Арн, помнишь свою жизнь до обращения?
Молчание викинга стало агрессивным, тяжелым.
Те несколько лет после смерти семьи, пока ты еще оставался человеком, и пытался заглушить боль своей вины? Вряд ли ты забыл слова, сказанные тобой отцу в ночь его гибели.
В ответглухой рык и сдавленные ругательства.
Олив глубоко вздохнула, и сцепила в замок ладони, пытаясь унять дрожь. Его память накрывала и ее, заставляя произносить вслух и испытывать несвойственные ей мысли и чувства.
- После обращения из века в век тобой двигала жажда меститопливом для нее служила именно память. Память о неисправимой глупости королевского недоросля, бабника и забияки
Вампир заскрежетал зубами, сел и сжал голову ладонями так, словно хотел раздавить ее как арбуз. Почему он все это выслушивает??!! Но ответ ему был известен: потому что это была правда. «Именно так, моя настойчивая фея! Если бы не Цинна, и обращение, я бы сгорел на своем погребальном костре не героем, а убийцейЭйрикером Кровавой Секирой, ставящим пленных в ряд и одним ударом отсекающим сразу несколько голов Из конунгов я был в этом просто рекордсмен».
Ничего не обнуляется. Умерло тело и все, что связано с человеческой физиологией, ноне память клеток. Его Создатель помог все забыть, потому, что любил, потому что жалел и хотел, чтобы новообращенный вампир Рорик Арнбьорн Северянин быстрее адаптировался и жил полной не-жизнью, не испытывая отчаяния и сожалений.
«По мере того, как вампир взрослеет, у него появляется выборэволюционировать или окончательно оскотиниться. И в этом он ничем не отличается от человека, стоящего перед тем же самым выбором. Путь у всех один, разные только ресурсы и намерения». Это Северянин прочел в архиве Цинны. Да и слышал, наверно, от него не раз. Слышал, но не слушал! Вернеене вникал Его любовь и послушание были отличной заменой пониманию.
К тому же, в вампирской не-жизни викинга все было отлично: независимость, отстраненность, комфорт, много свежей крови, свежего тела любого пола и цвета И хорошо скрытая процветающая бизнес-империя, позволяющая без проблем поддерживать желаемую реальность.
«Великое откровение» (легализация вампиров) никак не повлияло на жизнь Северянина. Он легко шагнул в не-жизнь из своей человеческой реальности, и также легко сделал вид, что включился в мейнстрим. Вот только задумываться и понимать, откуда бралась эта легкость он начал всего чуть больше века назад, когда стал Создателем сам.
А ЦиннаОн никогда не позволял своему Дитя скатиться за грань и превратиться в обычного кровососа, в тупое похотливое животноедаже в самый жаркий и кровавый период становления вампира.
И никогда не напоминал Арну тот короткий, но жуткий кусок его человеческой жизни, когда месть и отчаяние отняли у викинга разум, но не силу и ярость.
________________________
* Иоганн Кристоф Фридрих фон Шиллер
** Древнескандинавский певец-воин
*** ритуальные заклинания
Пятая Руна. Глава 14.
Каждому отпущено ровно столько жизни,
сколько нужно для его предназначения
и уплаты долгов.
Согне-Фьорд, десять веков назад
Придя в себя после очередной бойни и разграбления поселения, в крови, похмельи, среди измученных шлюх, и таких же невменяемых, как и он, товарищей, испытав к содеянному и собственному телу безмерное отвращение, викинг выбрался на берег фьорда и зашел в воду.
Он ничего не соображал.
Чего он тогда хотелпросто придти в себя от угара?
Утопиться, чтобы перестать помнить?
Арн не понимал.
И когда волна накрыла его, просто не стал сопротивляться
Северянин не был самоубийцейпросто знал, что не утонет. Он свято верил, что должен погибнуть как воинв схватке. Ледяные горькие волны обжигали его плоть, сбивали дыхание, лупили о камни и, наконец, выплюнули его на обледеневшую галькухотя Арн даже не пытался плыть или держаться на воде
Он лежал ничком, глядя на свои, изодранные в кровь костяшки пальцев, и пытался изгнать из легких обжигающую жидкость. Тело от холода почти ничего не ощущало.
Не получится, Северянин. Тебя даже море не пожелалоты проклят.
Арн не поверил своим ушам, решив, что бредит с крепкого меда.
