Деньги у них не задерживались.
Сейчас, например, Фадан благодаря очередному фолианту и вовсе сидел без зарплаты, а проедали они те деньги, которые мама Шини тайком от отца сумела ему отправитьотец категорически возражал против таких отправок, небезосновательно считая, что «этому балбесу пора начинать зарабатывать самостоятельно».
* * *
Возле домика-коробки Фадана они спешно привели себя в порядок. Шини, на голове у которого красовались бесчисленные косички, поспешно собрал эти косички и спрятал под повязку, Аквист пригладил свои вечно всклокоченные волосы. Потом Шини расстегнул и заново застегнул куртку, на этот раз на правильные пуговицы. Аквист, подумав, начал было расстегивать свою куртку, но обнаружил, что она застегнута правильно, и застегнул обратно.
Вроде бы нормально, с сомнением произнес он, оглядывая Шини.
Сойдет, согласился Шини. Главное, что от нас не пахнет.
Не очень пахнет, поправил Аквист. Всё. Идем.
Домик у Фадана был крошечный, и состоял из одной не очень большой комнаты, очень маленькой кухни и ванной. Перед домиком имелась площадочка, на которой стояли две узенькие высокие лавочки. То есть для Фадана они были вполне нормальными, а вот для остальных высоковаты.
Аквист осторожно приоткрыл дверь и позвал:
Фадан, доброго тебе дня. Мы пришли.
Ну так заходите, раздраженно произнес Фадан. Два часа уже жду. Совсем совести лишились.
Шини и Аквист протиснулись в комнату.
Осторожно, предупредил Фадан. Не споткни
Договорить он не успел, потому что Шини как раз в этот момент сделал шаг вперед и полетел ласточкой на пол.
Эй! крикнул он, пытаясь встать на ноги. Фадан, что это еще за хрень валяется у тебя на полу? Я чуть шею не сломал!!!
Аквист уже стоял рядом с «хренью» и с интересом её рассматривал.
Фади, правда, что это такое? с интересом спросил он.
Это привезли сегодня утром, невозмутимо ответил сидящий в кресле перед рабочим столом Фадан. Странная штука, да?
В его голосе звучала неподдельная гордость, и на секунду Аквисту показалось, что Фадансам автор «штуки». Но это, конечно, было не так.
На полу лежал диск диаметром сантиметров пятьдесят, черного цвета, сделанный из какого-то очень тяжелого и плотного камня. Диск, казалось, был покрыт сетью тонких царапин или трещин, при ближайшем рассмотрении оказавшихся сложным узором. В узоре явно прослеживался ритм, некоторые элементы казались одинаковыми, но, если приглядеться, одинаковыми они не были, различались.
Интересно протянул Аквист, присаживаясь на корточки. А что это вообще такое?
Вот как раз это нам и предстоит узнать. Эту ммм штуку мне доставили сегодня утром.
Кто? спросил Аквист.
Анонимный заказчик.
И что именно он анонимно заказал? Шини, потирая ушибленную коленку, подошел к Аквисту.
Расшифровку. Того, что есть на этой хрени.
Таааак, Аквист задумался. А откуда она взялась?
Заказчик написал, что её нашли неподалеку от города, в болоте, месяц назад, пояснил Фадан. И у заказчика есть кое-какие предположения про неё. Например, что здесь может быть способ лечения физдецомы. Или способ вернуться назад во времени. Или
Физдецомы? у Шини глаза полезли на лоб. Физдецома не лечится, это даже дети знают.
И во времени назад тоже никто не возвращался никогда, добавил Аквист.
Вы, кажется, в курсе, что существует версия про древних, которые запросто это всё делали, сердито сказал Фадан. В общем, так. Нам с вами наплевать, что там на самом деле. Нас интересуют деньги. И только деньги. Потому что за расшифровку нам обещали
Он назвал сумму.
Шини шлепнулся на пол рядом с замершим Аквистом.
Это кто же такой добрый? с интересом спросил Аквист. На самом деле он даже не подозревал, что существуют разумные, у которых может быть столько денег. Сразу. И ему стало любопытно.
Неизвестно, кто, пожал плечами Фадан. Заказчик анонимный. Но вот те деньги, которые лежат на столе, были вместе с диском. Это, как я понял, на текущие расходы.
Триединый и все его радетели, пробормотал Аквист, посмотрев на стол. Фадан, а Фадан? А может, ну её, эту хрень? Может, мы просто возьмем эти деньги и смоемся?
