Стронг наконец поднял голову и глянул на Сибиллу.
Ваш муж ещё жив, эвен Нобу. Он в глубочайшей коме. В такой же скоро окажется и Фонтей.
Сибилла распахнула воспалённые глаза и медленно поднялась, после чего закрыла ладонью рот, зажмурилась и зарыдала с новой силой. Но теперь, кажется, больше от счастья и неверия.
Её худые плечи заходили ходуном от немого плача. Она совсем побледнела, затряслась всем телом, и я не придумал ничего другого, кроме как крепко обнять её.
У меня и самого внутри всё будто вибрировало и дрожало.
Всё хорошо, мам, прошептал я. Мы поможем ему, обязательно поможем.
Киро, сынок Сибилла сжала меня в объятьях и уткнула лицо в моё плечо, а я гладил её по волосам и шептал, что всё будет хорошо.
В это время директор велел перенесли всех отравленных в портал.
Гектор взялся нести Фонтея, Волькири забрал Тюдора, Кезарий взял эвен Обри, а я мягко отстранился от Сибиллы, которая немного успокоилась, после чего поднял на руки Триш.
Так, в мрачном шествии, под треск догорающего дома, мы покинули это когда-то райское место.
* * *
В школу портал прибыл рано утром.
Когда ворота открылись, я увидел, что нас встречают ученики и преподаватели. Они мрачно наблюдали, как мы одного за другим выносим раненых и потерявших сознание. Из толпы вдруг выскочил Том Обри.
Увидев мать на руках у Кезария, он ринулся к ней.
Ма-а-а-ама!
От этого вопля во мне снова всё напряглось и передёрнулось.
Совсем недавно тот же самый Том Обри пытался скрыться от своей матери, чтобы не терпеть её нытьё и чрезмерную заботу, а тут выдал такой душераздирающий крик, что пробрала дрожь.
Ну а потом настала очередь сестёр Нобу.
Рин и Таби бросились к родителям, бледные и ошарашенные. Рин стиснула мать в объятьях, а Таби расплакалась и схватила руку отца, которого нёс Волькири. Ну а когда из портала вышел Гектор с Фонтеем на руках, эмоций не сдержали все, кто стоял на площадке перед порталом.
Вся толпа ринулась вперёд, и только громкая просьба директора остановила натиск желающих хоть как-то помочь.
Никто помочь всё равно бы не смог.
Мы отнесли всех в больничный чертог, и когда я увидел, что рядом с кроватью моего брата Броннана теперь на таких же больничных койках лежат Тюдор, Фонтей, Триш и мать Тома Обри, в моей душе будто что-то надорвалось.
Если бы я не попросил тогда Тюдора отыскать ферму Ниманда, ничего бы этого не было. И если бы Том Обри сейчас подошёл и врезал мне по лицу, а сёстры Нобу наслали на меня свою кобру, я бы не возражал.
Ты не виноват, услышал я шёпот Сьюн за спиной. Она, как тень везде следовала за мной. Тюдор был счастлив помочь. Я видела это. Он гордился. Нет, ты не виноват.
Ответить мне было нечего.
Всё будто провалилось в беспросветную пропасть, из которой не было выхода.
Я не стал ни с кем разговаривать, даже когда меня окружили студенты. Майло и Зак, Сет Йорго и Балб, Цефея Саган и Пузырь Филликого только не было в этой толпе. Все расспрашивали, что случилось, а у меня будто язык отсох.
Я кивнул всем, соврав, что тороплюсь, и поспешил скрыться в общежитии, в комнате восемнадцать. Со мной зашла Сьюн. Она тихо закрыла дверь и села рядом на кровать. Молчали мы, наверное, около часа.
Сидели и молчали.
А потом я поднялся и хрипло произнёс:
Я знаю, кто такой Ниманд.
Сьюн подняла на меня глаза, полные ужаса.
Знаешь?
Я кивнул, накинул на себя плащ от формы, сунул грязные ноги в туфли и направился к выходу, попросив Сьюн за мной не ходить. Она спорить не сталавозможно, решила, что я хочу побыть один. На самом деле, мне срочно нужен был Стронг, и я прямиком отправился в кабинет коменданта первого общежития.
Уже на подходе к кабинету я услышал громкий возглас за дверью:
Почему ты не сказал мне раньше, Фламер?! Это был голос директора. Пока я из тебя клещами не вытащил, ты молчал!!
Таким злым он редко когда бывал, но в свете последних событий даже удивляться не пришлось.