Но голос продолжал:
Помнится, ты пообещал своему отцу постараться провести свою жизнь меж женских ног? Вот тебе на сладкое: отомстишь убийцам только тогда, когда найдешь свою половинусвою силу Кано, без обладания которой в этом мире тебе не нужно будет ни-че-го!
Говоривший это зло засмеялся, и с трудом поднявшийся Арн узнал в нем скальда, которого по обычаю помиловал за хвалебную песнь на пиру. Тот сидел на корточках на скальном камне над водой и продолжал:
- Эйрикерр Северянин, ты вечно будешь винить себя за смерть семьи, потому что жить будешь вечно! Хотя умрешь уже завтра, скальд захохотал и начал истаивать в рассветных лучах.
Рассвирепевший викинг рванулся к нему, но ноги словно пристыли к ледяной корке.
Да, воин, и не забудь: вечностьэто, на самом деле, мой подарок! Потому что такой упертой дубине, как ты, понадобится о-очень много времени, чтобы понять суть моего проклятия и попробовать избавиться от него! Особенно, после смерти!
И сновахохот, а скальда уже нет.
*
И еще одно зыбкое воспоминание всплыло в освежеванной памяти викинга.
Перед последней битвой, Эйрикерр призвал колдунью. И та, запинаясь и трясясь (рука у Арна и тогда была тяжелая) проговорила:
Руны молчат, конунг. Видно только, что в этой битве ты потеряешь душу.
Потому что попаду в Вальхаллу? поднял бровь викинг.
- Потому что ты проклят, конунг.
Не бормочи, говори, как у вас положено! раздраженно ухватился за рукоять меча Северянин.
Старуха поклонилась, закрыла глаза, подняла голову, и на удивление чистым и молодым голосом заговорила:
После сегодняшней битвы тебя найдет Вечный и сделает ночным Зверем, по своему образу и подобию. Твоим солнцем станет луна, твоим днемночь, водой и виномкровь. Зверь в тебе будет жить местью, и жажда не утихнет века. Устав искать Древо Жизни, твой Вечный принесет себя в жертву без ритуала, оставив своего ребенка маленькой слабой женщине
Арн сморщился от этого «бреда», и, прогоняя кликушу, махнул рукой.
Но та внезапно открыла глазастрашные, черные, почти без радужкии взглянула викингу прямо в лицо. Конунга будто обморозило. Неведомая сила притянула его к ведьме, и когда их лица оказались, примерно, на расстоянии десяти дюймов, женщина тихо и внятно произнесла:
И когда ее возьмет себе другой, викинг, твое тело, разум, сердце и память будут тянуться к ней вновь и вновь, отвергая все иное. И тогда твоя судьбабыть ее Хранителем. Или твой Зверь станет ее убийцей. Потому что она и естьДрево Жизни, сила Кано, исполнение всех твоих истинных желаний.
Арн не мог оторваться от двух черных воронок ведьминых глаз, понимая, что поверил ей бесповоротно. Он чувствовал, что не вернется из сегодняшней мясорубки. Он хотел не вернутьсядуша викинга сгорела с последним вздохом отца
Но все же молодость и самонадеянность взяли свое, и конунг Эйрикерр поинтересовался:
Как я узнаю ее, ведьма?
Ее узнает твой Зверь. По запаху крови. Безошибочно.
И когда это произойдет?
Старуха прикрыла глаза, и сделала шаг назад.
Викинга, словно отпустилоон отшатнулся, хотел схватить мерзавку, но длинная рука конунга прошла сквозь ее тело, загребая пустоту.
Однако ответ он расслышал:
Когда Зверю, которому ты будешь служить, понадобится душа.
_____________________________
В поисках визуализации скальда Эгиля Скаллагримсона (не исторического, конечно же, а своего персонажа), нарыла фото реального музыканта и его совершенно волшебное исполнение гитарных композиций, которые могут абсолютно точно украсить прочтение моей истории. Эту музыку можно послушать перейдя в мой блог ВКонтактеТори Теллер (vk.com)
Пятая Руна. Глава 15.
Тебе решать, что ощущать. Тебе решать, чему бывать.
Они сидели в разных противоположных углах длинного кожаного дивана и смотрели друг на другакаждый по-своему ошарашенный произошедшим.
