Представив тощего Вопета, напуганного и дрожавшего, перед шайкой отбросов, шевельнулась жалость.
Лично видел его спину с ранами от уколов острием ножа.
Митару не терпелось изловить изворотливого убийцу. От мысли, что если бы не интуиция Лужо и не ее упрямствоподверг бы суровому испытанию невиновного мальчишку, распирало бешенство.
Выждав, когда Сидерику чуть полегчает, пришел навестить. Надеялся удивить внезапным появлением, воспользоваться слабостью и растерянностью, задать каверзные вопросы, однако, увидев Вопета, промолчал.
В холодной, затененной комнате, очень скромной и почти пустой, болезненный Сидерик выглядел еще более беззащитным. С появлением гостя, глаза мальчишки на миг оживились, а потом вновь потухли.
Я кое-что принес, открыл коробочку Митар и протянул сладости. Однако Вопет безразлично скользнул взглядом по сладким ореховым шарикам и опустил глаза за сцепленные пальцы, лежавшие поверх одеяла.
«Ну, Ферендель! разозлился инквизитор, догадываясь, кому обязан возросшей недоверчивостью студиоза. Придется действовать тоньше и совершенно отказаться от давления. Лишних забот мне не хватало!»
Или тебе подавай «Вельенские с глазурью и марципанами», попытался отшутиться, однако Сидерик шутки не понял. Поэтому гость махнул рукой и положил угощение на край кровати. Да-да, знаю: ты не голоден, но лучше съешь. Они целебные.
Вопет осторожно взял пальцами колобок, откусил небольшой кусочек и положил обратно.
Спасибо. Вкусные, тихо поблагодарил за гостинец. По осунувшемуся лицу, болезненной бледности и апатии, вызванной недомоганием, было видно, что его клонит в сон. Митар решил не мозолить глаза и не смущать немощного мальчишку.
Выздоровеешь, будем искать твой тайный ход, на немой вопрос Сидерика пояснил:Привратник не видел тебя выходящим. Хочу знать, как выбирался из академии.
Я честно не помню как.
Обратимся к менталистам, после слов мальчишка побледнел, поднял испуганные глаза, но продолжал хранить молчание. Надо же метки на всем пути оставитьвдруг злодей решит еще раз лишить тебя памяти, однако и эту шутку Сидерик не оценил. Видимо, вспомнив, что пришлось пережить в лесу, он погрустнел и стал таким несчастным на вид, что боевой запал инквизитора, как ветром сдуло. А потом бледные губы Вопета дрогнули, глаза заблестелии он расплакался. Слезы текли по его щекам, а Митар стоял, переминался с ноги на ногу, и не знал, как поступить. Рука тянулась похлопать по костлявому плечу, но пожалеет сейчас, и мальчишка увяжется за ним, потому что больше не за кем. А Митар не собирался оставаться в академии и отъездом причинять боль. Так и не придумав, как исправить положение, бросил:
Выздоравливай, и с тяжелым сердцем закрыл за собой дверь.
«Подумать не мог, что все так обернется», досадовал Митар, вспоминая затравленный взгляд Сидерика.
Тоскливая тяжесть давила на инквизитора, весь вечер размышлявшего о хитросплетениях дела и невольно о Вопете. Здоровью студиоза уже ничего не угрожало, однако плачущий одинокий мальчишка с розовыми, лопоухими ушами, чуть просвечивающими на свету, не выходил из головы.
«Нет, это или полная блокировка памяти, или брат близнец Вопета! Иначе слишком, слишком невероятное различие с прежним»
Первый день седмицы тяжел, но уже скоро Митар сидел в архиве и повторно изучал личное дело Сидерика. Внимательно вглядывался в свидетельство его рождения; характеристики, данные преподавателями, проводившими первое собеседование при поступлении; заметки лекаря, отметившего приметы студиоза
Мысль о близнеце оказалась ложной. А даже если бы брат и существовал, вряд ли был лучше того прежнего Сидерика. Отецмелкий трактирщик, вдовец. Пьет. Особых чувств и доброты к сыну не проявлял. Порол Вопета по случаю и без и достаточно жестоко. Об этом говорили отметины на спине и ягодицах студиоза. При осмотре лекарь сухо, но емко записал все шрамы и основные черты характера:
«Пронырлив, нагл, изворотлив Склочен. Склонен ко лжи. Мстительный»перечитал несколько раз.