Не получится, покачал головой Фадан. Потому что если мы смоемся, нам открутят головы. Про это тоже было в записке.
А если ничего не получится? с сомнением спросил Шини.
Если не получится, то нам ничего не грозит. Но давайте-ка всё-таки постараемся, чтобы получилось, решительно заявил Фадан. К тому же, это интересно. И благородно. Думаю, если это действительно секрет лекарства от физдецомы, нам будут благодарны многие.
Или путешествие во времени, мечтательно произнес Аквист. Ладно. Фадан, ты нас уговорил. Это всё равно интереснее, чем составлять дурацкие генеалогические деревья. На которых уже впору вешаться самим, настолько это надоело.
Вот и прекрасно, подвел итог Фадан. Что ж, приступим?
Командуй, кивнул Аквист. Мы готовы.
Эээ Фадан задумался. Значит, так. Нужно отснять все картинки, которые на ней есть, и разослать по музеям. На предмет поиска соответствий. Может быть, где-то было что-то похожее. Про то, что сама эта хрень у нас, никому не говорить! Для всеху нас есть только картинки.
А почему? спросил наивный Шини.
А потому что вдруг её из какого-нибудь музея сперли! рявкнул Фадан. Как можно быть таким недогадливым? Да, Шини, я всегда говорил, что ты умом не блещешь.
Аквист подумал, что Фадан и сам, кажется, не очень сейчас блещет умомчто-то ему подсказывало, что от хрени, валяющейся на полу, лучше держаться подальше. Кстати
Фадан, а почему ты её тут положил? осведомился он.
Я что, еще и таскать её должен?! возмутился Фадан. А вообще, да. Переложите-ка её на стол.
Спасибо, Аквист, Шини раздосадованно покачал головой. Вот тебе не молчалось.
Вдвоем они подняли диск и переложили на стол, не таким уж он оказался тяжелым. Может, килограмм двадцать, может, чуть больше. Шини подумал, что Фадан и сам бы запросто переложил диск, но ему, видимо, было просто лень это делать.
Гад такой.
Отлично, солидно кивнул Фадан. Взял электронную лупу, включил подсветку поярче, и принялся рассматривать изображения. О, а вот это интересно протянул он. Аквист, ну-ка посмотри.
Аквист сел за стол и взял у Фадана лупу.
Линии, из которых были составлены узоры, оказались неоднородными. Издали эта неоднородность выглядела как шероховатости, потертости и мелкие зазубрины, но вблизи оказалось, что это не линии вовсе, а ряды символов, из которых состояли эти линии.
Таааак протянул Аквист. Угу ага Фадан, это какой-то язык. Символы повторяются, есть одинаковые но я такого в жизни не видел
Ну-ка дай лупу, потребовал Фадан. Верно говоришь. Смотри, вот круг с хвостом, вот круг незамкнутый, вот круг с палочкой, три палочки, два круга Знаете что? Это мы пока никому не покажем. Берите фото и снимайте сами узоры. Но издали, чтобы не было видно, из чего состоят линии.
Фадан, а почему ты этого сам не сделал? резонно спросил Шини.
А что я еще должен был сам сделать? прищурился Фадан. Может быть, еще и готовить я должен сам?! Или отвечать на почту? Я зарабатываю деньги, и
И поэтому сейчас мы едим на мои деньги, напомнил Шини.
Не твои, а твоей мамы, уточнил Аквист. Он приволок громоздкий серый фото и принялся щелкать диск с разных точек.
Какая разница? взвился Шини.
Иди и приготовь еду, приказал Фадан.
Вот всегда так, пожаловался в пространство Шини.
Ну кто виноват, что ты вкусно готовишь? примирительно спросил Аквист.
Папа виноват! Папа! Потому что он повар!!! рявкнул Шини. Это вамвкусно. А у негоШини, руки из жопы, ацху проще научить готовить, чем тебя, скорее греван спляшет, чем я съем твою стряпню, лучше б ты старинные рецепты собирал ну, привез я ему как-то рецептов, и что?
А правда, что? поинтересовался Фадан, продолжая рассматривать в лупу узоры.
