Есть, но я не имею права ничего вскрывать без приказа судьи или верных свидетельств.
Но вы имеете права вести преследование и проверять слова осведомителя. Я ваш осведомитель. К тому же, вам не обязательно входить в комнату.
Инспектор снова его послушалась.
Анна, давайте вашу шляпную булавку и серьги, пожалуйста. Инспектор, а вы положите контрольную булавку.
Серьги у меня маленькие, чисто золотые, без камней, подарок шефа на выпускной. Внимания они не привлекут. А вот шляпная булавка красивая, блестящая, хоть и из олова, а не благородного металла. Но слишком тяжелая для вороны, наверное, не схватит?
Шеф тоже посмотрел на этот набор с некоторым сомнением, но тут Пастухов сказал:
И бляху мою добавь.
Бляха на ошейнике у него была медная, но начищена до блеска. Любая охочая для блестяшек птица должна кинуться именно на нее.
Салтымбаева дернула раму на себя и аккуратно выложила на подоконник все блестящие предметы.
Ворона встрепенулась. Открыла глазаобычные черные, а не голубые. Каркнув, она пролетела через всю комнату, безошибочно выхватила из всего набора булавку и утащила ее обратно в клетку.
Вот видите, сказал шеф. Думаю, если мы сейчас обыщем клетку, то и другую булавку там тоже найдем. Конечно, можем и не обыскивать, если, на ваш взгляд, недостаточно свидетельств
Но инспектор Салтымбаева уже перепрыгивала через подоконник.
* * *
Чтобы добраться назад, в наш Рубиновый конец, шеф все-таки расщедрился на такси.
К тому времени уже стемнело: весенний день не так уж долог. Я стояла на узкой площадке такси, держась за поручень и прижимая к груди кошелку. Шеф теплым воротником лежал у меня на плечах, за что я была ему очень благодарна: хоть таксист и летел небыстро, все-таки ночной воздух пробирал.
Зато под нами лежал ночной город во всем его великолепии: матово светился купол Аметистового конца, вспыхивали алым и зеленым огни на башнях Оловянного конца, двигались по Неперехожей огоньки грузовых барж и прогулочных корабликов; в воздухе, далеко от нас и под нами мигали габаритные огоньки других такси, а иногда попадались более редкие проблески, обозначавшие летающих генмодовтех же ворон, сорок, может быть, сов, хотя совы-генмоды очень редки.
Я чувствовала себя усталой, но довольной. Мне казалось, что я хоть немного сегодня помогла этому городу и всем, кто живет в нем. Только вот
А что будет с вороной теперь, когда ее хозяйку арестовали? спросила я.
Подержат в полицейском участке, как улику, потом вернут хозяйке или ее наследникам, если та будет в тюрьме что вряд ли. За кражу служанке почти ничего и не грозит. Скорее всего, отделается штрафом и, может быть, возмещением морального ущерба госпоже Горбановской, это уж как судья решит. А так вообще не удивлюсь, если обе дамы все замнут.
Я вздохнула.
Почему-то мне все равно было жалко птицу, которую использовали без ее воли. Пусть она даже не была генмодом, а значит, не была и личностью. Но
Тут я сообразила кое-что еще.
Василий Васильевич, а кто вас все-таки нанял расследовать это дело? Если не Горбановская и не Соляченкова?
Шеф горячо выдохнул мне в ухо.
Какая разница, кто меня нанял и нанял ли хоть кто-то? Разве я мог пройти мимо потенциального скандала, который угрожал всем генмодам?
И теперь закон не примут? спросила я.
Может быть, ответил шеф. Кто знает? Но мы с вами свой долг выполнили.
И шеф тихонько, удовлетворенно замурчал.
Глава 3. Контрафактный кофе1
Перепалку было слышно еще с лестницы, когда я поднималась наверх со свежими газетами. Шеф отчитывал своего бессменного слугу Прохора, и Прохор, разумеется, не оставался в долгу.
Нет, нет и нет! Я тебе еще раз говорюэто не-при-ем-ле-мо! Мр-ряу!
Шеф гордится тем, что не издает исконно кошачьих звуков, он считает их вульгарными. Нужно серьезно вывести его из себя, чтобы он допустил такой конфуз.
