Я подмигнул ей, улыбаясь самой широкой улыбкой. Девушка посерьезнела лицом, глаза впились в мою фигуру. Губы, предназначенные для поцелуев, отчего-то скривились. Верхняя губа дернулась вправо и вверх, показавшийся белоснежный клык увеличился в два раза, натянул нежную кожу на подбородке. Я вздрогнул от неожиданности и отвел глаза, переключившись на калитку. Боковым зрением увидел, как зуб пропал, но девушка продолжала смотреть на меня в упор.
Чертыхаясь про себя, кое-как развязал веревочку на заборе. Доски калитки расчесали выросшую редкую траву. Под пристальным взглядом я придал веревке первоначальный вид, и скрылся за углом дома. Дубовая дверь на поверку оказалась запертой, постучал и услышал за домом странное хеканье с последующими шлепками. Словно шлепали провинившегося школьника. И знакомое ворчание Вячеслава.
Открылось незабываемое зрелищепосреди огорода на пеньке сидел угрюмый Михаил Иванович. Черенком лопаты он то и дело тыкал в спины занимающихся ребят. Знакомое упражнениепо колено в выкопанной яме, выпрыгиваешь стопой и удерживаешься на краю. Пот ручьями струился по красным лбам берулек, спины выгибались от ударов.
Чего приперся? не оборачиваясь, спросил Иваныч.
Ого, вот это слух! восхитился я. Как узнали?
Да твой запах ещё с дороги учуяли, когда за Марией бежал. Что с ней? черенок ткнул в твердую спину заслушавшегося Вячеслава.
Ай! Почему так больно, и именно мне? проворчал Вячеслав, на белесых бровях повисли блестящие капельки.
Значитзаслужил! И ты не ленись работать, самому же эта наука когда-нибудь пригодится!
Черенок толкнул в спину Федора. Тот потерял равновесие и опрокинулся навзничь. Рукой попытался найти опору, но она воткнулась в мягкую кучу земли, и звучный шлепок возвестил о приземлении.
Тьфу на вас, лентяи! Сашок, покажи, как нужно делать! Все равно больше не испачкаешься! скомандовал Михаил Иванович, черные глаза пробуравили мою грязную одежду.
Времени нет, у меня плохие новости
Давай-давай! Посмотрим, как ведари скачут! Или сикнул? радуясь возникшей передышке, в один голос загудели парни.
Успеваем, кивнул Иваныч.
Тогда поглубже яму нужно, ребята не отстали бы, но утереть нос двум врунишкам следовало.
Вячеслав подхватил на лету лопату, в несколько зачерпываний углубил яму, земля мягко рассыпалась на низенькой куче. Вызывающе кивнул, ну как, пойдет?
Глубже, из такой канавки даже младенец выпрыгнет, я понаблюдал, как краснеет лицо Федора.
Угрюмый Михаил Иванович скривился в усмешке. Вячеслав зло зыркнул, но увеличил яму в два раза, черенок почти полностью утопал в выгребе.
Заточенное полотно воткнулось в выросшую кучу, приглашающий жест рукой, на лице застыло ожидание моего позора.
Что ж, я спрыгнуляма по грудь, немного потоптался, утрамбовывая землю. Сразу же послышался окрик Федора.
Ты долго там вытанцовывать будешь? Или тебе, как плохому танцору, что-то мешает?
Вячеслав солидарно хохотнул. Возможность померяться силой всегда будоражит молодую кровь. А уж, сколько колючек припасено под языкомна случай провала зарвавшегося хвастуна
Со всех сторон сдавила холодная земля, колени не согнуть, даже пришлось поднять руки над головой, чтобы ещё больше не испачкаться. Представил свое тело туго сжатой пружиной, приподнял носки и щелчком разогнул.
Вязкое дно осталось внизу, ветер свистнул в ушах, и ноги уперлись в скользкую глину по краям ямы. Правая нога слегка поехала, но успел переступить и теперь с легкой ухмылкой смотрел на потупившихся парней. Михаил Иванович также с интересом разглядывал их лица.
Ну как? Удовлетворены? спросил я.
Да пошел ты, одновременно ответили ребята.
Показав обиженные спины, двинулись по направлению к дому.
Эй, вы куда? Кто вас отпускал, лентяи? гаркнул Михаил Иванович.
Как куда? Проверять на месте ли сарай, этот раздолбай просто так не может зайти! не озираясь, ответил Вячеслав.
Дисциплинка страдает! вздохнул Иваныч и мотнул головой, Пойдем, что ли? Чая навернешь, да и расскажешь что к чему.
