У каждого второго хвостатого после подросткового кризиса появлялся дар исчезать, растворяться в сумерках, прятаться в тенях, отводить людям глаза В сущности, одна и та же цельформальная невидимостьдостигалась разными способами. Иногда те, кому глаза отводили, начинали нервничать. Вполне нормальная реакция.
Лиль как-то размышляла об этом и решила, что, наверное, и особого дара-то у этих хвостатых нет, так, что-то слабенькое. Потому что это должно быть довольно простопрятаться на самом видном месте, когда люди и сами не хотят тебя замечать.
Когда тень внезапно вырвалась вперед и преградила ей путь, Лиль решила, что сейчас у нее попросят мелочи. На проезд, на хлеб, на молокомало ли предлогов собрать милостыню? Она даже сунула руку в карман пальто, нашаривая оставшуюся от покупки кофе сдачу. Кофейный автомат утром оказался слишком уж щедр на монеты, Лиль все-таки надеялась, что часть ей выдадут купюрами и теперь была даже рада, что сможет освободить карманы от лишнего груза.
Тень вцепилась в ее запястье.
Дай! Сказала она требовательно.
Голос был женский или, скорее, девчачий, иначе Лиль не смогла бы определить пола этого комка тряпья.
Она еще заметила, что у этого существа мохнатые скорее лапы, чем руки. С удивительно чистыми для побродяжки когтями.
В минуты испуга запоминаешь почему-то только всякие малозначительные вещи; а Лиль очень испугалась. Она поспешно зачерпнула содержимое кармана и протянула тени полную горсть, не считая. Кроме монет там оказалась пара булавок, гвоздь и донорский значок.
Монеты тень сунула за щеку, значок долго разглядывала, а потом отбросила куда-то в сторону («Жалко», подумала Лиль, все-таки это был ее первый значок с такого мероприятия, пусть их и раздавали бесплатно) и Лиль услышала, как тот ударился об асфальт.
Гвоздь тень вниманием не удостоила, он так и остался лежать на раскрытой ладони. Лиль замутило.
От тени жутко воняло падалью, потом и тем кисловатым запахом, которым обычно благоухают помойки.
Лиль отступила на несколько шагов, просто чтобы получить возможность дышать. Бежать было бесполезно: очевидно, что застрявшая в трансформации зверозычка нагонит ее в два счета. К тому же оставалась надежда, что все получится разрешить мирно.
Вот-вот из-за угла вынырнут представители Ведомства и заберут эту сумасшедшую куда подальше. Может, извинятся перед Лиль за беспокойство.
Или вот гвоздь. Как он оказался в кармане? Лиль не помнила. Вдруг это защитный артефакт из тех, что сами выбирают хозяев? Тень нападет, а ее раз! Приложит силовым полем
Тень возмущенно застрекотала.
Дай-дай-дай! Затопала ногами в безразмерных валенках, («Не самая подходящая обувь для осени», машинально отметила про себя Лиль) все громче и громче, гулко, Дай-дай-дай-дай-дай!
Кажется, никто больше этого не слышал, такой вот приватный вопль на двоих. Ни в одном окне не колыхнулось занавески. Никто не вышел из дома, никто не
Нет артефакта, нет человека Ведомства, даже случайного свидетеля не видно никто не спасет. Можно снова попытаться дать тени то, что она хочет, но что? Можно вывернуть карманы, но если там нет нужного? Если подобный жест только раззадорит эту крикливую вонючку?
Что же ей нужно? Так просто и не угадать.
Дай-дай-дай! Продолжала тень, и требовательный тон мало-помалу превращался в обиженный.
Казалось, тварь вот-вот заплачет. А, нет, не дождешься! Лиль смотрела зачарованно, как разъяренно подняты уши, хлещет по асфальту длинный хвост, весь в комьях грязи. Она видела бесконечное множество деталей, которые невозможно было собрать в один облик.
Неведома зверюшка, одним словом: она вся была как конструктор, сплошные особые приметы. Будет, что сказать следователям, но вряд ли хоть кто-нибудь будет пойман по такому описанию.
Если после встречи с разъяренной сумасшедшей Лиль вообще сможет что-то рассказать.
Сцена получилась как из дешевого ужастика: вот тень протягивает лапу, этак требовательно, ни капли просьбы нет в этом жесте, и неправдоподобно-чистые когти удлиняются, удлиняются, удлиняются. А из капризно изогнутого рта лезут что? Резцы?
Не клыки?