Не имея желания попадаться под горячую лапу (может быть, даже с когтями), я на цыпочках подошла к приоткрытой двери в кабинет и заглянула в узкую щелку. Как и следовало ожидать, шеф сидел на массивном трюмо перед зеркалом, а Прохор стоял над ним, в одной руке баночка с помадкой, в другой расческа.
Нет! кричал шеф, усиленно размахивая хвостом так, что тот шлепал его по объемистым бокам. Где вы видели такие кисточки на ушах?! Это, по-вашему, кисточки на ушах?! Там будут буквально все! Прохор, уволю я вас, вот как есть уволю!
Увольняйте! отлично поставленным тенором вскричал Прохор, с клацанием ставя на столик орудия своего неблагодарного труда. Если это вся благодарность за пятнадцать лет вычесывания шубы и выноса лотка! Я легко найду хозяина получше!
Он картинно скрестил руки на груди и уставился в потолок.
Шеф вздохнул, распушив манишку.
Ну, Прохор, полно, проговорил он, сбавив тон. Вы же не обижаетесь на меня всерьез? Вы привыкли к моей эксцентричности Ну, помиримся, мой дорогой! он боднул Прохора в бедро. Вы же все понимаете! Там будут дамы, а я в таком виде.
Прохор вздохнул, опуская глаза на шефа.
Вам стоит прекратить вести себя, как пожилая прима оперного театра, проворчал он. И признать, что у вас
Я вас не слышу! громко перебил шеф.
нет, никогда не было и никогда не будет
Прохор, вы были правы, эта новая пуходерка отвратительного качества, вы должны найти что-нибудь получше!
кисточек на ушах!
Такие масштабы, как сегодня, бывают отнюдь не каждый год! Прохор, вы не можете подвести меня теперь! Возможно, мне наконец повезет!
Прохор вздохнул с видом истинного долготерпения.
Ну что ж пробормотал он. Возможно, мы можем как-то улучшить ваши природные дары.
С этими словами он полез в карман своего старомодного, но исключительно аккуратного, даже щегольского сюртука и достал оттуда маленькую коробочку. Я отлично помнила, что в ней хранилось, и закусила губу, стараясь сдержать смех, потому что заранее знала реакцию шефа.
Тот распушился до мехового шара, прижав уши к затылку.
Прохор! Уж не предлагаете ли вы
Это единственный выход, Василий Васильевич, проникновенно произнес слуга. У вас просто нет иного способа добиться желаемых размеров!
Нет, Прохор! Это недостойно, неприлично и что, если они отклеются, в конце концов?!
Вы снова меня оскорбляете! воскликнул Прохор. Если кто и походил на пожилую оперную актрису в этот момент, то именно он. Впрочем, они с шефом стоят друг друга. Никогда у Прохора Ивашкина ничего еще не отклеивалось! И у моего отца не отклеивалось! И у моего деда не отклеивалось! И
Ладно, вздохнул шеф. Если вы правда считаете, что нет другого выхода
Его уши понемногу вернулись в свое обычное положение и Прохор, не теряя времени, быстро прилепил на каждый кончик черные пушистые кисточки из настоящего кошачьего меха.
Шеф сразу приосанился и принял перед зеркалом величественную позу.
Ну вот, промурлыкал он. Совсем другие стати. Порода!
Прохор довольно закивал.
Прижимая ко рту кулак, чтобы сдержать смех, я прошла в гостиную, где экономка Антонина уже накрывала утренний чай.
Опять дурью маются, мрачно прокомментировала она возню в кабинете. Снова смотрины у него?
Снова, кивнула я.
Да когда уж он найдет себе кошку и успокоится!
Я промолчала. На моей памяти шеф искал себе подругу каждый апрельи всегда безрезультатно. Признаться, это вызывало у меня стойкое недоумение. Василий Васильевич Мурчаловкрасавец хоть куда, завиднее жениха поискать. По кошачьим меркам он, конечно, древний старик, ему больше тридцати. Но генмоды живут гораздо дольше обычных животных, по некоторым слухам, даже дольше людей. Шеф сейчас в самом расцвете сил. Может быть, в этом году ему наконец повезет?..
* * *
Выставка невест, к которой готовился шеф, меня разочаровала.
К счастью, она проводилась недалеко, на самой границе нашего Рубинового конца. Можно было бы даже пешком дойти, но шеф разорился на экипаж. Не знаю, почему он прихватил с собой меня, а не Прохора. В прошлые годы я никогда с ним не ходила.
