В прибое, в светящейся кромке песка, расхаживали длинноногие цапли, копошились чайки, черепахи и тёмное существо с повадками наёмного убийцы. До нас долетали обрывки свистящего шепота: моя прелесть где же мы её потеряли
Отыскав несколько относительно сухих веточек, я сложил костерок и стал поджигать. Несмотря на жару, долго ничего не получалось. Во-первых, я не специалист. Вызвать искру из пальца, вскипятить воду взглядомэто пожалуйста, со всем нашим удовольствием. Но колдовать нам запретили.
Во-вторых, здесь всё было влажным. Влажное дерево, влажные руки, волосы, одеждана всём плоту не отыскалось ни одной сухой нитки. Но я справился. Просушил несколько травинок, на нихнесколько прутиков, затем щепочек и так далее. Терпение, как говорит бвана, и трудвсему голова.
Когда огонь разгорелся, Лумумба достал из плаща лоскут натуральной кожи, скатанный в тонкий твердый рулончик. Раскатал, пристроил над костром, растянув на палочках. В лоскут мы вылили пару бутылок набранной за бортом воды, процедив её через носовой платок. Секрет в том, что, пока в коже есть вода, она не загорится
Да, давненько мы с бваной походной жизни не нюхали. Не зря он про Рязань вспомнил. Сидели мы тогда на болоте недели три, продукты и Пыльца давно кончилисьосталось по одной вмазке на поимку кикиморы; жили в палатке, ловили на леску пескариков, грибы да ягоды собирали Эх, хорошее было время.
"В Африке вы будете сами по себе", сказал товарищ Седой перед тем, как зашвырнуть нас в пирамиду. "Никакой помощи, никакой поддержки. Мы не знаем, что там происходит. Резидентура молчит, а если и пишет, то выдает такие фанаберии, каким нормальный маг, в здравом уме и доброй памяти, ни за что не поверит"
Из воротника, отогнув подкладку, Лумумба извлек рыболовный крючок, обмотанный леской, и забросил в воду.
А наживка? спросил я.
Закуска градус крадет, туманно выразился учитель.
Говорил и действовал он на автомате, словно во сне. Я сделал вывод, что наставник напряженно о чем-то размышляет, и не стал его донимать.
Когда вода закипела, мы перелили её обратно в бутылки, а кожаный лоскут просушили и спрятали.
По моему хотению, Лумумбину велению, на леску без наживки попалась рыба, похожая на карася. Только размером раз в десять больше. Выпотрошив складным ножом, я проткнул её прутиками и подвесил над угольками.
А сам улегся на спину и закинул руки за голову. Плескала вода, громко фыркали бегемоты. Кричала какая-то птица. Напоминает павлина, живущего в Московском зоосаде: нечто среднее между плачем девочки, потерявшей мячик и воплем алкаша, разбившего чекушку Временами какой-нибудь крокодил, выбравшись на отмель, широко раззевал пасть и тоже оралну вылитый осёл. Только лысый и с бородавками.
На другом конце плота продолжалась свара. Голоса Машки и Гамаюн повышались и понижались, взлетали к далёким небесам и сливались с плеском волн.
Спорщицы скрупулезно перечисляли все обиды и оскорбления, промахи и косяки, всплыло даже кое-что из того, о чем я не знал. В ход шли случайно замеченные и скопидомно припрятанные очерняющие факты. Выдуманные леденящие душу подробности беззастенчиво крылись наглыми поклепами, нелепыми эпитетами и уверениями в абсолютной бесполезности оппонента. Временами раздавалось гудение, будто кто-то в сердцах пнул трехведерный самоварэто Машка, растеряв аргументы, пыталась переубедить ворону с помощью ноги. Птица не оставалась в долгу: хирургически точными ударами клюва отхватывала с Машкиной курточки пуговицы и сплевывала их за борт.
Под этот размеренный и в чем-то даже убаюкивающий гвалт я задремал.
Над рекой поплыл аромат жареной рыбы
А что это у вас такое? первой подступила Гамаюн, робко скосив глазки и умильно сложив крылышки.
А ничего, подоспела Машка. Ты столько сожрала, что месяц можешь святым воздухом питаться. Правда, Вань?
Мне в их разборки влезать не хотелось, но в целом напарница была права: сожрав всю еду, ворона поступила не по-товарищески.
Правда, кивнул я. И подал напарнице кусок рыбины на пальмовом листепосуды я хозяйственно нарвал с дрейфующей мимо пальмы, еще и кокосами разжился. Так как продуктов у нас теперь нет, каждый питается тем, что найдет.