Раньше, до смерти Сонезы, бытовики жаловались магистру Олидеру на Вопета, как на поддавшегося влиянию демона студиоза. Однако почтенному инквизитору хватило опыта и мудрости заключить, что все дурное в маленьком мерзавце от дурного воспитания, а не потусторонних сил.
Митар задумчиво перекладывал бумаги, пока случайно не обратил внимания, что на свидетельстве рождения студиоза стоит местный герб, хотя Вопет не местный Пригляделся. И верноне оригинал, а дубликат, выданный одним из городских нотариусов.
«Почему копия?»схватился за зацепку инквизитор. И в памяти всплыли оброненные слова магистра Лужо, что Вопетсамый младший изо всех студиозов академии.
«А ведь верно, минимальный возраст для поступлениячетырнадцать сезонов. Тогда Сидерику должно быть как минимум пятнадцать, но он никак не тянет по свой возраст. Если Ферендель особенно сильно заинтересован в нем, мог и подсуетитьсяприбавить сезон Или два».
Теперь Митар догадался о еще одной причине, по которой Вопет считался изгоем.
«Щуплый простолюдин из провинции, обозленный ребенок, любящий сладкое, оказался крайним в склоках деканатов из хранилища Митар вышел раздраженный и злой. Ничего! Главный Инквизитор обязательно узнает о подделке бумаг в Светлой академии и скверным надзором над студиозами».
Пользуясь, что сегодня нет лекций, решил переговорить с деканом целительского факультета. Однако у нее как раз проходила практика, и, опасаясь оставить студиозов без присмотра с ядовитыми ингредиентами, она попросила подождать. Коротая время, Митар спустился к целительскому огороду и, прогуливаясь между грядками и павильонами, пришел к вырытому котловану для будущей теплицы.
Сейчас из-за туч выглядывало робкое, тусклое солнце. И все же тепло прогревало черную мантию.
Представив, каково просидеть дождливой, холодной ночью в яме, в тонкой одежонке, Митар пообещал себе разыскать жестокосердного урода и лично спихнуть его в котлован, дабы привить тому азы доброты и сострадания.
Когда прозвенел колокол, поднялся в восточную башню и заглянул на кафедру.
Лужо давала наставления крутившимся рядом студиозам, что-то сверяла по списку, но при виде него отложила дела и пригласила в кабинет. Просторный, строгий, выдержанный в бежево-голубых тонах с синими вкраплениями.
Вижу, вы настроены серьезно переговорить со мною, начала целительница, усаживаясь за светлый стол. Я вся во внимании.
Вы проницательны, вежливо улыбнулся Митар. Благодарю. Постараюсь не отнимать лишнего времени.
Вы тоже любезны, магистр, вернула улыбку Лужо. У инквизиции особые прерогативы, и ее следователям в беседе не отказывают. И тем более не указывают на время.
А я, скорее, по частым делам.
Вопет? грустно усмехнулась она.
Да. Намерен узнать ваше мнение, как одного из лучших специалистов целительства сделал паузу. Возможно ли найти специалиста, способного погрузиться в сознание не успел завершить, как Лужо холодно отчеканила:
Можно. Если готовы взять на себя ответственность за повреждение его хрупкого сознания. Разве вы не замечаете очевидного? Он впечатлителен, добр, беззащитен. Что будет, если вспомнит все то, что с ним было прежде. Все жестокости, что вытерпел, пакости, что творил сам. Кем станет?
Каково ему с его хрупкостью, даже некоторым максимализмом будет житься, если узнает, какое зло в нем жило! Не веритесходите к магистру Верзару. Как менталист, он хорошо объяснит вам, что такое ломка сознания, отвергание себя и остальные сопутствующие «мелочи»! закончила она гневно. Однако быстро взяла себя в руки, глубоко вздохнула и произнесла:Прошу прощения за эмоциональность. Но «новый» Сидерик произвел на меня сильное впечатление. И я не хочу, чтобы хотя бы часть его прежнего просочилась в его сознание.
Задумка чудесная, жалость достойна похвалы, однако вы не хуже меня знаете, что его изводят, потому что он совершенно беззащитен.
Знаю. И не знаю, что делать. Я бы забрала Сидерика в группу травников, но Ферендель лучше сломает его, чем выпустит из лап.