Почему-то я представляла себе помпезное мероприятие не меньше чем в роскошном ресторане лучшего в городе отеля. Вместо этого смотрины оккупировали спортзал десятой муниципальной гимназиитоже в своем роде роскошное помещение, с огромными люстрами в виде якорей, но совсем не то!
Мне грезились бархатные портьеры и шелковые скатерти, укрывающие изящные подиумы, на которых возлежали бы избалованные и довольные жизнью кошки. Вместо этого я увидела обычные столы, сдвинутые причудливыми фигурами и накрытые самыми прозаическими клеенками. На многих из них стояли огромные клетки с кошками (в том числе двухместные и трехместные). Некоторые кошки находились за пределами клеток, но лишь по причине того, что их активно вычесывали и прихорашивали хозяева, почти всегда женщины средних лет, хотя попадались и мужчины. Почему-то последние все как на подбор щеголяли роскошными усами, словно решили посоревноваться со своими питомцами.
Многие кошки выражали недовольство, люди также не стеснялись говорить громко, поэтому гул стоял преизрядный. Между рядами расхаживали несколько человек с котами на плечахпо большей части молодые мужчины, почти все одетые как ассистенты средней руки или слуги из богатого дома. Никто из котов у них на плечах не носил ошейников, а, задержавшись около одного, я поймала пронзительный взгляд высокомерных голубых глаз.
Генмоды. То есть все кошки в клеткахэто обычные кошки, а все коты на плечахгенмоды?
Тут у меня что-то щелкнуло в голове.
Василий Васильевич, обратилась я к шефу, который так же сидел у меня в кошелке и пялился на столпотворение вокруг с видом недовольным и встопорщенным. Вы что же, будете выбирать себе невесту из из простых?
Шеф посмотрел на меня снизу вверх и моргнул.
Увы, это бремя, которое я вынужден нести, сообщил он. Быть может, мой отпрыск будет от него свободен, но пока род Мурчаловых возможно продолжить только так. Несите же меня.
В легком обалдении я послушно понесла шефа между рядами, пока он присматривался к выставленным «невестам» (сперва я подумала о них как о товаре, но тут же одернула себя).
Мне вдруг представились званые балы, которые два раза в год устраивала мадам Штерн в ее пансионе для благоразумных девиц. Туда приглашались кадеты из военно-морского училища, и обстановка царила самая благонравная. Я представила, как эти кадеты, заложив руки за спины, ходят мимо стоящих у стен пансионерок, а те орут благим матом, пока классные дамы потуже затягивают им банты на косах и парадных белых фартуках.
Меня слегка замутило.
Все мои знания о плотской стороне отношений между разнополыми разумными существами, скажем так носили почти исключительно теоретический характер, хотя мне случалось видеть, как совокупляются мелкие животные. Тяжело было представить, что кто-тоа тем более мой вредный, но манерный шефспособен пойти на такое, пусть даже ради продолжения рода!
У меня мелькнула мысль взбунтоваться, поскольку мне претило участвовать в подобном. К счастью, я вовремя сообразила, как это неловко будет для шефа, за которым наблюдают остальные коты-генмоды. Мною овладела жалость с брезгливостью пополам, и я дала себе зарок не показать шефу ни словом, ни делом, как мне противно. По крайней мере, пока мы отсюда не выйдем. Там-то уж я выскажу Мурчалову все, что о нем думаю!
Ищет неразумных, безответных любовниц, тогда какэто я знала совершенно точнопо нему сохнет масса кошек-генмодов! И каких! Мадам Отрепьева, несмотря на фамилиюсамая изысканная кошачья леди Необходимска, хозяйка известнейшего поэтического салона! А Виктуар Хвостовская, ведущая журналистка «Вестей»! А
Но тут я запнулась в собственной внутренней отповеди, потому что услышала знакомый насмешливый голос:
Ах, Мурчалов, боже мой, до чего неловко встретить вас здесь! И Анюточка с вами, ну надо же.
Подняв начинающие щипать глаза, я с ужасом увидела знакомую черную бархатную шубку Виктуар Хвостовской.
Внешне она казалась совсем беспородной (породистых генкотов не бывает, но многие, как мой шеф, например, выглядят крайне солидно), однако умудрялась носить и эту беспородность, и глубокий шрам над правым глазом с королевским величием. По слухам, шрам она получила в стычке за эксклюзивный материал.