Машка мстительно показала вороне язык.
Хочешь, ныряй в воду. Там рыбы много Ах да, я забыла: ты же плавать не умеешь. Ну, может, по дну походишь, пиявок поклюёшь.
Пиявок? Да чтобы я, птица благородного происхожденияплот в этот момент толкнуло, и Гамаюн повалилась на доски.
Бог шельму метит, мстительно пригвоздила Машка.
А всё-таки, о каких богах говорил Роман-заде?
Чувствуя приятную тяжесть в желудке, я развалился поперек бревен, подложив под голову пустую корзину. Звезды в черном бездонном небе были многочисленными и крупными, как лягушачья икра.
А вот мы сейчас и узнаем, бвана оторвался от созерцания реки. Гамаюн!
Птица не повела и клювом, изображая на краю плота памятник обиде и унижению.
Что-то тяжеловато плавсредство идет, громко сказал наставник. Младший гардемарин, не пора ли скинуть балласт?
Чего изволите, хозяин? материализовавшись рядом, ворона преданно заглянула Лумумба глаза.
Вот то-то же, смягчился наставник. Роман-заде предупредил, что ты в курсе местных реалий.
Ничего она не знает, фыркнула Машка. Сидела всё время на плоту и припасы жрала.
Я не знаю? подскочила Гамаюн. Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ПРОИСХОДИТ В АФРИКЕ? Да я знаю, сколько пингвинов в Антрактиде! Какая температура на Северном Полюсе! Какие подвязки носит Английская королева и какого цвета подштанники у Суданского серифа! Да я
Или ты немедленно отрабатываешь съеденные харчи, или летишь своим ходом к Товарищу Седому и докладываешь, что тебя уволили в связи с профнепригодностью, быстро сказал бвана, вклинившись в поток птичьего красноречия.
Значит так, ворона опасливо обошла Машку и уселась рядом со мной. В Европе, после Распыления, люди отринули веру, решив, что сам человек и есть демиург. Если, приняв Пыльцу, он может творитьзначит Господь, как неизъяснимая персонификация всемогущего начала, отпадает за ненадобностью. Здесь же в Африке, напротив, религия получила широчайшую поддержку. У, как вы понимаете, местных магов. А чего? Респектабельно. Солидно. К тому же, жертвы Некоторое время новоявленные боги делили властьзапустение Египта и сопредельных странследствие этих разборок. Но сейчас всё улеглось. Ра и Гор ушли на Красное мореим платят дань пираты, Хатор обосновалась на Суэцком каналеберет пошлину с торговых судов. Тот обосновался в Асуане. В Каире же правит Сет. Составив альянс с Анубисом, они захапали себе чуть не половину Египта и сделались самыми сильными богами пантеона. Сет поселился в долине Гиза, избрав резиденцией легендарную пирамиду Хеопса. Фактически, бог смерти превратил пирамиду в восьмое чудо света: снаружи её украсили висячие сады, и даже на расстоянии дня пути она сверкает, как редкой красы изумруд. Внутри содержится обширная коллекция египетских редкостей: Сет, разграбив музеи и частные собрания по всей стране, свалил всё в одну кучу и теперь, как дракон, почивает на груде сокровищ Ой, я и забыла! Вы же её обрушили Нет больше восьмого чуда света. Нет несметных сокровищ, а саму пирамиду можно теперь увидеть лишь на гравюрах в книгах по истории Сет, будучи богом властным и жестоким, обещал найти виновников и скормить их красным муравьям. Медленно, начиная с ног. Чтобы жертвы могли как можно дольше наблюдать. Хотяворона хитро зыркнула на Машку. Сдается мне, бога смерти могла бы умилостивить жертва. В лице молодой и относительно прекрасной девы
Профнепригодность, Гамаюн. И своим ходом на другой континент, напомнил учитель, пока Машка набирала в грудь воздуха.
Я просто предложила, ворона лязгнула перышками.
М-да, ситуёвинапротянул я. И как вести расследование в такой нервной обстановке?
Он же не настоящий бог, пожала плечиками напарница. Чего с ним церемониться?
Погладив рукоять пистолета, она многозначительно изогнула бровь.
По влиянию в этом секторе, кашлянула Гамаюн, Сет может сравниться с боссами Нью-Йоркской мафии. А это, я вам скажу, даже немножко лучше, чем быть богом.