Верхние и нижние, по два центральных из каждого ряда, здоровая желтоватая кость с острыми краями. Прогрызть можно что угодно.
Человек мягче дерева.
Тут Лиль не выдержала. Она использовала дар, для того, чтобы ударить неправильно, нельзя так, за такое и привлечь могут, но у нее не было выбора.
Любой бы сказал, что это самозащита.
Гвоздь сорвался с ладони и впился твари в запястье. Та заверещала, баюкая лапу, переступила с ноги на ногу и прыгнула С перепугу Лиль смогла вздыбить асфальт, выстроив защитную преграду. С той стороны взвизгнули и тут же закашлялись: это Лиль вспомнила о монетах за щекой
Лиль не стала смотреть, что случилось. Она могла бы убить, просто загнав предательский кусочек металла твари в гортань, глубже, еще глубже, так, чтобы никак не получилось выкашлять, и она боялась, что после следующего прыжка испугается достаточно, чтобы это сделать.
Она побежала, не разбирая пути.
Спаслась. Хоть что-то она смогла. Это утешало. Хоть как-то.
Потому что
Потому что в ведомственном участке в эту историю не поверили.
Нет, у нее приняли заявление, напоили чаем, и вообще были очень любезны. Даже не стали выставлять счет за испорченную дорогу. Помогли справиться с откатом, предоставив сахарницу в полное ее распоряжение.
Но Лиль поняла по их слегка смущенным улыбкам, по переглядкам, по растерянному пожиманию плечами, по вопросам вроде «а когда был подростковый кризис?» что это приняли за глюк. У нее даже взяли анализ на алкоголь в крови.
Мол, не было в Тьмаверсте неучтенной хвостатой сумасшедшей нищенки, и быть не могло. Ни одной жалобы до сих пор не поступало. Все опасные давно сидят в Учреждениях, с самого детства под строгим надзором. Никаких побегов в этом квартале не было, да и в этом году тоже. Тьмаверсттихий городок, тут такого просто не может случиться.
Ох уж эти истеричные юные барышни! Ох уж это девичье воображение!
Хорошо хоть выслали человека, чтобы проводил до дома. Лиль распрощалась с ним за пару кварталов до цели: не хотелось, чтобы узнали родители. Она ведь даже настояла на анонимном заявлении, чтобы маме с папой не сообщали, было бы глупо проколоться на такой мелочи, как сопровождающий в форме.
Соседи все равно донесут, но, к счастью, мама никогда не слушала сплетен.
Лиль не хотела никого беспокоить. Это происшествие очень быстро смазывалось в памяти, она уже и сама не до конца верила, что это случилось. Только пустые карманы и запачканный рукав куртки подтверждали, что это не она сегодня вечером была сумасшедшей.
Наверное, просто случайность. Бывает. Не повезло и все.
Раз уж профи в таких делах сказали, что все хорошо и беспокоиться не о чем, то, наверное так оно и есть?
Лиль заставила себя поверить взрослым и забыть это происшествие, как страшный сон. У нее было слишком много проблем с людьми, чтобы еще и чудовищ бояться.
Интерлюдия
Повышение уровня адреналина, Мрыкла взмахнула рукой, и едва не уронила с зажатого меж пальцев бутерброда колбасу, прифодит, проглотила, к тахикардии, аритмии и так далее. В сосудах образуются тромбы, а это повышенный риск инфаркта и инсульта Я уж не говорю о том, какое отрицательное влияние курение оказывает на дыхательную систему!
Ким холодно улыбнулся.
А если говорить с набитым ртомможно подавиться. Жуй давай.
Умарс молчал.
Он всегда молчал, когда взрослые ссорились. Когда мама ссорилась с папой, он прятался и молчал. Когда Мрыкла ссорилась с мамой Спрятаться, исчезнуть, не подавать вида, что ты здесь, сжаться в комочек
А теперь Ким ссорился с Мрыклой. Как обычно, ничто вроде бы не предвещало, но, уже садясь за стол, Умарс понял: будет ссора. Умарс всегда чуял ссоры заранее, как собаки чуют грозу. Покалыванием в пальцах, мурашками по кожесейчас начнется! И всегда оказывался прав.
Мрыкла еще не решила, куда хочет поступить. Она ничем особенно не увлекалась, кроме тусовок и парней, и у Паштов было достаточно денег, чтобы пропихнуть ее куда угодно. Но у нее были слабые способности к целительству, доставшиеся ей от бабушки, так что в списке возможных мест достаточно высоко стоял местный медицинский университет. А что? Престижно и хлебно, потом можно на косметолога
Она не готовилась к нему серьезно, но не упускала случая щегольнуть всякими общеизвестными медицинскими фактами, стараясь показаться чуть-чуть умнее. В компании подружек у нее получалось; но Кима было не так уж легко пронять.