Наконец, Олив не выдержала:
Так, выходит, Эгиль тебя ко мне приговорил
Возможно, он приговорил тебя, глаза викинга были прозрачны и холодны; казалось, он отодвинулся от нее на века, а не на полтора метра,
Плевать, девушка встряхнулась и придвинулась к Арну. Важно только то, что это уже не проклятье, а заклятье.
Не вижу разницы, угрюмо буркнул Северянин, поворачиваясь и скрипя кожей подушек.
Когда ты проклятэто навсегда. То есть, до твоей смерти и после неепо наследству. А заклятьеэто месть, у которой есть условие. И если его выполнить, оно потеряет силу.
И как же мы узнаем это условие? уже почти зная ответ, спросил викинг.
Скальдколдун, поэтому я уверена, что он все еще существует. Я позову своего Наставника, и он поможет найти Эгиля. А заодно и проверю, не самозванка ли я, Олив неуверенно улыбнулась.
Что ты имеешь в виду? Северянин прижал ее ладони к своему лицу, чтобы она не увидела его выражения.
Эгиль приговорил тебя найти свою половину. Но он не сказал, что это женщина. Он говорил лишь о руне Каното есть о первородной силе. Если она может воплотиться в живом существе, и это существоя, то колдун придет. И заклятие можно будет снять, обещаю.
Не хочу, закрыв глаза, прошептал викинг сквозь ее ладони.
Чего не хочешь?
Снова рисковать тобой. Я привык так жить. Мне плевать на проклятия, заклятия и все остальноея справлюсь, как делал это всю тысячу лет! А вот ты без тебя вампир притянул Олив к себе, зарываясь лицом в ее волосы.
Взгляни на меня, Арн! Помнишь, что делала с тобой ведьма? У меня нет выбора. Если снять заклятие, тобой никто не сможет управлять. Если не снятьБоюсь, что Зверь скоро потребует свое, как и было предсказано. А Одри ему поможет.
Северянин моргнул, не совсем понимая.
Имеешь в виду жажду вампира?
Олив неохотно ответила, опуская взгляд:
Нет, вампир. Зверь в тебе безошибочно узнал мою кровь еще тогдапосле нападения Быкоголового. И с тех пор не выпускал меня из виду. Поэтому речь не о нем.
Олив замолкла, что-то обдумывая. До викинга вдруг дошло, что девушка впервые обратилась к нему, называя вампиром. То естьне к мужчине, любовнику или другу, а к самой сути его существак «пьющему кровь». Но оба они уже знали, насколько изменилась эта его суть с момента, о котором упомянула Олив. Поэтому Северянин не понимал исходящей от нее мучительной, даже какой-то болезненной нерешительности.
Mitt liv, mitt ljus* - от волнения викинг перешел на шведский. Ты говоришь о Звере, на наших глазах рожденном из крови Предвечного в бункере Совета Верховной власти!
Вот именно И поэтому Наставника я позову прямо сейчас.
*
После всего, что с ним проделала Олив, Арн просто не мог оставаться в уюте маленьких комнат. Он взлетел на крышу, расправил спину и плечи так, что захрустели суставы, и огляделся. Лавандовые посадки далеко освещались полной луной, делая пространство вокруг серебристо-лиловым и загадочным
Северянин усмехнулся своим невеселым мыслям. Единственное, чего ему действительно хотелосьэто продолжать познание Олив в самом что ни на есть библейском смысле. Быть с ней, быть в ней, слушать ее скачущее сердце, вдыхать аромат живой такой родной плоти, горячо отзывающейся на его жадные ласки
Все это перестало быть просто сексом и утолением вампирского вожделения. Арн словно вернул часть себядавно и, казалось, безнадежно утраченную, но, оказывается, такую дорогую и существенную
«Хотетьзначит мочь».
Неужели, малышка Рейвен Кук и впрямьего руна Кано?..
Когда его фея жаловалась ему, что меняется после каждого их соития, Северянин мог бы то же сказать и о себе. Но решил не нагружать без того перегруженное сознание девушки. Арн давно уже не пил крови, лишь пробуя Олив, приближая момент оргазма. При этом вампир не слабел и не чувствовал жажды, а его дневной сон стал короче и не таким глубокимон легко был активным днем при необходимости.
В то утро, когда после обморока Олив пришла в себя и стала выбираться из его объятий, викинг тут же очнулся. Но, услышав объяснения Эмбер, решил, что полезнее будет притвориться и послушать. И после ухода Морриса и возвращения Эмбер с кухни, он втянул ее внутрь комнаты Олив и, плотно прикрыв дверь, спросил:
На свет выходить уже пробовала?