Бвана, а вдруг этот Сет и похитил мертвое Сердце? осенило меня.
Конечно, он точил на него зуб, кивнула железная птица. Поэтому и поселился в пирамиде. НоКишка тонка у Сета снять заклятья двенадцати магов, вдруг сказал Лумумба. Мог быдавно украл.
Но кто-то же его спёр, резонно заметила Машка.
Для того, чтобы усыпить Мертвое Сердце, понадобилась сила Великой Дюжины, мрачно возвестила Гамаюн. И тот, кто сумел его пробудить
Всё было не так, вдруг сказал Лумумба. Не было никакой Великой дюжины, это придумали после. Шел дождь Не дождь, натуральный потоп. Нил вышел из берегов и затопил равнину. Пирамида Хеопса была единственным сухим местом на много миль. А двенадцать заклятий пришлось ставить потому, что мы не доверяли друг другу. Не могли, не имели права доверять.
И что? спросила Машка. Дальше-то что было?
Давайте спать, уклонился Лумумба. Утро вечера мудренее.
Вопреки собственному приказу, наставник уселся на краю плота и стал смотреть на реку.
В пирамиде погиб М'бвеле Мабуту, король государства Самбуру, шепотом пояснила Гамаюн. Я тяжело вздохнул. Ну кто её за язык тянул? Прямо болезнь какая-товыбалтывать чужие тайны
А кто это? Машка подпрыгнула от любопытства.
Мой отец, коротко бросил наставник через плечо. Он был тринадцатым магом.
Будто получив облегчение от того, что сказал это вслух, бвана улёгся и надвинул шляпу на лицо.
Гамаюн. Ты на стражеиз-под шляпы донесся мерный храп.
А почему я? возмутилась птица. Думаете, раз железная, мне и сон не нужен? никто ей не ответил. Дискриминация! По материалистическому признаку!
Марш в Москву, пробурчал Лумумба сквозь храп. Сейчас же.
Так во сколько разбудить?
Проснулся я от жары. Солнце, пекущееся в белом небе, словно желток на сковородке, развлекалось во всю. Оно лезло горячими пальцами в глаза, отплясывало раскаленными пятками на спине, насылало тучи мошкарыкрупной, что твои воробьи, и злой, как собаки.
А вот Машка сопела в две дырки, и жара ей была нипочем. Она свернулась клубочком, уютно подложив ладошки под щеку и накрывшись джинсовой курточкой.
Лумумба спал сидя, привалившись к мачте. Или не спал: вид у бваны был до того глубокомысленный и задумчивый, что я бы не взялся утверждать.
Ворона дрыхла без задних лапок у меня под бокомтолько храп стоял и доски плота тряслись, будто им было холодно. И, кстати, мы больше никуда не плыли
Плот почти прибило к берегу. Он медленно дрейфовал посреди круглой, заросшей осокой и камышому египтян это называется папирусзаводи, а из кустов на нас таращились равнодушные глаза.
Нет, не совсем равнодушные: в них мелькали искры затаённого интереса. И, когда на солнце тускло блеснуло дуло автомата, я совершенно отчетливо понял, какого именно.
Глава 4
Маша
Разбойников было человек сорок. Они мирно сидели рядком вдоль кромки воды и следили за неспешным дрейфом нашего плота.
Все в белых распашонках, по самые брови закутанные в платкиглаза так и посверкивают, точь-в-точь каракурты из норок. Все, как один, с автоматами Калашникова, Михаила Тимофеевича. Хотя нет, вру. Не все У ближайшего ко мне разбойника был не автомат, а пулемет. Кажется, конструкции Дегтярева. И связка гранат Ф-1. Таракан такие Фенями звал
Рука как-то сама потянулась к пистолетам. Гранаты у них там или нет, но раз уж мы встретились, значит, планида у нас такая. О планиде Тоже таракан любил порассуждать. В смысле, кому суждено быть застреленным, тот не утонет. Не успеет просто
Отставить разжигать вооруженный конфликт.
Оказалось, шеф не спит.
У них автоматы, сказала я тихо, не спуская глаз с разбойников. И пулемет. Как только мы пристанем к берегу, нас выпотрошат, пожарят на бездымном порохе и съедят. А еще продадут в рабство.
Для этого мы должны пристать, заметил шеф.
И кто им помешает стрелять в плот? спросил уголком рта Ванька. Он тоже проснулся, и теперь сидел и пялился на шеренгу разбойников, как окунь на стаю щук. Руки у напарника подергивались от желания распахнуть Завесу.
