Сигруд хватает ранец и вытаскивает пистолет.
Кто здесь? говорит он.
Шаги не замедляются.
Гаснет пятая лампа. Стена мрака становится ближе.
Сигруд бросает ранец через плечо, поднимает пистолет и направляет его вдоль длинной узкой комнаты.
Я буду стрелять, говорит он.
Шаги не замедляются.
Гаснет четвертая лампа. Тьма становится все ближе.
Он прикидывает по звуку шагов расположение идущего и жмет на спусковой крючок. Грохот выстрела в замкнутом помещении звучит особенно громко. Дульное пламя не разгоняет тьму. И хотя Сигруд стреляет в небольшом пространстве, пуля как будто никуда не попадает и никого не пугаетпотому что шаги продолжают приближаться.
Гаснет третья лампа. Остаются только две, подвешенные прямо над Сигрудом. Стена тьмы теперь очень близко, как и шаги.
Потом он видит это.
Что-то проникает в полутень, всего лишь в десятке метров от него. Но это невозможно.
Там, на границе света, теньтень, которую определенно отбрасывает двуногое существо, идущее к нему. Но Сигруд не видит того, кто ее порождает. Есть свет от лампы, есть тень человеческой фигуры, идущей в его сторону, но нет человека, чтобы отбрасывать эту тень.
Чтоб мне провалиться говорит дрейлинг.
Шаги замолкают. Тень человеческой фигуры тоже перестает двигаться.
Тишина.
Затем звучит мужской голос, высокий, холодный и ломкий. Кажется, что он исходит не из какого-то определенного местане из тени человека перед ним, не из стены тьмы за тенью, но от всех теней в комнате, как будто они одновременно вибрируют, создавая эти звуки.
Голос произносит:
Он мертв.
Бросив взгляд через плечо на труп Кхадсе, Сигруд говорит:
Гм.
Я его знаю, продолжает голос. Снова шаги. Гаснет вторая лампа, и тень продвигается по полу, изгибаясь, словно невидимкакого бы или что бы он собой ни представлял, обходит оставшуюся лампу по кругу. Кхадсе, верно? Он был полезным. Шаги останавливаются, тень замирает на полу, намекая, что невидимый гость стоит прямо над трупом Кхадсе. Голос негромко прибавляет: Он выполнял приказы. Не задавал вопросов. Ненавижу, когда задают вопросы Мне всегда кажется, что я обязан ответить.
Долгая тишина. Сигруд гадает, стоит ли ему атаковать, удирать или сделать что-то еще. Внезапно его переполняет убежденность в том, что он не должен покидать свет. Он сам не знает почему, но чувствует: если пересечь границу теникоторая внезапно кажется такой четкой, такой жесткой, то обратно он не вернется.
Я хотел сделать это сам, говорит голос с намеком на сожаление. Неразумно, чтобы кто-то разгуливал с таким количеством секретов. Ну что ж
Опять шаги. Тень человека вертится, пока он обходит лампу по кругу. Потом она падает на труп Кхадсе
И тот исчезает. Как будто гость своей тенью мимоходом стер Кхадсе из реальности, как тряпкой стирают пятно на оконном стекле.
Сигруд озирается, стоя посреди крошечного островка света, который отбрасывает единственная оставшаяся масляная лампа. «Не покидай свет!»
Мгновение спустя тень исчезает, мигнув.
Сигруд хватается за радиопередатчик свободной рукойэто часть приготовлений на случай, если кто-то попытается устроить ему засаду. «От этого не будет толку здесь, так далеко от входа», думает он. Отбрасывает эту мысль, гадает, что же делать.
А потом дрейлинг чувствует внезапное внимание, словно вся тьма в комнате повернулась к нему и начала разглядывать.
Во тьме раздается низкий, страшный стон, похожий на звук, с которым высокие деревья медленно колышутся на ветру. Его левую руку внезапно пронзает ужасная боль, как будто шрам наполняется расплавленным свинцом.
Откуда-то из дальнего угла шепотом спрашивают:
А ты кто такой?
Сигруд опускает пистолет. Он не очень-то понимает, что делать в такой ситуации, его не готовили к беседам со стеной тьмы, но, с другой стороны, отвечать на вопросы он умеет.
Дрейлинг инстинктивно прибегает к легенде, которая соответствует документам в его кармане.
Йенссен, говорит он.
В ответ тишина.