И все же, как удержаться от маленькой лекции, когда от старшего брата так противно и резко пахнет дешевыми сигаретами! Курящий Котразговоров в школе будет на неделю. И неизвестно, что постановит девичий совет: что это круто, или что фуфуфу. А от того, крутой ли у Мрыклы старший брат, зависит ее авторитет.
Мрыкла не любила рисковать. Одно дело старательно выстраивать образ бунтаркимакияж, короткие юбки, парни-Волки на подтанцовке, изящный мопеддругое дело, быть ей на самом деле. Без популярности Мрыкла загнулась бы так же быстро, как нежная роза без полива. И ей совершенно не нравилось, что своевольный Ким, которого она почти не знала, может стать угрозой для подачи воды.
Она выпустила шипы. Покашипики, но Умарс знал, как сестра может быть остра на язык.
Но предупреждать об этом брата? Это были дела взрослых. Взрослых, которым не было дела до самого Умарса так же, как Умарсу не было дела до них. Нет, им было дело до младшего брата, до младшего сына, до ребенкано не до Умарса самого по себе, как бы странно это не звучало.
Его никто не мог и не хотел понять.
Он думал, что приедет старший брат и хоть что-то изменится. Такая детская, иррациональная надежда. Но Ким даже не был ему родным, он был абсолютно на Умарса не похож, он был смелее, смешнее, лучшеи потому точно так же, как все остальные, не понимал или не мог понять младшего брата.
Не понимал его страхов, не понимал его нерешительности.
«Почему ты просто ему не врежешь?» спросил он после того злосчастного Дня Рождения, «Он же явно слабее тебя».
С тех пор Умарс больше ничем с Кимом не делился. Потому что не мог объяснить. Действительно, почему бы просто не врезать Данге?
Выпустить когти, прижать ушии кинуться с боевым кличем. Любая жаба сбежала бы. Но не Данга.
Потому что Данга был смелее, сильнее, лучше. Ким бы мог врезать Данге. Но не Умарс.
Умарс был слабым, мелким и завистливым.
Он завидовал Кимупотому что он большой, взрослый и старший брат, и за него хотят выдать Лильзамечательную Лиль с теплыми руками и спокойным голосом, единственную живую душу, которую не иначе как случайно занесло в Мрыклину компашку. И он почувствовал радость, когда Лиль сказала, что ей не нравится эта идея, он чуть не заплясал тогдахотя, казалось бы, впереди его ждало возвращение в класс, к Данге, который запомнил его лицо и имя. И ему стоило больших усилий, чтобы фальшиво брату посочувствовать.
Ким был чужой. Умарс надеялся, что приедет кто-то свой, родной и близкий, но не вышло. Нет, он старался, он правда старалсяв этом ему не откажешь, но Лучше бы просто убирался обратно! Лучше бы не пытался стать Умарсу братом! Ким полез разбираться, и рушил, рушил, рушил привычный миропорядок. Раньше Умарса не замечали, и его более чем устраивало такое положение вещей, а из-за Кимазаметили. Или вот, например, мама всегда спускалась к завтраку, а вчера, принюхавшись, сказала, что больше не будет: от запаха Кима у нее болит голова. Теперь подносы приносят ей в комнату и уносятпочти не тронутые.
И при всем при этом Умарс понималКим хороший. И его неприязнь к брату заставляла чувствовать себя еще более жалким, чем обычно.
Потому что хороший человек, какой-то другой, не Умарс, смог бы подавить в себе эту гадкую зависть. Зависть к человеку, который взрослее, сильнее, веселее И может дать Данге по морде.
Рак, продолжала Мрыкла, повышенный риск развития туберкуле
Не за столом, мягко осадил ее Ким, но Умарс видел блеснувшие в свете ламп клыки, такие вещи за столом не обсуждают.
Но Ким, ты же гробишь не только свое здоровье. Пассивное курение
Умарс, перебил Ким, мне кажется, доктор сказал, что повязку можно было снять еще вчера?
Я протянул тот, к ней как-то привык. Забыл. Извини.
Да ничего, а вот твоя сестра могла бы и проследить, Ким отложил вилку, раз уж она так увлечена медициной
Ну вот. Опять его используют как средство давления. Мама вспоминает про Умарса, когда надо попросить у папы денег; Мрыклакогда надо похвастаться своим добросердечием перед подружками; папапочти никогда
А теперь Ким.