Им помешают традиции, объяснил Лумумба, как ни в чем ни бывало поднимаясь и прикасаясь к шляпе в знак приветствия. Разбойник с пулеметом, к моему удивлению, коротко, но заметно кивнул в ответ. Пока мы не нарушили границ их владений, нас не тронут. Повезло, что это именно бедуины, а не туареги.
И как вы их отличаете?
А давайте вы об этом потом поговорите, нервно попросил Ванька. Плот почти уткнулся в берег и его обгорелая морда с облупившимся носом находилась в опасной близости от дула пулемета. Бвана, может я оттолкнусь?
Ни в коем случае, оборвал шеф. Стоя на другом, обращенном к реке краю плота, он водил ладонями над желтой и мутной поверхностью воды. Как только ты хоть одним пальцем дотронешься до берега
А если палкой?
Хоть палкой, хоть пальцем, один хрен. Не стоит.
Базиль ругался редко. То, что он позволил себе это сейчас, напугало меня больше, чем все угрозы превратить в тихое незлобивое существо, вместе взятые.
Но что же делать?
Взять себя в руки и заткнуться.
Сам он осторожно передвигался по краю плота и неразборчиво бормотал:
Ну давай, милый. Давай, родной. Иди к папочке
Вода под плотом забурлила. Поднялись тучи желтого ила, затем мелькнула замшелая коряга Я ойкнула, но тут же зажала рот ладошками. Никакая это была не коряга.
Шеф, к вам крокодил плывет. Здоровущий какой Вы что, не видите? Сейчас он вас сцапает!
Помолчи.
Но шеф
Это не крокодил, Ванька встал рядом и придержал мою руку, готовую выхватить пистолет. Это зомби.
Почуяв, что меня его слова не успокоили, добавил:
То есть, зухос.
Перед глазами всё поплыло. Воздух сгустился, в ушах раздался противный комариный звон. По спине, под майкой, потекли липкие горячие струйки Не нравится мне эта Африка, как есть не нравится. Не зря еще дедушка Чуковский поучал: "Не ходите, дети, в Африку гулять."
Это всё от жары. А еще от голода. Так и Бабуля всегда говорил Плохое настроение, бессонница, кошмарыэто всё от пустого брюха. К сожалению, жрать было нечего. Да и вид крокодилозомби начисто отбивал аппетит.
Был он скользкий, замшелый, свирепо воняющий гнильем и болотной тиной. Чешуя местами отвалилась и в проплешинах темнело трухлявое мясо. Зато зубищиострые, как у циркулярной пилы и коричневые, как у курильщика, были как на подбор. Подплыв к самому плоту, крокодил положил на бревна страшную слепую голову и раззявил пасть в довольной ухмылке.
От позорного визга меня спасло лишь то, что я держалась за Ванькину руку. Не знаю почему, но это сильно помогало. Это, а еще то, что с берега на меня пялились сорок разбойников. Не пристало русской девушке проявлять слабость перед заграничными бандитами. Не доросли ещё.
Базиль, бесстрашно погладив чудовище по слипшимся, забитым тиной ноздрям, положил в раззявленную пасть конец веревки. Пасть захлопнулась, как капкан, крокодил соскользнул в воду, и махнув хвостом, поплыл от берега. Плот дернулся, веревка натянулась. Разбойники поднялись на ноги.
Защелкали затворы автоматов, я потянулась за пистолетами, но поняла: поздняк метаться. И просто зажмурилась.
Ничего не произошло. Мы удалялись, разбойники всё так же стояли на берегу.
Меня зовут Саид, вдруг на чистейшем русском крикнул тот, что здоровался с шефом. Увидишь Сетане убивай. Он мой
Базиль еще раз прикоснулся к шляпе.
Крокодил бодро тянул плот от берега.
А? Что? Где горит? мы втроём глядели на птичку сверху вниз.
Шеф, давайте играть в Степана Разина, предложила я. Вы будете донской казак, а мы с Ванькойваше войско. Гамаюн будет персидской княжной. Она вам не угодила, и вы приказали бросить её в набежавшую волну.
"И морская пучина поглотила ея в один момент" кивнул напарник. В общем, все умерли
М-да, нарушение устава караульно-постовой службы налицо. Трибунал тебе светит, обрадовала я хлопающую мутными со сна глазками ворону. Из-за тебя мы чуть в лапы к разбойникам не угодили.