Потом голос озадаченно повторяет:
Йенссен?
Да.
И что же вы здесь делаете, господин Йенссен?
Ищу работу, решительно отвечает Сигруд. В ханастане.
На этот раз пауза длится гораздо дольше. Потом справа раздается ритмичное постукивание, как будто змея дергает хвостом. И медленно, очень медленно во тьме проступают крошечные искорки холодного света, словно ужасно далекие звезды.
Не уверен, что понимаю смысл происходящего, негромко произносит голос. Ты или глуп, или врешь, что тоже довольно глупо. Потом, приблизившись, он продолжает: Но ты меня призвал. Ты, или он, или вы оба.
Сигруд смотрит вниз. Круг света медленно сжимается. Дрейлинг самому себе напоминает водяную крысу, которую душит питон.
Голос шепчет:
Ты работаешь на них? Это они тебя наняли? Скажи мне.
Сигруд понятия не имеет, о ком говорит невидимка, но отвечает:
Нет. Я один.
Почему ты убил Кхадсе?
Потому что потому что он убил моего друга.
Хм но ведь это было довольно трудно, не так ли? Я окружил его защитой, снабдил разными мерами. Короткий, тихий всплеск стрекота, словно поют сверчки в огромном лесу.
Сигруд спрашивает себя: «Где я? Может, это уже и не скотобойня?» Но над ним по-прежнему висит масляная лампа.
Голос продолжает:
Ты не должен был его выследить, не должен был ему навредить. Но все же я чувствую, что защита, которую я ему дал, в твоей сумке
Круг света еще немного сжимается. Единственный глаз Сигруда распахивается, когда он осознает смыл сказанного. «Так это это существо, думает он, и есть наниматель Кхадсе? Неужели эта тварь Ноков?»
И я чувствую от тебя запах, продолжает голос во тьме, мой собственный почерк, мой собственный список, переданный по моим каналам. Письмо. Мое письмо!
Сигруд сглатывает.
Ты лжешь мне, говорит голос. Я не верю, что ты мог убить Кхадсе без помощи. Их помощи.
Я сделал это в одиночку.
Ты так говоришь. И все же я тебе не верю.
Долгая тишина. Сигруд чувствует, как что-то шевелится среди теней: сухой шорох, приглушенный вздох.
Ты знаешь, кто я такой? шепчет голос. Граница тени уже всего в нескольких дюймах от ног Сигруда. Он держится очень прямо и напряженно, стараясь изо всех сил не допустить, чтобы локоть или колено соприкоснулись с этой мрачной завесой. Знаешь, что я могу с тобой сделать? спрашивает голос. С Кхадсе ты, конечно, расправился но я способен на такое, что убийство покажется благостью.
Рядом раздается вздох. Шарканье и скрипчто-то тащат по бетонному полу. Рука так болит, что Сигруд не может перестать сжимать ее в кулак.
Вечное блуждание в самой темной ночи, шепчет голос, теперь с другой стороны. Бескрайняя черная равнина под далекими звездами Ты будешь идти, идти и идти, идти так долго, что забудешь, как выглядит твое собственное лицо и кто ты вообще такой. И лишь когда это случитсякогда ты забудешь собственное имя, саму идею о себе, тогда я нарушу твое уединение и задам тебе вопросы.
Что-то шипит впереди него. Позади слышится хихикающий звук, но издает его точно не человеческое горло.
И ты, шепчет голос, рыдая, расскажешь мне все.
Тень приближается. Сигруду кажется, что он стоит в тоненькой трубочке света.
Шепот над ухом, как будто существо во тьме нависло над ним со спины:
Хочешь, чтобы я так поступил с тобой?
Нет.
Тогда скажи, кто
Граница темноты дрожит. Сигруд ждет первого удара.
Потом невидимка издает досадливое восклицание:
Хм.
Сигруд приподнимает бровь.
Хм?
Круг света у его ног расширяется, как будто кто-тоили что-тотеряет хватку. Голос говорит:
Кто кто это делает?!
Кажется, у невидимки ужасная мигрень.
Сигруд озирается.
Делает что?
Круг света продолжает расширяться. А потом он слышит коров.
* * *
Мир сдвигается, меняется, искажается.
Единственный глаз Сигруда распахивается от полнейшего изумления.