Или Яйла продолжил тот.
А Киму просто необходимо кого-то защищать. Носиться, как курица с яйцом. Умарс для Кимаединственный повод оставаться здесь, а не в Тьене. Но ему не нужно такое самопожертвованиекак же объяснить?
Он справится сам. Он слабый и жалкий, но он как-нибудь выживет и без посторонней помощи.
Умарс снял повязку, рванув узел когтями. Под ней расплывался громадный фингал: вряд ли что-то успело измениться со вчерашнего вечера, когда он видел его в зеркале.
Веко и бровь ему зашивали. Было не очень больно, потому что под наркозом, но обиднообещали, что останется шрам. Как клеймо.
Навечно.
Мрыкла изменилась в лице и отодвинула тарелку.
Боги, Умарс, кто тебя так?
Она не видела его без повязки. Поздно вернулась в тот день из клуба. Суматоха к тому времени уже немного улеглась, а Умарса подлатали.
Упал. Сухо ответил он.
Ким недоверчиво покачал головой, встал из-за стола.
Просто врежь ему. Посоветовал он, Так будет проще для всех.
Мне врезать камню, о который я споткнулся? Все так же спокойно спросил Умарс.
Ужас какой Мрыкла прижала ладони к щекам, на миг позабыв о привычной манерности, Боги Я и не думала, что все так плохо Это Медведь какой-то? Буур рода Нут, наверное, он вроде на класс старше? Я отыграюсь на его сестре, обещаю.
Такая решительность даже немножко грела, нечасто Мрыкла предлагала устроить вендетту не ради себя, а ради младшего брата, так что Умарс ответил не без сожаления:
Нет, Буур здесь не при чем. Все нормально.
И почему Мрыкла так реагирует? Уже зажило же почти.
Ким насмешливо фыркнул, встал из-за стола.
Когда он проходил мимо Умарса, он хотел потрепать его по голове.
Но тот уклонился.
На самом деле Буур был косвенно виновен. В «банде» Данги он состоял вторым помощником. Может, рассказать? Тогда и он позора не оберетсяМедведь, да под Жабой ходит, а Данга еще и младше его на год.
Нет, решил Умарс, это слишком мелкая и жалкая месть, он не Хвост, чтобы такое проворачивать. Когда-нибудь это всплывет и без его участия.
Первым помощником вообще была девчонкарыжая нахальная Белка с щербинкой между зубов. Умарс в жизни не видел девчонки, которая улыбалась бы противнее. Ну, может, Мрыкла очередному парню, но это другое.
Она-то ему и врезала. Ногой.
Вспоминалось плохо: вот он вышел из школы, вот его окружили; стрясли деньги. Обычно деньги отбирали с утра, но Умарс как-то удачно в тот раз проскользнул еще радовался своему везению, наивняк. Хорошо хоть давно догадался перепрятывать большую часть денег во внутренний карман рюкзака, а в кошельке оставлять сумму на пачку молока и печенье. Конечно, Яйла, заботливая мамочка, давала куда больше, и Умарсу потом хватало на обед.
Но Данга не проверял. Ему было важнее сам факт того, что он и его банда отобрали деньги, то, что ему деньги отдают, и отдают безропотно, а не сумма. У Данги тоже была заботливая мамочка, в конце концов.
А потом, хотя Умарс и не делал ничего, и не сопротивлялсяпросто отдал и всеБелка раз! Ногой и в глаз.
В подкованном тяжелом ботинке.
Говорила же, умею, сказала она, А ты «не можешь, не можешь, девчонки не могут». Гони мое, я выиграла! Видишь? Не слабо!
Угу, согласно буркнул тот самый Буур, который еще три года назад был у Умарса на дне Рождения в коротеньком списке гостей месте этак на втором.
Сейчас Умарс даже не смог бы составить списка. Не было подходящих имен.
Умарс не видел, как подошел Данга: оба глаза слезились, и он зажимал руками поврежденную бровь, не до оглядывания по сторонам. В горле стоял ком, но Умарс старался не реветь. Так гадко ему еще не было.
Раньше его хоть не били. Не осмеливались. Какой-никакой, а Кот. А теперь
Данга похлопал его по плечу.
Извини, родной. Больно, да, Умочка? Поплачь, поплачь, будет полегче. Вот видишь, теперь твоему братику есть, из-за чего беспокоиться. Теперь я и правда злодей.