А вы знаете о ночном нападении на Вопета?
Наблюдать за растерянной Лужо было интересно.
Но он же болеет! В комнате! Как такое возможно?! нервничая, магистр встала из-за стола. Поняла, что не держит себя в руках. Показательно взяла ненужную папку из шкафа и села на место.
Это было три дня назад. Он припозднился, и, когда возвращался из павильона, некто напал на него и столкнул в яму.
Он мне ничего не рассказывал. И Мьель тоже, растерянно заверила целительница.
Он никому не рассказал. Однако я случайно встретил его на лестнице, когда он, чудом выбравшийся из жижи, крался к себе Митар намеренно рассказывал историю, чтобы убедитьсяЛужо отговаривает его из-за искреннего волнения о студиозе или покрывает возможных виновных.
Однако расстройство Лужо оказалось совершенно искренним.
Да. магистр Севоок рассказывал, что он вел себя робко, будто опасался кого-то. Бедный мальчик. она сцепила пальцы. Что же я могу сделать?
Нападавший был высоким, сильным, ростом под три с половинойчетыре локтя. Есть предположения?
Митару показалось, что у нее они есть.
Еще не уверена. Не хочу наговаривать, но, возможно, это мог быть студиоз Хорант Викрибер. Он не с нашего факультета, и смущает: как он мог оказаться в огороднике в тихие часы? Если только кто-то мог дать ему ключи
Митара словно ударили под дых
Кто еще, как не Ивет с кафедры целителей, или Дэлинея, с травоведной? От одной мысли, что Делинэя сделала выбор, сердце заскакало, заметалось.
«Неужели не нашла более достойного, чем заносчивый Хорант?»Митар быстро взял себя в руки, однако Лужо, как отличный лекарь, разглядела признаки его тревоги.
Думаете, это тот же, кто напал на Ивет? лишь так смогла объяснить себе внезапное волнение инквизитора.
Возможно, задумчиво ответил он. Но почему нападение?
Не уверена. Это лишь мое предположение. Но я расспрашивала учениц, и никто не мог объяснить, что она забыла в развалинах. Если только пошла с кем-то на тайную встречу.
Еще скажителюбовную! взбеленился Митар.
Считаете, что бедная девочка была недостойна любви?! в ответ вышла из себя Лужо, задетая намеком, что любви достойны лишь миловидные и красавицы.
Я лишь считаю, что тот, кто влюблен по-настоящему, искренно, не поведет избранницу к опасным развалинам! объяснился инквизитор. Еще скажите, что это Сидерик!
Целительница поджала губы.
Ну же, выкладывайте. Ясно же, что выгораживаете Вопета, однако я не думаю, что он дорос до тайных свиданий.
Но так рассказала лучшая подруга Ивет
Кто?
Дэлинея
«С каких пор подруга и лучшая?»едва не сорвалось с языка. Он знал, что между ними не было дружбы.
Это по какой-то причине Ивет ходила хвостом за первой красавицей академии и ее двумя сопровождающими, терпя нападки одного из нихкрасавчика Хоранта. Возможно, неровно дышала к кому-то из выскочек, а Дэлинея просто не отталкивала ее. Тогда к чему все эти слухи?
Где-то в душе кольнула тревога. Почти совершенная, нежная, светлая, та, которой восхищался, каким-то образом, пусть даже косвенно касается грязной, запутанной истории?! Нет, не может быть!
Митар метался, не зная: доверять своим глазам, Ференделю, Лужо, видевшим в Сидерике мальчишку, еще не доросшего до похоти. Или ей, которую считал благородной не только по рождению?
«Неужели я ошибся, и она такая же, как другие? Способна оговаривать? Или знает больше остальных? схватился за соломинку, но покоя в душе она не восстановила. А ключ Хоранту кто дал?»
За растерянностью и первыми подозрениями промелькнула жалость к себе. Но едва почувствовал ее, переключился на того, кто действительно сейчас нуждался в участии.
Утром второго дня Митар направился в Вопету.
Эй, хватит болеть и унывать! произнес бодро, войдя в давящую, затемненную комнатку. Ты же погодник, разгони эти облака и серость за окном!
Вы же инквизитор и лучше меня знаете, что погодники не управляют погодой, а только отслеживают и составляют прогнозы на долгий срок, мягко заметил оживившийся после его прихода Сидерик.