Дрейлинг не уверен, когда все изменилось: всего пару секунд назад он был во тьме, и ему угрожало нечто или некто. Но теперь, и в этом нет сомнений, все обстоит совсем иначе.
Ведь прямо сейчас Сигруд стоит посреди бетонного коридора и таращится на гигантское стадо коров, которое бредет мимо и мычит в легком раздражении. Яркий белый солнечный свет льется из-за его спины. Он поворачивается и видит что-то вроде деревянных ворот на скотный двор. Очевидно, что в какой-то момент ворота откроются и коров выгонят наружу, но пока что они топчутся в тесном коридоре и громко выражают недовольство.
Сигруд тоже недоволен тем, что ничегошеньки не понимает в происходящем. Звучит странно, и все же в последний раз он был уверен в реальности окружающего мира, когда перерезал глотку Кхадсе. А вот теперь все стало каким-то податливым.
Его окликает женский голос:
Эй!
Сигруд оборачивается. Через стадо коров к нему пробирается девушка. Он ее узнаёт: невысокая, бледная континентка с забавным вздернутым носиком
Ты, говорит Сигруд. Я тебя знаю
Континентка изящно огибает последних коров и резко спрашивает:
Какого хрена ты тут устроил?
Сигруд понятия не имеет, как отвечать. Он глядит на эту девушку всего-то пяти с половиной футов ростом с пышной гривой черных волос и таким дерзким ртом, словно с ее языка в любой момент может сорваться едкое замечание.
Но есть что-то странное в ее глазах: они бледные, блеклые, цвета неправильно окрашенного фарфоране серые, не синие, не зеленые. Сигруду кажется, что ее глаза созданы видеть нечто иное.
Ты назвал его по имени? продолжает девушка. Назвал вслух?! Да что с тобой такое? Хочешь, чтобы всех убили?
Сигруд поднимает руку, словно школьник на уроке, пытающийся ответить на вопрос.
Кажется, я должен признаться, говорит он, поглядывая на толпящихся впереди коров, что на самом деле не понимаю, что происходит.
Ха-ха, тоже мне новость! Ты прикончил убийцу? Кхадсе?
Э-э да.
Почему?!
Потому что он убил Шару Комайд, говорит Сигруд. И я не смог это вытерпеть.
Девушка тяжело вздыхает, словно ждала такого ответа, но не хотела его услышать.
Понятно. Провались оно все пропадом.
Почему?
Потому что я, говорит незнакомка, искала его по той же причине.
Что происходит? Кто ты? Где мы?
То же место. Скотобойня. Незадолго до того как ее перестроили, так что поблизости был дневной свет. Я могуя попробую! тебя отсюда вытащить, но
Погоди, перебивает Сигруд. Постой. Ты хочешь сказать, это прошлое?
Что-то очень близкое к нему, да, говорит девушка. Достаточно далекое, чтобы дневной свет былого просочился в настоящее. Он наиболее силен там, где простираются тени, и, хотя это делает его могущественным, оно же влечет за собой кое-какие ограничения. Там, где есть свет, его нет.
Сигруд пытается понять. Потом он бледнеет и задает вопрос, который, как он считал, ему не придется задавать ни разу в жизни:
Ты Божество? тихо говорит он.
Девушка с сожалением рассмеялась.
Я? Нет. А вот он Он старается изо всех сил. Ты ничегошеньки не знаешь, верно? Разве ты не знаешь, что идет война? Теперь нам придется ой!
Она падает на колени, ее лицо искажается от боли. Сигруд смотрит вверх и видит, что стены скотобойни дрожат, а потом мир как будто сжимается в точку
Их захлестывает тьмой, и в конце концов оказывается, что они не на бойне, но внутри крошечного пузыря света, который дрейфует в море теней. В этом пузыре только часть бойнисловно кто-то смотрит на нее через телескоп, кажется Сигруду, и видит лишь миниатюрный кружок изображения, исключая все прочее.
Что происходит? спрашивает Сигруд.
Я проигрываю, вот что происходит, рычит девушка. Часть нас все еще на бойне, в настоящем, с ним. Он может бить по стенам пузырька прошлого, который я создала. И он их разобьет. Она сдувает прядь волос с лица и стискивает зубы. Ты хочешь выбраться отсюда?
Да.
Тогда следуй за мной. Не отставай. Если выскользнешь из пузыря, попадешь прямо туда.
Куда?
К нему. В ночь. За пределами этого пузырянастоящее. А он там. И тебе с ним быть не захочется.