Михал Иваныч, некогда же, с тетей
Пойдем, расскажешь. Время естьперевертней рядом не ощущаю! Иваныч зашагал следом за ребятами.
В знакомой комнате чисто вымыто, постели заправлены и на выскобленном столе отсутствует радость для тараканов, блестят кристальными боками граненые стаканы. Всё очень здорово поменялось с моего первого прихода. Может, потому что Иваныч дома?
Федор зашел с двумя тарелками, на одной пироги устроили кучу-малу, на другой развалились конфеты в желтеньких обертках. Следом, с дымящимся чайником в руках, зашел Вячеслав. Федор пододвинул коробку с чайными пакетиками.
Садись, рассказывай! Время ещё есть! скомандовал Иваныч и показал пример, разместившись на внушительной табуретке.
Руки!!! выпалил Федор, когда Иваныч потянулся к пирогу, но тут же смягчился. Михаил Иванович, руки бы надо помыть, все же в земле ковырялись. Вдруг глисты заведутся.
Вячеслав хохотнул, выставив ослепительно белые зубы, но осекся, наткнувшись на строгий взгляд Иваныча. В свое оправдание оба парня подняли руки до уровня плеч, продемонстрировали чистоту оттертой кожи. Получилось так синхронно, словно долго готовились к этой шутке и наконец-то представился шанс выступить.
Научил на свою голову! хмуро проворчал Иваныч, подмигнул мне, Ладно! Пойдем, Александр, хоть рожу умоешь, а то как погорелец выглядишь.
Так я
Все расскажешь за чаем, поднятая ладонь остановила вырывающиеся слова.
Холодная вода плеснула из-под соска умывальника ледяной струей. Миллионы иголочек впились в лицо, онемевшие губы защипало, грязь смывалась темными ручейками. Неужели такой чумазый? Хотя чего удивлятьсяпосле тушения пожара и многокилометровой пробежки. На белоснежном вафельном полотенце остались серые разводы. Виновато взглянул на Иваныча, тот понимающе покачал головой.
Оставь, Маринка отстирает, пробурчал он и занял место у умывальника. Вытеснил меня массивным торсом из закутка у печки.
Я глянул в зеркальце для бритья, вроде ничего, слегка заросшее щетиной розоватое лицовсе как обычно. Лишь за ухом осталась дорожка запекшейся крови. Привет с полянки.
Чай почти остыл! Вы там полностью мылись? сквозь уминаемый пирог пробурчал Вячеслав.
Ох, и разбаловал я вас, опять утренних кроссов с полной выкладкой захотелось? процедил Иваныч, но по улыбающимся глазам понятно, что подобная пикировка присутствовала при каждом столовании.
Всё-всё-всё! Когда я емя глух и нем! сразу поднял руки Вячеслав.
А когда я кушаюя говорю и слушаю! тут же откликнулся Федор.
Ладно, тихо, шутники! прикрикнул Иваныч, и кивнул мне, Как перевертни прорвались через защитные круги?
Я отхлебнул ядреный чай, по языку разлилась приятная терпкость. Начал свой рассказ с вечерней пробежки и закончил «Медвежьим», допивая второй стакан.
Ой, дурра-а-ак, протянул Федор, Обычной засады не смог распознать, а ещё хвастается, что прыгает как блоха.
Кто бы говорил, сам-то мало накосячил? резко оборвал подкалывающего Иваныч.
Не виноватый я, она сама пришла, буркнул Федор, виноватый взгляд шарил по опустевшему столу.
Вы про соседку? Знаете, что она тоже оборотень? перед глазами всплыл растущий клык.
Вот же удивил, Вячеслав сгреб в одну кучу фантики, Вон у нас сидит Казанова берендеевского разлива. Сидит, глазенками блудливыми по столу шарит. Куда конфету потащил, а ну брось! Я не считаю, что уже пятую ешь, но одно место к табурету прилипнет!
И ты, Брут? страдальческим голосом воскликнул Федор, Сколько же можно? Сама попросила укусить, откуда я знал, что всего лишь за мочку уха.
Куснул по пьяни, теперь вот воспитываем нового члена семьи. Девчонка держится хорошо, и нам по дому помогает. Хорошо ещё что сирота, а то пришлось бы переезжать, Иваныч поставил пустой стакан на стол, попробовал перевести тему. А ты действительно дурак, что порвал защиту. ещё и Марию подставил под удар.
Ты знаешь, что я должен сделать с тобой за это? я пристально посмотрел на Федора.