Вампирша кивнула и как-то жалко улыбнулась.
Мы чтостановимся людьми, Создатель?
Нет, что ты, он прижал к себе Дитя, обнимая и успокаивая. Но мы меняемся. вампир улыбнулся, погладил золотые волосы и мрамор ее щеки. Тебе понравилось солнце?
Да Это было так странно тепло, приятно Но я была меньше минуты. Мне было страшно.
Ну, конечно, страшно. Как и мне. А как ты думаешь, Одри он запнулся.
Прости, Арн, голос Эмбер изменился, она отстранилась. Я наблюдала за твоей сестрой. Она попыталась выйти на свет сразу после вашего возвращения из Апта. Ее стремительная попытка на рассвете оказаться в бассейне была не случайной! Одри поняла все раньше нассразу после процедуры обмена энергиями, которую проводила Олив.
Наша герцогиня всегда была догадлива, медленно проговорил вампир. И что же тогда случилось?
Сразу сработал щитна свет она не попала.
А когда начала понимать ты?
Когда Тина снова стала испытывать к Олив человеческие чувства, вздохнула вампирша. А я ощутила ее как-то наравне с собой. Не могу сформулировать.
Почувствовала в ней вампира?
И да, и нет. Но человечка в ней чувствовать перестала, это точно.
Скажи, Эмм, Северянин подошел к окну и слегка приоткрыл жалюзи, оставаясь в тени, сейчас щит на месте?
Вампирша выглянула в проем и обвела взглядом крышу, обычно серебристыми всполохами выдающую место соприкосновения со щитом.
Я ничего не вижу, Арн.
И при этом, заметьвнизу Кристин, Моррис, Олив и доктор Аддлер.
Ну и..? Ты же не спал, значит, об особенностях Кристин уже знаешь. На нее теперь щит может не реагировать.
А на меня? Северянин решительно поднял жалюзи и встал в залитый солнечным светом проем.
«Все возможно, Дитя», прозвучал внутри него спокойный голос Создателя. Эмбер замерла. Арн медленно обернулся и протянул ей руку:
Иди ко мне.
Эмбер осторожно приблизилась, опираясь на мощную ладонь, и зажмурилась от света и удовольствия: ее Создатель снова обнял ее, прижимая к себе.
Это здорово, детка, правда? До этого стоило дожить
Она подумала, что его глаза как у ребенка в Рождество. Вампирша и не заметила, как заплакала.
А это еще одно чудо, тихо сказал Создатель, вытирая пальцами ее щеки и показывая мокрую ладонь. Просто слезы. Не кровь.
Арн поцеловал ее в уголки глаз, отстранился, затем быстро и бесшумно вернул жалюзи на место.
Но пока Ты ведь тоже Создатель. Позаботься о Тине. И мы повременим это обнародовать, хорошо?
Эмбер кивнула и негромко поинтересовалась:
Олив теперьодна из нас?
Знаешь, Эмм, в нашей компании есть слабое звено. Но это не Олив. И даже не Моррис.
Одриоткликнулась она без вопросительных интонаций.
К сожалению, да.
**
Вампир уселся, опираясь спиной о дымоход, и стал ждать.
Наконец, внизу, из дверей выскользнула женская фигурка, в которой викинг безошибочно узнал свою фею. Девушка отправилась прямиком в лавандовое поле, где через пару десятков шагов остановилась, и замерла, явно чего-то ожидая.
Викинг наблюдал ее напряженную позу, запрокинутое лицо, закрытые глаза и то, как она разводит руки ладонями вверх, одновременно медленно поворачивая голову из стороны в сторону. Он уже знал, что так его фея слушает пространство.
Северянин потянулся к Олив, и его пронзила волна напряженного ожидания, заставившая вздрогнуть его неживое сердце.
Его женщина звала кого-то из глубин, может бытьвеков, а можетпространств или измерений Она или сошла с ума, или действительно обладала невероятным даром.
Кроме Олив вампир чувствовал и Кристин, словно сквозь его сердце протянулся оголенный провод. Арн закрылся от всех остальных связей наглухо, оставив только этуновую и пока непонятную, но очень сильную и как-то даже физически ощутимую. Как струну.