру вызвали на ковёр и поставили перед неприятным и даже пугающим фактом. Витас на неделю отбывал в командировку, головная компания решила устроить высшему руководству всех подразделений командные игры в полевых условиях. Насчёт полевых условийэто вовсе не оборот речи. Всех размякших в начальственных креслах манагеров собирались отправить в изолированное от остального мира место, разбить на команды и заставить посоревноваться друг с другом с целью оттачивания командирских навыков.
Собственно, Кире было до лампочки, с какими неудобствами придётся столкнуться Витасу, но его отъезд самым прямым образом превратился в серьёзное неудобство лично для неё, так как начальник решил оставить её на хозяйстве на время своего отсутствия. Ситуация усугублялась ещё и тем, что у соревнующихся манагеров планировалось отобрать все средства связи, видимо, чтобы лишить их возможности пользоваться «помощью зала». А это означало, что Кире придётся целую неделю принимать все решения самостоятельно, без опоры на авторитет Витаса.
Естественно, она сразу встала на дыбы, нанимая на эту работу, никто не предупреждал её, что придётся управлять немаленьким департаментом. Однако босс сразил её неубиваемым аргументом. В случае её отказа замещать начальство будет Пол, и уж он тогда отыграется на улизнувшем от его чуткого руководства ведущем аналитике, в этом можно было даже не сомневаться. Скрепя сердце, Кира дала своё согласие, что испортило ей настроение до самого вечера. К счастью, последний проект уже был закончен, и оставалось только внести небольшие правки в отчёт, чтобы удовлетворить придирчивых заказчиков. С этим Кира как-то справилась даже в плохом настроении.
За окном уже начало смеркаться, затемнённые окна в здании напротив загорелись золотом, отражая косые закатные лучи. Это было удивительно красиво, тем более, что сияющее строение находилось рядом с небольшим прудиком, и его отражение превратило водную гладь в полыхающий костёр. Кира выключила свет в кабинете и застыла у окна, с восторгом наблюдая закатные метаморфозы. Она так глубоко погрузилась в созерцание, что совершенно перестала обращать внимание на окружающую обстановку. А время между тем шло своим чередом, офис опустел и погрузился в ватную тишину. Кира очнулась, только когда солнце уже скрылось за городскими постройками, и чёрные воды пруда поглотили последние золотые блики.
Ей сделалось стыдно, опять она заявится домой только для того, чтобы чмокнуть дочку перед сном. А ведь Тиночка каждый вечер ждёт свою непутёвую маму, чтобы пообщаться, да и Светлана за целый день уже, наверное, соскучилась без дружеского трёпа. Нужно как-то серьёзней относиться к своим домашним обязанностям. Подхватив со стола уже давно собранную сумку, Кира направилась к двери. Но стоило ей чуть-чуть приоткрыть створку, как она услышала знакомые голоса, доносившиеся от столика чёрной мамбы. Первой реакцией невольной свидетельницы странной беседы между Витасом и Миррой было намерение создать побольше шума, чтобы обозначить своё присутствие. Подслушивать чужие секреты показалось ей неэтичным. Однако содержание этого разговора оказалось таким любопытным, что она застыла на месте и даже постаралась дышать через раз, чтобы себя не выдать.
Ты хочешь спустить двадцать лет работы коту под хвост? в голосе странной секретарши корпоративной корректности не было ни на грош.
Успокойся, Мирра, Витас откровенно оправдывался, раньше ты никогда не сомневалась в моих заключениях. Что тебя смущает на этот раз?
Смущает?! Мирра даже не подумала сбавить тон. Раньше ты не выглядел таким влюблённым идиотом. Давай на чистоту, Вит, я не могу доверять твоим оценкам в отношении этой крали. Она доведёт тебя до могилы, уж поверь моему чутью.
Ну чего ты нагнетаешь, посетовал Витас, впрочем, вполне миролюбиво, без обиды. Я ожидал, что ты за меня, наоборот, порадуешься. Мы ведь тоже люди, милая. Всё человеческое нам не чуждо.
Наступила неловкая пауза, похоже, чёрная мамба что-то обдумывала, а Витас терпеливо ждал её решения. С каждой сказанной фразой этот тандем выглядел всё более странно. Распределение их ролей в орденской иерархии явно не соответствовало их позициям в компании. Наконец Кира услышала громкий вздох, а затем шум отодвигаемого стула, видимо, Мирра встала из-за стола.