Мужчины за столом напряглись. Федор выдержал взгляд, хотя несколько раз порывался отвести. По кодексу охотника взамен новоявленного оборотня уничтожается другой член клана. Молчаливая обстановка накалялась, наконец Федор сморгнул.
Знаю, но я женюсь на ней! Не боюсь смертибоюсь одиночества. Рано или поздно мы покинем Иваныча, и куда я потом? А тут рядом с Иванычем, и девчонка она хорошая. Вот и решай, пробормотал Федор.
Мария знает о его подруге. Но она должна нам услугу. Надеюсь, она рассказала, чем хороши отношения оборотней с ведарями? Иваныч прожег меня тяжелым взглядом, потом обернулся на берулек. Ребята, уберите тут всё!
Парни шустро убрали со стола, Михаил Иванович сел напротив меня. Глаза под кустистыми бровями буравили насквозь, я поежился, но не отвел взгляд. Ребята опустились по другим сторонам стола. ещё бы карты, то можно в покер партеечку сыграть.
Я собрался на случай непредвиденного удара.
Мы должны выдвигаться. Пункты вам известны, Иваныч быстро глянул по сторонам, ребята согласно кивнули, Ты едешь с нами, ничего не спрашиваешь, больше слушаешь и смотришь. Все понял?
А куда, зачем и почему? без особой надежды на ответ.
Значитне понял, повторю ещё раз: не спрашиваешь, слушаешь и смотришь! Они близко! Собираемся! резко скомандовал Иваныч.
Я не забуду о твоих словах, Федор! произнес я, чтобы не потерять лицо.
Федор коротко кивнул. Обычно насмешливый рот не дернулся ни на миллиметрсама серьезность.
И я не забуду о своих словах. Даже отчасти рад, что укусил её, все же один не останусь, пару раз дернулись желваки на худощавом лице. Помогите сдвинуть стол.
По полу прогрохотали ножки, большим листом откинулась вязаная дорожка, обнажился знакомый зев подполья. В непроглядную темноту солдатиком порхнул самый худенький из собравшихся, то есть Федор. Стеклянный звон, легкое чертыхание и на пол вылетели три набитых под завязку рюкзака. Цвета хаки, с черными завязками, рюкзаки походили на трех отожравшихся жаб. Следом за ними легко выскочил Федор, отряхивая ладони от пыли.
А ты чего стоишь? Выводи тарахтелку! Иваныч резко бросил Вячеславу приказание, словно брошенный камень громыхнул по железной крыше.
Вячеслав опрометью кинулся вон из комнаты, в сенях послышались резкие удары, писк и дребезжание проволочных сеток. Иваныч сдвинул занавеску. Показались подрагивающие клетушки и застывший возле них Вячеслав. Он неуверенно оглянулся на нас, кивнул на кроликов. Обезумевшие создания метались по шуршащей соломе, кидались на проволочное ограждение. Пушистые игрушки превратились в агрессивных зверей, кровь капельками выступала на испуганных мордочках, в бусинках глаз метался огонь кромешного ужаса.
Чего это они? Вячеслав почесал коротко стриженую голову.
Не стой на месте, а то повторим их участь! Выводи живо! Федор, документы, деньги! Александр, помоги Вячеславу! скомандовал Иваныч, даже кролики притихли на миг от зычного голоса.
Я поспешил вслед за Вячеславом на улицу, кролики продолжили паниковать, один серый пушистик вырвался и прошмыгнул под ногами. Промчался стрелой до калитки и, помогая изо всех сил лапами, просочился под тяжелыми досками. Вячеслав покосился ему в след и потянул вертушку на двери в сарай.
И часто у них такое? я прошел следом в деревянную тень.
Первый раз подобную истерику вижу, даже при «вертушках» такого психа не случалось. Что-то странное идет за тобой, Вячеслав прошел сарай насквозь и сдвинул брус с массивных ворот.
Знакомый сарай. Полгода назад здесь урчала разбитая вдребезги «восьмерка». Мощный столб, втрое мощнее против сломанного, подпирал обновленный настил крыши. Вячеслав хмыкнул, глядя на мое лицо.
Чего косишься? Такое бревно и танк выдержит, помоги прицепить люльку! Вячеслав кивнул на второе отделение сарая.
В центре возвышался достопамятный «медведь», не утративший своей мощи и боевого задора. Пылинки, золотясь в бьющих из щелей шпагах солнца, легонько облетали в вечном броуновском движении.
Из-под дерюги вылезла остроносая коляска на двух человек, похожая на каноэ с двумя колесами. Два места, где взрослые люди усядутся только в позе эмбриона, когда колени затыкают уши. Первый раз такую вижу, раньше катался в одноместной люльке, и то на мешках с картошкой.