Ты же особенный, Митар огляделся, куда можно присесть. На хлипкое недоразумение, под названием стул, опуститься побоялся, поэтому без приглашения уселся на постель в ногах больного. Кровать накренилась, заскрипела, но Вопет не сказал ни слова против.
Сегодня мальчишка выглядел лучше, чем вчера. В корзине, стоящей на обшарпанном столе, алели блестящие яблочки, наполнявшие комнату душистым ароматом. Митар лишь когда откусил, спохватился, что объедает бедного студиоза.
Ешьте, улыбнулся Вопет и опустил глаза, пытаясь скрыть от инквизитора озорные искорки. Мадам Пуасси угостила.
Скучно одному сидеть, Митар уже догадался о причинах его радости. Доволен, что хоть кто-то пришел проведать.
Я занимаюсь.
Отличное развлечение, хмыкнул гость и завертел головой, куда бы деть яблонный огрызок.
Положите на стол. Потом уберу. И если хотите, еще берите.
Почему-то именно эти яблоки сейчас приглянулись Митару. И дело было не в сорте, что знаком с детства, а в бескорыстии и не жадности тощего студиоза.
С детства любил яблоки.
Кто же их не любит? удивился по-детски Вопет.
Кто-то предпочитает более изысканные угощения.
А мне нравится, как они пахнут.
Да. Душисто.
Я зачем вы пришли? после некоторой паузы робко спросил Сидерик.
Проходил мимо. Мешаю?
Нет, повертел головой.
Поскольку я съел твои яблоки, а я не люблю быть должным, выздоровеешь, проведем беседу за обеденным столом.
А я пока так ничего и не вспомнил, мальчишка посмотрел виновато.
Правда? усмехнулся Митар. Тогда тем более надо скорее придумать способ, как вернуть тебе память. Магистр Ферендель себе места не находит. Опечален, что ты больше листы с его рабочего стола не сносишь.
Я?! Зачем?!
Потом и поговорим, инквизитор поднялся с кровати. Нет, у тебя тут разве что на полу сидеть можно.
Разломаю кроватьпридется ведь свою отдать.
Не влезет сюда, веселее подметил Сидерик.
Зато я не буду должен.
Затворяя дверь, гость испытывал странное чувство. В детстве таких мальчишек считал нюнями и репьем на мамкиной юбке. Однако Вопет не был нытиком, хотя и особой храбростью не отличался. И все же было в нем что-то, что привлекало Митара.
«Надо разговорить мальчишку и вызнать: как выглядели разбойники. Если сам ничего не рассказывает-расскажут другие»
Однако скоро настроение вновь испортилось. Предстоял разговор с Дэлинеей, иначе головоломка не складывалась. Но сейчас он не был готов ни видеть ее, ни говорить с ней. То ли потому, что боль отверженного сердца еще не улеглась, то ли боялся убедиться, что ошибся в человеке, то ли по какой-то иной причине, однако беседу решил пока отложить и заняться Сонезой и Хорантом. Поэтому путь снова лежал в архив.
Архивариус очень удивился и с интересом полюбопытствовал: чьи еще дела, кроме Сонезы, ему необходимы. Митар собирался было просить Дэлинеи и Хоранта, однако сообразил: так к вечеру вся академия начнет перешептываться, что инквизитор подозревает их. А он хотел пока разобраться в хитросплетениях человеческих отношений без ложных подталкиваний и нашептываний.
В бумагах значилось, что Ивет родилась и выросла в семье аптекаря. Не особо богатого, но и не бедствующего. Самая старшая из пяти детей. С успехом выдержала вступительные экзамены на факультет целительства.
«И верно, про травы и зелья худо-бедно необходимое знала, что для целителя, да еще с даромотличный задел».
Однако ниже вычитал, что магический дар ниже среднего. Тем не менее, экзаменаторы оценили ее старательность, трудолюбие и имеющиеся знания. А в характеристике записали: въедливая, упрямая, замкнутая, с амбициями
«Тогда почему отказалась поступать на факультет травоведения? Стала бы отличным специалистомзельеведом или ядистом задумался Митар. При дворе нашла бы местечко Ну, да ладно».
Завершив работу в архиве, направился в комнату погибшей.
Комендантженщина седая и почтенная, уже многие сезоны дежурившая на женском этаже восточного крыла, встретила его спокойно и уверенно.