Покрутил пальцем у виска и спросил, не было ли там вместе с рецептами старинных продуктов, чтобы это готовить. Не знаю, чего он от меня хочет. А вам лишь бы жрать. Всем лишь бы жрать
Ворча и жалуясь, Шини принялся орудовать на кухнепродуктов было мало, и ему нужно было как-то хитро извернуться, чтобы из них получился не только завтрак, но хотя бы еще обед.
Потому что если они засядут за отправку фото, обедом заниматься будет некогда. А Фадан, несмотря на лень, после того, как Шини и Аквист появились в его жизни, счел очень правильной практику обедать по расписанию.
* * *
Наверное, стоит объяснить, кто такие Шини и Аквист, и почему они сейчас танцуют танцы с бубнами вокруг Фадана. Точнее, ради чего. Дело в том, что Шини и Аквисттак называемые гермо, или, точнее говоря, средний пол. У всех разумных и не разумных видов живых существ, обитающих на Раворе-7, по три пола, и ни у кого это удивления не вызывает, наоборот, двуполая система для них выглядит просто-таки верхом разврата и порока, тогда как их трехполая является обыденностью и нормой. Впрочем, рауф, живущие на Раворе-7, о такой системе слыхом не слыхивали.
На деле всё выглядит следующим образом. В любом биологическом виде есть мужчины, которых не очень много, женщины, которых в несколько раз больше, и средние, которых больше всего. Эти самые средние выполняют в цепочке размножения роль передатчиков генетического материала, добавляя в этот материал свои признаки, главным из которых является пол будущего потомства. На одного мужчину приходится приблизительно три средних, поэтому для рауф (так называется раса, живущая на Раворе-7) обычной является ситуация, когда один мужчина состоит в союзе с двумя-тремя средними, а у женщины обычно бывает один-два средних, зачастую соперничающих за её внимание.
Конечно, главным в этих на наш взгляд немного странных союзах являются дети. И ради достижения этой заветной цели многие гермо готовы идти на что угодно, лишь бы выскочить хоть за какого мужчину, найти подходящую милую и красивую женщину, и потом именоваться гордыми словами «определяющий отец». Мужчина, основной носитель генетического материала, становится в этом случае «старшим отцом», ну а мама а мама всегда остается мамой, что тут еще сказать.
Но проблема-то вся в том, что гермомного, а мужиков и бабменьше. Вот поэтому сейчас Аквист и Шини танцуют вокруг Фадана, как пожелает Фадан, и выполняют все его прихоти. И даже кормят этого долговязого дармоеда на свои собственные деньги. По идее, это он их должен кормить, потому что в нормальных семьях мужчины всегда заботятся о своих средних.
Но это в нормальных.
А тут явно не тот случай.
* * *
В первый день они добросовестно фотографировали хрень в разных видах и обрабатывали фотографии. Ближе к вечеру Аквист, ворча, что ужин запаздывает, разослал эти фотографии в полсотни музеев, хранителям. Текст писем был одинаковым, а фотографии Аквист к письмам приложил разные. На всякий случай.
Шини, проклиная всё и вся, приготовил ужин, но ужина получилось как-то мало, поэтому Аквисту, который только-только управился с фотографиями, пришлось собираться и тащиться в университетскую столовую за дополнительной порцией еды. Еда в столовой была невкусная и стоила дорого, но альтернативы в это время суток у Аквиста не было, потому что оба магазинчика на территории университета уже закрылись.
Поужинав, оба гермо засобирались к себе. Был уже вечер, а в университете было не принято средним расхаживать по ночам. Да, конечно, они уже закончили, но им еще предстояло получить документы и через декаду освободить комнату, в которую вскоре въедет следующая пара страдальцев, которым предстоит мучиться с университетской программой следующие шесть лет.
Шини и Аквиста ждало общежитие для несемейных гермо, которое, по слухам, было еще круче, чем то общежитие, в котором они жили сейчас. То есть порядки были еще строже. Говорили, что в то общежитие вообще не пускают ни девушек, ни мужчин. Даже на территорию. И порядки там драконьи. И режим очень строгий.
Можно было бы, теоретически, отправиться по домам, но по домам они не хотели.
И вот почему.