Ответ прозвучал не менее злым и громким:
Потому что это не моя тайна, Альмагор!!!
Мне было плевать, о чём спорили Стронг и Волькирия пришёл поговорить о Ниманде.
После моего стука, дверь распахнулась почти сразу. Меня встретил сам директор, раскрасневшийся от гнева, но и на это мне было плевать.
Если вы, как регент, опасаетесь произносить вслух свои неподтверждённые догадки, то это сделаю я, заявил я ему с порога. Молчать не имеет смысла. Нужно, чтобы
Ты как раз вовремя! Он ухватил меня за плечо и втащил в кабинет.
Дверь захлопнулась.
В кабинете, кроме директора и Волькири, никого не было, но казалось, будто здесь куча народудо того обстановка была раскалена.
Сейчас ты и Фламер отправитесь в одно интересное место. Директор прищурился и смерил охотника гневным взглядом. Вряд ли в том месте, куда вы отправитесь, будут рады видеть регента Атласа. Но вот простой ученик, ищущий знаний, вероятно, сможет попасть в их обитель.
Волькири кашлянул и перевёл взгляд на меня.
Собирайся, Киро. Приведи себя в порядок и переоденься в хороший костюм. Нужно быть опрятным, они обращают на это внимание. И возьми с собой любую книгу, чтобы подарить. Это будет сложный визит, но ты уж не подведи
Эпизод 8
Директор не дал мне сказать ни слова.
Ни о Ниманде, ни о своих догадках.
Он выпроводил меня и охотника Волькири из кабинета и захлопнул за нами дверь, бросив напоследок только:
Возьмите с собой Люче.
Оставшись в пустом коридоре с охотником, я хмуро уставился на него, а тот лишь потёр вспотевший лоб и пробормотал:
Нас ждёт сложный вечер
Я продолжал хмуриться: сейчас мои мысли были заняты только одной сложностью.
Вы ведь тоже догадались, кто такой Ниманд? И директор догадался. Так почему вы оба молчите?
Волькири ответил, но слишком уклончиво:
Мы отправляемся искать доказательства. Как только найдём, так и расскажем об этом вслух.
Он никак не мог прийти в себя после разговора со Стронгом, это было видно.
Собирайся, Киро. Я всё расскажу по дороге по дороге в музей
Куда? Мои глаза полезли на лоб: какой нахрен музей. Нашёл время!
В Музей древних манускриптов при Хранилище древностей Атласа, быстро и нервно ответил Волькири и больше ничего не стал пояснять, хоть я и пытался выспросить детали.
Бесполезно. Он молчал.
Уже через час мы стояли в портале: я, Люче и Фламер Волькири. И каждый из нас выглядел совсем не так, как обычно.
Охотник теперь был похож не на охотника, а напоминал чиновника, ну или бандита, который надел костюм: белая рубашка, брюки, строгий пиджак, галстук, начищенные туфли.
И никакого оружия, конечно.
А ещё он причесался, надел очки и прихватил с собой книгу, сунув её подмышку. Это было руководство по использованию ружья для стрельбы снарядами с пламенной золой.
Видеть Волькири таким было настолько непривычно, что я всё время на него косился и будто никак не мог узнать. Он даже помолодел лет на десять, посвежел, стал холёным и статным. Только его шрамы, обожжённое ухо и жёсткий взгляд выдавали, что он всё же слишком далёк от чиновничьих кабинетов.
А очки вам зачем? тихо спросил я. Вы же отлично видите. Разве нет?
Вообще-то, у меня с детства падает зрение, и с каждым годом становится только хуже, нехотя признался Волькири. Это большой секрет и вечный недостаток моего обречённого рода, но видеть мир чётче мне помогают заклинания, иначе бы я никогда не получил ту должность, которую имею. На самом деле все Волькири испокон века рождались с плохим зрением, даже Хилар такой была, хоть и пыталась скрыть это, как и я
Вспомнив про погибшую дочь, он опустил глаза и смолк.
Я не стал его допекать, хоть и злился, что охотник что-то вечно недоговаривает. Выяснилось, что зрение у него плохое, а спасается он заклинаниями, и, судя по всему, это была далеко не единственная тайна Фламера Волькири.
Говорят, существовал только один такой род где дети рождались с плохим зрением, будто за что-то расплачивались прошептала Люче.
И тоже замолчала.
Она стояла в целомудренном платье с воротником под самое горло и теперь была похожа на учительницу. Её образ дополняла большая книга, на которой значилась надпись «Великий Эрб. Поэма о незапамятных временах».