Вит, я тебя не виню, она говорила тихо, как бы нехотя, но совершенно не хочу сгинуть вместе с тобой. Риск слишком велик.
Теперь пришла пора Витасу задуматься, он молчал, наверное, целую минуту.
Это справедливо, на этот раз его голос был спокойным, а тон рассудительным. Уходи, Мирра. Прямо сейчас. Я найду способ объяснить твоё отсутствие.
Дурак ты, напарничек, в голосе Мирры впервые с начала разговора появились тёплые нотки, ты же без меня пропадёшь. Ладно, я запрошу разрешение Совета, а ты пока не лезь на рожон, пожалуйста. Обещаешь?
Да я же на целую неделю уезжаю, Витас явно приободрился. Хватит им недели, чтобы принять решение? Нельзя упускать такой шанс, Мирра. Ты уж поверь моему опыту. Да и вреда от нашего бездействия может быть куда больше, чем от возможной ошибки. Ты же знакома с предсказанием.
Лучше было бы эту угрозу устранить превентивно, как и планировали, проворчала Мирра. Ладно, ладно, не кипятись, она сразу пошла на попятный. Что сделано, то сделано. Но ты уж постарайся не подставляться.
Договорились, Витаса явно отпустило, из его голоса исчезло напряжение.
Обещай, что будешь сидеть тихо, пока не придёт ответ от Совета, требовательно заявила чёрная мамба.
Обещаю, милая, пропел Витас.
И вытащи свои мозги из мошонки, приказала Мирра, в голове они будут гораздо уместнее.
Фи, Витас фыркну нарочито громко, вечно тебе нужно всё опошлить. Идём домой, поздно уже, а завтра у меня рейс в семь утра.
Удаляющиеся шаги обозначили окончание подслушанного разговора, но Кира ещё долго не могла сдвинуться с места. Слова двух заговорщиков давали столько пищи для размышлений, что можно было помереть от обжорства. Однако вопросов они породили гораздо больше, чем ответов. Единственное, в чём можно было не сомневаться, так это в том, что они говорили о ней. Кира решила отложить анализ полученной информации до утра, в тёмном офисе даже невинные слова могли вызвать зловещие ассоциации, а ей требовалось по возможности сохранить объективность.
Весь вечер она старалась отодвинуть от себя тот момент, когда нужно будет вплотную заняться анализом полученной неправедным путём информации, и дотянула до тех пор, пока не пришла пора отправляться в постель. В идеале всего-то нужно было заснуть и перенестись в мир Риса, а там уж обсудить с ним услышанное. Увы, заснуть ей так и не удалось, мысли лихорадочно метались в голове, память беспардонно в сотый раз прокручивала странный диалог, не позволяя переключиться на более нейтральные темы. Проворочавшись добрый час под одеялом, Кира наконец сдалась. Она сварила себе кофе, открыла ноут и принялась набрасывать аналитическую схему разбора разговора Витаса со своей секретаршей и напарницей в одном лице.
Много времени разбирательство не заняло, и, хотя отдельные моменты всё ещё требовали прояснения, общая картина сложилась, и была она весьма занимательной. По всему выходило, что в структуре ордена орудовала фракция оппортунистов, причём хорошо организованная, имеющая свой управляющий орган под названием Совет, сеть наблюдателей вроде Витаса и оперативников, к которым, наверное, можно было отнести Мирру. По какой-то причине оппортунисты заинтересовались Кирой и поначалу сочли её опасной. Пока было неясно, в чём именно состояла опасность, и для кого Кира представляла угрозу: для конкретных персоналий или для фракции в целом.
Так или иначе они приняли решение её устранить, как выразилась Мирра «превентивно». Но из-за вмешательства Риса их план провалился. А вот дальше всё пошло по совершенно другому сценарию. Витас, который вроде бы был против убийства, взял инициативу в свои руки. Два изысканных ужина при свечах, доверительные беседы, откровенное ухаживание. Похоже, из потенциального врага оппортунистическая фракция решила превратить Киру союзника. И Витас как раз собрался сделать ей предложение о сотрудничестве. А его напарница, похоже, отнеслась к его планам с солидной долей скепсиса, так как подозревала, что в дело вмешались неуместные в столь опасном деле чувства вербовщика. Витас, кстати, даже не пытался оправдываться, возможно, он действительно проникся симпатией к объекту вербовки.