* * *
Папа Шини, определяющий родной папа, работал в столовой огромного комбината, на котором производились телики. На работе он занимал завидную должность помощника шеф-повара, получал неплохие деньги и кормил, в буквальном смысле, всю немаленькую семью. Поэтому вся семья была, скажем так, толстенькая. Толстенькой была милейшая мама Шини, добрая, как солнышко, и ласковая, как летнее море; толстенькой была прехорошенькая рыженькая сестренка Шини, Агусти, девочка-подросток; толстеньким был старший брат Шини, парень по имени Шаури, который уже выучился на повара, толстеньким был дополняющий отец Шини, Васког, который работал там же, где определяющий, всё в той же столовой, и толстеньким, даже толстым, пожалуй, был старший отец Шини по имени Мар, который работал на комбинате главным бухгалтером.
Один Шини еще подростком заупрямился и заявил, что хочет быть историком. Он, надо сказать, никогда толстеньким не был. И покладистым не был, в отличие от брата и сестры. И вообще в своей семье Шини был словно бы из другой песочницыпусть его бунты порой и выглядели нелепо, они всё-таки были самыми настоящими бунтами. И папа, пару лет повоевав с сыном, неожиданно сдался. Хоть и ворчал, особенно при матери и при брате с сестрой.
Но один раз
Шини, сказал как-то папа, входя в бывшую детскую. Пойдем пройдемся.
Куда, пап? Шини отложил книжку, которую читал.
На улицу, приказал папа. И строго глянул на сына. Переоденься.
На улице они отошли от дома подальше в молчании, потом папа оглянулся и указал на лавочку рядом с каким-то домом.
Сели.
Папа оглянулся.
Рядом никого не было.
Ты балбес и охламон, с места в карьер начал папа. Не спорь со мной.
Да я не спорил.
Заткнись, Шини. Ты балбес и охламон, потому что папа глубоко вздохнул и глубоко выдохнул. Потому что не Мар твой старший папа.
Чего?.. Шини обалдело воззрился на отца.
Того, папа грустно вздохнул. Поэтому ты и есть балбес и охламон. Весь в него.
В кого, пап? растерялся Шини.
В балбеса и охламона, рявкнул папа. Шини, в своё время я оступился. Один раз. Мне хотелось большой любви. Не влюбляйся, Шини. Это ничем хорошим не заканчивается. Понял?
Ты меня имел в виду? Шини обиделся. Я такой плохой? Это ято нехорошее, которым заканчивается? Но в этом же ты виноват, выходит дело!
Не повторяй моих ошибок, Шини, строго приказал папа. И поменьше читай всякую муть. Про всяких там «золотых гермо» и прочее. Я не читаю.
Он правда ничего не читал. Вообще ничего не читал.
Да и никто в семье, кроме Шини, не читал.
А зачем?
Пап, а кто мой старший? с интересом спросил Шини.
Не твоё это дело, балбес, голос папы стал строгим. Хочешь в университет?
Ага, кивнул Шини. Так ты разрешишь?
Про университет они спорили весь последний год. Потому что Шини категорически не хотел идти в кулинарный техникум.
Вали, махнул рукой папа. Но учти. Если сунешься обратно, пойдешь, куда я сказал. Потому что я согласился продержать балбеса на шее еще шесть лет, но не больше. Скажи за это спасибо маме.
Скажу, пообещал Шини. Пап, а правда? Ну кто мой старший?
Какая тебе разница-то? уже всерьез рассердился папа. Кто кто мне голову заморочил россказнями, тот и был. И ты, идиотина, у нас поэтому один средний. Не получались от него другие дети. Ни у кого.
Пап, ты тоже средний, напомнил Шини очевидное.
Дурак ты, Шини, наставительно ответил папа. Всё. Собирай свои манатки и отчаливай.
Вот поэтому Шини и не хотел возвращаться домой. Стать поваром после шести лет учебы и диплома? Ну уж нет. Уж лучше выйти за Фадана, и стать хранителем или архивариусом, чем до гроба жизни возиться с кастрюлями. К тому же Фадан нравился. Он, конечно, не идеальный, но всё-таки есть в нём что-то такое чтоШини и сам толком объяснить не мог.
У Аквиста дела обстояли еще хуже.
У него дома была мама-художница, которая работала на фабрике, производившей ткани для мебели, а в свободное время рисовала дома бесчисленные картины, и поэтому дом напоминал жилище сумасшедшего. Оба папы Аквиста, и определяющий, и дополняющий, маму очень любили, и потакали ей во всём, поэтому мама творила что хотела и ни в чем себе не отказывала. Аквист был её единственным сыном, родила она его достаточно поздно (всё не могла решить, от кого она хочет ребенка), и Аквисту досталась вся материнская любовь, на которую она была способна.