Ну а я выглядел, как выпускник, собравшийся на школьное торжество.
Напялил костюм, причесался и аккуратно залепил пластырем ссадину на скуле. Точнее, Сьюн залепила. Она так рассердилась, что я не взял её с собой, что была готова залепить мне пластырем не только скулу, но и всё лицо.
Целительские способности моего ратника ослабли, и даже небольшую ссадину Сьюн не смогла убрать сразу и до конца. Наверное, злилась она ещё и на это.
Пока портал перемещался, все молчали, даже Люче, а ведь Волькири ни мне, ни ей, так и не сказал, что именно мы будем делать в музее. Лишь попросил ничего не спрашивать и приготовить книгу в дар какому-то человеку, который «просто любит читать». Так и сказалон просто любит читать и всегда ждёт дара от своих редких гостей.
Я тоже прихватил книгу.
Взял, что первым попалось на глаза, потому что очень торопился. Это была «Теория уровней», лекции по которой вела Парнилла Грид, погибшая при нападении Ткача на школу. Не знаю почему я взял именно «Теорию уровней», а не «Историю тёмных рас», например, или чего попроще.
Вообще плевать.
Я стоял в портале и нервно сжимал книгу, а сам думал о Ниманде.
Всё сходилось, всё указывало на личность врага и подтверждало самые неприятные догадкисовершенно всё, что происходило за последнее время: и вышитые портреты, и реакция Ниманда на облаву, и смена тел для его жизни, и его союзники.
Всё.
Но чего-то не хватало, чего-то такого, что разъяснило бы самое главное, и, кажется, именно за этим директор и отправил меня, Люче и охотника к какому-то неизвестному человеку.
Перед тем, как ворота портала открылись, Волькири наконец кое-что пояснил, хотя ничего конкретного всё же не сказал:
Как только выйдем, вы должны делать всё, что я скажу. Никаких лишних движений, никаких вопросов. Молчите и повторяйте за мной все жесты. Человек, к которому мы идём, давно не выходил в мир и не знает последних новостей, поэтому я представлю вас, как простых студентов из Трон-Стронга, ясно?
Он смерил нас требовательным взглядом.
Вы просто ищете знаний в древних писаниях Атласа, чтобы помочь своим друзьям. Люче ищет помощи умирающим от яда медузы, а Киро ищет способ помочь умирающему ратнику. Начнём с этого. Никакого Ниманда, никакой войны. Люче, никаких попыток ментально просмотреть этого человека. Киро, никаких попыток надавить на него, никаких требований и ультиматумов, и, конечно, никакого доспеха и боевых демонстраций. Всё ясно? Ясно или нет?
И пока я и Люче не сказали «Ясно», он не сводил с нас взгляда.
Когда портал наконец прибыл в место назначения, и распахнулись ворота, перед нами предстала скалистая местность в лучах заходящего солнца. Ни деревца, ни кустика на сотни километров вокруг.
Нам открылась широкая площадь и высоченная каменная лестница внутри ущелья, а за лестницейфасад гигантского здания, вырубленного прямо в отвесном скалистом обрыве.
Таких фасадов, вырубленных в скалах, тут насчитывалось три, и все они были разными.
Тот, что посерединес колоннами, а по бокамсо статуями, держащими крышу на своих ладонях. Всего статуй было четыре. Огромные, метров под шестьдесят, гиганты имели вид бесполых существ: лысые, с равнодушными лицами, в длинных одеждах и босиком. Их глаза смотрели ровно перед собой, но, казалось, заглядывали в самую душу.
Но и это было не всё.
Скалы вокруг темнели проёмами окон и дверей, тоже вырубленными в камнях. Крыши, лестницы, площади, колодцы, улицы и стены, украшенные резными рисункамиэто была целая деревня, только давно заброшенная, полуразрушенная и занесённая песком. Время здесь закостенело, застыло на одном мгновении прошлого.
Волькири направился к центральному зданию с колоннами, я и Люче молча пошли следом.
Сестра директора всё чаще косилась на меня: она хоть и была медиумом в прозрении, но тоже не понимала, зачем мы явились в Музей древних манускриптов.
Я тут впервые, шепнула она мне, когда мы поднимались по ступеням лестницы. Это фрактат Хегльсвим, чуть восточнее брошенного города Аскат-Сит. Рядом с хранилищем, говорят, была деревня Арава, где жили работники Музея и Хранилища манускриптов. Все исключительно маги-словесники. Но после ураганов здесь никого не осталось часть манускриптов и древностей были уничтожены, а те, что сохранились, перевезли в музей в Дионе само хранилище забросили
Его не забросили, эвен Стронг. Охотник Волькири вдруг остановился и обернулся на Люче. Его не забросили.