Она идет вперед, пробираясь между коровами. Пузырь движется вместе с нею, как будто она проецирует его вокруг себя. Сигруд, встревоженный, бросается следом и старается держаться поближе.
Я наблюдала за Кхадсе много дней, не одну неделю, говорит девушка, качая головой. А потом появился ты и начал стрелять
Что ты знаешь про Кхадсе и Шару?
Она косится на него.
Ну да, я прям возьму и поверю тебе. Человеку, который громко крикнул его имя.
Ты говоришь про Н
Не смей! Ты хочешь пригласить его сюда?! Прямо к нам?!
Сигруд начинает понимать.
Нет.
Хорошо. Держи рот на замке, пока не испортил еще что-нибудь.
Они поворачивают за угол и видят две лестницы вниз. Одна освещена газовым светом, другая темная.
Будем надеяться, эта выведет наружу, бормочет девушка, когда они приближаются к освещенному коридору.
Человек в окровавленном фартуке выходит оттуда и минует их без единого слова. Сигруд смотрит на него в недоумении. Он видел эти дверные проемы всего лишь час назад, и оба почти обвалились.
Мы мы действительно в прошлом?
Отчасти. Это его куски, части. Они нас не увидят. Прошлое не меняется, оно твердое и долговечное. По нему легко передвигаться, от секунды к секунде, как лягушка прыгает по кувшинкам. Ты заметил?
Заметил что?
Переходы между секундами?
Н-нет.
Значит, я делаю хорошую работу. Будем надеяться, что это продлится достаточно долго, чтобы мы смогли выбраться
Они начинают спускаться. Потом границы пузыря снова дрожат, и девушка кричит и спотыкается, словно ее ударили ножом.
Сигруд приседает, чтобы помочь ей встать.
Опять?
Я я больше не выдержу, говорит она, задыхаясь. Я думала, что смогу, но он теперь сильнее меня. Я рискую собой, спасая тебя. Он убил стольких из нас и теперь может заполучить меня
Сигруд мало что понимает в происходящем, но до него начинает доходить грубая, причудливая как сон логика того, что предлагает девушка.
Итак ты хочешь провести нас вниз через прошлую версию скотобойни а как только мы окажемся снаружи, на свету, вернуть в настоящее?
Девушка опять вскрикивает от боли, прижимая пальцы к вискам.
Да! кричит она. Ты тупой?
Но ты не сможешь туда дойти, говорит Сигруд.
Она качает головой, слезы текут из ее глаз.
Похоже, не смогу.
Сигруд смотрит на радиопередатчик, висящий на поясе.
У меня была стратегия выхода отсюдана случай, если здание будут штурмовать но здесь от нее мало толку. Он быстро соображает.
«Какие инструменты могут быть полезны против этого существа? Какие инструменты у нас вообще есть?»
Потом у него появляется идея.
Ты можешь хотя бы довести нас до первого этажа? спрашивает он. Может, поближе к выходу?
Может. Я попробую.
Ладно. Второй вопрос Он роется в своем ранце и вытаскивает кусочки гравированной жести из туфель Кхадсе. Знаешь, что это такое?
Она таращит глаза.
Это это чудеса, которые были на убийце, верно? Они не давали мне толком рассмотреть его, следить за его передвижениями. «Солнечный свет на горном перевале»
Сигруд щелкает пальцами.
Так вот как оно называется! Я не мог вспомнить. Держи. Засунь в туфли. Быстрее. Сейчас же.
Но
Немедля!
Она садится на ступеньки и делает, что велели, морщась и кривясь, как будто от болезненного шума в ушах.
Хорошо, говорит Сигруд. Теперь третий вопрос. Что бы ни было, э-э, кем бы ты ни была ты можешь пострадать от взрыва?
Она бросает на него сердитый взгляд.
Чего?!
Будем считать, говорит дрейлинг, что это значит «да».
* * *
К моменту, когда они добираются до нижней части лестницы, дела идут так плохо, что девушка уже едва переставляет ноги. Сигруд почти несет ее.
Это плохо, говорит она, почти теряя сознание. Не уверена, что смогу хотя бы убежать.
Тебе и не придется, отвечает Сигруд. Просто подведи нас как можно ближе к двери. Потом мы зажжем спички, и ты позволишь пузырю лопнутья хочу сказать, вернешь нас в настоящее