Шеф мурлыкнул из кошелки и, довольно больно цепляясь когтями, вскарабкался мне на плечо.
Взаимно, Виктуар, сказал он. Впрочем, радость встречи перевешивает неловкость. Неужели вы решились?
И снова, и в который раз, вздохнула журналистка. А вы, смотрю, променяли верного Прохора на не менее верную Анюту? Не слишком ли она молода для таких дел?
В самый раз. Пора ей понемногу узнавать о том, как на самом деле живется в этом городе, сообщил Василий Васильевич.
Собравшись с силами, я пробормотала слова приветствия. В присутствии Виктуар я всегда немного теряюсь. В детстве я зачитывала ее статьи до дыр и вклеивала их в альбом. Она в некотором роде моя героиня.
Анюта, Виктуар обратилась ко мне. Вы, главное, не жалейте нас. Мы не прощаем жалости, так же, как и люди. Георгий, поехали.
С этими словами она тронула за ухо человека, на плече которого сиделахмурого детину в одежде прислуги.
До чего же печально, сказал со вздохом шеф, щекоча усами мою шею. Женщинам это тяжелее, чем нам. Но что поделать, если мы хотим, чтобы отпрыски были свободными?..
О чем вы? спросила я, продолжая медленно идти вдоль стола с орущими и спящими в клетках кошками.
Ну как же, шеф продолжил говорить мне на ухо, чтобы слышала только я. Вы ведь знаете, что все генмоды наделены генами, которые позволяют людям со специальными устройствами нас контролировать. Мы ведь только в прошлом месяце расследовали кражу такого устройства.
Я кивнула: инцидент с госпожой Соляченковой и вороной был еще свеж у меня в памяти. А чего стоили глазато есть контактные линзы! Фу.
Чтобы вывести эти гены из популяции, нам приходится скрещиваться с обычными животными. В этом случае, даже если в помете пять или шесть котят, шанс, что хотя бы один из помета получит весь комплекс нужных генов и станет разумным, невелик. Мой дед пробовал десять раз, прежде чем удалось зачать мою мать. Моя обожаемая матушка решилась на это дважды он вздохнул. И, как она мне говорила, после первой неудачи второй раз потребовал от нее всей ее воли. К сожалению, вместе с правильными генами мне досталась и та часть, которая отвечает за уязвимость перед булавками, брошами и другими орудиями подчинения. Эти гены рецессивны, а потому безвредны для меня, но если я произведу потомство с другой такой же, как я, то имею шанс передать эту уязвимость потомкам.
Но ведь в вашем поколении, наверное, есть и те, у кого нет этого генного комплекса, тут же возразила я. Наверняка среди них вы могли бы
И кто из этих счастливиц согласится с открытыми глазами отравить всю их очистившуюся трудами предков генетическую линию? спросил шеф с горечью. Или вы предлагаете опуститься до евгеники и убивать новорожденных котят с ненужными нам признаками?
Я поежилась от одной мысли. Если бы был способ манипулировать генами на стадии эмбриона! Но даже я, далекий от достижений генетики человек, знала, что это остается уделом фантастических романов.
Даже генмодов вывели благодаря счастливой случайности, толком не понимая, что на самом деле творят.
Вот видите, произнес шеф со вздохом. Но к делу. Как я сказал, нам, мужчинам, это проще: мне достаточно выбрать подходящую кошку, договориться с хозяином и позволить инстинктам взять верх за закрытыми дверями то есть, скорее всего, опущенными занавесками. Не мне потом вынашивать и вылизывать отпрысков. Проблема в том, что все равно производство потомства отдается на откуп шансам
Тут только я заметила, что к каждой клетке был приклеен листочек с генетическим кодом. Я мало в этом разбиралась, но Василий Васильевич разглядывал их со всем тщанием.
Он даже иногда спрыгивал с моего плеча на стол, чтобы прочитать мелкий шрифт, потом больно забирался обратно. Моя брезгливость сменилась сильнейшей жалостью, от которой предостерегала Виктуар, но вместе с тем и восхищением.
Согласилась бы я родить ребенка от гориллы, если бы иначе мой малыш рисковал стать рабом? Ни за что! Зная все риски беременности, я не была уверена даже в том, что когда-нибудь захочу родить от человека. Лучше умереть бездетнойили взять кого-нибудь на воспитание, как шеф взял меня.