Такого взгляда я у него никогда не видел: напряжённого и будто даже испуганного. Он боялся того, что ждало его внутри здания с колоннами.
Мы идём к тому, кто всё ещё хранит это место, да? спросил я.
Волькири перевёл взгляд на меня.
Тот, кто здесь живёт, очень стар, но очень мудр. Его называют Хранитель Манускриптов.
Он замялся на пару секунд и добавил:
Это мой дед. Мой родной дед. Он работал в музее с юности и проживал в деревне Арава, рядом с хранилищем. Его сын, Идумей, не стал помогать отцу в его скучном деле и уехал в столицу, в Дион, а там занялся торговлей. Дед попросил взять его другую фамилию, чтобы сохранить тайну нашего рода. Так он стал Идумеем Волькири. Эту фамилию унаследовал и я, его сын Фламер. Мой отец погиб при ураганах десять лет назад, но за несколько лет до этого успел рассказать мне о том, где живёт мой дед и как его увидеть. Он открыл и секрет его настоящей фамилии. Правда, я бывал у деда всего один раз, ещё перед свадьбой, но так никому об этом потом и не рассказал, ни жене, ни дочери. Итак, а теперь идём. Увидим мудрейшего. Как войдём в музей, молчите, пока Хранитель Манускриптов сам не разрешит вам говорить, ясно?
Волькири не стал ждать ответа. Развернулся и спешно зашагал по ступеням, всё быстрее и быстрее, будто боялся передумать.
Я и Люче переглянулись. Девушка побледнела и сильнее стиснула книгу с поэмой.
Ты что-нибудь понимаешь, Киро?
Я покачал головой.
Нет, но, похоже, тут что-то важное, раз он так волнуется.
Несомненно, прошептала Люче. Здесь несомненно что-то важное.
Мы оба поспешили за охотником.
Музей встретил нас прохладой, пылью и темнотой. Вход в здание не был ничем защищензиял проём, вырубленный в камне, и зайти сюда мог, кто угодно. Но, кажется, не так много народу интересовалось заброшенным местом. Следов тут не имелось никаких. Пол покрывал толстый слой каменной пыли и песка с улицы, а на некоторых участках, куда попадало солнце и дождевая вода, даже успела прорасти редкая трава.
Волькири остановился у входа и прошептал заклинание.
Песок и пыль раздвинулись перед ним, расчищая дорожку и оголяя идеально ровный пол из каменных плит. Охотник взял со стены рассохшийся от времени факел, зажёг его заклинанием и опасливо двинулся по первому залу.
Я и Люче последовали за ним.
Казалось, здесь вообще никого нетсовершенно пустое и заброшенное место.
В тишине, прохладе и мраке, по дорожкам меж пыли и песка мы преодолели ещё четыре зала, уходящие вглубь горы. В шестом зале, узком и больше похожем на коридор, нам встретились первые стеллажи с сотнями полок, тоже вырубленные в скальных стенах, но все они были пусты.
Седьмой и восьмой залы полностью повторяли шестой, а вот в девятом зале всё выглядело иначе.
Высоченные потолки с фресками и десятки колонн с резными рисунками, что и снаружи. И только сейчас я понял, что это не просто аморфные загогулины и орнаменты. Это были изображения чудовищ, сотен чудовищ самого разного вида: черепахи, ящеры, драконы, львы, волки, слоны, змеи, птицы, рыбы.
Посередине зала на возвышенности стоял каменный пьедестал. Похоже, на нём когда-то хранилась одна из музейных редкостей, но сейчас он был пуст.
Волькири подошёл к нему, достал из кармана мел и одним точным движением нарисовал на крышке пьедестала идеально ровный круг, после чего положил принесённую книгу в центр круга и попросил, чтобы мы сделали то же самое.
Хорошо, прошептал охотник, опускаясь на оба колена перед пьедесталом. А теперь склонитесь в приветствии.
Он обхватил ладонью горящий факел и потушил его.
Зал погрузился в темноту.
Около получаса мы стояли на коленях вокруг пьедестала, склонив головы, и ждали. Ждали молча и не шевелясь. Лишь изредка я слышал, как тихо и длинно выдыхает рядом Люче, слышал, как охотник сглатывает собравшуюся в глотке слюну, ну а я сам покрылся потом от ожидания и странного волнения.