Помог Вячеславу выкатить и прикрепить чудо инженерной мысли, собранное из двух «уральских» люлек. Сразу видно, что «каноэ» редко пользовалиськоврики внутри не стерты, поручни как новенькие.
Снимай веревку, сейчас кататься поедем! Вячеслав резким рывком завел мотоцикл.
Пока я развязывал узел, мягким мехом прошелестело по ноге, ещё один вырвавшийся кроль забился под калитку. Оставив клочки шерсти на ребристых досках, кролик со всех ног припустил по улице, только уши сверкнули вдалеке. Я проводил взглядом животное и наткнулся на смотрящие в упор глаза. Девушка вцепилась в толстую балку забора, упругая грудь взволнованно вздымалась под тонким сарафаном.
Зачем ты пришел? Уезжай сейчас же! звонко крикнула девушка.
Забор дрожал под напором, доски трещали, казалось, ещё немного и тонкая стенка рухнет плашмя. Сдерживающая веревка трепетала на ветру, я замер с жесткими концами в руках. Столько жаркой ненависти под нахмуренными бровями ещё нигде не встречал. Если бы в нежных руках дрожал автомат, то я давно был бы прошит насквозь. А пока глаза заменяли пулилишь толстая кожа спасала от дыр.
Сейчас уеду, не надо так нервничать. Успокойтесь, пожалуйста! я постарался улыбнуться в ответ как можно более успокаивающе.
Марина, не кричи, а то соседи прибегут на выручку, из дома вышел понурый Федор и повернулся ко мне. Держи рюкзаки, укладывай на второе сиденье.
А как мы все уместимся? я подхватил тяжеленных «лягушек».
Я не еду, задержу перевертней насколько смогу! желваки резко дернулись под тонкой кожей.
Девушка за забором ахнула, закрыв рот ладошкой. Большущие глаза налились блестящей влагой, заискрилось солнце на ресничках.
Зайди в дом, и не высовывайся! Не высовывайся, чтобы не произошло! рявкнул Федор, он старался не смотреть на суженую.
Да как же, Федя? Не ходи, пожалуйста, в девичьем голосе прорезались слезы, последнее слово утонуло во всхлипе.
Я сказалзайди в дом! Я вернусь, Марина, постараюсь задержать как можно дольше, и обязательно вернусь. Должен я за тебя, пришла пора долг отдать, Федор прошел по вскопанной грядке, не обращая внимания на молодую поросль.
Большие пальцы утерли слезы на глазах подруги, мы с Вячеславом тактично молчали. Рюкзаки юркнули в менее глубокое сиденье, сверху лег тент, застегивали быстро, не глядя друг на друга. До ушей доносились женские всхлипы и успокаивающий рокот Федора.
Не пущу! Родимый, милый! Не уходи! Оставь его в покое, тварь!!! слова относились ко мне.
На мое счастье подоспел Иваныч.
Марина, возьми себя в руки! Ничего с твоим оболтусом не случится! Перевертни вон за ним охотятся, кудрявая голова мотнулась в мою сторону, и берендей добавил более раздраженно. Федор, успокой же ты, наконец, свою женщину!
Федор через забор поцеловал Марину, та попыталась обнять парня, но оба коснулись заговоренной веревки и отпрянули, как отдергивается обжегшийся палец от раскаленной сковороды. Под ногами захрустели невысокие смородиновые кусты.
Слезы хлынули двумя ручьями по припухшим щекам, всхлипы чередовались негромкими завываниями. Сколько себя помнюникогда не мог терпеть женские слезы, в таких ситуациях не знаешь, как успокоить, но хочешь, чтобы перестала плакать и рвать душу на части.
Марина отходила, не сводя глаз с Федора, руки мяли подол сарафана. На крыльце остановилась, припухшее лицо скривилось болезненной гримасой, и она опрометью кинулась в дверной проем. Громко хлопнула коричневая дверь, за ней зазвенел плач в полный голос.
Федор посмотрел на меня неприязненно, но смолчал. Взревел мотор мотоцикла, Иваныч успокаивающе хлопнул Федора по плечу. Тот понуро вышел на зеленеющую улицу.
Привет, соседи! Направляетесь куда, с утра пораньше? мимо прошествовала упитанная женщина с небольшой собакой на поводке.
Здорово, Григорьевна! За сморчками думаем смотаться, а то надоели соления. К тебе за сметаной придем. Нацедишь? усмехнулся Иваныч, А что это с Графом?