Вроде бы всё выглядело логично и, если не концентрироваться на причинах организации покушения, то вполне оптимистично. Сам факт, что орден не столь уж монолитен, как казалось вначале, вселял надежду, что с ним можно бороться. И всё же что-то не давало Кире покоя, какая-то деталь, постоянно ускользавшая от внимания и вертевшаяся где-то на уровне подсознания. Поначалу измученная сомнениями женщина попыталась в лоб определить причину своего беспокойства, но попытка оказалась провальной. Нахальная помеха заслуженному отдыху с каким-то извращённым садизмом уплывала прямо из-под её носа. И Кира поняла, что пришла пора применить техники работы с подсознанием, которым она с таким усердием училась у Егора. Она выключила свет, удобно уселась на подушках и погрузилась в транс.
Суть упражнения состояла в том, чтобы отследить тот момент, когда она впервые ощутила это беспокойство. А для этого нужно было прокрутить последние дни буквально посекундно, пребывая при этом в максимально нейтральном эмоциональном состоянии. Только так можно было уловить крохотный всплеск беспокойства, который даст понимание его причины. Много времени для поимки нарушителя покоя не потребовалось. Очень скоро Кира выяснила, что тревожный фактор находился в мире Риса и всплыл во время их последней встречи. Ещё небольшое усилие, и агрессор был пойман.
Кира вышла из транса и поспешно закуталась в одеяло, её натурально трясло, и руки сделались ледяными. То, что она узнала, кардинально меняло расклад в её логичном построении. А спусковым крючком послужило замечание Риса о Мелли, о том, что она никак не могла сговориться с орденским боевиком. Тогда Кира проигнорировала вывод охотника, мало ли, какие мотивы могли быть у молодой девушки, может быть, влюбилась. Но из-за любви не становятся убийцами своих союзников, не предают людей, которые спасли тебя от смерти. Это если не невозможно, то уж во всяком случае маловероятно. А вот если допустить, что Рис был прав, тогда всё встаёт на свои места. Девушку убедили помочь не врагам, а союзникам из альтернативной реальности, помочь ликвидировать опасного орденского шпиона, коварно проникшего в самое сердце лагеря охотников.
Из этого проистекали три тривиальных вывода. Вывод первый: в родном мире Киры существует враждебная ордену организация, которую можно считать аналогом охотников. Вывод второй: Витас и Мирра являются членами этой организации. И наконец вывод третий: Витас, состоящий в ордене почти двадцать лет, оказывается шпионит в пользу этой организации. Насчёт Мирры ничего определённого сказать было невозможно, никаких свидетельств о её принадлежности к ордену у Киры не имелось. Кстати, в свете этой информации откровения Витаса, направленные, скорее, против ордена, уже не казались такими странными. Понятно, что, делясь с Кирой тщательно скрываемыми сведениями, он преследовал цель, прояснить её отношение к творящемуся в мире беспределу.
Да, ситуация складывалась всё более запутанная. С одной стороны, было обидно убедиться, что орден всё-таки монолитен и подчиняется жёсткой иерархии. Но с другой стороны, наличие скрытого сопротивления всё же внушало некоторую надежду на светлое будущее человечества в данной реальности. Увы, это сопротивление отчего-то увидело в Кире серьёзную угрозу и не постеснялось применить те же методы, что и орден. Ну и чем тогда они лучше? То ли дело в мире Риса, там всё ясно: вот здесь нормальные люди, а тамвраги человечества. И миссия охотников состоит в том, чтобы защищать людей от боевиков ордена. Красиво и благородно. А местные сопротивленцы чего добиваются? Власти, могущества или ещё каких-нибудь ништяков? И что прикажете делать одинокой женщине, попавшей в жернова их грязных разборок?
Кира взглянула на часы, было уже без четверти три часа по полуночи. Нужно было хотя бы немного поспать, ведь завтра ей предстояло на неделю стать руководителем департамента. Отчего-то подобная перспектива на этот раз не вызвала никакого душевного трепета. По сравнению с войной двух тайных кланов это была, почитай, скучная рутина. Кира достала из шкафчика приготовленную Егором сонную настойку и решительно сделала большой глоток.